Файл: история на 09,11,11.doc

Большую роль в определении политики власти в этой сфере сыграл Александр Христофорович Бенкендорф, подавший в январе 1826 г. Николаю проект “Об устройстве внешней полиции” на основе которого было создано III отделение и Корпус жандармов. Этот проект обосновывал необходимость создания мощной и централизованной полиции, контролирующей состояние общества. Рекомендовалось использование доносов, перлюстрация писем и т.д. Бенкендорф был последовательным сторонником усиления цензуры (именно ему - личному другу Николая, была поручена цензура сочинений А.С. Пушкина), стремился поставить под правительственный контроль образование, печать и литературу. Бенкендорф понимал необходимость привлечения на сторону правительства профессиональных литераторов (для воздействия на общественное мнение в “нужном” направлении). Вместе с тем, необходимо отметить, что он выступал за постепенную отмену крепостного права, отмену дискриминации евреев, всегда ходатайствовал за смягчение жестких приговоров. т.к. видел во всем этом источник потенциальной напряженности в обществе. С конца 1830-х гг. дело Бенкендорфа продолжил его преемник Леонтий Васильевич Дубельт, установивший тайный надзор за А.С. Пушкиным, Н.А. Некрасовым, славянофилами и до предела ужесточивший цензуру.

Однако, одних репрессивных мер было недостаточно для того, чтобы удержать общество под контролем, необходимо было некое идеологическое обоснование. Этим обоснованием стала так называемая “теория официальной народности”, окончательно оформленная в 1833 г. министром народного просвещения графом Сергеем Сергеевичем Уваровым. Это был блестящий специалист-гуманитарий, литератор, удачливый администратор, трудившийся в области просвещения и науки. Его взгляды сформировались под влиянием прусских национал-государственных мыслителей того времени. Их идеи Уваров и решил адаптировать к русской действительности. В своем письме Николаю он писал, что “образованность” явилась основной причиной “грозных общественных бурь потрясающих Европу”. Но то касалось Европы, то была европейская образованность. В России же “порядок вещей устоял под натиском этих понятий, потому что опирался на неведомые для Европы самобытные начала: Православие, Самодержавие и Народность”. До сих пор, по мнению Уварова, эти начала проявлялись в России бессознательно, инстинктивно. Нужно было сознательно положить их в основу всех сторон русской жизни. Идеи Уварова понравились Николаю, так как предлагали решение мучительной для него дилеммы между необходимостью реформ и их опасностью. По Уварову, развитие необходимо, но только по “особому”, “истинно русскому” пути. Так получило окончательное идеологическое оформление русское самодержавие.

Благосклонность императора к уваровской теории не в последнюю очередь, вероятно, объясняется тем, что именно на начало 1830-х гг. пришлось очередное революционное потрясение - польское восстание 1830 - 1831 гг. Оно началось 17 ноября 1830 г. в Варшаве: был взят дворец Бельведер (резиденция наместника), вел. кн. Константин Павлович едва не погиб и вынужден был бежать. Фактически вся польская армия перешла на сторону восставших. Восстание охватило все Царство Польское. В январе 1831 г. польский сейм объявил о лишении Николая I польского престола и образовал национальное правительство Польши во главе с Адамом Чарторыйским. 115.000 русская армия под командованием фельдмаршала графа Ивана Ивановича Дибича-Забалканского не сумела подавить это восстание за 2 недели, как это планировалось. Поляки оказались достойными противниками. Вся весна прошла в неустойчивом равновесии В начале июня к войскам прибыл фельдмаршал граф Иван Федорович Паскевич-Эриванский, который сумел добиться перелома в ходе боевых действий. 26 августа (в годовщину Бородина) кровопролитным штурмом была взята Варшава. удалось к августу 1831 г. сломить сопротивление восставших и взять Варшаву. По капитуляции польская армия сохраняла оружие и должна была оставив Варшаву сосредоточиться и ждать дальнейших решений императора. Однако поляки, почуяв себя в безопасности, расторгли условия перемирия и возобновили боевые действия. Окончательно сопротивление поляков было сломлено лишь к 9 октября 1831 г. Еще год потребовался новому наместнику Царства Польского графу И.Ф. Паскевичу-Эриванскому (получившему за взятие Варшавы титул светлейшего князя Варшавского) для того, чтобы окончательно усмирить край. В феврале 1832 г. конституция Польши была заменена “Органическим статутом”: Польша стала составной частью империи (генерал-губернаторством), лишилась армии и сейма, сохранив лишь незначительную административную автономию.

Общественная жизнь после декабристов

Самодовольство “теории официальной народности”, превозносившей все русское без исключения и идеализировавшей Россию того времени не могло не вызвать возмущения в кругах интеллигенции. Своеобразным “рупором” этой части русского общества стал Петр Яковлевич Чаадаев выразивший свою точку зрения в чрезвычайно заостренной полемической форме в восьми весьма критических и спорных “Философических письмах”, первое из которых было опубликовано в 1836 г. в журнале “Телескоп”. Автор явно полемизировал со знаменитой в то время фразой Бенкендорфа о том, что “прошлое России изумительно, настоящее более чем превосходно, а будущее не поддается описанию”. Лейтмотивом сочинений Чаадаева стало утверждение о том, что Россия давно уже отклонилась от нормального пути развития и своим “особым” путем идет в тупик. У России нет будущего - считал Чаадаев. Преувеличенно резкие произведения Чаадаева вызвали буквально взрыв интереса (отчасти скандального) в самых широких кругах. Журнал моментально разошелся, письмо распространялось в списках. “Телескоп” немедленно был закрыт, его издатель Н.И. Надеждин сослан в Усть-Сысольск (ныне - Сыктывкар), а Чаадаев объявлен сумасшедшим, но остановить резонанс от этой публикации было уже невозможно.

В 1831 - 1834 гг. в среде студентов Московского университета образовался кружок под руководством А.И. Герцена и Н.П. Огарева. На собраниях кружка (главным образом в доме Огарева) обсуждение политических проблем чередовалось с дружескими пирушками и песнями. Участники кружка демонстративно носили береты a la Карл Занд (немецкий студент, убивший в 1819 г. драматурга А. Коцебу, считавшегося агентом русского правительства в Германии) и шейные платки французских республиканских цветов. Огарев и товарищи пели распевали на улицах “Марсельезу”. Все это давало повод некоторым современникам называть молодых друзей фрондерами, любящими внешний эффект и картинность. Однако кроме этой показной бравады в кружке шла напряженная работа. Читались и распространялись запрещенные цензурой произведения декабристов, труды западноевропейских философов и политических деятелей, исследования по истории Великой французской революции. С конца 1832 г. все большее внимание членов кружка стало привлекать учение французского социалиста-утописта К.А. Сен-Симона. Часть членов кружка была готова перейти на позиции утопического социализма, однако неожиданно (в связи с “Делом о лицах, распевавших в Москве пасквильные песни”) в 1834 г. кружок был разгромлен. Все активное его члены после 9-месячного заключения были сосланы в отдаленные губернии

Крупнейшим центром вольномыслия в России того времени был московский литературно-философский кружок Николая Владимировича Станкевича (1831 - 1837 гг.) который посещали такие разные люди, как историк Тимофей Николаевич Грановский, литератор и публицист Константин Сергеевич Аксаков (сын писателя С.Т. Аксакова), Виссарион Григорьевич Белинский, Михаил Александрович Бакунин и другие молодые люди. Объединяло их всех увлечение философией Гегеля, при помощи которой они пытались понять окружающий мир. В спорах и дискуссиях члены кружка анализировали окружающую действительность, сравнивали ее с европейской. Многим это впоследствии помогло определить свою точку зрения в бурных дебатах последующих лет. Однако, в конце 1830-х гг. Станкевич заболел и вынужден был уехать на лечение за границу. После этого, в 1837 г. кружок распался. Именно в этом кружке к концу 1830-х гг. сформировались два цельных течения общественной мысли - славянофильское и западническое - которые предлагали свои концепции исторического развития России.

Западники и славянофилы

В 1839 г. в московских литературных салонах стала распространяться записка “О старом и новом”. Ее автором был Алексей Степанович Хомяков (1804—1860). К нему вскоре присоединились братья Иван Васильевич и Петр Васильевич Киреевские, братья Константин (входивший прежде в кружок Станкевича) и Иван Аксаковы, Юрий Ф Самарин, А.И. Кошелев. Их стали называть славянофилами. Они предлагали свою оригинальную концепцию развития России. С их точки зрения, Россия долгое время шла совершенно иным путем, нежели Западная Европа. История последней определялась постоянной борьбой эгоистических личностей, враждовавших друг с другом сословий, деспотизмом на крови построенных государств. В основе же русской истории была община, все члены которой были связаны общими интересами. Православная религия еще больше укрепляла изначальную способность русского человека жертвовать своими интересами ради общих, оказывать помощь тем, кто слабее, терпеливо выносить все тяготы жизни. Государственная власть, призванная извне (славянофилы были решительными сторонниками норманнской теории) опекала русский народ, защищала его от внешних врагов, поддерживала необходимый порядок, но не вмешивалась в духовную, частную, местную жизнь. Власть носила самодержавный характер, но при этом чутко прислушивалась к мнению народа, поддерживая с ним постоянный контакт через Земские соборы.

В результате реформ Петра это гармоничное устройство Руси было разрушено. По мнению славянофилов, именно Петр ввел крепостное право, разделившее народ на господ и рабов. Господам он к тому же попытался привить западноевропейские нравы, обычаи, культуру, окончательно оторвав их тем самым от народной массы, сохранившей в себе то лучшее, что было в старой Руси, - общинные традиции и верность православию. Именно при Петре государство приобрело деспотический характер, совершенно перестав считаться с народом, превратив его в строительный материал для создания грандиозной империи.

Славянофилы призывали восстановить старорусские устои общественной и государственной жизни. Прежде всего, считали они, необходимо возродить духовное единство русского народа, а для этого следует отменить крепостное право, непреодолимой преградой отделяющее крестьян от остальных слоев населения. Затем, сохраняя самодержавный строй, нужно изжить его деспотический характер, наладить утраченную связь между государством и народом. Этой цели славянофилы надеялись достичь введением самой широкой гласности; мечтали они и о возрождении Земских соборов.

Появление славянофилов заставило сблизиться тех, кто считал Россию и Западную Европу нераздельными частями одного культурно-исторического целого. В этой группе оказались историки Т.Н. Грановский и Сергей Михайлович Соловьев, юрист Константин Дмитриевич Кавелин, публицист и критик В.П. Боткин, Борис Николаевич Чичерин, Е.Ф. Корш. Сторонников этой точки зрения называли западниками. Они исходили из твердого убеждения, что Россия идет по европейскому пути - единственно возможному для цивилизованной страны. Россия вступила на этот путь с опозданием, только в начале XVIII в., в результате реформ Петра Великого. Естественно, что по уровню развития она значительно отстает от передовых стран Западной Европы. Однако движение “в западном направлении” неизбежно должно привести к таким же переменам в русской жизни, какие в свое время уже пережили эти страны, - к замене подневольного, крепостного труда свободным и преобразованию деспотического государственного строя в конституционный. Вместе с тем, для большинства западников было характерно критическое отношение к порядкам и социальным отношениям современных им стран Западной Европы. Великобританию и Францию они воспринимали как своеобразный ориентир, но не как предмет для слепого подражания.

Основная задача “образованного меньшинства” в этих условиях - подготовить русское общество к мысли о необходимости преобразований и воздействовать в должном духе на власть. Именно в живом сотрудничестве власть и общество должны подготовить и провести хорошо продуманные, последовательные реформы, с помощью которых будет ликвидирован разрыв между Россией и Западной Европой.

Сознавая несовершенство существовавшего в России социально-политического строя, западники расходились в определении путей его изменения. Уже в 1840-х гг. в их среде наметились два направления: либеральное, объединявшее подавляющее большинство западников и радикальное, наиболее яркими представителями которого были Александр Иванович Герцен, Николай Платонович Огарев, отчасти Виссарион Григорьевич Белинский. В конце 1830-х - начале 1840-х гг. они разделяли основные идеи западников. Однако уже в это время между представителями этих двух течений общественной мысли возникают серьезные теоретические расхождения, которые становятся все более острыми впоследствии. Будучи полностью согласными с тем, что Россия идет по западному, европейскому пути, на котором ее неизбежно ждет отмена крепостного права и введение конституции, радикалы не склонны были на этом останавливаться. Буржуазный строй они подвергали самой разносторонней критике. С их точки зрения, Россия в своем развитии не только должна догнать западноевропейские страны, но и совершить вместе с ними решительный шаг к принципиально новому строю жизни - социализму. Кроме того, если западники считали реформы, проводимые сверху, единственно допустимым средством преобразования России, то Белинский и его единомышленники склонялись к средствам более решительным - революционным. Разногласия в вопросе о путях дальнейшего развития России обострились в 1850-х гг., а в 1860-х гг. привели к разрыву между радикалами и либералами в лагере западников.

Таким образом, создавая различные концепции развития России, выдвигая взаимоисключающие друг друга идеи, представители различных течений оппозиционной общественной мысли 1830-х - 1840-х гг. действовали, по сути, в одном направлении. Отмена крепостного права и переустройство деспотического государственного строя - вот те первостепенные задачи, с решения которых должен был начаться выход России из затяжного кризиса. В период царствования Николая I, когда любая политическая деятельность вне рамок официальной идеологии была невозможна, западничество и славянофильство были чисто идейными течениями. Их деятельность носила сугубо легальный характер, но зато была широка, многообразна и вызывала в обществе гораздо более сильный резонанс, чем движение декабристов. Своими университетскими лекциями, публицистическими и художественными произведениями, салонными спорами представители оппозиции исподволь раскачивали общество, внушали мысль о пагубности самодержавно-крепостнического строя, о необходимости перемен. Результаты этой, по определению А.И. Герцена, “тихой работы” сказались позже, в эпоху реформ, которые стали возможны только благодаря самой широкой общественной поддержке. С началом “эпохи Великих реформ” для многих славянофилов и западников открылась возможность практической деятельности.

Появление социалистических теорий

До конца 1840-х гг. А.И. Герцен все надежды на перемены связывал с Западной Европой, где, по его мнению, на смену революциям политическим , которые не улучшили положение трудящихся, приходила эпоха революций социальных, направленных на создание нового общественного строя, свободного от эксплуатации.

В начале 1847 г. А.И. Герцен добился разрешения выехать за границу. То, что он увидел значительно охладило его увлечение Западом. При ближайшем рассмотрении оказалось, что тот мир, который он долгое время склонен был идеализировать насквозь буржуазен и не способен к дальнейшему прогрессу, т.к. европейский либерализм эволюционирует в сторону контрреволюции, а пролетариат еще слишком слаб, чтобы взять власть. Окончательно утвердиться в этом мнении ему помогла революция 1848 г. которую он наблюдал в Европе.

Разочарование в революционном потенциале Европы побудило Герцена искать пути и способы обновления России в самой русской жизни. И если в начале 1840-х гг. в спорах со славянофилами он весьма критически отзывался о самобытности русского крестьянского уклада с его общиной и круговой порукой, то в конце 1840-х гг. его взгляды на общину и артель коренным образом изменились: он увидел в них те социальные элементы, которые при определенных условиях могли бы стать основой социалистических преобразований. Допуская, что и России, как и Западной Европе, придется встать на капиталистический путь развития, Герцен считал, что она не должна в точности копировать путь Запада и перейти т капитализма к социализму как можно скорее. Возникла опасная иллюзия, что можно перескочить через целый исторический этап развития.

К середине 1850-х гг. он сформулировал программу “русского социализма”: ”сохранить общину и освободить личность, распространить сельское и волостное самоуправление на города, государство в целом, поддерживая при этом национальное единство, развивать частные права и сохранить неделимость земли”. Суть социальной революции в России Герцен видел в освобождении крестьян от крепостной зависимости с обязательным наделением их землей. Необходимо отметить, что сам Герцен никогда не ставил вопрос о непосредственной борьбе за введение в России социалистического строя.

В 1850 г. он отказался вернуться в Россию и вскоре был на родине приговорен к вечному изгнанию. В 1852 г. Герцен поселился в Лондоне (враждебно настроенная к России Англия не чинила никаких препятствий его политической деятельности), а в 1853 г. на деньги польских эмигрантов организовал “Вольную русскую типографию”, издания которой, особенно появившийся в 1857 г. журнал “Колокол” были широко известны в России и читались во всех слоях населения не исключая и императорской семьи.

В самой России идеи утопического социализма разделяли и проповедовали члены кружка Михаила Васильевича Буташевича-Петрашевского, служившего переводчиком в МИДе. В 1848 - 1849 гг. они пытались создать тайное общество, однако по доносу засланного в кружок жандармского осведомителя были арестованы. 21 человек (в том числе и молодой писатель Ф.М. Достоевский) был приговорен к расстрелу, которая в последний момент была заменена каторгой. Дело петрашевцев надолго остановило распространение идей социализма в России.