ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 01.03.2019
Просмотров: 2545
Скачиваний: 10
XXVI. Аполлон и Гермес
Аполлон просит Гермеса научить его различать братьев-близнецов Кастора и Полидевка. Гермес объясняет: Полидевка, могучего кулачного бойца, узнать легко: на лице у него следы от сокрушительных ударов, «Но скажи мне ещё одну вещь; отчего они не являются к нам оба вместе, но каждый из них поочерёдно делается то мертвецом, то богом?» Гермес объясняет и это: когда оказалось, что один из сыновей Леды должен умереть, а другой стать бессмертным, они таким образом поделили между собой бессмертие. Но Аполлон не успокаивается: сам он предсказывает будущее, Асклепий лечит, Гермес обучает гимнастике и борьбе и выполняет ещё тьму важных дел. А что же делают Диоскуры? Гермес поясняет и это: Кастор и Полидевк помогают Посейдону: объезжают моря и в случае необходимости оказывают помощь терпящим бедствие морякам.
Пересказал Ю. В. Шанин. Источник: Все шедевры мировой литературы в кратком изложении. Сюжеты и характеры. Зарубежная литература древних эпох, средневековья и Возрождения / Ред. и сост. В. И. Новиков. — М. : Олимп : ACT, 1997. — 848 с.
Плутарх «Сравнительные жизнеописания»
«Сравнительные
жизнеописания» — это 23 пары биографий:
один грек, один римлянин, начиная с
легендарных царей Тесея и Ромула и
кончая Цезарем и Антонием, о которых
Плутарх слышал ещё от живых свидетелей.
Для историков это драгоценный источник
сведений; но Плутарх писал не для
историков. Он хотел, чтобы на примере
исторических лиц люди учились жить;
поэтому он соединял их в пары по сходству
характеров и поступков, а в конце каждой
пары помещал сопоставление: кто в чем
был лучше, а в чем хуже. Для современного
читателя это самые скучные разделы, но
для Плутарха они были главными. Вот как
это выглядело.
Аристид и Катон Старший
Аристид (ум. ок. 467 до н. э.) был афинским государственным деятелем во время греко-персидских войн. При Марафоне он был одним из военачальников, но сам отказался от командования, передав его вождю, план которого считал лучшим. При Саламине в решающем бою против Ксеркса он отбил у персов тот островок, на котором потом был поставлен памятник в честь этого сражения. При Платее он начальствовал над всеми афинскими частями в союзной греческой армии. У него было прозвище Справедливый. Его соперником был Фемистокл; раздоры были такие, что Аристид говорил: «Лучше всего бы афинянам взять да бросить в пропасть и меня и Фемистокла». Дело дошло до остракизма, «суда черепков»: каждый писал на черепке имя того, кого считал опасным для отечества. К Аристиду подошёл неграмотный мужик: «Напиши здесь за меня: Аристид». — «А ты его знаешь?» — «Нет, но надоело слышать: Справедливый да Справедливый». Аристид написал, и ему пришлось. уйти в изгнание. Однако потом, перед Саламином, он сам пришёл к Фемистоклу и сказал: «Бросим раздоры, дело у нас общее: ты лучше умеешь командовать, а я буду твоим советником». После победы, отбивая у персов греческие города, он своею обходительностью побуждал их дружить с Афинами, а не со Спартой. Из этого сложился большой морской союз; Аристид объехал все города и распределил между ними союзные взносы так справедливо, что все остались довольны. Больше всего дивились, что при этом он не брал взяток и вернулся из объезда таким же бедняком, как был. Когда он умер, то не оставил средств даже на похороны; афиняне похоронили его за государственный счёт, а дочерей его выдали замуж с приданым из казны.
Катон Старший (234–149 до н. э.) в молодости участвовал во II Пунической войне Рима с Карфагеном, в зрелые годы воевал в Испании и против азиатского царя Антиоха в Греции, а умер накануне III Пунической войны, к которой сам упорно призывал: каждую речь он кончал словами: «А кроме того, нужно разрушить Карфаген». Он был из незнатного рода и только собственными заслугами дошёл до высшей государственной должности — цензорской: в Риме это было редкостью. Катон этим гордился и в каждой речи твердил о своих заслугах; впрочем, когда его спросили, почему ему ещё не воздвигли статую, он сказал: «Пусть лучше спрашивают, почему не воздвигли, чем почему воздвигли». Цензор должен был следить за общественными нравами: Катон боролся с роскошью, изгонял из Рима греческих учителей за то, что их уроки подтачивают суровые нравы предков, исключил сенатора из сената за то, что он при людях поцеловал жену. Он говорил: «Не выстоять городу, где за красную рыбу платят дороже, чем за рабочего вола». Он сам подавал пример своим суровым образом жизни: работал в поле, ел и пил то же, что его батраки, сам воспитывал сына, сам написал для него крупными буквами историю Рима, и книгу советов по сельскому хозяйству («как разбогатеть»), и многое другое. Врагов у него было много, в том числе лучший римский полководец Сципион, победитель карфагенского Ганнибала; он всех пересилил, а Сципиона обвинил в превышении власти и недопустимой любви к греческой учёности, и тот удалился в своё поместье. Как Нестор, он пережил три поколения; уже в старости, отбиваясь от нападок в суде, он сказал: «Тяжело, когда жизнь прожита с одними, а оправдываться приходится перед другими».
Сопоставление. В борьбе с соперниками Катон показал себя лучше, чем Аристид. Аристиду пришлось уйти в изгнание, а Катон спорил с соперниками в судах до глубокой старости и всегда выходил победителем. При этом Аристиду серьёзным соперником был один Фемистокл, человек низкого рода, а Катону приходилось пробиваться в политику, когда у власти прочно стояла знать, и все-таки он достиг цели. — В борьбе с внешними врагами Аристид бился и при Марафоне, и при Саламине, и при Платеях, но всюду на вторых ролях, а Катон сам одерживал победы и в Испании и в Греции. Однако враги, с которыми воевал Катон, не шли ни в какое сравнение с устрашающими полчищами Ксеркса. — Аристид умер в бедности, и это нехорошо: человек должен стремиться к достатку в своём доме, тогда будет в достатке и государство. Катон же показал себя отличным хозяином, и этим он лучше. С другой стороны, не зря говорят философы: «Только боги не знают нужды; чем меньше у человека потребностей, тем ближе он к богам». В таком случае бедность, происходящая не от расточительства, а от умеренности желаний, как у Аристида, лучше, чем богатство, даже такое, как у Катона: не противоречие ли, что Катон учит богатеть, а сам похваляется умеренностью? — Аристид был скромен, его хвалили другие, Катон же гордился своими заслугами и поминал их во всех своих речах; это нехорошо. Аристид был независтлив, во время войны он честно помогал своему недоброжелателю Фемистоклу. Катон же из соперничества со Сципионом чуть не помешал его победе над Ганнибалом в Африке, а потом заставил этого великого человека уйти от дел и удалиться из Рима; это подавно нехорошо.
Агесилай и Помпей
Агесилай (399–360 до н. э.) был спартанский царь, образец древней доблести времён начинавшегося падения нравов. Он был мал, хром, быстр и неприхотлив; его звали послушать певца, певшего, как соловей, он ответил: «Я слышал настоящего соловья». В походах он жил у всех на виду, а спал в храмах: «Чего не видят люди, пусть видят боги». Солдаты любили его так, что правительство сделало ему выговор: «Они любят тебя больше, чем отечество». Его возвёл на престол знаменитый полководец Лисандр, объявив его соперника незаконным сыном прежнего царя; Лисандр надеялся сам править из-за спины Агесилая, но тот быстро взял власть в собственные руки. Агесилай дважды спас Спарту. В первый раз он пошёл войной на Персию и завоевал бы ее, как потом Александр, но получил приказ вернуться, потому что вся Греция восстала против Спарты. Он вернулся и ударил восставшим в тыл; война затянулась, но Спарта устояла. Во второй раз спартанцев наголову разбили фиванцы и подступили к самому городу; Агесилай с маленьким отрядом занял оборону, и фиванцы не отважились на приступ. По древнему закону воины, бежавшие от противника, позорно лишались гражданских прав; блюдя этот закон, Спарта осталась бы без граждан. Агесилай объявил: «Пусть сегодня закон спит, а завтра проснётся» — и этим вышел из положения. Для войны нужны были деньги, Агесилай поехал зарабатывать их за море: там Египет восстал против Персии, и его призвали быть вождём. В Египте ему больше всего понравился жёсткий тростник: из него можно было плести ещё более скромные венки, чем в Спарте. Между восставшими начался раскол, Агесилай примкнул к тем, кто больше платил: «Я воюю не за Египет, а за прибыль Спарте». Здесь он и умер; тело его набальзамировали и отвезли на родину.
Помпей (106–48 до н. э.) возвысился в I римской гражданской войне при диктаторе Сулле, был самым сильным в Риме человеком между I и II гражданскими войнами, а погиб во II гражданской войне против Цезаря. Он победил мятежников в Африке и в Испании, Спартака в Италии, пиратов по всему Средиземному морю, царя Митридата в Малой Азии, царя Тиграна в Армении, царя Аристобула в Иерусалиме и отпраздновал три триумфа над тремя частями света. Он говорил, что всякую должность получал раньше, чем ждал сам, и слагал раньше, чем ждали другие. Он был храбр и прост; в шестьдесят лет он занимался боевыми упражнениями рядом со своими рядовыми солдатами. В Афинах на арке в его честь была надпись: «Чем больше ты человек, тем больше ты бог». Но он был слишком прям, чтобы быть политиком. Сенат боялся и не доверял ему, он заключил против сената союз с политиками Крассом и Цезарем. Красе погиб, а Цезарь набрал силы, завоевал Галлию и стал грозить и сенату и Помпею, Помпеи не решился вести гражданскую войну в Италии — он собрал войска в Греции. Цезарь погнался за ним; Помпеи мог окружить его войска и выморить голодом, но предпочёл дать бой. Это тогда Цезарь воскликнул: «Наконец-то я буду биться не с голодом и лишениями, а с людьми!» При Фарсале Цезарь разгромил Помпея наголову. Помпей пал духом; грек-философ сказал ему: «А ты уверен, что воспользовался бы победою лучше, чем Цезарь?» Помпей бежал на корабле за море, к египетскому царю. Александрийские вельможи рассудили, что Цезарь сильнее, и убили Помпея на берегу при высадке. Когда в Александрию прибыл Цезарь, ему поднесли голову и печать Помпея. Цезарь заплакал и приказал казнить убийц.
Сопоставление. Помпеи пришёл к власти только своими заслугами, Агесилай же — не без хитрости, объявив незаконным другого наследника, Помпея поддержал Сулла, Агесилая — Лисандр, но Помпей Сулле всегда воздавал почести, Агесилай же Лисандра неблагодарно отстранил, — во всем этом поведение Помпея было гораздо похвальнее. Однако государственную мудрость Агесилай обнаруживал больше, чем Помпей, — например, когда он по приказу прервал победоносный поход и вернулся спасать отечество или когда никто не знал, что делать с потерпевшими поражение, а он придумал, что «на один день законы спят». Победы Помпея над Митридатом и другими царями, конечно, гораздо величественнее, чем победы Агесилая над маленькими греческими ополчениями. И милость к побеждённым Помпей умел проявлять лучше — пиратов расселил по городам и сёлам, а Тиграна сделал своим союзником; Агесилай был гораздо мстительней. Однако в главной своей войне Агесилай показал больше самообладания и больше мужества, чем Помпей. Он не побоялся попрёков за то, что возвращается из Персии без победы, и не поколебался с малым войском выйти на защиту Спарты от вторгшихся врагов. А Помпей сперва покинул Рим перед малыми силами Цезаря, а потом в Греции постыдился оттягивать время и принял бой, когда это было выгодно не ему, а его противнику. Оба кончили жизнь в Египте, но Помпей туда поплыл по необходимости, Агесилай же из корысти, и Помпей пал, обманутый врагами, Агесилай же сам обманул своих друзей: здесь опять Помпей больше заслуживает сочувствия.
Демосфен и Цицерон
Демосфен (384–322 до н. э.) был величайшим афинским оратором. От природы косноязычный и слабоголосый, он упражнял себя, произнося речи с камешками во рту, или на берегу шумного моря, или всходя на гору; для этих упражнений он надолго уходил жить в пещеру, а чтобы стыдно было вернуться к людям раньше времени, обривал себе полголовы. Выступая в народном собрании, он говорил: «Афиняне, вы будете иметь во мне советника, даже если не захотите, но никогда — льстеца, даже если захотите». Другим ораторам давали взятки, чтобы они говорили угодное взяточнику; Демосфену давали взятки, чтобы он только молчал. Его спрашивали: «Почему молчишь?» — он отвечал: «У меня лихорадка»; над ним шутили: «Золотая лихорадка!» На Грецию наступал царь Филипп Македонский, Демосфен сделал чудо — своими речами сплотил против него несговорчивые греческие города. Филипп сумел разбить греков в бою, но мрачнел при мысли, что Демосфен одной речью мог разрушить все, чего царь достиг победами многих лет. Персидский царь считал Демосфена своим главным союзником против Филиппа и посылал ему много золота, Демосфен брал: «Он лучше всех умел хвалить доблести предков, но не умел им подражать». Враги его, поймав его на мздоимстве, отправили в изгнание; уходя, он воскликнул: «О Афина, почему ты так любишь трёх самых злых животных: сову, змею и народ?» После смерти Александра Македонского Демосфен вновь поднял греков на войну против македонян, греки опять были разбиты, Демосфен спасся в храме. Македоняне приказали ему выйти, он сказал: «Сейчас, только напишу завещание»; достал писчие таблички, задумчиво поднёс к губам грифель и упал мёртвым: в грифеле он носил при себе яд. На статуе в его честь было написано: «Если бы, Демосфен, твоя сила равнялась твоему уму, вовек бы македонянам не владеть Грецией».
Цицерон (106–43 до н. э.) был величайшим римским оратором. Когда он учился красноречию в завоёванной Греции, его учитель воскликнул: «УВЫ, последняя слава Греции переходит к римлянам!» Образцом для всех ораторов он считал Демосфена; на вопрос, какая из речей Демосфена самая лучшая, он ответил: «Самая длинная». Как когда-то Катон Старший, он из незнатного рода, только благодаря своему ораторскому таланту дошёл от низших государственных должностей до самых высших. Ему приходилось выступать и защитником, и обвинителем; когда ему сказали: «Ты больше погубил людей обвинениями, чем спас защитами», он ответил: «Значит, я был больше честен, чем красноречив». Каждую должность в Риме занимали по году, а потом полагалось год управлять какой-нибудь провинцией; обычно наместники использовали это для наживы, Цицерон — никогда. В год, когда Цицерон был консулом и стоял во главе государства, был открыт заговор Катилины против Римской республики, но прямых улик против Катилины не было; однако Цицерон произнёс против него такую обличительную речь, что тот бежал из Рима, а его сообщники по приказу Цицерона были казнены. Потом враги воспользовались этим, чтобы изгнать Цицерона из Рима; через год он вернулся, но влияние его ослабело, он все чаще удалялся от дел в имение и писал сочинения по философии и политике. Когда Цезарь шёл к власти, у Цицерона не хватало духа бороться с ним; но когда после убийства Цезаря к власти стал рваться Антоний, Цицерон в последний раз бросился в борьбу, и его речи против Антония славились так же, как речи Демосфена против Филиппа. Но сила была на стороне Антония; Цицерону пришлось спасаться бегством, его настигли и убили. Его отрубленную голову Антоний выставил на ораторской трибуне римского форума, и римляне были в ужасе.
Сопоставление. Кто из двух ораторов был более талантлив — об этом, говорит Плутарх, он не решается судить: это под силу лишь тому, кто одинаково владеет и латинским языком и греческим. Главным достоинством речей Демосфена считалась вескость и сила, речей Цицерона — гибкость и лёгкость; Демосфена враги обзывали брюзгой, Цицерона — шутником. Из этих двух крайностей, пожалуй, Де-мосфенова все же лучше. Кроме того, Демосфен если и хвалил себя, то неназойливо, Цицерон же был тщеславен до смешного. Зато Демосфен был оратор, и только оратор, а Цицерон оставил много сочинений и по философии, и по политике, и по риторике: эта разносторонность, конечно, — большое достоинство. Политическое влияние своими речами оба оказывали огромное; но Демосфен не занимал высоких постов и не прошёл, так сказать, испытания властью, а Цицерон был консулом и блистательно показал себя, подавив заговор Катилины. Чем бесспорно Цицерон превосходил Демосфена, так это бескорыстием: он не брал ни взяток в провинциях, ни подарков от друзей; Демосфен же заведомо получал деньги от персидского царя и за мздоимство попал в изгнание. Зато в изгнании Демосфен вёл себя лучше, чем Цицерон: он продолжал объединять греков на борьбу против Филиппа и во многом преуспел, тогда как Цицерон пал духом, праздно предавался тоске и потом долго не решался противостать тирании. Точно так же и смерть Демосфен принял достойнее. Цицерон, хоть и старик, боялся смерти и метался, спасаясь от убийц, Демосфен же сам принял яд, как подобает мужественному человеку.