ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 11.01.2024
Просмотров: 54
Скачиваний: 1
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
СОДЕРЖАНИЕ
Этапы развития рыночной экономики
Характерные черты ведущих отраслей российской экономики
Что ждет экономику России в 2021-2022 году: главные риски
Такое уже было: как выходили из кризиса в прошлом
За счёт чего может начать расти российская экономика? Ищем источники роста
, которые Центробанк дает коммерческим банкам, и понятно, что коммерческому банку давать кому-то эти деньги под более низкие проценты - это нести прямой убыток. Так вот, у нас эта ставка сегодня составляет 7,25%. Почему она такая? Наши горе-экономисты, выпускники Вышей Школы Экономики (ВШЭ) даже определение такое придумали: «инфляционное таргетирование». То есть, по их мнению, размер процентной ставки ЦБ позволяет управлять инфляцией в стране.
Может, оно конечно и так, но только как-то странно у нас управляют инфляцией - заявленная инфляция в 2017 г - 2,52%, а вот процентная ставка по кредитам почему-то в три раза выше - 7,75% (это в 2017 г, до 7,25% она опустилась уже в 2018 г). А как управляют инфляцией в других странах? Ну вот возьмем США. У них инфляция - 2,5%, а процентная ставка - 1,75%. Возьмем Великобританию. Уровень инфляции - 2,4%, а уровень процентной ставки - 0,5%. Вы не ослышались, у стран «золотого миллиарда» стоимость денег, которые могут получить коммерческие банки от государственного банка, НИЖЕ уровня инфляции. И это действительно похоже на управление инфляцией, потому что в этом случае коммерческий банк может давать кредиты под процент примерно равный инфляционному, и все равно, при этом, останется с прибылью. У нас, естественно, ничего подобного невозможно и возникает вопрос - какие же цели на самом деле преследует это самое «инфляционное таргетирование»? С такими драконовскими процентными ставками?
В этом отношение показателен пример стран еврозоны. У них, начиная с 2016 г ставка процента равна нулю. Вы не ослышались - если коммерческому банку требуется государственный займ, он получает его бесплатно. Ну а наш ЦБ, «в полном соответствии с западной экономической наукой» «таргетирует инфляцию» кредитами под 7,25% годовых. Объяснения тут, в общем-то, два - или специалисты ЦБ совершенно некомпетентны, или же реальная инфляция в 2017 г (а не та, о которой рассказывает Росстат) составляет отнюдь не 2,52, а более 8,5-9% — что, кстати, весьма похоже на правду.
В общем, задача нашего правительства в части банковского кредитования - обеспечить такое функционирование банковской системы, при котором стоимость банковского кредита не будет превышать среднего по странам еврозоны.
И, наконец, пятое, что нам необходимо - это поддержка государством отечественного производителя. Здесь все очень просто… и сложно одновременно.
Существует Всемирная торговая организация (сокращенно - ВТО), которая пропагандирует принципы свободной торговли. Основная идея этой организации (официально) заключается в том, что «невидимая рука рынка» приведет все вступившие в нее страны к немыслимому процветанию, поскольку честная рыночная конкуренция расставит все по своим местам. Неконкурентоспособные предприятия обанкротятся, лучшие из лучших получат новые рынки сбыта, и в итоге в мире останутся только самые высокоэффективные предприятия в каждой отрасли, заодно будет достигнуто идеальное разделение труда между странами. В каждой стране останутся только те предприятия, которые достигли высочайшей эффективности, а все остальное эти страны будет покупать у других членов ВТО.
На практике, разумеется, ничего подобного не происходит.
Первая, и ключевая ошибка в подобной логике заключается в идеализации конкуренции, так как ВТО предполагает, что в открытой конкурентной борьбе, в которой никакая из сторон не имеет «тузов в рукаве» в виде государственной поддержки или протекционизма, победит производитель наилучшего товара. Это неверно - в такой конкуренции побеждает сильнейший, а не тот, кто предложит лучший товар.
Простой пример - какую бы замечательную газировку Вы не придумали, Вы не сможете состязаться с корпорациями наподобие той же «Кока-колы». Вам просто нечего будет противопоставить их множеству производств, гигантским рекламным бюджетам и сетям сбыта, отлаженной логистике и т.д. и т.п. На равных состязаться могут равные, или хотя бы сопоставимые компании - если же Вы начинаете с нуля, то никакой конкуренции, конечно же, не получится. Вот еще один пример - только ленивый не ругал результаты программы Сухого «Суперджет», но… представим себе, что ОКБ Сухого сработало на отлично, и созданный ими пассажирский самолет в своем классе оказался лучшим из лучших, на голову разгромив конкурентов из «Боинга», Эйрбаса» и прочих всяких там «Эмбраеров». Что дальше? Встанут ли авиакомпании в очередь за новейшими самолетами Сухого?
Нет, не встанут. Потому что кроме качества самого самолета есть еще и качество сервиса: тот же Боинг может позволить (и позволяет) себе иметь сервисные службы и склады запасных частей по всему миру. То есть авиакомпания, куда бы ни прокладывала она свои рейсы, может быть уверена в том, что в случае каких-то технических неполадок, они будут устранены в кратчайший срок. А вот Сухой подобного сервиса обеспечить не сможет по причине банальной нехватки финансов. В итоге образуется замкнутый круг - всемирную сеть «поддержки» Сухой не может развернуть, потому что для этого нужны деньги, которые могли бы принести ему масштабные продажи самолетов, но продаж не будет, пока не предоставлен сервис.
Иными словами, конкуренция демонстрирует свои лучшие качества только в «схватке равных», то есть сопоставимых по своим финансовым возможностям компаний — в противном случае, конкурента попросту задавят или перекупят. Вот поэтому-то ВТО, по сути, не создает свободной конкуренции, а утверждает господство наиболее развитых в настоящий момент стран - их промышленная и другая продукция вытесняет производителей более слабых, развивающихся держав, не давая им надежды развиться до лучшего мирового уровня. Когда в ВТО входит новая, развивающаяся страна, она ничего не выигрывает от «свободной конкуренции», так как ее относительно слабая промышленность не в состоянии противостоять куда более мощным корпорациям более развитых стран.
Как ни странно, это прозвучит, но государственный протекционизм при определенных условиях способен даже в большей степени отвечать идеалам чистого рынка, нежели свободная конкуренция. Благодаря протекции, государство помогает компании усилиться на внутреннем рынке в достаточной степени, чтобы получить ресурсы для конкуренции с более сильными компаниями других стран.
Иными словами, ВТО - это, по сути, утверждение господства более развитых стран над странами с менее развитой экономикой. И вот что интересно - пропагандируя формальное равенство ее членов, ВТО, тем не менее, сохранило весьма широкие права на поддержку своими первыми членами (то есть наиболее развитыми странами) отдельных отраслей их экономик. То есть вы, господа, честно конкурируйте с нами в тех областях, где наша промышленность сильнее вашей на голову, а вот там, где она не сильнее, там, извините, но мы своего производителя поддержим. Таким образом, формально исповедуя равенство и здоровую конкуренцию, на практике ВТО является инструментом расширения рынков сбыта экономик стран «золотого миллиарда» за счет менее развитых стран.
Вторая проблема с ВТО заключается в том, что никакая экономическая выгода не может перевесить соображений безопасности страны. Опять же, простой пример - никакое предприятие РФ не в состоянии сегодня конкурировать с производителями современных процессоров для компьютерной техники, наше отставание здесь колоссально. Но тем не менее, мы не можем обеспечить безопасность страны, используя импортные комплектующие - поэтому страна просто обязана создавать и поддерживать, пусть даже нерентабельное производство вычислительной техники - хотя бы даже она в разы уступала иностранным новинкам. То же и с продовольствием - сельское хозяйство на большей части территории нашей страны никак не может конкурировать, допустим, с итальянским фермером, которому не нужно думать о капитальных строениях зимой, об отоплении, и который легко снимает по два урожая в год. Но продовольственная безопасность не позволяет нам махнуть рукой на собственное сельское хозяйство в надежде на то, что страну прокормят итальянские фермеры. Иными словами, принципы ВТО хороши лишь до тех пор, пока между ее членами царит мир и дружба, а вот если нет - то свободная конкуренция сразу забывается и начинаются санкции, к которым нужно быть готовым.
Таким образом, государство должно осуществлять политику разумного протекционизма - его смысл не в том, чтобы защитить своего производителя любой ценой, а в том, чтобы по возможности уравнять шансы, сделав конкуренцию действительно равной. Между прочим, частью этого протекционизма является развитие науки, включая фундаментальную - понятно, что относительно некрупные компании не могут содержать и финансировать научно-исследовательские работы.
Вот, собственно, пять основных условий, по исполнении которых мы действительно сможем надеяться на создание сильной рыночной экономики. Возможно, кто-то будет разочарован, не увидев в вышеизложенном списке требование о создании вменяемой налоговой системы. Как ни странно, это прозвучит, но именно к ней, пожалуй, сегодня меньше всего вопросов - каких-то чрезмерных отличий от иностранных налоговых систем в лучшую или же худшую сторону в ней, пожалуй, что и нет. Впрочем, это не означает, что ее нельзя усовершенствовать, упростив процедуру сбора налогов и для государства, и для бизнеса.
Итак, мы сформулировали пять целей, которые нам необходимо достичь. Теперь дело за малым - описать, как мы сможем это сделать. Но это мы сделаем в следующей статье.
Как нам построить сильную экономику России. Часть 2
В первой статье этого небольшого цикла мы сформулировали пять целей, достижение которых позволило бы сделать экономику РФ по-настоящему сильной. Перечислим их еще раз:
1. Стабильный курс национальной валюты. 2. Обеспечение экономики достаточной денежной массой. Как мы уже говорили, сегодня у нас на один рубль ВВП приходится всего 43 копейки денежной массы (М2), а должно быть, как минимум, вдвое больше - то есть 86 копеек (как в европейских странах). 3. Стабильная инфляция, в пределах 1-2%, не более. 4. Дешевые банковские кредиты - 3-4% годовых. 5. И, наконец, поддержка отечественного производителя, которой тоже можно дать числовое выражение (все-таки цель должна быть измеримой!), но мы сделаем это позднее.
Начнем со стабильности курса. Мы уже говорили о том, зачем нам эта стабильность: все дело в том, что несмотря на санкции экономика РФ очень сильно «завязана» сегодня на поставки из-за рубежа. А стоимость импорта в условиях галопирующего курса рубля изменяется настолько резко, насколько и непредсказуемо. Проблема в том, что наши производства и сельское хозяйство работают в основном на внутренний рынок и выручку за свои товары получают в рублях. Затраты свои они также осуществляют в рублях, а если необходимо купить что-то импортное - покупают за рубли доллары (или же покупают за рубли у тех, кто уже приобрел за доллары необходимую им продукцию с целью перепродажи). В результате резкое падение курса рубля приводит к столь же резкому удорожанию затрат на импортные сырье и комплектующие, транспорт и т.д., потому что теперь, чтобы их купить, за ту же сумму долларов приходится отдавать рублей значительно больше, в то время как цены на собственные продукты остаются теми же. Это обрушивает экономику предприятий.
Вывод из вышесказанного достаточно прост: нам нужен фиксированный курс рубля к другим валютам (точнее, к какой-то одной из них, ведь их курсы меняются относительно друг друга) - в этом случае затраты на импортную продукцию станут планируемыми и предсказуемыми. Как это работает? Предположим, есть завод, который производит трактора и продает их по цене 7 млн. руб. за штуку. Но при производстве одного трактора используются импортные комплектующие, стоящие 10 000 евро, а курс евро к рублю составляет 70 руб./евро. Таким образом, для того, чтобы произвести один трактор, завод должен потратить 700 000 руб. на приобретение импортных комплектующих - то есть 10% от продажной стоимости трактора.
Так вот, нам нужна такая стабильность, при которой наш производитель тратил бы эти самые 10% продажной цены на импортные комплектующие не только сейчас, но и в будущем. Допустим, инфляция составила за год 5% — соответственно, трактор подорожал с 7 млн. руб. до 7 млн. 350 тыс. руб. Тогда нам следует увеличить курс рубля к евро на величину инфляции, то есть те же самые 5%. Тогда производитель, потратив 10% своей новой продажной цены, то есть 735 000 руб., сможет приобрести по изменившемуся курсу 73,5 руб./евро все те же самые 10 000 евро. Изменение курса валюты должно соответствовать инфляции — вот та стабильность, к которой мы должны стремиться.
Как это сделать? Весьма просто: ежегодно мы устанавливаем фиксированный курс рубля к евро или к доллару, который остается неизменным на весь год и который рассчитывается так - к примеру, курс рубля к евро в предыдущем году составлял 70 руб. за евро, планируемая инфляция на этот год у нас (опять же, к примеру) 5%. Соответственно, устанавливаем курс на этот год в размере 73,5 руб. за евро. Все! На самом деле формула будет немного сложнее, но это непринципиально - суть и смысл управления фиксированным курсом мы на данном примере отразили практически полностью.
И вот что удивительно - и сегодня, и 10 лет назад, мы располагали и располагаем всем необходимым для того, чтобы иметь такой курс рубля. Кроме понимания того, что он нам нужен, разумеется.
Возможно, что те из читателей, кому знакома наука экономика, уже готовят возражения, потому что с точки зрения последней фиксированный курс национальной валюты есть несомненное зло. Экономическая наука говорит нам следующее - свободный обмен (конвертация) валюты представляет собой саморегулирующийся механизм, который призван не допустить валютного дефицита. И действительно - в теории получается так, что если вдруг спрос на валюту превышает предложение, то при фиксированном курсе возникает дефицит - валюты просто не хватает на всех желающих ее купить. А вот при свободной конвертации - дело совсем другое, цена на валюту увеличится, часть покупателей не смогут заплатить за нее новую цену и откажутся от ее покупки. Соответственно спрос уменьшится и придет в равновесие с предложением. Здесь конечно можно возразить, что хоть так, хоть эдак, а все желающие валюту-то все равно не получат, но на это у сторонников современного «экономикс» готов ответ - валюту получат те, кто
Может, оно конечно и так, но только как-то странно у нас управляют инфляцией - заявленная инфляция в 2017 г - 2,52%, а вот процентная ставка по кредитам почему-то в три раза выше - 7,75% (это в 2017 г, до 7,25% она опустилась уже в 2018 г). А как управляют инфляцией в других странах? Ну вот возьмем США. У них инфляция - 2,5%, а процентная ставка - 1,75%. Возьмем Великобританию. Уровень инфляции - 2,4%, а уровень процентной ставки - 0,5%. Вы не ослышались, у стран «золотого миллиарда» стоимость денег, которые могут получить коммерческие банки от государственного банка, НИЖЕ уровня инфляции. И это действительно похоже на управление инфляцией, потому что в этом случае коммерческий банк может давать кредиты под процент примерно равный инфляционному, и все равно, при этом, останется с прибылью. У нас, естественно, ничего подобного невозможно и возникает вопрос - какие же цели на самом деле преследует это самое «инфляционное таргетирование»? С такими драконовскими процентными ставками?
В этом отношение показателен пример стран еврозоны. У них, начиная с 2016 г ставка процента равна нулю. Вы не ослышались - если коммерческому банку требуется государственный займ, он получает его бесплатно. Ну а наш ЦБ, «в полном соответствии с западной экономической наукой» «таргетирует инфляцию» кредитами под 7,25% годовых. Объяснения тут, в общем-то, два - или специалисты ЦБ совершенно некомпетентны, или же реальная инфляция в 2017 г (а не та, о которой рассказывает Росстат) составляет отнюдь не 2,52, а более 8,5-9% — что, кстати, весьма похоже на правду.
В общем, задача нашего правительства в части банковского кредитования - обеспечить такое функционирование банковской системы, при котором стоимость банковского кредита не будет превышать среднего по странам еврозоны.
И, наконец, пятое, что нам необходимо - это поддержка государством отечественного производителя. Здесь все очень просто… и сложно одновременно.
Существует Всемирная торговая организация (сокращенно - ВТО), которая пропагандирует принципы свободной торговли. Основная идея этой организации (официально) заключается в том, что «невидимая рука рынка» приведет все вступившие в нее страны к немыслимому процветанию, поскольку честная рыночная конкуренция расставит все по своим местам. Неконкурентоспособные предприятия обанкротятся, лучшие из лучших получат новые рынки сбыта, и в итоге в мире останутся только самые высокоэффективные предприятия в каждой отрасли, заодно будет достигнуто идеальное разделение труда между странами. В каждой стране останутся только те предприятия, которые достигли высочайшей эффективности, а все остальное эти страны будет покупать у других членов ВТО.
На практике, разумеется, ничего подобного не происходит.
Первая, и ключевая ошибка в подобной логике заключается в идеализации конкуренции, так как ВТО предполагает, что в открытой конкурентной борьбе, в которой никакая из сторон не имеет «тузов в рукаве» в виде государственной поддержки или протекционизма, победит производитель наилучшего товара. Это неверно - в такой конкуренции побеждает сильнейший, а не тот, кто предложит лучший товар.
Простой пример - какую бы замечательную газировку Вы не придумали, Вы не сможете состязаться с корпорациями наподобие той же «Кока-колы». Вам просто нечего будет противопоставить их множеству производств, гигантским рекламным бюджетам и сетям сбыта, отлаженной логистике и т.д. и т.п. На равных состязаться могут равные, или хотя бы сопоставимые компании - если же Вы начинаете с нуля, то никакой конкуренции, конечно же, не получится. Вот еще один пример - только ленивый не ругал результаты программы Сухого «Суперджет», но… представим себе, что ОКБ Сухого сработало на отлично, и созданный ими пассажирский самолет в своем классе оказался лучшим из лучших, на голову разгромив конкурентов из «Боинга», Эйрбаса» и прочих всяких там «Эмбраеров». Что дальше? Встанут ли авиакомпании в очередь за новейшими самолетами Сухого?
Нет, не встанут. Потому что кроме качества самого самолета есть еще и качество сервиса: тот же Боинг может позволить (и позволяет) себе иметь сервисные службы и склады запасных частей по всему миру. То есть авиакомпания, куда бы ни прокладывала она свои рейсы, может быть уверена в том, что в случае каких-то технических неполадок, они будут устранены в кратчайший срок. А вот Сухой подобного сервиса обеспечить не сможет по причине банальной нехватки финансов. В итоге образуется замкнутый круг - всемирную сеть «поддержки» Сухой не может развернуть, потому что для этого нужны деньги, которые могли бы принести ему масштабные продажи самолетов, но продаж не будет, пока не предоставлен сервис.
Иными словами, конкуренция демонстрирует свои лучшие качества только в «схватке равных», то есть сопоставимых по своим финансовым возможностям компаний — в противном случае, конкурента попросту задавят или перекупят. Вот поэтому-то ВТО, по сути, не создает свободной конкуренции, а утверждает господство наиболее развитых в настоящий момент стран - их промышленная и другая продукция вытесняет производителей более слабых, развивающихся держав, не давая им надежды развиться до лучшего мирового уровня. Когда в ВТО входит новая, развивающаяся страна, она ничего не выигрывает от «свободной конкуренции», так как ее относительно слабая промышленность не в состоянии противостоять куда более мощным корпорациям более развитых стран.
Как ни странно, это прозвучит, но государственный протекционизм при определенных условиях способен даже в большей степени отвечать идеалам чистого рынка, нежели свободная конкуренция. Благодаря протекции, государство помогает компании усилиться на внутреннем рынке в достаточной степени, чтобы получить ресурсы для конкуренции с более сильными компаниями других стран.
Иными словами, ВТО - это, по сути, утверждение господства более развитых стран над странами с менее развитой экономикой. И вот что интересно - пропагандируя формальное равенство ее членов, ВТО, тем не менее, сохранило весьма широкие права на поддержку своими первыми членами (то есть наиболее развитыми странами) отдельных отраслей их экономик. То есть вы, господа, честно конкурируйте с нами в тех областях, где наша промышленность сильнее вашей на голову, а вот там, где она не сильнее, там, извините, но мы своего производителя поддержим. Таким образом, формально исповедуя равенство и здоровую конкуренцию, на практике ВТО является инструментом расширения рынков сбыта экономик стран «золотого миллиарда» за счет менее развитых стран.
Вторая проблема с ВТО заключается в том, что никакая экономическая выгода не может перевесить соображений безопасности страны. Опять же, простой пример - никакое предприятие РФ не в состоянии сегодня конкурировать с производителями современных процессоров для компьютерной техники, наше отставание здесь колоссально. Но тем не менее, мы не можем обеспечить безопасность страны, используя импортные комплектующие - поэтому страна просто обязана создавать и поддерживать, пусть даже нерентабельное производство вычислительной техники - хотя бы даже она в разы уступала иностранным новинкам. То же и с продовольствием - сельское хозяйство на большей части территории нашей страны никак не может конкурировать, допустим, с итальянским фермером, которому не нужно думать о капитальных строениях зимой, об отоплении, и который легко снимает по два урожая в год. Но продовольственная безопасность не позволяет нам махнуть рукой на собственное сельское хозяйство в надежде на то, что страну прокормят итальянские фермеры. Иными словами, принципы ВТО хороши лишь до тех пор, пока между ее членами царит мир и дружба, а вот если нет - то свободная конкуренция сразу забывается и начинаются санкции, к которым нужно быть готовым.
Таким образом, государство должно осуществлять политику разумного протекционизма - его смысл не в том, чтобы защитить своего производителя любой ценой, а в том, чтобы по возможности уравнять шансы, сделав конкуренцию действительно равной. Между прочим, частью этого протекционизма является развитие науки, включая фундаментальную - понятно, что относительно некрупные компании не могут содержать и финансировать научно-исследовательские работы.
Вот, собственно, пять основных условий, по исполнении которых мы действительно сможем надеяться на создание сильной рыночной экономики. Возможно, кто-то будет разочарован, не увидев в вышеизложенном списке требование о создании вменяемой налоговой системы. Как ни странно, это прозвучит, но именно к ней, пожалуй, сегодня меньше всего вопросов - каких-то чрезмерных отличий от иностранных налоговых систем в лучшую или же худшую сторону в ней, пожалуй, что и нет. Впрочем, это не означает, что ее нельзя усовершенствовать, упростив процедуру сбора налогов и для государства, и для бизнеса.
Итак, мы сформулировали пять целей, которые нам необходимо достичь. Теперь дело за малым - описать, как мы сможем это сделать. Но это мы сделаем в следующей статье.
Как нам построить сильную экономику России. Часть 2
В первой статье этого небольшого цикла мы сформулировали пять целей, достижение которых позволило бы сделать экономику РФ по-настоящему сильной. Перечислим их еще раз:
1. Стабильный курс национальной валюты. 2. Обеспечение экономики достаточной денежной массой. Как мы уже говорили, сегодня у нас на один рубль ВВП приходится всего 43 копейки денежной массы (М2), а должно быть, как минимум, вдвое больше - то есть 86 копеек (как в европейских странах). 3. Стабильная инфляция, в пределах 1-2%, не более. 4. Дешевые банковские кредиты - 3-4% годовых. 5. И, наконец, поддержка отечественного производителя, которой тоже можно дать числовое выражение (все-таки цель должна быть измеримой!), но мы сделаем это позднее.
Начнем со стабильности курса. Мы уже говорили о том, зачем нам эта стабильность: все дело в том, что несмотря на санкции экономика РФ очень сильно «завязана» сегодня на поставки из-за рубежа. А стоимость импорта в условиях галопирующего курса рубля изменяется настолько резко, насколько и непредсказуемо. Проблема в том, что наши производства и сельское хозяйство работают в основном на внутренний рынок и выручку за свои товары получают в рублях. Затраты свои они также осуществляют в рублях, а если необходимо купить что-то импортное - покупают за рубли доллары (или же покупают за рубли у тех, кто уже приобрел за доллары необходимую им продукцию с целью перепродажи). В результате резкое падение курса рубля приводит к столь же резкому удорожанию затрат на импортные сырье и комплектующие, транспорт и т.д., потому что теперь, чтобы их купить, за ту же сумму долларов приходится отдавать рублей значительно больше, в то время как цены на собственные продукты остаются теми же. Это обрушивает экономику предприятий.
Вывод из вышесказанного достаточно прост: нам нужен фиксированный курс рубля к другим валютам (точнее, к какой-то одной из них, ведь их курсы меняются относительно друг друга) - в этом случае затраты на импортную продукцию станут планируемыми и предсказуемыми. Как это работает? Предположим, есть завод, который производит трактора и продает их по цене 7 млн. руб. за штуку. Но при производстве одного трактора используются импортные комплектующие, стоящие 10 000 евро, а курс евро к рублю составляет 70 руб./евро. Таким образом, для того, чтобы произвести один трактор, завод должен потратить 700 000 руб. на приобретение импортных комплектующих - то есть 10% от продажной стоимости трактора.
Так вот, нам нужна такая стабильность, при которой наш производитель тратил бы эти самые 10% продажной цены на импортные комплектующие не только сейчас, но и в будущем. Допустим, инфляция составила за год 5% — соответственно, трактор подорожал с 7 млн. руб. до 7 млн. 350 тыс. руб. Тогда нам следует увеличить курс рубля к евро на величину инфляции, то есть те же самые 5%. Тогда производитель, потратив 10% своей новой продажной цены, то есть 735 000 руб., сможет приобрести по изменившемуся курсу 73,5 руб./евро все те же самые 10 000 евро. Изменение курса валюты должно соответствовать инфляции — вот та стабильность, к которой мы должны стремиться.
Как это сделать? Весьма просто: ежегодно мы устанавливаем фиксированный курс рубля к евро или к доллару, который остается неизменным на весь год и который рассчитывается так - к примеру, курс рубля к евро в предыдущем году составлял 70 руб. за евро, планируемая инфляция на этот год у нас (опять же, к примеру) 5%. Соответственно, устанавливаем курс на этот год в размере 73,5 руб. за евро. Все! На самом деле формула будет немного сложнее, но это непринципиально - суть и смысл управления фиксированным курсом мы на данном примере отразили практически полностью.
И вот что удивительно - и сегодня, и 10 лет назад, мы располагали и располагаем всем необходимым для того, чтобы иметь такой курс рубля. Кроме понимания того, что он нам нужен, разумеется.
Возможно, что те из читателей, кому знакома наука экономика, уже готовят возражения, потому что с точки зрения последней фиксированный курс национальной валюты есть несомненное зло. Экономическая наука говорит нам следующее - свободный обмен (конвертация) валюты представляет собой саморегулирующийся механизм, который призван не допустить валютного дефицита. И действительно - в теории получается так, что если вдруг спрос на валюту превышает предложение, то при фиксированном курсе возникает дефицит - валюты просто не хватает на всех желающих ее купить. А вот при свободной конвертации - дело совсем другое, цена на валюту увеличится, часть покупателей не смогут заплатить за нее новую цену и откажутся от ее покупки. Соответственно спрос уменьшится и придет в равновесие с предложением. Здесь конечно можно возразить, что хоть так, хоть эдак, а все желающие валюту-то все равно не получат, но на это у сторонников современного «экономикс» готов ответ - валюту получат те, кто