Добавлен: 01.04.2023
Просмотров: 75
Скачиваний: 2
А значит, если суверенитет существует при отсутствии любой конституции, то государство непосредственно основывается на лишении естественного права, и это изымает сообщество, и возводит индивида к одиночеству, а то и к опустошенности, оставляя его с глазу на глаз с государством как неограниченной потугой, иначе говоря, с неограниченным насилием и рациональностью как средством без свободы, то есть рабством.
Так, конституция – это не текст, а взаимное признание естественных прав индивидов, которое уже выражено в обычаях и морали. Именно в ней кроется политическое и моральное положение вещей, которые позитивное право выражает в принципах, которые лежат в его основе, а также в законах и правилах, которые практически претворяют его в жизнь. Вот почему наибольшее конституционное государство (Великая Британия) не имеет формально унифицированной конституции, которая была бы текстом.
Следовательно, текст, который называется конституцией или основным законом, не может быть конституцией лишь потому что он так называется, – ведь этот текст может касаться литературы, а не права. Кроме сугубо технического институционного обустройства (распределению власти, как говорит Монтескье об Англии своих времен), конституция выражает дух свободы, который заставляет существовать сообщество в естественных правах множественности.
Конституция далека от того, чтобы быть актом согласно которому индивиды определенного народа добровольно отрекаются от своего естественного права, – это акт, которым они воплощают свое право. В свойственном смысле этого слова, конституция призвана определить свободу всех в пределах республики, исходя из свободы каждого.
Надлежит уточнить, что же понимает под категорией конституционного государства. Под этим сроком не следует непосредственно понимать явление, которое в разговорном языке называется «правовым государством» и предусматривает скорее законное государство. В законном государстве правительству и административные действия осуществляются по закону, который публично выражается в конституции. И эта система значит, с точки зрения свободы, что государственные акты определяются законодательной властью и только ею, – а не одной лишь исполнительной властью.
Она ограждает индивидуальные права перед возможным произволом исполнительной власти или администрации, которая в контексте новейшего государства состоит на службе у исполнительной власти.
Законное государство имеет целью оградить верховенство законодательной власти над всеми другими ветвями власти. По крайней мере именно таким образом функционируют «демократические» государства, которые заслуживают это определение, если понимать под демократией такой режим управления, где юридические нормы вытекают из того, что Руссо назвал «общей волей».[14]
Так, законность действий исполнительной власти представляет характерный признак того, что принято называть правовым государством и что в действительности является законным государством. Она противостоит произволу исполнительной власти, который по своей природе, как писал Руссо, тяготеет к превышению своих полномочий по соображениям эффективности, а также для того, чтобы освободиться от закона.
Иначе говоря, законное государство – это государство, где уважается общая воля, так что свобода граждан основывается на этом уважении. Следовательно, в «законной» демократии существуют механизмы, которые позволяют гражданам непосредственно обжаловать перед правосудием (судами) злоупотребление властью.
С этой точки зрения, законное государство (какую можно с таким же успехом называть и правовым государством, если кому-то нравится этот срок) представляет минимальный признак всякой демократии, способной существовать в режиме суверенитета.
Подчинение исполнительной власти законодательной представляет базовый признак западной представительской демократии. И как видим, в связи с этим демократия выступает в качестве системы управления, а не формы государства. Государство может быть монархией или республикой – ее правительство будет все равно демократическим, если исполнительная власть будет уважать законодательную волю, в том виде, в котором она выражается законодательным корпусом, который представляет народ и говорит от его имени.
Так, гарантии, которые даются гражданам в законном государстве, имеют четко определенные пределы, и это уже много, за исключением полицейского государства. Однако в строгом понимании этого срока законное государство не основывается на реализации индивидом его естественного права. И как раз этот момент аутентично и определяет правовое государство.
Правовое государство возможно лишь тогда, когда средства правовой защиты граждан не будут ограничиваться самими административными или правительственными актами, а будут достигать прямо в сферу законодательного действия. Иначе говоря, контроль, который осуществляют граждане, – это не только контроль над исполнительной властью, которую осуществляют представители, законодательный корпус, который предусматривается в большей или меньшей степени в существующих демократических институциях, но и контроль, который осуществляют сами граждане над законодательным корпусом, то есть контроль над его волей.
Аутентичное правовое государство не ограничивает гарантии индивидуальных прав применениям (властью) закона, временного установленного индивидами, но и предусматривает контроль над самим законом (волей). Под этим углом зрения, правовое государство формально выступает как реализация индивидами, которые входят во множественность, свое естественное право. Это то, которое делает правовое государство непосредственно сообществом без суверенитета.
4. Проблемы суверенитета государств в условиях глобализации
Принципиальной государственно-правовой и международно-правовой проблемой, одновременно подлежащей разрешению в условиях глобализации, является проблема суверенитета. Особую актуальность она приобретает в связи с допуском иностранных инвестиций на территорию современного государства. Дело в том, что широкий приток иностранного капитала в экономику того или иного государства объективно в той или иной мере как бы подтачивает экономический суверенитет страны, если исходить из традиционного понимания. В принципе, это свободный, ничем не связанный капитал. Данный методологический посыл имеет для нас при изучении проблем регулирования иностранных инвестиций очень важное значение.
С середины XX в. понятие суверенитета неразрывно связано с официальным признанием приоритета прав человека и гражданина – как в конституционном, так и в международном аспектах. Служение государства гражданскому обществу и человеку считается важнейшим признаком суверенности государства. Автор не видит иное решение задач и выступает против того, чтобы глобализацию рассматривать в контексте «мирового государства», как это делается иногда в юридической литературе.[15]
Большинство ученых-международников настойчиво защищают идею незыблемости суверенитета государств в международных отношениях. Государственный суверенитет является фундаментом в регулировании международных отношений и в создании международных организаций и межгосударственных объединений. Это признано нормами международного и национального права.
В то же время особую роль на современном этапе приобретают негосударственные участники международных отношений в лице национальных и транснациональных экономических структур, неправительственных организаций, общественных объединений. Их действие на международной арене носит разновекторный характер и нередко противоречит государственному суверенитету тех или иных стран.
Примечательно также, что всеобщий публичный интерес, общие международные региональные и иные интересы нередко отодвигаются корпоративными интересами.
Право выполняет не только функцию поддержки и содействия международному праву, но и защиту национально-государственных интересов, что приобретает особую актуальность в условиях глобализации. Например, в этих целях действуют федеральные законы о защите интересов России во внешнеэкономической деятельности, о специальных защитных антидемпинговых и компенсационных мерах при импорте товаров, нормы которых содействуют защите экономических интересов страны и российских производителей товаров. Совет безопасности и другие государственные органы реализуют меры по обеспечению продовольственной, экологической, информационной безопасности.
4.1. Международно-правовое регулирование взаимоотношений между государствами
Классик отечественного права В.О. Мушинский[16] абсолютно также прав в том, что «в свою очередь международное право в принципе не может регулировать внутригосударственные общественные отношения, поскольку эта сфера исключительной компетенции каждого государства, отражающая ту объективно существующую реальность, что государство не подчинено какой-либо стоящей над ним властной структуре, которая могла бы предписывать обязательные правила поведения, как самому государству, так и субъектам внутригосударственных общественных отношений. Поэтому единственным способом международно-правового регулирования взаимоотношений между государствами – основными субъектами международных отношений и международного права является соглашение между государствами по поводу признания за ними качества юридически обязательного правила поведения государства». Стало быть, государству принадлежит решающая роль в регулировании общественных отношений – внутригосударственных и международных. В то же время государство выступает субъектом как международных, так и внутригосударственных правоотношений.
Государства выступают в качестве основных субъектов международного права в силу своей самобытности, присущих любому государству особых свойств. Все другие субъекты современного международного права являются произвольными субъектами международного права, поскольку созданы по воле государств. Государственный суверенитет и равноправие государств в результате синтеза этих двух правовых постулатов сложились в такой основной принцип международного права, как принцип суверенного равенства государств. Другими словами, принцип суверенного государства возник как новый международно-правовой феномен на основе соединения двух указанных юридических категорий.
Это нашло закрепление в Уставе ООН:[17] «Организация основана на принципе суверенного равенства всех ее членов» (п. 1 ст. 2). В соответствии с Декларацией о принципах международного права 1970 г., заключительным актом Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе 1975 г. государства имеют одинаковые (равные) права и обязанности, т.е. они юридически равны. Каждое государство пользуется правами, присущими полному суверенитету и вместе с тем обязано уважать правосубъектность других государств и их соответствующие права, включая право определять и осуществлять по своему усмотрению взаимные отношения на основе международного права. Важной для заключительного акта является формулировка относительно права государства «принадлежать или не принадлежать к международным организациям, быть или не быть участниками двусторонних или многосторонних договоров». Суверенитет государства означает, что «каждое государство суверенно в пределах системы государств, международного сообщества, т.е. в условиях взаимодействия и взаимозависимости государств. Суверенитет одного государства сопряжен с суверенитетом другого государства и вследствие этого должен быть с ним координирован в рамках действующего международного права, т.е. речь идет о так называемом согласованном суверенитете. В функции международного права входит нормативное обеспечение такой координации, своего рода упорядочения осуществления основанной на государственном суверенитете международной правосубъектности».
В отечественной литературе превалирует следующее понимание данного понятия: «Суверенитет – это присущее государству верховенство на своей территории и независимость в международных отношениях. Из этого определения следует, во-первых, что суверенитет характеризует свойство государства и выступает как суверенитет государства, или государственный суверенитет. Во-вторых, присущая суверенность проявляется в двух его неразрывно связанных между собой свойствах – в верховенстве государства на своей территории и в его независимости в международных отношениях. И, в-третьих, термин «суверенитет» характеризует свойства государства и только государства и использование этого термина в ином значении не только нежелательно, но и в научном и политическом плане просто недопустимо, поскольку ничего, кроме путаницы, породить не может».
Действие права и его эволюция однозначно связаны с государством. Государство выступает как сложная социальная система, состоящая из взаимозависимых и взаимообусловленных компонентов права, т.е. эффективное правовое обеспечение устройства жизнедеятельности общества является генеральным направлением в полномочиях государства.
В результате своих исследований автор данных строк пришел к выводу, что глобализация не ведет к отмиранию института государства, а предъявляет государству гораздо более высокие требования, связанные с переплетением и столкновением национальных интересов различных государств. Государства включают более сложные структуры международных отношений, само время ставит наряду с ними требования об усиленной международной ответственности за свои внутренние дела.
Финансово-экономическая глобализация рассматривается при этом как главная причина позиций и институтов извне: через факт существования и деятельность транснациональных корпораций, банков, международных организаций; изнутри – через объективно имеющие место усиление всех видов сепаратизма и сопротивление глобализации.
В той или иной мере тенденции ослабления позиций государства под влиянием глобализации считаются общепризнанными.
Отношение к эволюции института государства в новейших условиях, по мнению зарубежных ученых, прошло через три качественно различных этапа. Первоначально преобладало желание видеть в этом процессе только позитивные стороны. [18]Представлялось, что феномен демократической глобализации, поднимающий на щит права и свободы человека, постепенно вытесняет отживший свой век институт государств, особенно в коррумпированных, диктаторских обществах. По мере накопления опыта в ходе глобализации мирового сообщества стало понятно, что «нехорошие» политические режимы могут уступить место не лучшим, а гораздо худшим, и не только по критериям демократии и обеспечению прав человека, но и по всем прочим параметрам. Речь идет об угрозе религиозных фундаменталистских режимов, открыто заявивших о своих международных амбициях на ранней стадии глобализации.