ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 06.09.2019
Просмотров: 7203
Скачиваний: 5
Вот по каналу «Прометей-ACT» идет передача о завершении профессиональной учебы в школе Познера. Владимир Владимирович вручает молодому репортеру диплом в рамке, жмет руку. Такой же диплом – длинноногой девушке. И еще диплом в рамке, и еще рукопожатие – шесть или семь раз кряду. Затем – также подряд, встык – шесть или семь репортажей, выпускных работ, за которые и вручались дипломы. Не логичнее было бы поставить сначала репортаж – один, а потом показать вручение диплома – также одного – этому самому репортеру? Зная его работу, мы бы внимательнее вгляделись в лицо, порадовались бы за парня. Потом дать другой репортаж и другое награждение... Традиционно? А нам все хочется поставить с ног на голову, пооригинальничать. «Мы решили сделать так, как сделали», – таков был ответ прометеевских творцов.
Ну ладно, это обычная эфирная передача, и вообще этот канал в Москве пока не виден, хотя амбиции велики. Но вот программа, присланная на конкурс, на евразийский телефорум. Создатели – Калининградская НТРК «Каскад» при финансовой поддержке института «Открытое общество». Называется «Когда сдаются бастионы». Авторы О. Котовская, И. Барсукова. Пролог, четыре главы, эпилог – структура четкая. Показаны четыре военных городка, оставленные нашей армией, брошенные на разграбление местным жителям. Тащат все – оконные рамы и черепицу, батареи отопления и даже добротные немецкие кирпичи. Картина напоминает пригороды Берлина в 1945 году. Та же «не наша» архитектура, те же руины. Каждая часть программы – судьба одного городка, нет попытки объять необъятное. Нам сообщается, что только в районе Черняховска (быв. Инстербург) целых 36 военных городков, семь из них уже оставлены, еще одиннадцать опустеют в ближайшее время. Думаешь, глядя на экран: это какую же мы силищу здесь держали для отпора империализму... или для нападения на него?
Министерство обороны не передает городки местным властям, действуя, как сказано в программе, по принципу собаки на сене: сам не ам и другому не дам. Вот городок Пионерский, бывший Ной-Курен. Оставлены 84 объекта, построенные когда-то для элитной немецкой части. Невдалеке море, тут бы курорт неплохой организовать. Или приспособить дома под жилье, нужда в нем, как и повсюду, велика. Вторая глава передачи – про более удачный вариант. В поселке Колосовка на месте воинской части теперь колония для малолетних осужденных.
И тут передача делает странный зигзаг. Не могли сердобольные авторы пройти мимо детских судеб и задержались в колонии надолго. И задержали развитие передачи, ушли в сторону от темы. Уже не о судьбах брошенных домов речь – а о судьбах детей. Где мама, да кто папа, да за что посадили? Один парнишка говорит, мужчину какого-то ограбил, другой – мужчину убил. Переживаний – ноль, дети бодро вешают лапшу на уши тетенькам, мол, нет проблем в общении с себе подобными (тетеньки явно не в теме зэковской, не знают, какая жизнь тут – да и в армии – начинается после отбоя). Воспитатели подробно рассказывают, как дети овладевают строительными специальностями, да так хорошо, что не надо больше возить их на отсидку в центральную Россию. Явно другая передача! И ставить в эфир все это надо было отдельно, получше разобравшись в тюремно-лагерной специфике. Благие намерения авторов разрушили композицию передачи. Так же, как хозяйственные калининградцы, приспосабливая для себя дверной блок или черепицу, разрушают красивые здания.
Эфирное время щедро отдано детям, его осталось совсем мало, и пошла скороговорка еще о двух городках. Под Багратионовском (быв. Прейсиш-Эйлау) в казармах танкового полка на свой страх и риск разместились казаки. Ладят загородки для свиней, в актовом зале будет конноспортивный манеж. Солидные мужчины в лампасах, в лохматых бараньих папахах. Кто такие, откуда взялись? Авторам это неинтересно, да и время поджимает. Под Черняховском армия бросила не только дома, но и своих военных строителей, жить им негде, существуют на птичьих правах в тех же казармах, где служили. Мельком показан центр отдыха, построенный на базе военного объекта смелым бизнесменом. Значит, можно все-таки? В финале – призыв к далекой Москве – побыстрее крутить бумажную карусель, пока не все еще разворовано, решить вопрос с передачей имущества местным властям.
Интересно, разумно, правильно. Но сколько зрителей (а особенно зрительниц) отвлеклись от второй половины программы, обсуждая тему юных зэков! Можно представить себе эти споры у телевизора. Муж говорит – так им, мерзавцам, и надо, жена – «это ж дети...». Может, кто-то вспомнил, что такие же дети его ограбили и избили. Тут же, наверно, – воспитательная работа с собственным чадом: будешь хулиганить, вон куда попадешь, это они перед микрофоном такие тихие... Надо прогнозировать реакции зрителей на то, что мы им показываем. И понимать, какое существует «последействие» сильных кадров. Не может человек у телевизора переключаться так же быстро, как мелькают кадры и эпизоды.
Мы рассмотрели случаи, когда в фильме или передаче присутствует нечто лишнее, как бы выпирающее, негармоничное. Еще чаще какой-то детали – или даже опорной конструкции – не хватает. Не заложили в сценарий, не подумали на съемках, не придумали решения в монтаже. Студия «Вологда-фильм» широко задумала путешествие по реке в городок Чаронду. Автор идеи Юрий Половников, режиссер Алексей Аренский, оператор Сергей Баранов. Идет катамаран вниз по реке, на борту жарится рыба и кипятится чаек, а впрочем, иногда воду пьют из кружки, черпая за бортом, хотя там и плавают черные змеи, отгоняемые веслами.
Причаливают прямо к порогу непонятной одинокой избушки, хозяин сперва с опаской здоровается, потом отвечает на расспросы о Чаронде: гиблое место, там одни пенсионеры остались да змеи сползлись, погорячились вы, ребята, дня два вам идти, да и то если с погодой повезет. «Ребят» трое, один с камерой, его не видно. Еще двое – кто они? Автор идеи и режиссер? Что-то не очень похоже. Вот даже не поинтересовались, что за одинокий лесной житель попался, вот уже плывут дальше, а он остался на пороге. Может, один оператор ходил в плавание, а соавторы собрали потом из его кадров эту картину?
Фильм, в общем-то, хороший, чуть-чуть ему места не хватило в тройке евроазиатских победителей в той же номинации «Краеведческая программа», что и «Алатырский экспромт». Чуть-чуть, так сказать, на полголовы «Чаронду» обошел фильм, тоже о речном путешествии, «Путем хозяйки Агана» («СургутИн-формТВ»). Зачем вологжане плыли в Чаронду – не очень понятно, таких заброшенных городков немало. Финальная фраза: «Сегодня в Чаронде проживает восемь человек, три лошади, две коровы и теленок, а завтра... да ладно, это будет завтра». Да ладно – и все тут. А в Сургуте на фоне плавания по Агану серьезно ставится проблема сохранения нравов и обычаев коренных жителей, в художественно-публицистической форме показано столкновение двух цивилизаций. «Чаронде» не хватило авторского присутствия, личного взгляда на жизнь.
ТВ не отменило старый закон восприятия:
«Мне случалось наблюдать, что читатель редко вкушает удовольствие от книги, пока не узнает, каков собой написавший ее – темные ли у него волосы или белокурые, кроткого ли он нрава или желчного, женат или холост и прочие тому подобные сведения...».
Это написал в первом номере журнала «Зритель» английский эссеист и романист Джозеф Аддисон. Дело было в 1711 году, но мне кажется, что с тех пор природа человеческого восприятия не слишком изменилась. Мы, конечно, не англичане. Соввласть приучила нас: сидите тихо, не высовывайтесь – это нескромно, да и опасно. Авторы были удобны такие, чтоб их легко можно было заменять. Что кроткий, что желчный... «На моем месте каждый советский человек поступил бы так же». Не забыли эту сакраментальную фразу? Так и живем? Очень многие работы, присланные на телефорум, страдали отсутствием личного взгляда на мир. Фильм «ТВ-центра» под названием «Северные ханты» попал в число призеров именно благодаря такому взгляду, привнесенному автором и исполнителем закадрового текста Самарием Зеликиным. Я подозреваю, что Зеликин у хантов не был, но он рассказал о них лучше, чем многие авторы, проделавшие дальний путь. И не забыл золотое правило пяти элементной композиции: 1) экспозиция (заявка темы, обозначение замысла), 2) заявка действия, интриги, 3) развитие действия, перипетии, 4) кульминация и 5) развязка.
Одна из работ, присланных на форум, выделялась необычным названием: «Васаре, васаре, авасет, иппон». Сделано в Протвино, под Москвой, режиссером-оператором Дмитрием Дроба. Смысл названия разъяснен в финале. Это, оказывается, японский девиз: «полпобеды, еще полпобеды – чистая победа». Герой фильма – тренер по дзюдо, переживший травму позвоночника. Японский девиз можно было «раскрутить» с самого начала картины, показывая одну за другой все «полпобеды» спортсмена. Вот он передвигается с помощью сложных подставок-опор, каждый шаг дается нелегко. Вот он за рулем машины. Вот на руках продвигается к воде, плывет. А где же чистая победа? А она почему-то поставлена в самое начало. Команда «Надежда», которую тренирует наш герой, побеждает на соревнованиях. Тренер сидит в инвалидной коляске, сияет от счастья. Ну, чем не финал, не кульминация? Только надо бы еще показать, как же он ухитряется тренировать ребят? Процесс учебы не показан вовсе, а это, может быть, самое главное.
Фильм, как известно, рождается трижды: на бумаге, то есть в сценарном замысле, затем на съемочных площадках и, наконец, в процессе монтажа и озвучания. Если на каждом этапе добиваться хотя бы «полпобеды» – тогда будет и чистая победа на фестивалях, форумах, конкурсах.
Раз в год в каком-нибудь не очень большом городе (чтоб не отвлекаться соблазнами цивилизации), в разных краях света, собираются телевизионщики всей планеты – те, кто прошел отбор на национальном, а потом и на глобальном уровне. Так действует международная система ИНПУТ, что расшифровывается как «ТВ в интересах общества». Премий и призов на ежегодных встречах не дают. Это не конкурс, не парадное мероприятие вроде ТЭФИ. Наградой является сама возможность пообщаться в течение пяти дней с коллегами по профессии, установить контакт с вещателями и дистрибьюторами всего мира, заинтересованными в покупке наиболее интересной продукции – как документальных, так и игровых телефильмов.
Режиссеры или авторы отобранных шоп-стюардами фильмов едут в указанную точку мира за свой счет. ЮНЕСКО, под чьей эгидой находится ИНПУТ, оплачивает дорогу и проживание лишь представителям стран с невысоким уровнем жизни – в основном это Африка, а в последнее время еще и СНГ с Балтией, то есть весь бывший «Союз нерушимый».
Первый на нашей территории отбор работ для ИНПУТа произошел в 1994 году в пансионате Телевизионного технического центра на озере Круглое. С нашей стороны распорядителем выступил зам. директора ТТЦ Леонид Золотаревский, от ИНПУТа приехал известный в Италии телевизионный деятель Серджио Борелли. Для России была выделена квота – 12 фильмов, для остальных стран – по 7. И вот в 1995 году в Сан-Себастьян (Испания) повезли свои фильмы Павел Печенкин из Перми и Юрий Шиллер из Новосибирска, поскольку при глобальном отборе (он происходит без присутствия авторов в Турине), из двенадцати российских работ сквозь «сито» проскакивают две – три – четыре.
Принципы отбора и как результат – лицо России на экранах глобального телесъезда – вот тема моих размышлений.
Вообще-то ИНПУТ скромно именует свои праздники «конференциями». В 1996 г. конференция прошла в Гвадалахаре (Мексика). Туда ездили наши известные документалисты Оксана Дворниченко, Самарий Зеликин, Виталий Майский. В 1997 г. в Нанте (Франция) показал первые серии «Лешкиного луга» Алексей Погребной из Кирова. И опять же были там Шиллер и Майский – стала складываться своя компания. Отбор фильмов в России теперь был доверен не критикам, не академикам, а тем, кто уже побывал хотя бы однажды на конференции ИНПУТа и знает тамошние критерии. Фильмы, как сказано в рекламном проспекте, должны быть непременно новаторскими, вызывать на дискуссию. Впрочем, различия между терминами «фильм» и «программа» в мировой практике отсутствуют, и в 1998 г. в Штутгарт (Германия) повезли свою продукцию команды Леонида Парфенова («Намедни») и АТВ («Пресс-клуб»), а также Андрей Осипов («Голоса»), Виктор Косаковский («Среда»), Алексей Учитель («Элита») и Раиса Малова, о чьей работе речь впереди.
И, наконец, в 1999 г. в Форт-Уорте (США, Техас) побывала целая группа «наших»: Сергей Дворцевой, Сергей Лозница, Андрей Шипулин, Александр Гутман, Андрей Осипов, Андрей Анчугов – последний показал фильм «Слава труду», о районной газете, словно бы застрявшей где-то в шестидесятых годах.
Далее – подбираются кандидаты для поездки в Галифакс (Канада). В 2001 г. запланировано собраться близ мыса Доброй Надежды, в Кейптауне, то есть на южной оконечности Африканского континента, в ЮАР, к которой нас приучали относиться нехорошо по причине апартеида. А зря, между прочим. Говорят, красивая и спокойная страна. «В Кейптаунском порту, с товаром на борту» – помните такую песенку наших подворотен и пионерлагерей? Теперь это никакая не экзотика, дело вполне реальное. Теперь кандидаты на поездку отбираются не на Старой площади, а на озере Круглом и еще в Турине – коллеги рекомендуют себе подобных.
С одной стороны, конечно, прекрасно, даже великолепно. Но есть, как всегда, и другая сторона.
Я уже писал, что когда-то мы, репортеры прямого эфира и телекиношники, собирались раз в год в Таллине. Для нас это было «окно в Европу», о большем не смели и мечтать. Ну, еще ездил кое-кто на кинофестивали в Лейпциг и Прагу, а ежели еще западнее – то фильмы возило лично само начальство, в сопровождении представителей «родственного Комитета». Репортерам и режиссерам хотелось показать «человеческое лицо» нашего социализма, показать нашу страну так, чтоб не стыдиться перед Западом. Такой, понимаете ли, пережиток: гордиться хотелось своей Родиной.
Это еще от Пушкина идет, социализм тут ни при чем. Прошу прощения за большую цитату, но без нее не будут понятны мои скорби дальнейшие. Вот что писал Александр Сергеевич одному из ближайших друзей, П.А. Вяземскому, 27 мая 1826 г. из Пскова в Петербург:
«Мы в сношениях с иностранцами не имеем ни гордости, ни стыда – при англичанах дурачим Василъя Львовича; пред М-те de Staёl заставляем Милорадовича отличаться в мазурке. Русский барин кричит: мальчик! забавляй Гекторку (датского кобеля). Мы хохочем и переводим эти барские слова любопытному путешественнику. Все это попадает в его журнал и печатается в Европе – это мерзко. Я, конечно, презираю отечество мое с головы до ног – но мне досадно, если иностранец разделяет со мною это чувство».
Сия диалектическая мысль припомнилась мне еще несколько лет назад, когда с подачи Золотаревского я оказался на нашей зональной конференции ИНПУТа в роли шоп-стюарда, то есть одного из «отборщиков» телепродукции для отправки в Турин.
Вначале это напоминало обычную работу в жюри. Я был в восторге, когда Серджио Борелли резко протестовал против рассуждений об «искусстве экрана» – мол, никакое у нас не искусство, наша профессия и ремесло состоит в том, чтобы показывать людям, как живут другие люди. «Прекратите использовать слово «искусство», мы рассказываем истории, чтобы добиться какой-то реакции!» Прелестно. Прекрасный аргумент для общения с останкинской режиссурой. А было нас человек семь – те же режиссеры и еще сценаристы, критики. Мы с Сергеем Муратовым представляли кафедру ТВ и радио Московского университета.
С восторгом мы все приняли фильм о голосовании в СИЗО – в следственном изоляторе, где сидят еще не осужденные, не лишенные гражданских прав, хотя и весьма колоритные персонажи. В день выборов у них тоже урны, списки, комиссии, бюллетени. Только под присмотром надзирателей. Слушать их суждения о президенте, о политиках – одно удовольствие. Каким-то образом в этой ячейке общества отражалось оно все.
В тот раз было представлено немало прибалтийских картин, снятых, как всегда, обстоятельно и со вкусом. О быте взрослых лилипутов. О том, как живут в сердобольных семьях умственно неполноценные дети. Как скрывался много лет в землянке от советских властей бывший полицай, как русские испортили коммуналками большой дом, на который теперь претендуют наследники бывших владельцев.