Добавлен: 23.04.2023
Просмотров: 103
Скачиваний: 1
ВВЕДЕНИЕ
Актуальность темы исследования. Сколько существует человечество, столько же существует и ложь во всех своих проявлениях. Понимание и распознавание лжи является относительно новой, ещё мало изведанной сферой исследований, что делает это явление особенно привлекательным для изучения.
Известный советский психолог П. Экман в своей книге «Психологическая герменевтика» даёт следующее определение лжи: «Ложь – это феномен общения, состоящий в намеренном искажении действительного положения вещей; представляет собой осознанный продукт речевой деятельности, имеющий целью ввести реципиентов в заблуждение»[1].
Суть лжи заключается в том, что человек думает о чём-то конкретном или верит в это, но при этом во время общения сознательно передаёт иную информацию. Основная цель любого лжеца – исказить истину и тем самым дезинформировать собеседника. Психически здоровые и адекватные люди, как правило, используют ложь в качестве средства достижения каких-либо целей и могут привести аргументы, для чего они выбрали именно такую тактику.
Что же касается детской лжи, то это одна из довольно серьёзных и многоаспектных проблем. Каждый её случай должен быть понят и расшифрован взрослыми, так как мотивы детской лжи абсолютно не совпадают с мотивами лжи взрослых людей, и связаны они в первую очередь с развитием сознания ребёнка. Поскольку в детстве ещё не выработались сдерживающие силы, которые призваны контролировать поведение человека, фантазия ребёнка не знает границ, ему требуется время, чтобы самому осознать эту грань между тем, чего бы он хотел видеть, и тем, что он видит в действительности.
Объектом данного исследования является детская речь, в то время как предметом исследования стала ложь в её вербальном выражении.
Целью данного исследования является изучение социальной и психолингвистической природы детской лжи, а также анализ причин и механизма детской лжи.
Для достижения данной цели были определены следующие задачи:
1. Изучить понятие, виды и формы лжи;
2. Исследовать причины и способы преодоления детской лжи;
3. Определить материал и методику анализа;
4. Представить результаты исследования.
Теоретической и методологической основой исследования являются труды современных отечественных и зарубежных ученых в области возрастной психологии и педагогики.
Методы исследования: анализ, сопоставление, обобщение, анкетирование, беседа.
Источниковую базу исследования составили учебные материалы, монографии и статьи в периодических изданиях по теме исследования.
Структурно работа поделена на введение, двух глав, заключение и список использованной литературы.
1. Теоретические основы лжи в детском возрасте
1.1 Понятие, виды и формы лжи
Ложь – это одна из неотъемлемых составляющих человеческой коммуникации, она присутствует практически во всех сферах человеческой жизнедеятельности. В Большой психологической энциклопедии представлено следующее определение данного термина: «Ложь — это феномен общения, состоящий в намеренном искажении действительного положения вещей; чаще всего выражается в содержании речевых сообщений, немедленная проверка коих затруднительна или невозможна. Представляет собой осознанный продукт речевой деятельности, имеющий целью ввести реципиентов в заблуждение»[2].
Известное выражение Ф.И. Тютчева «Мысль изреченная есть ложь» верно лишь отчасти. Ложь - это затратная по времени, энергоёмкая мыслительная операция, требующая подбора соответствующих речевых и параязыковых коррелятов и постоянного контроля сознанием процесса речепроизводства. Поэтому далеко не всегда участник коммуникации, имеющий намерение обмануть своего партнера, способен это сделать. Речевая рефлексия не дает возможности человеку говорящему (в большей степени) и человеку пишущему (в меньшей) «спрятаться», завуалировать те характеристики своего «Я», которые представляют автора в невыгодном свете. Эгоцентризм коммуникации обнажает языковую личность, заставляя её думать о том, что сказать, но не о том, как это сделать, в то время как слушающий в первую очередь обращает внимание на то, как говорит его партнер.
В речи слово «ложь» может также быть заменено синонимами, к примеру, «неправда» или «обман», хотя некоторые учёные не считают данные слова схожими по значению, придавая какому-либо из них более отрицательную окраску.
Следует уточнить, что не каждый человек, говорящий что-то, не соответствующее действительности, должен непременно считаться лгуном. Например, мы не можем называть обманщиками актёров или людей с помутнениями рассудка. Первые действуют с одобрения общества, в то время как вторые лгут ненамеренно, порой вообще не осознавая, что именно они говорят. Речь людей, которые и сами не знают, что говорят неправду, будучи полностью уверенными в правдивости своих слов, также не следует считать ложью, поскольку ложь – это умышленное сокрытие правды, а в данном случае никакого умысла нет. Также под определение лжи не должен подпадать блеф, присущий, например, игрокам в карты, так как для них это одно из своего рода негласных правил игры. В качестве другого примера социально дозволенного обмана можно привести «эффект плацебо» или лечебное внушение, приём, впервые применённый в 1955 году американским доктором Г. Бичером. Суть данного приёма заключается в том, что врач даёт больному таблетку, не обладающую никакими медикаментозными свойствами, но при этом уверяет, что это сильнодействующее средство, а пациент, в свою очередь, считая, что принял лекарство, начинает чувствовать себя лучше и идти на поправку. Также никто не вправе осуждать священника, который не выдаёт полиции признание в совершении преступления, сделанное человеком во время исповеди, потому что так поступать ему велит обет, вне зависимости от того, сочувствует ли он преступнику или, наоборот, считает, что тот заслуживает наказания. Кроме того, к разновидностям лжи нельзя отнести озвученное нежелание человека разглашать какой-либо личный секрет, а также нарушенные или забытые обещания[3].
Психологи выделяют две основные формы лжи: умолчание и искажение. Во время умолчания человек фактически не говорит неправду, но вместе с тем и истину он тоже не сообщает. Существует мнение, что умолчание вообще не должно считаться ложью, однако если исходить из той точки зрения, что в процессе лжи правда намеренно остаётся скрытой, то можно сделать вывод, что умолчание подходит под данное описание. Конечно, здесь следует уточнить, что «ложью» можно называть исключительно предумышленное умолчание, а не случайное. Кроме того, по поводу разглашения какой-либо информации между людьми может существовать некая договорённость, например, когда тяжело больной просит доктора не сообщать ему неутешительные вести о своём состоянии здоровья, чтобы не терять волю к жизни и продолжать бороться с болезнью. Что касается искажения, здесь, помимо сокрытия правды, обманщику потребуется также выдать взамен заведомо неверную информацию. При возможности выбора между этими двумя формами лжи, чаще всего предпочтение отдаётся умолчанию, что неудивительно, так как умолчание или так называемую «пассивную ложь» легче оправдать в случае разоблачения, сославшись, например, на незнание. Более того, людям, которые в качестве формы лжи выбрали искажение, приходится постоянно держать в памяти придуманную ими информацию, чтобы не попасться с поличным, если, допустим, их попросят рассказать предоставленные ими факты в обратном порядке.
Данная классификация принадлежит П. Экману, а в работах других учёных могут быть использованы другие термины – например, С. Бок называет «ложью» исключительно искажение, а умолчание она характеризует как «тайну», аргументируя это различие наличием у лжи явного негативного значения, в то время как для тайны его присутствие необязательно[4].
В данном диссертационном исследовании предпочтение будет отдаваться терминологии, введённой и / или активно используемой П. Экманом в его работах.
Помимо вышеназванных форм лжи, являющихся основными, существует немало других её разновидностей: во-первых, это правда, высказанная таким образом, что реципиент воспримет её как ложь или шутку – например, правда, которую сообщают в сильно преувеличенном виде или с насмешливой либо саркастичной интонацией. Во-вторых, имеет место быть также полуправда, когда, казалось бы, человек не лжёт и говорит искренне, но какую-то часть правды он, всё же, утаивает и не договаривает. Следующая разновидность обмана, при которой человек фактически не лжёт, это увёртка или уход от ответа (в оригинале – dodge), когда человек попросту уклоняется от темы разговора, не давая никакого конкретного ответа на поставленный вопрос[5].
Что же касается добродетельной лжи или так называемой «лжи во спасение», то обычно принято выделять два её вида. Первый – это когда объект обмана и объект, на которого направлена добродетельность – это один и тот же человек. Сюда можно отнести такие ситуации, когда ложь совершается, чтобы защитить кого-либо от сильных отрицательных эмоций и тем самым, возможно, предотвратить начало у этого человека депрессии или суицидальных наклонностей. Это происходит, когда, например, ребёнок растёт без отца, и, чтобы не травмировать его психику суровыми жизненными реалиями в раннем возрасте, на вопрос «Где мой папа?», мать отвечает, что он космонавт и улетел в длительную экспедицию или что-то подобное. Второй вид – соответственно, когда два вышеназванных объекта не совпадают, когда один человек лжёт другому во имя кого-то или чего-то третьего, причём в роли этого третьего может выступать как один человек или группа людей, так и что-то абстрактное, например, вера, общая цель или идея. Примером здесь может послужить ситуация, когда ведутся переговоры с террористами, и для спасения заложников может прозвучать именно та информация, которую хотят услышать преступники, даже если она не будет являться правдивой.
Существует ещё одна классификация добродетельного обмана – общественно-нормативная и личностно-нравственная ложь. Общественно-нормативными ситуациями добродетельной лжи считаются те, которые были совершены в интересах общества, то есть человек обманул, исходя не из своих личных интересов или возможности личной выгоды, а преследуя более глобальные цели. Личностно-нравственная ложь – это обман на благо какого-то конкретного человека, при этом, в отличие от общественно-нормативной лжи, которая объективно признаётся вынужденной и необходимой, в этом случае всё субъективно, лжец руководствуется лишь индивидуальным пониманием ситуации. Личностно-нравственная ложь по статистике имеет место быть гораздо чаще, чем общественно-нормативная. Также данный вид лжи - это одна из весьма востребованных тем в литературе, ярко отображённая, к примеру, в романе М. Горького «На дне», где автор поднимает вечную проблему правды и лжи, предлагая читателю самому рассудить, что правильнее – «ложь во спасение» персонажа Луки, взывающего к всеобщей жалости и состраданию, а также пытающегося с помощью лжи абстрагироваться от некоторых жизненных трудностей, как бы «сгладить углы», или же позиция противника такой «гуманной лжи» Сатина, который призывает всячески бороться с несправедливостью, не терпеть её проявления в свой адрес, любым доступным образом отстаивать свои права и всегда говорить пусть и горькую, но правду. Известный отечественный психолог В. В. Знаков вообще утверждает, что личностно-нравственная ложь – это традиция, издавна свойственная русским людям и русской культуре, которая активно используется нами в повседневности[6].
Личными суждениями о какой-то ситуации, что в ней гораздо лучше будет промолчать или обмануть, нежели сообщить достоверную, правдивую информацию, часто руководствуются, к примеру, родители. Таким образом, они отвечают на неудобные и преждевременные вопросы своих маленьких детей, дабы не травмировать их формирующуюся психику, или, например, любящий сын, оказавшись по долгу службы далеко от дома и испытывая множество трудностей, скорее всего, предпочтёт написать матери, что у него всё в порядке, чтобы избавить её от лишних переживаний. Ну и наконец, существует такой вид обмана, который с некоторой натяжкой также можно отнести к добродетельному – так поступают, в основном, дети. Это такой обман, который не принесёт пользы никому, кроме самого обманщика, но в тоже время никому и не навредит. К примеру, ребёнок случайно разбил дома дорогую вазу, но, чтобы избежать последствий, говорит родителям, что это сделала собака, потому что прекрасно понимает, что собаку никто за это не накажет. В работах В. В. Знакова описана ещё одна классификация лжи как в средствах массовой информации, так и в ситуациях межличностного общения. Он выделяет две разновидности данного феномена. Во-первых, это неправда как вербальный эквивалент заблуждения, когда человек делится с окружающими заведомо ложной информацией, но при этом сам он верит в её правдивость. В качестве примера можно привести человека, который, перепутав, будет настаивать, что столицей Соединённых Штатов Америки является не Вашингтон, а Нью-Йорк[7].
Вторая разновидность лжи, согласно классификации В. В. Знакова, это неправда как следствие ограниченности знания, неполноты истины, когда человек описывает поступок другого человека субъективно, со своей стороны, не зная его мотивов и, в принципе, мало владея ситуацией – например, когда в школьной раздевалке ученица А. видит, как ученица Б. делает себе укол, и рассказывает одноклассникам, что Б. – наркозависимая, искренне веря в свою версию происходящего и даже не подозревая, что Б. страдает от диабета и поэтому вынуждена постоянно вкалывать себе инсулин.
Ещё один современный отечественный учёный И. О. Вагин описывает тип лжи, который он называет «особой ложью». Под этим определением он подразумевает такие ситуации, когда человек хотя и говорит неправду, но делает это отчасти автоматически, особо не раздумывая и не планируя свой обман. Этот вид лжи встречается в нашей повседневной коммуникации довольно часто, однако не влечёт за собой никаких серьёзных последствий и вообще вряд ли на что-либо влияет. К данному типу можно отнести ситуации, когда человек привирает с целью произвести впечатление на собеседника – например, приукрашивает реально произошедшие события (гиперболизирует или преуменьшает), либо описывает случай из жизни другого человека, выдавая его за свой собственный. Такую ложь очень легко обнаружить по прошествии времени, весьма вероятно, что солгавший забудет о том, что и/или как он рассказывал, и начнёт противоречить сам себе[8].