ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 02.11.2024
Просмотров: 48
Скачиваний: 0
В клинической литературе постоянно подчеркиваются стыд и зависть в качестве главных эмоций, ассоциированных с нарциссической организацией личности. Субъективный опыт нарциссических людей пропитан чувством стыда и страхом почувствовать стыд. Первые аналитики недооценивали силу данной эмоциональной установки, часто неправильно истолковывая ее как вину и делая интерпретации, ориентированные на вину (эти интерпретации пациенты воспринимали как неэмпатические). Вина — это убежденность в том, что ты грешен или совершил злодеяние; она легко концептуализируется в понятиях внутреннего критикующего родителя или супер-Эго. Стыд — это чувство, что тебя видят плохим и неправым; наблюдатель в этом случае находится вне собственного “Я”. Вина создается чувством активной возможности совершения зла, тогда как стыд имеет дополнительное значение беспомощности, уродства и бессилия.
Уязвимость нарциссических личностей для зависти — родственное явление. Если я внутренне убежден, что обладаю некоторыми недостатками и моя неадекватность всегда может быть разоблачена, я начинаю завидовать тем, кто кажется довольным или обладает теми достоинствами, которые (как мне кажется) могли бы способствовать тому, чего я лишен. Зависть нередко лежит в основании другого широко известного качества нарциссических людей — склонности осуждать самого себя или других. Если я ощущаю дефицит чего-либо и мне кажется, что у вас все это есть, я могу попытаться разрушить то, что вы имеете, выражая сожаление, презрение или путем критики.
Защитные и адаптивные процессы при нарциссизме.
Нарциссически структурированные люди могут использовать целый спектр защит, но наиболее фундаментально они зависят от идеализации и обесценивания. Эти защиты комплементарны в том смысле, что при идеализировании собственного “Я” значение и роль других людей обесценивается, и наоборот. Кохут (Kohut, 1971) начал использовать термин “грандиозное “Я” для передачи чувства собственного величия и превосходства, которое характеризует один из полюсов внутреннего мира нарциссической личности. Эта грандиозность может ощущаться внутренне или же проецируется. Происходит постоянный процесс “ранжирования”, который нарциссические личности используют при обращении с любой проблемой, стоящей перед ними: какой врач “лучше”? Какая школа “самая хорошая”? Где “самые жесткие” требования при обучении? Реальные преимущества и недостатки могут абсолютно не приниматься во внимание ввиду озабоченности престижностью.
Например, одна моя знакомая была настроена на то, что ее сын пойдет в “самый лучший” колледж. Она посетила с ним несколько выдающихся школ, где так или иначе “кое-кого задействовала” и даже написала благодарственные письма деканам, с которыми ее сын проходил вступительное собеседование. К середине апреля он был принят в “Амхерст”, “Колумбию”, “Принстон”, в Чикагский Университет и “Вилльямс”, и, кроме того, ожидал списков в “Йейле”. Реакцией матери стало чувство опустошения после того, как его не приняли в “Гарвард”. Молодой человек решил поступать в “Принстон”. В течение всего первого года учебы мать осаждала “Гарвард” просьбами о переводе ее сына. И, наконец, хотя молодой человек прилично учился в “Принстоне”, когда “Гарвард” сдался под неотразимым напором его матери, вопрос о том, где ему учиться, уже не обсуждался.
В этом примере хорошо прослеживается подчиненность всех других интересов вопросу постоянного и вездесущего оценивания и обесценивания. Женщина знала, что преподаватели в выбранной ее сыном области ставили “Гарвард” ниже “Принстона”; ей также было известно, что выпускникам в “Гарварде” уделяется меньше внимания, чем в “Принстоне”; она сознавала, что сын будет иметь трудности в социальном плане в “Гарварде” из-за того, что не учился там на первом курсе. Тем не менее, мать настояла на переводе. Хотя характер этой женщины и не был нарциссическим, в данном случае она использовала своего сына как нарциссическое расширение, так как обладала защитной системой верований, включавшей убеждение, что ее собственная жизнь изменилась бы кардинальным образом, если бы при выборе колледжа она пошла бы в “Рэдклифф” — “самую лучшую” женскую школу.
Одному из моих пациентов, студенту колледжа, имевшему артистические и литературные наклонности (в структуру характеров его родителей входило оценивание и обесценивание), его грандиозный отец говорил, что он сможет содержать себя, только если станет врачом (что предпочтительнее) или юристом (если окажется, что он не способен к естественным наукам). Иначе быть не может. Медицина и юриспруденция управляют деньгами и уважением; любая другая карьера будет плохо свидетельствовать о его семье. Поскольку этого молодого человека в течение всей его жизни воспринимали как нарциссическое расширение, он не увидел ничего необычного в позиции своего отца.
Родственной защитной позицией, в которую становятся нарциссически мотивированные люди, считается перфекционизм. Они ставят сами перед собой нереалистичные идеалы, и либо уважают себя за то, что достигают их (грандиозный исход), либо (в случае провала) чувствуют себя просто непоправимо дефективными, а не людьми с присущими им слабостями (депрессивный исход). Терапия этих пациентов характеризуется Эго-синтонным ожиданием, т.к. они считают, что главным в терапевтическом воздействии является самосовершенствование, а не понимание себя самого с целью поиска более эффективных способов обращения с собственными потребностями. Требование совершенства выражается в постоянной критике себя самого или других (в зависимости от того, проецируется ли обесцененное “Я”), а также в неспособности получать удовольствие при всей двойственности человеческого существования.
Иногда нарциссические личности решают свои проблемы с самоуважением, считая кого-либо — любовника, учителя, литературного героя — совершенным. Затем они чувствуют собственное величие, идентифицируясь с этим человеком (“Я — придаток его, который не может ошибаться”). Некоторые пациенты имеют пожизненные паттерны идеализации кого-либо и, вслед за этим, свержения этой личности с пьедестала, когда обнаруживается его несовершенство. Перфекционистское решение нарциссической дилеммы, по сути, является саморазрушительным: недостижимые идеалы создаются, чтобы компенсировать дефекты в “Я”. Эти дефекты кажутся настолько презренными, что никакой краткий успех все равно не может их скрыть, а кроме того, никто не может быть совершенным, поэтому вся стратегия проваливается, и обесцененное “Я” проявляется снова.
Объектные отношения при нарциссизме.
На основе представленного выше описания некоторых Эго-процессов и сущностных проблем нарциссических людей читатель, вероятно, уже сделал вывод о том, что взаимоотношения между ними и другими людьми перегружены с нарциссической стороны проблемой самоуважения. Хотя люди с нарциссическими нарушениями личности редко приходят в терапию, имея ясное намерение стать хорошим другом, примерным членом семьи или любовником, для них не является необычным (особенно, если они уже достигли среднего возраста) осознавать, что существует нечто неправильное в их отношениях с другими. Одной из проблем оказания помощи таким пациентам является доведение до них следующего обстоятельства: принимать людей не осуждая и не используя, любить не идеализируя, выражать подлинные чувства без стыда — это хорошо. Нарциссические люди могут и понятия не иметь о такой возможности; приятие их терапевтом станет для них прототипом эмоционального понимания близости.
Я-психологи ввели термин “сэлф-объект” для обозначения тех людей, которые подпитывают наше чувство идентичности и самоуважения своим подтверждением, восхищением и одобрением. Данный термин отражает тот факт, что индивидуумы, играющие эту роль, функционируют и как объекты вне собственного “Я”, и как часть внутри очерченного собственного “Я”. Помогая модулировать самоуважение, они присоединяют или замещают то, что у большинства из нас является внутренней функцией. Все мы имеем сэлф-объекты и нуждаемся в них. Если мы теряем их, то чувствуем себя уменьшившимися — как если бы умерла некая наша жизненно важная часть. Кроме того, реальность и мораль требуют от нас, чтобы другие были для нас кем-то большим, чем сэлф-объекты; мы должны относиться к ним с учетом того, кто они есть и в чем нуждаются, а не только того, что они делают для нас.
Нарциссические личности настолько нуждаются в сэлф-объектах, что другие аспекты взаимоотношений бледнеют перед этой потребностью, а могут и вовсе не проявляться. Именно это и произошло с моим клиентом, отец которого не одобрял никакой другой карьеры, кроме медицинской или юридической. Таким образом, наиболее печальной ценой нарциссической ориентации является недоразвитая способность к любви. Несмотря на то, что другие люди играют важную роль в поддержании равновесия нарциссического индивида, его потребительская цель — удовлетворение собственных потребностей — просто не оставляет другим никакой иной энергии, кроме связанной с их функционированием в качестве сэлф-объектов и нарциссических расширений. Следовательно, нарциссические люди посылают своей семье и друзьям противоречивые сообщения: их потребность в других велика, но любовь к ним поверхностна.
Большинство аналитиков считает, что люди становятся на этот путь, потому что другие используют их в качестве собственного нарциссического придатка. Я уже упоминала в связи с этим обстоятельством теории Алисы Миллер (Alice Miller). Нарциссические пациенты могут оказаться чрезвычайно важными для родителей или других заботящихся о них лиц не благодаря тому, кем они в действительности являются, а потому, что выполняют некую функцию. Противоречивое послание о том, что его высоко ценят (но только за ту особую роль, которую он играет), заставляет ребенка чувствовать: если его настоящие чувства — в особенности враждебные и эгоистические — обнаружатся, за этим последует отвержение или унижение. Это способствует развитию “ложного Я” (Winnicott, 1960) — представления другим только того приемлемого, чему он научился3.
Большинство родителей воспринимает своего ребенка со смесью своих нарциссических потребностей и истинной эмпатии. Каждый ребенок до некоторой степени рассматривается как нарциссическое расширение. С некоторой осторожностью следует заметить, что ребенок рад, что к нему так относятся. Заставить родителей гордиться и восхищаться, получая заслуженную высокую оценку — одно из самых сладких удовольствий детства. Как правило, проблемой является степень и баланс: получает ли ребенок внимание также и независимо от того, содействует ли он целям родителей?
О замечательно ненарциссическом отношении к собственным детям свидетельствует высказывание моей 85-летней подруги, воспитавшей во время депрессии 12 детей, причем все они оказались благополучными, несмотря на крайнюю бедность и некоторые существенные лишения:
“Всякий раз, когда я снова оказывалась беременной, я плакала. Я не знала, откуда возьмутся деньги, как я буду ухаживать за этим ребенком и заботиться о чем-то еще, кроме него самого. Но через четыре месяца я начинала чувствовать жизнь, меня все возбуждало, и я думала: “Не могу дождаться, когда ты наконец появишься на свет. Я так хочу знать, кто ты!”
Я процитировала размышления моей подруги, чтобы сопоставить ее настроения и чувства гипотетического родителя, который “знает”, кем станет ребенок: кем-то, кто реализует все провалившиеся амбиции родителей и прославит семью.
Родственным аспектом воспитания людей, ставших впоследствии нарциссическими, является атмосфера постоянного оценивания в семье. Если на ребенка делается ставка как на жизненно важный объект, необходимый для собственной самооценки, то всякий раз, когда ребенок разочаровывает, его будут прямо или косвенно критиковать. Конечно, никто не воспитывает ребенка совсем без критики, но скрытое сообщение о том, что он почему-то (неясно, почему) недостаточно хорош, резко отличается от конкретной обратной связи при совершении какого-либо проступка.