Файл: Теоретические основы перевода и принципы перевода юридических текстов.pdf

Я решил более внимательно изучить проблему, поговорив с менеджером, чьи переводы генеральному директору нравились. Менеджер высказал мнение о том, что тот русский язык, на который осуществляется перевод, должен быть максимально простым, возможно не совсем правильным, но именно таким, на кото­ром разговаривает генеральный директор. Наконец, определив проблему, я переориентировал свой перевод на потребителя, генерального директора, едва не лишившись работы и на себе испытав «эффективность и работоспособность норм и максим перевода» [3, с. 38].

Список ситуаций, в которых не учитываются нужды потребителей перевода, можно приводить беско­нечно. Вот только некоторые из них.

В случае с «Единой Транспортной Компанией» недовольство качеством перевода возникло в связи с не­способностью удовлетворить нужды и потребности в области высокой английской грамматики - переводить пришлось рекламный буклет, ориентированный на потенциальных клиентов за рубежом. «Планировалось продемонстрировать имидж транснациональной компании, следовательно, требовалось показать исключи­тельную компетенцию в области английской грамматики, иначе имя компании могло бы быть дискредити­ровано», - говорит Галина Теняева, менеджер этой компании, которая вела данный проект. Когда она дала перевод на проверку специалисту по английской грамматике, и тот обнаружил ошибки, это вызвало недо­вольство клиента - «Единой Транспортной Компании» [Там же, с. 14].

В подразделении американской компании MTV имеет место некачественный - с точки зрения конкрет­ного потребителя - перевод, несмотря на то, что в компании работают опытные переводчики, окончившие переводческие факультеты. В соответствии с описанием ситуации руководителем отдела производства, Николая Мещерякова, который руководит телепрограммами на MTV, клиентами, неудовлетворенными ка­чеством перевода, являются дикторы и звукорежиссеры [3, с. 13]. И причины вышеупомянутого неудовле­творительного качества лежат не в сфере лингвистики, а в сфере экстралингвистики:

1. Усталость переводчика после определенного периода процесса перевода, которая возникает после пе­ревода большого объема однообразных программ. Например, цикл Room Raiders состоит из 90 получасовых эпизодов, сделанных по одной схеме с небольшими отличиями, связанными с личностями персон, снятых в программе. Когда переводчик устал, в тексте наблюдаются внеконтекстуальное использование большого количества штампов и поверхностное изучение личностей и обстоятельств, от чего возникают контекстные ошибки. Также снижается уровень критичности финальной редактуры, появляются подстрочный перевод, логические ошибки и опечатки.
2. Имеет место tip-of-the-tongue problem, т.е. слово крутится на языке, но не воспроизводится из-за плохо натренированного лексическо-поискового механизма и проблем с краткосрочной и долгосрочной памятью.
3. Плохое знание той культурно-социальной области, к которой принадлежит перевод.
4. Рассеянное внимание и в результате - неумение понять идею текста, которая помогает делать выводы на базе уже имеющейся информации [Там же, с. 13-14].

Что же можно предложить в качестве альтернативы нормам и максимам перевода? Теоретикам перевода пора делать то, что делали натуралисты, - изучать и описывать процесс перевода, применяя дескриптивный подход, задавая вопросы, вместе с Роджером Бэллом, «...что же происходит, когда переводчик переводит и почему это происходит именно так.» [5, s. 22].

Учитывая, что перевод является умственным процессом, мы должны описывать его в пределах дисци­плины психологии, а если более точно - в пределах основ психологического учения памяти восприятия и обработки информации.

Далее, учитывая тот факт, что процесс перевода в огромной степени вовлекает использование языка в различных социокультурных ситуациях, мы должны опираться на ресурсы лингвистики и социолингви­стики. Другими словами, переводя текст с исходного языка на переводящий, нам следует учесть его кон­текст, или, выражаясь терминами аналитической философии, его «языковую игру».

Несомненно, процесс перевода осуществляется на лингвистическом уровне клоза, не важно, анализ ли это поступающих сигналов или синтез отправляемых сигналов.

Что касается моделирования, если мы продемонстрируем процесс перевода при помощи модели, мы сможем увидеть, как на карте, что конкретно переводчику нужно улучшить, когда потребитель перевода является грамотным, или ухудшить, когда потребитель перевода - неграмотен, ведь перевод должен быть клиентоориентированным.

А для того, чтобы быть проактивным, нужно осуществлять сбор данных о потребителе перевода после каждого выполненного для этого потребителя перевода, и эти данные могут быть доступны для переводчика всякий раз, когда он в них нуждается [3, с. 65-67]. На основе собранной информации должны осуществлять­ся сегментирование и дифференцирование типов потребителей перевода для последующей адаптации пере­вода под конкретный сегмент.

Перевод - это сложное многогранное явление, отдельные аспекты которого могут быть предметом исследования разных наук. В рамках переводоведения изучаются психологические, литературоведческие, этнографические и другие стороны переводческой деятельности, а также история переводческой деятельности в той или иной стране или странах. В зависимости от предмета исследования «можно выделить психологическое переводоведение (психологию перевода), литературное переводоведение (теорию художественного или литературного перевода), этнографическое переводоведение, историческое переводоведение» и т.д. Ведущее место в современном переводоведении принадлежит лингвистическому переводоведению (лингвистике перевода), изучающему перевод как лингвистическое явление. Отдельные виды переводоведения дополняют друг друга, стремясь к всестороннему описанию переводческой деятельности.

В настоящее время главная функция перевода информативная или коммуникативная, поэтому перевод - это средство обеспечить возможность общения (коммуникации) между людьми, говорящими на разных языках. Поэтому для теории перевода в настоящее время особое значение имеют данные коммуникативной лингвистики об особенностях процесса речевой коммуникации, специфике прямых и косвенных речевых актов, о соотношении выраженного и подразумеваемого смысла в высказывании и тексте, влиянии контекста и ситуации общения на понимание текста, других факторах, определяющих коммуникативное поведение человека.

Перевод в своем развитии прошел несколько этапов. Был перевод и дословный (в основном он затрагивал перевод библий), был и период когда авторы при переводе оригинала получали новое произведение, в настоящее же время индивидуально-авторский стиль не так существенен. Известно, что полное тождество между оригиналом и переводом не возможно. Языковое своеобразие любого текста, ориентированность его содержания на определенный языковой коллектив, обладающий лишь ему присущими «фоновыми» знаниями и культурно-историческими особенностями, не может быть с абсолютной полнотой «воссоздано» на другом языке.^[4] Отсутствие тождественности отнюдь не мешает переводу выполнять те же коммуникативные функции, для выполнения которых был создан текст оригинала. В настоящее время при переводе авторы часто используют реалии («обозначаются бытовые и специфические слова и обороты, не имеющие эквивалента в быту, а, следовательно, и на языках других стран»), особенно при переводе с бразильского, испанского и других языков, культура народов которых нам еще известна не в полной мере. Например, при переводе книги португальского писателя Жоржи Амаду, переводчик использует реалии, но в конце произведения дает пояснения: например, «Умельцы делают из них гребни, кольца, стаканы для кашасы и многое другое».- кашаса - водка из сахарного тростника; за ним приходили издалека, чтобы пригласить на крестины, свадьбу или велорио: никто лучше него не мог придумать здравицу в честь новобрачных или рассказать историю на ночном бдении, которая заставила бы плакать или смеяться даже покойника.- Велорио - ночное бдение у гроба».

Так же может возникнуть недопонимание у читателя при чтении произведений, где значение имеет и мера веса и денежные единицы. Непривычные системы мер, например русскую или английскую, мы часто заменяем международной метрической системой.^[5] И если аршины, стопы, дюймы, пинты, галлоны и пр. используются лишь для колорита, не содержат для читателя перевода ясного количественного обозначения, читатель не пред­ставит себе истинных величин того, что описывается. Здесь можно все переводить в метры и килограммы, т. е. в общепринятую метрическую систему, конечно, только если общее — определенная длина или вес — имеет для произведения в целом большее значение, чем особенное, колорит. Валюту же следует всегда оставлять ту, что в оригинале, поскольку она характерна для определенной страны, и рубли, использованные в переводе с любого другого языка на русский, перенесли бы действие в Россию. Наибольшее, на что может решиться переводчик, чтобы сделать текст доступнее пониманию,— это заменить менее известные денежные единицы более известными, например, вместо английской кроны написать «пять шиллингов», вместо гинеи и соверена сказать «фунт», вместо десять луидоров — «двести франков», а при переводе с русского заменить три червонца «тридцатью рублями».

XXI век ставит новые задачи в информационном пространстве человечества. Благодаря массовой информации роль перевода в жизни человечества неуклонно возрастает. Сегодня переводческие связи охватывают почти все сферы человеческой деятельности. Движение информационных потоков не знает ни границ, ни времени, ни пространства. Бесконечное разнообразие современного мира передается при помощи средств информации в ощущениях и интерпретациях многочисленных участников международного информационного процесса – журналистов, корреспондентов, комментаторов, телеоператоров. В странах – членах Европейского сообщества осуществляется масштабная программа языкового обеспечения полной экономической интеграции. Непременным требованием ко всем специалистам является знание двух или трёх языков, помимо обязательного требования знания английского языка.^[6] Это требование уже выполняется в центрах международного сотрудничества – Люксембург, Лихтенштейн и Швейцария.

Поэтому постоянно растет значение переводческой деятельности, и вместе с ними возникают и переводческие проблемы. Обострение языковых проблем диктует поиск новых решений. Если раньше переводческая деятельность рассматривалась только в связи с переводом художественной литературы, то сегодня все более важное место - и по объему, и по социальной значимости - стали занимать переводы текстов специального характера – информационные, экономические, юридические, технические. Практика перевода знает немало случаев, когда при сравнении перевода с подлинником что-то «прибавлялось», а что-то «убавилось», или изменилось.

Функциональный стиль официально – деловой литературы образует интегрирующие, стилеобразующие, внешне-лингвистические закономерности и факторы, среди которых могут выделяться:

Осмысливая векторы развития перевода, невозможно не заметить, что, в отличие от теорий других наук, теории перевода не привели к появлению никаких новых наук, никаких значимых ответвлений и, соответ­ственно, никаких новых теорий или концепций, связанных с этими новыми науками.

В случае с некоторыми другими науками, например, с природоведением и с экономикой, ситуация была совершенно противоположной.

Когда экономическая теория, утверждающая, что человек является экономным существом, пытающимся получить максимальную выгоду за минимальные затраты, вступила в противоречие с фактами, появивши­мися в результате наблюдения за поведенческим процессом потребителя, преодоление этого противоречия привело к появлению и развитию науки маркетинга [8, s. 170-171].

В равной степени, наблюдения натуралистов привели к появлению таких наук как ботаника, биология, зоо­логия и к появлению соответствующих теорий, описывающих флору и фауну. В девятнадцатом столетии теория эволюции стала классическим примером того, что может появиться в результате беспристрастных наблюдений.

В сфере же перевода акцент все время делается на установлении ряда норм и максим к продукту перево­да, исходя из так называемых «правильных переводов», которыми являются уже переведенные тексты. И здесь абсолютно не учитывается ключевое положение вещей: у различных потребителей перевода имеет­ся различное мнение о том, какой перевод является правильным, а какой нет. И как результат, теория пере­вода продолжает оставаться в руках «натуралистов от перевода» [5, s. 3].

И это на фоне того, что две книги - «Описание природы Сельбурна» Гилберта Уайта, описательный ха­рактер которой заложил основы для развития биологии [10, s. III-V], и «Принципы перевода» А. Ф. Тайтле- ра, нормативно-прескриптивный характер которой подорвал дальнейшее развитие теории перевода [9, s. 2] - вышли почти в одно и то же время: в 1789 году и в 1791 году соответственно.

Название первой главы работы А. Ф. Тайтлера говорит само за себя: «Описание хорошего перевода: ос­новные правила, следующие из этого описания» [5, s. 10]. В основе этой главы лежит положение о том, что перевод можно усовершенствовать путем установления ряда максим, норм: если будешь делать так, а не по другому, тогда перевод будет «хороший».

Прошло уже более двухсот лет, и то же самое утверждается В. Н. Комиссаровым: «Совокупность требо­ваний, предъявляемых к качеству перевода, называется нормой перевода. Качество перевода определяется степенью его соответствия переводческой норме и характером невольных или сознательных отклонений от этой нормы» [2, с. 228].

Далее, подогретые уважением к незыблемым авторитетам, положения двухсотлетней давности продолжают навязываться в нынешние времена. Мы повсеместно стакиваемся с «нормативными критериями» [1, с. 142], «соответствиями переводческой норме» и «характером невольных или сознательных отклонений от этой нормы» [7]. В учебной программе курса «Теория перевода» по специальности 022900 «Перевод и переводове- дение» мы читаем в теме № 5 о «нормативных аспектах перевода», «прескриптивных разделах теории пе­ревода», «понятии нормы перевода», «основных видах нормативных требований и о норме эквивалентности перевода», «жанрово-стилистической норме перевода», «норме переводческой речи» и «роли нормативных тре­бований в оценке качества перевода» [6]. Авторитет переводчиков-первопроходцев, таких как А. Ф. Тайтлер и слепо следующих за ними пяти или шести маститых теоретиков перевода, заставляет подавляющее большинство современных переводоведов и переводчиков идти по их «проторенной» дороге, изрекая правильные и «гладкие» максимы, и обрекает теорию перевода на то, чтобы застыть еще на двести лет, что вкупе продолжит вызывать недовольство потребителей перевода, потому что переводчик переводит как нравится ему, но за их деньги.