Файл: Легальность и легитимность (Легальность и легитимность в теории государства и права).pdf
Добавлен: 29.03.2023
Просмотров: 73
Скачиваний: 1
Иначе говоря, власть только легализует, но сама она при этом подлежит легитимации.
1.2. Признаки легальной государственной власти
Четкое понимание этого обстоятельства до сих пор не получило еще широкого распространения в научной литературе. «Легализация государственной власти, – пишет В. Е. Чиркин, – это юридическое провозглашение и закрепление правомерности ее возникновения (установления), организации и деятельности» [21]. И далее автор перечисляет следующие основные признаки легальной государственной власти.
Во-первых, законным должно быть ее происхождение. Узурпация, захват государственной власти, ее присвоение незаконны. Это устанавливают многие новейшие конституции постсоциалистических стран, в том числе Конституция РФ.
Во-вторых, законной должна быть организация власти. В современном государстве она не может осуществляться без непосредственного участия народа (выборов, референдума), без представительных органов, парламентов, когда страной правит военная хунта и действуют чрезвычайные суды[22].
В-третьих, законной должна быть сфера полномочий государственной власти, круг отношений, который государственная власть вправе и может регулировать. Ее вмешательство не безгранично, она не вправе ограничивать частную жизнь граждан, что бывает (например, в 1995 г. в Мьянме – прежняя Бирма – женщинам было запрещено носить юбки с разрезом; в Малави мужчинам запрещалось носить длинные волосы, в Заире (Демократическая Республика Конго) – давать иностранные имена детям, в Иране – носить галстуки, в Турции – головные уборы определенного рода) [23].
Наконец, законными должны быть формы и методы деятельности государственной власти. Они должны основываться на праве и на общечеловеческих ценностях. Массовый террор, депортация целых народов, как это имело место в СССР, преследование инакомыслящих лишают государственную власть подлинной легальности[24].
Однако в этих признаках описывается, на наш взгляд, не что иное, как современное представление о принципах легитимации (а не легализации) государственной власти. Уровень политического сознания большинства народов в современную эпоху таков, что нарушение вышеперечисленных основных принципов формирования и деятельности государственной власти делает ее нелегитимной (неправомерной, неоправданной) как с точки зрения самих управляемых (внутренняя легитимность), так и с точки зрения мирового сообщества суверенных государств (внешняя легитимность)[25].
Если же говорить о легальности государственной власти, то у нее может быть только один признак – соответствие ее Конституции страны и основанному на ней законодательству, регулирующему формирование и деятельность органов государственной власти. При этом, если сама Конституция нелегитимна (не исходит из вышеописанных принципов), то и государственная власть, соответствующая ей, оказывается легальной только формально, чисто юридически[26]. Если же Конституция страны легитимна, то и государственная власть, соответствующая ее основным положениям, оказывается легальной не только формально-юридически, но и по существу[27].
По сути, такое же понимание мы находим и у самого В. Е. Чиркина, когда он далее пишет: «Узаконение государственной власти, обоснование властных полномочий, права управлять государством коренится в юридических актах и может, следовательно, при определенных условиях являться только внешней легализацией, юридически закрепляющей антинародную, антидемократическую, даже террористическую государственную власть (то есть, нелегитимную власть). Таковы были правовые акты гитлеровской Германии, провозглашавшие безраздельную власть фюрера, «институционные акты» бразильской хунты, принятые после военного переворота 1964 г. и действовавшие почти 20 лет; Конституция и законы ЮАР, установившие в 30_х–начале 90-х гг. прошлого столетия режим апартеида и лишившие 5/6 населения страны гражданских прав. Поэтому, – заключает В. Е. Чиркин, – определяя легальность или нелегальность государственной власти, необходимо учитывать не только внешние признаки (например, принятие конституции референдумом), но и то, насколько правовые акты, легализующие государственную власть, ее органы, соответствуют общечеловеческим ценностям и принципам права, в том числе международного[28].
Ведь путем референдума в обстановке насилия и угроз, обмана избирателей принимались и реакционные конституции (например, в Греции в 60-х гг. при режиме «черных полковников»)».
Все это только подтверждает, на наш взгляд, верность предлагаемого нами решения вопроса с общим определением понятий легальности и легитимности.
Выводы.
Термином легальность обозначается формальная, юридическая законность. А термином легитимность обозначается та же законность, но в некотором более глубоком и неформальном смысле. Легитимность – это тоже узаконение, но не только правовое, нередко не имеющее отношения к праву, наконец, иногда противоречащее правовым нормам. Легитимность – это состояние не юридическое, а фактическое, не обязательно формальное, а чаще – неформальное.
Принципиальное отличие легальности от легитимности заключается не в том, что первая всегда носит формальный, юридический характер, а вторая якобы, всегда (или часто) неформальна, а в том, что в процессах легализации легализующим началом выступает сама государственная власть, а в процессах легитимации она таким началом выступать не может, так как сама вынуждена выступать в роли легализуемого агента. Иначе говоря, власть всегда только легализует, но сама она при этом (как и ее право легализации) подлежит легитимации.
Глава 2. Современные проблемы легальности и легитимности власти
2.1. Проблемы смешения понятий «легальность» и «легитимность»
Исследователи отмечают, что смешение смысловых значений наиболее ярко проявляется в отношении понятий легальность и легитимность власти. Так, по мнению Т. В. Калитановой, «Вопрос легальности и легитимности власти представляет собой весьма сложную научную проблему»[29].
В. Е. Чиркин полагает, что «многие поворотные события последних лет… остро ставят в обществе вопрос о государственной власти, ее легальности и легитимности… Существует и теоретическая неясность: в работах юристов, политологов, политических деятелей термины «легализация» и «легитимация» нередко употребляются в неверных значениях»[30]. Действительно, на сегодняшний день вопросы легализации и легитимации составляют центральную проблему в исследованиях власти. Сложность данных вопросов в их неоднозначности, в их взаимодополняемости. Истоки данной проблемы, на наш взгляд, следует искать в размышлениях о сущности власти философов Средних веков и Нового времени. В последующем вопросы легальности и легитимности власти являлись предметом научного дискурса XIX–XX веков, однако и в этот период мы не находим четких критериев разграничения данных правовых явлений[31]. Об этом свидетельствуют исследования сущности легальности и легитимности, получившие развитие в работах М. Вебера, Френда, И. Канта, К. Шмитта и иных ученых. Однако современное состояние проблемы в ее теоретическом ракурсе не позволяет говорить о наличии стройной системы положений, полно раскрывающих природу данных правовых явлений. В связи с этим представляется необходимым определить четкие границы, в рамках которых мы можем говорить о легальности и легитимности власти, не искажая сущности этих категорий[32].
Для лучшего понимания вопроса сущности правовой легализации и социальной легитимации власти обратимся к классическим исследованиям немецкого политолога М. Вебера. В целях объяснения и обоснования явлений политической действительности он сосредоточивает свое внимание на особенностях взаимодействия общества и власти и на этом основании выделяет три чистых типа легитимности: традиционный, харизматический и легальный. Собственно исследователь связывает свойство легитимности с упорядоченностью, порядком и законностью общественных и, в частности, политических отношений. Каждый из указанных свойств общественного порядка внутренне обеспечивается системой мотивационных и ценностных ориентиров, таких, как слепая вера в значимость социального порядка, интерес, религиозная вера в спасение посредством поддержания установленного порядка, а также ценностно-рационально[33]. В частности, ценностно-рациональная мотивация предполагает значимость социального (политического) порядка в силу выражения им высочайших непреложных ценностей. Именно с данной установкой ученый связывает легальный тип легитимности. Следует согласиться с теми исследователями, которые, развивая классические положения, признают легальную легитимацию в качестве наиболее развитого, цивилизованного и правового типа легитимации политического порядка[34]. В целом рассмотрение принципа легальности в качестве разновидности легитимности достаточно обоснованно, так как свидетельствует о ее социальной, нравственной природе, о признании рациональности благом для установленного порядка. Связывая рациональность и свободу в рамках концепта «легитимность», М. Вебер подчеркивает, что действующий наиболее свободен тогда, когда действует рационально, и наиболее рационален тогда, когда свободен, потому что на его решения не оказывает влияние «подоснова» психической жизни, настроение и страсти[35]. Способность гражданина точно определить свое отношение к некоторым ценностям и на основе этого отношения корректировать свое поведение является показателем его свободы. Таким образом, становится очевидным, что признание ценности, рациональности, справедливости и необходимости определенного политического порядка предполагает высокий уровень развития самого гражданина, правовой и ценностной сторон его сознания[36]. Бесспорно, внутренний мир индивида, степень политизации его мышления оказываются весьма важными компонентами в процессе легитимации и обеспечения стабильности политического порядка. Однако рассмотрение легальности и легитимности в контексте психологического состояния индивида, его ценностной мотивации в конструировании и одобрении политического порядка обнаруживает односторонность и значительную долю субъективности в исследовании[37].
Не умаляя ценности теории М. Вебера, мы полагаем, что наиболее объективными следует считать исследования, направленные на изучение легальности и легитимности в рамках анализа политической (государственно-правовой) действительности. В данном подходе легитимность является свойством представления индивида о значимости политического порядка, что в своей основе соответствует положениям классической теории, а легальность следует воспринимать в качестве объективного свойства государственно-правовой действительности, существующего независимо от психологических и нравственных установок отдельного индивида или общества в целом.
Таким образом, мы полагаем, что легальность и легитимность имеют единую природу – правовую. Легальность представляет собой свойство государственного порядка, которое свидетельствует о том, в какой степени государственный механизм функционирует в соответствии с действующими правовыми нормами[38]. Посредством процессов легализации происходит узаконение или, наоборот, признание незаконными имевших место жизненных обстоятельств и отношений, способствовавших возникновению отдельных фактов политической действительности. Таким образом, легальность предстает сугубо юридической характеристикой, своеобразным критерием законности деятельности институтов государственной власти. Легитимность, в свою очередь, формируется в сознании гражданина (группы, общества в целом) и выражает его готовность подчинятся требованиям данного государственно-правового порядка. В том случае, если ценностные основания активного поведения индивида и правовые основы совпадают, существенно повышается степень эффективности государственной власти и стабильности общественного порядка[39].
Следует отметить, что состояние легитимности возникает из общности политических установок, традиций, менталитета, политико-правового «духа» общества. Оно не может быть навязано властью, но при этом, в любом обществе существуют средства, способные сформировать легитимность определенного типа: обычаи, религия, идеология, традиции[40]. Таким образом, легитимность в большей степени выступает в качестве субъективного социально-психологического свойства, которым обладает любая общность. При этом ошибочно воспринимать данные свойства абсолютно автономными образованиями.
Легальность и легитимность имеют обширное поле политико-правового взаимодействия. Исследования ученых в этой области показывают, что легитимность присуща отношениям преимущественно политического характера, так как именно политика включает в себя многообразие форм социального взаимодействия различных субъектов: средств массовой информации, граждан, политических, идеологических, религиозных групп, коммерческих и некоммерческих организаций, властных структур[41]. Кроме того, как показывает практика, деятельность отдельных структур государства в отдельных случаях выходит за пределы наличествующего закона и юридической регламентации в целом[42]. Всегда существует набор практик и техник, ускользающих от юридической систематизации и порядка. Это не означает, что этот набор «анемичен», произволен в полном смысле, но он подчинен относительно иной логике, чем логика юридического порядка, логике силовых отношений между борющимися классами, что отражено в законе отдаленно и по специфической мерке. В этой ситуации легитимность играет важную роль в организации общественного согласия, признания власти, наиболее приемлемыми из иных возможных[43].