Файл: Соотношение системы права и системы законодательства».pdf
Добавлен: 31.03.2023
Просмотров: 148
Скачиваний: 1
Наиболее оптимальным нам представляется умеренный подход, удачно изложенный Т.Н. Радько. «Системе права присущи объективные и субъективные начала... Объективность системы предопределяется объективностью существующей общественной системы... Этим объясняется то, что правовые нормы, принятые... в популистских целях, как правило, не действуют...
Система права содержит (включает в себя) определенный субъективный момент, поскольку... правотворческая деятельность является субъективной реакцией на объективные потребности развития общества».
Добавим к этому, что деление права на отрасли, имея в своем основании объективный критерий (содержание общественных отношений), во многом носит субъективный характер.
Практически всегда можно найти аргументы в пользу включения или невключения той или иной группы общественных отношений в содержание более крупной группы общественных отношений, в пользу рассмотрения содержания общественных отношений как самостоятельного предмета правового регулирования или как составной части предмета регулирования другой отрасли права.
Субъективный компонент в делении права на отрасли наглядно демонстрируется разнообразием набора (перечня) и количества отраслей права, выделяемых различными авторами[19].
Рассматривая вопрос о строении права вне концепции деления права на отрасли, прежде всего отметим, что само право может пониматься с различных позиций. Оно может трактоваться не только как совокупность норм, существующих в каком-либо конкретном государстве, но и как философская категория, имеющая объективно-предопределенное содержание (не всегда верно отражающееся в нормативных правовых актах), т.е. как мера справедливости и результат сбалансированного учета интересов всех членов общества.
Объективное право включает в себя те правила поведения, которые свойственны всем обществам (или большинству из них) и в той или иной форме существуют вне зависимости от их официального оформления. По сути, это сфера должного поведения лиц, предопределенная их природой и необходимостью совместного общежития. В этом смысле объективное право не сводится к позитивному (т.е. фактически действующему в государстве) праву и далеко не всегда полностью с ним совпадает.
Из изложенного следует, что при структурно-функциональном подходе ключевым становится не просто вопрос об упорядочении конкретных норм права, а проблема выявления того, какие именно элементы существуют в праве закономерно, отображают саму его суть и являются его основой, обеспечивающей связи всех других компонентов права как системы. Содержание нормативных правовых предписаний, совокупность которых принято называть позитивным правом, всегда должно предопределяться принципами права. Именно исходя из этого, мы формируем систему законодательства, определяем иерархию норм права и то, как надлежит разрешать юридические коллизии, применять аналогию закона и аналогию права.
С другой стороны, нельзя не заметить, что в каждом правовом порядке существуют такие отношения, урегулирование которых отражает непосредственные интересы и потребности частных лиц. Совокупность соответствующих норм принято называть частным правом. В государствах также естественно существуют правовые нормы, непосредственным образом предназначенные для юридического выражения интересов и урегулирования отношений между субъектами права как членами единого политического сообщества. Их совокупность принято называть публичным правом. Количественное и качественное соотношение частного и публичного права в различных правовых системах может быть очень разным, но это не влияет на сам факт их существования.
Таким образом, мы можем констатировать, что принципы права, частное право и публичное право являются закономерными элементами системы права, отображающими его внутреннее строение.
Далее, обращаясь непосредственно к природе и содержанию самих норм права, можно выделить другой аспект системы права. Дело в том, что содержание некоторых правовых норм в том или ином варианте изложения отображается практически в каждом правовом порядке. Так, некоторые деяния всегда предполагают наступление для совершившего их лица негативных социальных последствий. Для примера достаточно назвать хотя бы запреты на убийство и на тайное хищение чужого имущества (кражу). В свою очередь, другие юридические нормы имеют лишь временный, хотя, возможно, и весьма длительный характер. На современном этапе общественного развития таких норм большинство. Наглядным примером здесь могут служить предписания Федерального закона «О применении положений Уголовного кодекса Российской Федерации и Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации на территориях Республики Крым и города федерального значения Севастополя», посвященного преступности и наказуемости деяний, совершенных на территориях Республики Крым и города Севастополя до заключения Договора между Российской Федерацией и Республикой Крым о принятии в Российскую Федерацию Республики Крым и образовании в составе Российской Федерации новых субъектов (подписан в г. Москве 18 марта 2014 г.), и распространяющегося именно на правоотношения, связанные с деяниями, совершенными на территориях Республики Крым и города Севастополя до 18 марта 2014 г.
Без норм первого рода (пусть даже и не выраженных в письменной форме) упорядоченное взаимодействие субъектов права не будет возможным до тех пор, пока человек (основной субъект права) остается, выражаясь на религиозный лад, существом грешным. Поэтому первичные правовые нормы, по сути, не столько создаются, сколько просто оформляются государством. В свою очередь, нормы второго рода имеют производный характер и зависят от конкретной социально-правовой среды.
Из сказанного вытекает, что в нормативном аспекте структурная организация системы права представлена двумя группами правовых норм: первичные (исходные, постоянные) нормы права, производные (вторичные) нормы права. При этом содержание многих производных норм права часто имеет длительное действие и находит юридическое закрепление не в каком-либо одном, а во многих правовых порядках (как правило, одного и того же типа). Другие же производные нормы носят сугубо конкретно-исторический характер. Поэтому производные нормы права можно, в свою очередь, разделить на длительные (типовые) и конкретно-исторические. Возможны и другие варианты деления первичных и вторичных норм права (по юридической силе, по форме предписания, по выполняемой функции и т.д.), в том числе их распределение по отраслям и институтам права. В завершение приведем краткий обзор взглядов отдельных авторов, предлагающих весьма нетривиальные и (или) претендующие на новизну трактовки проблемы строения системы права.
Так, в современной литературе встречается мнение о том, что наименьшим элементом системы права являются субъекты права, а не норма права. «Первичным системообразующим элементом системы права (и более широко – всей правовой системы) является не норма права, а правовой субъект... Нормы права в ней выполняют лишь служебную роль... обеспечивая взаимосвязь между субъектами права»[20].
Право действительно не может существовать без своих субъектов, без участников правового общения. Вместе с тем, поскольку система права представляет собой внутреннее строение права, мнение о том, что структурным элементом системы права является субъект права, представляется ошибочным. Нельзя рассматривать адресатов правовых норм, т.е. тех участников, на которых право воздействует как внешний фактор, в качестве элементов системы права, т.е. компонентов внутреннего строения, внутренней организации права. Также необходимо помнить, что право не только воздействует на субъектов, но и зачастую создается этими субъектами (в процессе нормотворческой деятельности). Выступая создателями соответствующих правовых норм, субъекты права определяют содержание всей законодательной системы. Но в любом случае, и выступая адресатами норм права, и являясь их создателями, субъекты права всегда являются обособленным, самостоятельным, внешним по отношению к внутренней организации права фактором, а не ее структурным элементом.
Для более полного охвата материала необходимо также упомянуть предложенный Т.В. Кашаниной подход к структуре права, предполагающий наличие в ней частей права (функциональных связей), блоков права (генеалогических связей) и уровней права (иерархических связей). Автор выделяет в структуре права фундамент (права человека и принципы права), публичное право (референдумное право и законодательство) и частное право (корпоративное право, договорное право)[21].
В принципе, несмотря на некоторую оригинальность структурирования материала, по своему содержанию такой подход фактически повторяет уже выработанные ранее позиции. Он так же предполагает деление права на отрасли, институты и нормы, на группы частного и публичного, материального и процессуального права. При этом обоснованность отнесения к внутреннему строению права прав человека крайне неоднозначна, т.к. эти права являются не самостоятельными элементами (частями), а основным содержанием и целью (смыслом) действия права. По своему содержанию права человека будут принадлежать к общим принципам права, будь то право частное или публичное. Эти права должны находить свое выражение (закрепление и конкретизацию) во всех элементах системы права, причем независимо от того, придерживаемся ли мы классической отраслевой модели или же, например, выделения в строении права указанных нами выше принципов права, частного права и публичного права. Сами по себе права человека не могут являться отдельным структурным компонентом внутренней организации права, т.к. именно их практическое воплощение является целью функционирования права. Поэтому включение прав человека во внутреннюю организацию, в строение права как явления необоснованно.
Состав выделяемых Т.В. Кашаниной компонентов публичного и частного права также весьма неоднозначен. Так, и нормативные правовые акты, принятые в результате проведения референдума (именуемые автором референдумным правом), и нормативные правовые акты, принятые в рамках парламентской законодательной процедуры, могут содержать нормы как публичного, так и частного права. Вместе с тем Т.В. Кашанина причисляет их к элементам публичного права. В свою очередь, все корпоративные акты и договоры автор считает формами (источниками) права и полностью причисляет их к частному праву (несмотря на наличие конституционных и административных договоров, а также различных договоров международного публичного права). Предложенный Т.В. Кашаниной подход к делению права на частное и публичное основан на способе принятия юридического предписания. Этот способ сам по себе не отображает ни субъектного состава, ни метода, ни, что наиболее важно, цели и содержания правового предписания. При делении права исключительно по способу создания нормы права (нормативного правового акта) также игнорируется такой крайне важный (по нашему мнению – ведущий) фактор разграничения частного и публичного права, как непосредственный преобладающий интерес субъектов права.
Итак, все вышесказанное дает основание констатировать, что к настоящему времени по теме системы права и системы законодательства уже накоплено значительное число самого разнообразного материала, позволяющего довольно оперативно получить обобщенное представление о действующем в государстве праве, о его компонентах и основных характеристиках. При этом подавляющее большинство научных разработок по проблематике системы права и системы законодательства основано именно на отраслевой модели системы права. Это, с одной стороны, демонстрирует ценность выработанного в свое время исходя из практико-ориентирующих позиций и устоявшегося в науке подхода к рассмотрению системы права как совокупности отраслей права. С другой стороны, это также свидетельствует об односторонности рассмотрения проблемы и однонаправленности поиска ее решений.
Заключение
Таким образом, в заключение отметим, что критических замечаний в отношении действующего законодательства России не высказывает разве что ленивый. Одни исследователи, сопоставляя количество законов времен Советского Союза с количеством федеральных законов, отмечают чрезвычайную заурегулированность общественных отношений при помощи актов высшей юридической силы. Другие, наоборот, пеняют на недостаточное внимание права к новым социальным связям (в сфере информации и компьютерных технологий, медицины, биоинженерии и пр.). Есть и те, кто видит проблему в недостаточной изученности системы действующего законодательства, в определении ее места и роли в правовой системе общества.
Можно и нужно упомянуть также и бездействие принимаемых актов, то есть невозможность или нежелание уполномоченных субъектов реализовывать их. Причем это далеко не полный перечень существующих сложностей.
Хочется, однако, сказать несколько слов в поддержку нашего законодательства и указать на объективные факторы, обусловливающие его неудовлетворительное состояние. Реалии таковы. Отказавшись от социалистического настоящего и коммунистического будущего, Российская Федерация шагнула в эпоху построения буржуазного общества и государства. Очевидно, что по историческим меркам два с лишним десятилетия – срок недостаточный для формирования развитых отношений нового типа. Следует также принять во внимание, что введенный при помощи права новый экономический порядок не являлся результатом стандартного исторического процесса, закономерным переходом от феодального общества к обществу буржуазному. Власть решила, что российское общество должно кардинально изменить жизненные устои и начать заниматься первоначальным накоплением капитала в целях построения рыночной экономики, основанной на частной собственности. Это требовало ломки, разрушения значительной части прежних социальных (в первую очередь экономических и политических) взаимодействий.