ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 12.10.2020
Просмотров: 2012
Скачиваний: 4
Способ насильнический, в котором средствами действия являются физическое или психическое насилие.
Способ оскорбительный для кого-либо, т.е. содержащий в себе элемент оскорбления, надругательства или издевательства над другими людьми.
Склонности к этим способам действия очень различно развиты у эндогенных преступников и с различной яркостью выражаются в их преступлениях. При этом у одних заметна сложившаяся склонность к какому-либо одному из этих способов, у других – к нескольким, а у некоторых – ко всем, с применением того или иного способа, смотря лишь по соображениям о его технической пригодности и рискованности при данных обстоятельствах. В развитии этих склонностей можно различать три ступени: начальную, среднюю и высшую.
Предрасположение к преступлению представляет собою сочетание в одно целое склонности к известным целям со склонностью к известным способам ее достижения. По степени своего развития оно может выразиться в следующих трех главных формах:
1. В виде общей тенденции к такому способу достижения известной цели, особенно ярким выражением которого является известное преступление, например, в виде общей склонности проявлять свое раздражение или ревность в насильственных формах, в виде склонности вообще к нетрудовому обогащению на чужой счет и т. п. При такой склонности общего характера у человека наблюдается тенденция выливать свое поведение в формы, носящие определенную эмоциональную окраску, но нет сложившейся склонности к какой-либо конкретно-определенной форме такого поведения, к определенному поступку. Раз такой человек совершил преступление, мы можем сказать, что у него намечается образование специальной склонности к известному преступлению, но лишь намечается, и говорить пока еще о наличности такой специальной склонности, как о чем-то сложившемся преждевременно. Как форма поведения, преступление представляет ряд особенностей, неприятных для лица, его совершающего, и эти особенности заставляют людей воздерживаться от него и предпочитать ему другие формы выражения своих склонностей. Возможно, что в силу известных конкретных условий эти особенности в отдельном случае и не оказали достаточного задерживающего! влияния, но отсюда нельзя еще заключить, что у субъекта уже образовалась склонность к данному преступлению.
Преступников, являющихся носителями рассматриваемого вида предрасположения, можно назвать простыми эндогенными преступниками или эндогенными преступниками первого разряда.
2. В виде выкристаллизовавшейся специальной склонности к такому поведению, которое адоптирует личность к совершению данного преступления, т.е. преступления, по отношению к которому устанавливается тип преступника.
3. В виде специальной склонности к данному преступлению.
В последних двух случаях существует уже особая установка, особая приспособленность личности к определенного рода поступкам, но в первом из этих случаев мы имеем установку на известный вид поведения, родственный данному преступлению, подготовляющий пли адоптирующий к нему, а в последнем – на данную форму преступной деятельности. Для этих двух групп эндогенных преступников я считаю наиболее подходящими названия криминолоидов и профессионалов. От эндогенных преступников первого разряда они отличаются тем, что у них уже сложилась специальная криминогенная склонность, на которую и должны направляться меры воздействия, предназначенные свести их с преступного пути.
Криминолоиды – это такие преступники, у которых нет еще выкристаллизовавшейся специальной склонности, именно, к данному преступлению, но есть специальная склонность к поступкам, представляющим собою проявления того из указанных выше способов действия, который находит яркое свое выражение в данном преступлении, или есть образовавшаяся в результате более или менее частых столкновений с уголовным законом и судом склонность не считаться с велениями уголовного закона.
О принадлежности субъекта к типу криминолоидов можно судить по его уголовному прошлому, по его занятиям и образу жизни. Иногда все эти признаки вместе, а иногда тот или иной из них довольно ясно выражены в жизни субъекта и свидетельствуют о его большей или меньшей подготовленности к преступной карьере. Однако, каждый из этих признаков лишь при известных условиях дает основание для зачисления субъекта в криминолоиды. Уголовное прошлое, заключающееся в том, что данный субъект совершал сходные или иные преступления, – только тогда является надежным признаком криминолоидности, когда по характеру или многократности преступной деятельности можно заключить, что субъект готов к столкновению с законом и судом, что, в связи с его уголовным прошлым, у него совершенно изменилась, ослаблена или отпала оценка данного преступления, что перспектива суда и наказания теперь совсем или почти совсем не производит на него удерживающего от преступления впечатления. Такую подготовленность к преступлению нельзя не учитывать, потому что при ней человек быстрее и легче решается на преступление; в таком случае процесс роста преступной решимости облегчается, освобождается от некоторых тормозящих задержек.
Вторую разновидность криминолоидов образуют те, которые, до известной степени, подготовлены к преступлению своими занятиями, сообщившими им способность и навык открыто напасть на другого и применить к нему, для достижения своих целей, физическую силу, хищнически взять что-либо чужое, эксплуатировать других людей и т. д.
Третья разновидность состоит из людей, которые в своей личной жизни настолько распустились или опустились, развратились, изолгались и т. д., что у них совершенно притупились известные нравственные чувства, почему им сравнительно легко решиться на преступления, от которых людей обыкновенно удерживают эти чувства. К числу занятий, подготовляющих к разным преступлениям, преимущественно имущественного характера, относятся: профессиональная отдача капиталов взаймы, содержание публичных или игорных домов, проституция, торговля самогонкой, мелкий рыночный торг случайными предметами более или менее темного происхождения и т. д. Неоднократное участие в боях и более или менее долговременное пребывание на фронте, хотя сами по себе и не толкают человека на путь преступления, но для человека с предрасположением к преступлению служат известной подготовкой к преступной карьере. Бесшабашный, пьяный образ жизни, с беспечной растратой материальных средств и духовных сил, с половыми излишествами, извращениями, с декларацией и т. п. также, несомненно, более или менее сильно подготавливают к некоторым преступлениям.
Высшей степени развития предрасположение к преступлению достигает у профессионалов.
Профессиональный преступник – тот, кто несколько раз совершил преступление одного и того же вида по утвердившейся склонности удовлетворять таким образом свою более или менее часто повторяющуюся потребность. Конечно, очень часто с этими признаками соединяются неоднократное отбытие наказания и многократная судимость, но это – не непременные признаки профессионального преступника; он может и не быть рецидивистом, равно как рецидивист может не быть профессиональным преступником. Часто профессиональный преступник начинает свою карьеру с раннего возраста, даже с детства, но и этот признак имеется у профессионалов далеко не всегда. Центральный признак профессионального преступника – склонность к удовлетворению своич потребностей посредством данного преступления, образующая как бы «установку» его личности на определенное преступление. Вопрос, совершить ли преступление, для профессионала есть вопрос не моральной оценки поступка, даже не вопрос оценки данного вида преступной карьеры с точки зрения его личных интересов, – эта карьера им уже избрана, – а исключительно вопрос, так сказать, технический, т.-е. вопрос удобства или неудобства совершения преступления при данных обстоятельствах, большего или меньшего риска потерпеть неудачу. Профессионалы владеют особой техникой преступления, часто применяют новейшие открытия в своей преступной деятельности, разрабатывают практически особый жаргон преступников («блатную музыку»).
Таким образом, по степени определенности своего содержания и законченности развития, предрасположение к преступлению встречается в трех формах: у эндогенных преступников первого разряда мы встречаем его в начальной фазе развития, у криминолоидов – в средней, а у профессионалов оно достигает полной законченности.
После этой общей характеристики главных разновидностей эндогенных преступников перейду к описанию отдельных типов.
ГЛАВА ШЕСТАЯ.
Импульсивные преступники.
I.
В преступном мире много людей, которые "ценою преступления хотели купить отдельное чувственное удовольствие, удовлетворить потребность данной минуты, не заглядывая в будущее, всецело отдаваясь вспыхнувшему в них чувственному импульсу.
О моральной и социальной оценке поступка они не думали и не думают, или начинают думать, уже сидя в исправительном доме. Лично для них невыгодных последствиях поступка, – о суде, наказании, разлуке с семьей и т. д., – они, в момент преступления, или также вовсе не думали, или относились к ним индифферентно, а еще чаще легкомысленно надеялись, что им удастся ускользнуть от глаз правосудия и остаться нераскрытыми. В этой надежде их нередко укрепляла слепая вера в предусмотрительность и ловкость их более опытных товарищей: последние-де, как люди бывалые, «деловые», знают уже, как все так устроить, чтобы сухими выйти из воды. Поразительно легко и быстро иногда такие люди решаются вступить на преступный путь. Идет человек, гуляет, никаких преступных мыслей у него нет; вдруг встречается с старым знакомым, разговорится, получит от него приглашение «участвовать в деле» и, через несколько часов или даже минут, он уже преступник и иногда очень тяжкий. Иной раз он сначала еще оробеет, скажет, что боится попасться, что он по этому делу «неспециалист», через минуту же согласится, когда ему скажут, что ручаются за успех, что дело – простое и ему придется лишь нести узлы, стоять у дверей или выполнять какую-либо иную функцию, не требующую технических навыков и знаний. А потом, сидя в тюрьме, такой человек сам искренно удивляется, зачем и как он мог пойти на такое дело. Вот несколько примеров.
Александр Р., 23 лет, уроженец Минской губернии, русский. Пять лет уже женат. Имеет на своем иждивении старуху мать. Прошел 4 класса Лазаревского института восточных языков; продолжению образования помешала революция. В 1918 году был на фронте, а потом, в 1919 году, был откомандирован в Москву. Военная служба ему с детства нравилась, в юности он мечтал о высшем военном образовании. К разным военным опасностям относится равнодушно. Особенно нравится ему в военной службе кочевой образ жизни. Последнее время работал как электромонтер. Некто Ш. пригласил его поправить у себя электрическое освещение, разговорился с ним и продолжал знакомство после починки электричества. Познакомившись поближе, он предложил ему совершить грабеж под видом обыска. Александр без колебаний согласился, веря, что дело сойдет с рук безнаказанно. С поддельным ордером на обыск они вдвоем явились в одну квартиру в Москве, причем Ш. производил обыск, а Р. писал протокол. Затем, с награбленными деньгами и драгоценностями ушли на квартиру Ш. За это Р. и его товарищ были приговорены к высшей мере наказания, замененной впоследствии заключением на 10 лет. Р. говорит, что он встретил приговор вполне спокойно и потом – до помилования – пил, ел и спал как обыкновенно. Вообще он производит впечатление спокойного и даже безучастного человека. И на войне он обыкновенно сохранял спокойствие; лишь изредка – в атаках – замечал особый подъем, а иногда и приступы трусости, страха за себя. Но если бы вновь вспыхнула какая-нибудь война, он с удовольствием пошел бы, однако, «лишь в технические части». Надо добавить, что он вполне здоров. Пьет очень мало. Родители же его совсем не пили. Кокаина не нюхал. Особой раздражительности и вспыльчивости в нем не заметно, скорее это – спокойный, равнодушный почти ко всему человек. Он, сравнительно со многими бандитами, интеллигентен, довольно много читал, причем заявил, что особенное впечатление на него произвел «Идиот» Достоевского. Но в нем чувствуется отсутствие определенных устойчивых интересов, определенного плана жизни, какая-то вялость и внутренняя хаотичность. Сидя в тюрьме, он жалеет, что не старался закончить свое образование и своим преступлением принес вред матери и жене. Когда решился на преступление, говорит он, о наказании много не думал, думал, что «в крайнем случае дадут год, не более»…
Другой пример. В январе 1923 года Петр Иосифович Д., 32 лет, и Владимир Иванович Р., 28 лет, – когда-то служившие вместе на военной службе и, незадолго до описываемого случая, встретившиеся в Москве, – задумали совершить бандитское нападение на какого-нибудь «биржевика». В условленный день, сговорившись накануне, они прямо пошли к месту «черной биржи», где биржевики торговали валютой. Первоначально у них была мысль выхватить деньги у какого-либо деятеля черной биржи, но потом они изменили план. Р. предложил выследить какого-нибудь биржевика, пойти за ним и ограбить его в каком-либо подходящем месте. Сказано – сделано. Они выследили некоего Р., последовали за ним и на Большой Дмитровке, когда он вошел в подъезд дома № 16, произвели на него вооруженное нападение. Д., угрожая револьвером, скомандовал ему «тише», а Р. выхватил портфель, и они бросились бежать, но, благодаря поднятой тревоге, Д. был тут, же задержан, а Г. удалось задержать вскоре в уборной дома № 14 по Салтыковскому переулку, куда, он забежал, спасаясь от погони. Преступление совершено около семи часов вечера.
Оба героя оказались новичками на бандитском поприще. Оба читали много раз в газетах о том, как производятся грабежи, и эти сообщения, по-видимому, производили на них некоторое впечатление, но сами занялись бандитизмом впервые. Д. раньше не судился. Г. судился в 1920 году за спекуляцию ненормированными продуктами, но был оправдан. Оба они не кончили средней школы: Д. – ремесленного училища, Р.- коммерческого. Оба полупольской, полурусской национальности: у Д.-отец поляк, а мать – русская, а у Р. – наоборот. Оба они здоровы. Душевнобольных нет в роду ни у того, ни у другого. Оба холосты. Р. совсем не пьет и не нюхает кокаина, Д. -пьет мало и редко, кокаина также не нюхает. Д. с 1912 года служил военным чиновником; в Красной армии был адъютантом бригады, демобилизован в ноябре 1922 г., Г. – в 1921 году. Оба, хотя еще не голодали, но в деньгах нуждались, деньги у них были на исходе. Г. первый задумался над вопросом о бандитизме и решил, что этим способом всего легче доставать деньги. С этим решением он отправился к Д. и уговорился с ним относительно преступления. Ни тот, ни другой относительно выбора преступного пути не колебались и чувства страха не испытывали. Но оба заявили, что в одиночку преступления совершить не могли бы, – «духа не хватило бы», – только вместе, друг с другом они могли пойти на такое дело. Моральная и социальная оценка преступления отсутствует и у того и у другого; полагают, что нужда оправдывает их преступление. К потерпевшему жалости ни тот, ни другой не испытывали. Оба заявляют, что «не думали причинить ему вреда» и ни в каком случае стрелять бы не стали. Г. – более уравновешенный человек, спокойного характера, сдержанный. Д. более нервен, вспыльчив, раздражителен и способен скорее решиться, под влиянием раздражения, на насильственный образ действий.
Вот еще один пример, действующим лицом в котором является молодой человек – Яков Дмитриевич М., 20 лет, русский, из крестьян Клинского уезда Московской губернии. Родители его занимались крестьянским хозяйством: в живых остался лишь отец. Душевнобольных в роду нет. Ни Яков, ни его родители не пили: кокаина он также не нюхает. Здоров. Судился раньше и был осужден условно на 2 месяца заключения за халатное отношение к службе, выразившееся в не передаче телефонограммы. Окончил сельскую школу. По профессии слесарь. До призыва на военную службу жил с отцом, с 2 братьями и 4 сестрами; он – младший в семье. Жили без особой нужды. Холост. Преступление совершил в ночь с 20 на 21 марта 1922 г. при следующих обстоятельствах. Приехал из полка в отпуск в свою деревню и как-то пошел гулять. Встретил своего товарища – односельчанина Г. Разговорились. Во время разговора Г. предложил участвовать в ограблении. Яков сначала заколебался «из страха, что попадешь», но потом быстро согласился, рассчитывая на безнаказанность. «Знал бы, что попаду, – говорил он, – ни за что бы не согласился». Г. разработал план нападения на театральный отдел уездного отдела народного образования в г. Клину. В Клин пришли в понедельник вечером и, когда было уже совсем темно, подошли и постучали в дверь. С ними был еще один товарищ, приглашенный раньше Якова. Открывшему дверь сторожу сказали, что пришли от декоратора, который остался в чайной и сейчас придет. Старик-сторож впустил их и даже поставил им самовар. Они напились чаю, а затем объявили сторожу цель своего прихода, после чего связали его, завязали ему глаза и рот. Старик не сопротивлялся. Связывая его, один из участников – 3. – сказал: «нам твоего тела, дедушка, не нужно, лежи и молчи, а мы возьмем и уйдем». Взломали помещение, где хранилась мануфактура, забрали последнюю и ушли. На деньги, вырученные от продажи своей части, Яков купил отцу лошадь и кое-что себе. От своих он все скрыл и первое время был доволен совершенным преступлением: «украл, да не попал». Но потом, когда арестовали соучастников, и он об этом узнал, испугался, пошел и сам во всем признался властям. Еще раньше признался отцу, который его сильно ругал вначале, а потом сказал: «смотри, молчи, а то попадешь». Теперь он раскаивается, потому что сидеть в тюрьме не нравится- «хлеба не хватает», – да и «людей совестно, говорят: «вор». Это – простоватый, легкомысленный деревенский парень, довольно добродушный, любитель «погулять с девочками», побалагурить, посидеть в театре, посмотреть какую-нибудь занятную драму. Собирался жениться на «красную горку». Легкомыслен и придурковат. Столь же легкомыслен оказался и Алексей Петрович Н., 28 лет, русский, уроженец Ранненбурга. Хотя он и говорит про себя, что у него «характер тщедушный» и он курицы зарезать не в состоянии, однако, когда он, возвращаясь со службы, встретился с товарищами, пригласившими его участвовать в бандитском налете, то он отправился на преступление прямо с портфелем, набитым служебными бумагами, уговорившись, что он лишь поможет нести награбленные вещи.