Файл: Kurs_ugolovnogo_prava_T_1_Obschaya_chast_Uchenie_o_prestuplenii.doc
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 19.09.2019
Просмотров: 10642
Скачиваний: 4
Определение уголовной противоправности как запрета Уголовным кодексом и только им соответствует Конституции, древнейшему принципу "nullum crimen sine lege", международному уголовному праву.
В санкциях фиксируется именно угроза наказанием, а не реальное наказание, которое в конкретном случае может и не последовать. И она является свойством уголовной противоправности преступления. Наказуемость деяния как угроза, возможность наказания, предусмотренная в санкции уголовно-правовой нормы, не должна смешиваться с наказанием - наказуемостью, которая является следствием совершения преступления и потому в него не входит. Вот почему при освобождении от уголовной ответственности и наказания с заменой их другими уголовно-правовыми мерами не происходит декриминализации, т.е. перевода преступления в разряд проступков. Обязательные признаки преступления - общественная опасность, виновность и уголовная противоправность, т.е. запрещенность деяния под угрозой наказанием, содержащаяся в санкциях соответствующих уголовно-правовых норм, в таких случаях налицо.
В литературе 70-х и 80-х гг. высказывалось мнение, что при замене наказания иными мерами воздействия происходит "судебная факультативная декриминализация преступлений", и они модифицируются в проступок*(126).
Аргументация, при которой противоправность объявляется первичной, а общественная опасность вторичной, непригодна по существу, методологически ущербна, политизирована вопреки конституционному установлению об идеологическом и политическом плюрализме (см. ст. 13 Конституции РФ). Диалектика взаимодействия объективного явления и его субъективной оценки, в данном случае законодателем, неизменна: первично объективное, субъективное производно от него, однако находится в тесном взаимодействии объективного и субъективного при сильном (иногда решающем) воздействии субъективного (в нашем случае - уголовной политики) на объективное
Взаимодействие объективного и субъективного, первичности первого и вторичности второго наглядно прослеживается в процессе законотворчества. Так, в конце 1997 г. Государственная Дума приняла в первом чтении поправки к УК РФ. Среди них - проект ст. 145.1 ("Невыплата заработной платы, пенсий и стипендий"). В диспозиции установлен запрет систематической невыплаты без уважительных причин заработной платы, пенсий, стипендий и других установленных законом выплат, если это деяние повлекло существенное нарушение прав и законных интересов граждан.
Что выступало первичным и что производным при криминализации данного деяния? Разумеется, первичным оказалась массовая невыплата заработной платы сроком в девять и шесть месяцев с миллионными задолженностями за произведенную продукцию. При разработке данного законопроекта в группе экспертов при Комитете Госдумы по законодательству, в самой Думе было немало споров о целесообразности такой нормы в УК, будет ли она применяться и проч. Иными словами, производилась законодательная оценка новой нормы, решался вопрос об уголовной противоправности данного деяния. И так происходит всегда: сначала реальное явление, затем - его законодательная оценка. При положительном решении об уголовной противоправности объективно общественно опасное деяние становится преступлением.
Первичность и производность свойств преступления по природе и механизму криминализации не следует отождествлять с их значимостью для содержания преступления. Общественная опасность, виновность, уголовная противоправность - равновеликие, равнозначные свойства преступления. Отсутствие любого из них исключает наличие преступного деяния. И то, что в определении преступления вначале сказано о виновности и общественной опасности, а затем об уголовной противоправности, такую равнозначность отнюдь не искажает. Можно было бы переставить местами характеристику свойств преступления, например, признать таковым запрещенное под угрозой наказания общественно опасное и виновное деяние. Суть бы не изменилась. Но, думается, нынешнее понятие преступления в УК 1996 г. - наиболее совершенное из тех, что выработало мировое уголовное законодательство.
Гораздо большего внимания заслуживает широко употребляемое в теории слово "формальный" и часто используемый в законодательстве и на практике термин "признак" преступления. На неточность термина "формальное преступление" уже указывалось в литературе. Например, М.И.Ковалев справедливо отмечал, что "в настоящее время термины "формализм", "формальный" приобрели некоторое отрицательное звучание, потому что под ним понимается соблюдение внешней формы в чем-нибудь в ущерб делу"*(127).
Тем не менее, он счел возможным этот термин сохранить.
Полагаю, что давно пришло время отказаться от термина "формальный" как весьма неточно отражающего важнейшее юридическое свойство преступления - уголовную противоправность. Вместо него надлежит употреблять термин "юридическое" свойство преступного деяния". Тем более, что в ч. 2 той же ст. 14 УК законодатель употребляет слово "формальный" в его подлинном смысле как "внешний, несущественный для характеристики малозначительного деяния. "Не является преступлением, - сказано в ней, - действие (бездействие), хотя формально и содержащее признаки какого-либо деяния...:", но лишенное содержания в виде общественной опасности.
Термин "признак" преступления довольно широко употребляется в УК. По грамматическому толкованию он означает "примету, знак, по которым можно узнать, определить что-нибудь"*(128).
Отсюда следует, что признак преступления - это словесная характеристика в диспозиции норм преступления и его свойств. Общественная опасность, виновность и уголовная противоправность - не просто словесные описания, а сами свойства, содержательные подсистемы системы "преступление".
Каково соотношение уголовной противоправности с Конституцией и международным уголовным правом? В ст. 15 Конституции РФ, как известно, предписано прямое действие конституционных норм и сказано, что общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры РФ являются составной частью правовой системы России.
Прямое и непосредственное действие Конституции в понятии преступления (а не по другим вопросам) прежде и более всего проявляется в законодательной деятельности. Криминализация деяний и декриминализация преступлений должны осуществляться в строгом соответствии с Конституцией. Например, конструируя составы о преступлениях против собственности, законодатель должен руководствоваться конституционным предписанием о равной охране всех форм собственности; формулируя нормы о государственных преступлениях, следовать конституционному требованию о недопустимости захвата власти и превышении должностных полномочий. Когда же уголовный закон вступил в силу, только он определяет, что преступно и что непреступно. При несоответствии уголовно-правовой нормы о преступлении Конституции последняя напрямую применяться не будет. Субъектам законодательной инициативы следует оперативно использовать свое право на изменение УК.
После принятия Конституции в декабре 1993 г. следовало немедленно привести УК 1960 г. в соответствие с ней. Однако этого сделано не было. В результате возник конфликт между уголовной и конституционной противоправностью применительно к смертной казни. Конституция запрещала ее применение, за исключением тяжких преступлений против жизни. В УК же санкций со смертной казнью содержалось более десятка. Судебная практика встала перед вопросом о разрешении данной коллизии. Однако ввиду спорности, по мнению обсуждавших вопрос на пленуме Верховного Суда РФ, он так и не был разрешен в постановлении пленума. Хотя, представляется, что санкции со смертной казнью потеряли силу после начала действия Конституции.
Конституционные нормы носят обобщенный характер. УК их конкретизирует и совсем не обязательно дословно воспроизводит. Так, ст. 4 Конституции устанавливает, что "захват власти или превышение властных полномочий преследуется по федеральному закону". Кодекс "перевел" его в ст. 278 "Насильственный захват власти", ст. 279 "Вооруженный мятеж", ст. 280 "Публичные призывы к насильственному изменению конституционного строя Российской Федерации", ст. 286 "Превышение должностных полномочий", ст. 288 "Присвоение полномочий должностного лица". Как нетрудно заметить, между ст. 4 Конституции и ст. 278 УК существует некая коллизия: Основной закон говорит о захвате власти, УК - о насильственном захвате власти. Она решается в пользу УК, ибо и сама Конституция отсылает к федеральному закону. Применительно к преступлениям такой закон - исключительно уголовный.
Сходное положение с соотношением международного и внутригосударственного уголовного законодательства. Напрямую нормы международного права применительно к преступлениям не действуют. Они должны быть предусмотрены международным договором РФ. Федеральный закон "О международных договорах Российской Федерации" в ч. 3 ст. 5 говорит: "Положения официально опубликованных международных договоров Российской Федерации, не требующие издания внутригосударственных актов для применения, действуют в Российской Федерации непосредственно. Для осуществления иных положений международных договоров Российской Федерации принимаются соответствующие правовые акты". Уголовно-правовые запреты устанавливаются внутригосударственным УК. И не только потому, что международно-правовые запреты не имеют санкций (исключая норму о геноциде). Но и потому, что принципы, система, предписания Общей части требуют трансформации (имплементации) международных норм в Кодекс. Новый УК РФ впервые сконструировал самостоятельную главу: "Преступления против мира и безопасности человечества". В ней две статьи - ст. 355 "Производство или распространение оружия массового поражения" и ст. 356 "Применение запрещенных средств и методов ведения войны" прямо ссылаются на запрещенность деяний международным договором РФ. Это, несомненно, правильно, и потому, как представляется, аналогичную ссылку следует установить во всех (кроме нормы о наемничестве) нормах данной главы: можно дать ее в примечании к первой норме с распространением на все статьи раздела XII (главы 34) УК.
Уголовно-правовой характер запрета в полной мере сохраняется в бланкетных нормах. Количество бланкетных норм, уголовно-правовой запрет в которых сопрягается с запретами других отраслей права в УК 1996 г., значительно возросло. Это связано не только с научно-технической революцией, как чаще всего было в прежнее время. В значительной мере "бланкетизация" уголовного права происходит за счет норм финансового, налогового, гражданского и т.п. отраслей права цивилистической ориентации в условиях перехода от государственно-плановой экономики к рыночной*(129).
В связи с этим перед законодателем встала задача не растворить специфику уголовно-правового запрета в других отраслях права, четко размежевать преступления и иные, непреступные правонарушения. Усилилось значение такого разграничительного элемента преступления, как общественно опасные последствия тех дисциплинарных норм, где физический вред и материальный ущерб могут быть исчислены; он представлен в примечаниях к соответствующим нормам. Физический вред традиционно определяется Правилами судебно-медицинской экспертизы тяжести вреда здоровью, утвержденными приказом министра здравоохранения РФ от 10 декабря 1996 г. В характеристику общественно опасных последствий нефизического и нематериального, а организационного характера законодатель вводит разграничительные признаки в диспозицию в виде неоднократности, группы, низменности мотивации, использования должностного положения и т.п.
Другим после запрета компонентом уголовной противоправности выступает угроза наказанием. Она предусмотрена в санкциях соответствующих статей УК. Общая характеристика, система и виды наказаний представлены в Общей части УК.
Такая позиция обоснованно критиковалась и практикой воспринята не была. Смещение реальной наказуемости преступления и их наказуемости как угрозы наказанием, предусмотренной в санкциях уголовно-правовых норм, в таких мнениях очевидно. Наказуемость (наказанность) деяния - не признак преступления, а его последствие. Реально не наказанное преступление либо в случае освобождения от уголовной ответственности и наказания или ввиду нераскрытия его не перестает быть вследствие этого преступлением.
Новая конструкция уголовной противоправности в ч. 1 ст. 14 УК в понятии преступления кладет конец долголетним спорам о том, является ли наказание признаком преступления, и неясностям о соотношении признаков уголовной противоправности и наказания.
Несмотря на очевидность определения уголовной противоправности в ч. 1 ст. 14 УК как запрещенности под угрозой наказания, в комментариях УК и учебниках 1997 г. помимо уголовной противоправности называется еще один, четвертый признак преступления - наказание (наказуемость). Этому способствует неточное понимание юридического свойства преступления в виде противоправности. Между тем надо говорить о противоправности не вообще, а применительно к конкретной отрасли права. Противоправность может быть пригодной разве что для разграничения правонарушений и аморальных поступков. Так, в комментарии Верхового Суда РФ читаем: "Противоправность - это запрещенные уголовным законом деяния"*(130). Между тем запрещенность уголовным законом называется уголовной противоправностью. Также неверно комментируется ст. 14: в ней, якобы, говорится о наказуемости деяния. В статье же четко сказано об угрозе наказанием, а не о наказуемости. Аналогичную ошибку допускают авторы ростовского комментария УК, которые утверждают, будто угроза наказанием и есть самостоятельный признак преступления - его наказуемость: "Признак наказуемости преступлений по настоящему Кодексу сохраняет вполне реальную угрозу назначения и исполнения наказания"*(131).
Наказуемость есть реальная наказанность виновного в преступлении лица по приговору суда. Угроза наказанием фиксируется законодателем в санкциях уголовно-правовых норм.
Конечно, логическое, системное, доктринальное толкование уголовного закона важно. Но более значим практический выход дискуссий. А практически он приводит к идее "судебной декриминализации", непризнания преступлениями деяний, виновные в которых были освобождены от уголовной ответственности и наказания, к непризнанию преступлениями десяти миллионов ежегодно совершаемых в стране преступлений ввиду их латентности, нерегистрации, нераскрытия и укрытия.
Единственный из новых кодексов - УК Кыргызской Республики включает наказуемость в признаки преступления. Часть 1 ст. 8 гласит: "Преступлением признается предусмотренное уголовным законом общественно опасное, виновное и наказуемое деяние (действие или бездействие)".
Итак: а) уголовная противоправность - юридическое свойство преступления; б) она равнозначна таким его социальным последствиям, как общественная опасность и виновность; в) она прямо проистекает из требований принципа законности; г) уголовная противоправность слагается из запрета совершать (воздерживаться) соответствующее деяние, описываемое в санкции нормы, и угрозы наказанием, предусмотренным в санкциях норм с учетом положений Общей части УК; д) она адекватно отражает общественную опасность деяния; е) уголовная противоправность представляет собой оценку законодателем общественной опасности деяния и как всякая оценка может быть неточной и даже ошибочной по различным причинам, в том числе конъюнктурно-уголовно-политическим.
_ 6. Малозначительное деяние
Развивая и закрепляя социальное свойство преступления - общественную опасность, ч. 2 ст. 14 УК устанавливает: "Не является преступлением действие (бездействие), хотя формально и содержащее признаки какого-либо деяния, предусмотренного настоящим Кодексом, но в силу малозначительности не представляющее общественной опасности".
Малозначительное деяние не является преступлением при наличии одновременно двух условий. Первое: оно должно формально подпадать под признаки преступления, предусмотренного уголовным законом. Иными словами, в нем чисто внешне должна присутствовать уголовная противоправность. Второе: в нем отсутствует другое свойство преступления - общественная опасность. Как правило, она отсутствует потому, что ущерб, причиненный деянием, мизерный. Отсюда деяние в целом оказывается непреступным. Чаще всего определенный вред, некоторая антисоциальность в малозначительных деяниях имеют место. Но они - не криминальной степени, а гражданско-правовой, административной, дисциплинарной, аморальной. Поэтому, прекращая дело или не принимая его к производству ввиду малозначительности деяния, следователь или суд рассматривает вопрос о возможности иной, не уголовно-правовой меры ответственности за него.