Файл: Levina_L_M_Etnokulturnaya_istoria_Vostochnogo_P.pdf

нидам самой северной в державе области "саков, которые за Согдом" (Вайнберг, Ле-

вина, 1993, с. 95). Где-то в конце III — начале II в. до н.э. жители чирикрабатских

городищ и поселений под давлением экологической ситуации вынуждены были по-

кинуть рассматриваемый регион и уйти, судя по археологическим данным, в основ-

ном на юго-запад, в районы Парфии, и небольшой частью на восток, где в районе г.

Алма-Ата оставили нам несколько своих поселений.

Однако и в силу географического положения наиболее важные в регионе миг-

рационные пути и торговые дороги, зоны межэтнических и межкультурных контак-

тов в I тыс. до н.э., как и в I тыс. н.э., проходили севернее Жаныдарьинского русла,

в бассейне древних северных сырдарьинских протоков — Кувандарьи и Пракуван-

дарьи (Эскидарьялыка), где в рассматриваемый период развивалась джетыасарская

культура (с конца эпохи бронзы и по VIII-IX вв. н.э.). Памятники последней и ста-

нут основным объектом нашего внимания в данной книге.

Хотя упоминание о низовьях Сырдарьи и названия некоторых городов данного

региона находим в весьма древних источниках, говорить об историко-геогра-

фическом изучении этих областей можно лишь начиная с середины XVIII в., а вер-

нее, с XIX в. Ряд крупных городов в сырдарьинских низовьях изредка отмечается на

европейских географических картах уже с XIII в. Намного лучше эти места были

известны аль-Бируни, Ибн Хаукалю, Идриси. С середины XVIII в. и особенно на-

чала XIX в. начинается все более интенсивное обследование территорий Северного

и Центрального Казахстана, а частично и отдельных областей Средней Азии. Так,

еще в 1740 г. по дороге в Хиву в низовьях Сырдарьи побывали Гладышев и Мура-

вин, видевшие развалины Джанкента (Ханыков, 1850). Упоминают о некоторых

развалинах в сырдарьинских низовьях и С.Ремезов, П.Рычков (последнему были

известны результаты поездки Гладышева и Муравина), А.И.Левшин, М.Мейер,

А.И.Макшеев и др. (Ремезов, 1882, с. 316-319; Рычков, 1762; Левшин, 1832, с. 212;

Макшеев, 1856, с. 69). Но при этом, несмотря на упоминания отдельных развалин

Нижней Сырдарьи, интересующие нас в настоящий момент регионы фактически

целиком оставались вне поля деятельности крупнейших географов того времени. И

лишь в 1867 г. П.И. Лерх посетил некоторые памятники сырдарьинских низовий и

произвел первые раскопки на одном из них — городище Джанкенте, который он

отождествлял с Янгикентом (Лерх, 1870, с. XXII-XXXI).

На протяжении последующих двух десятилетий низовья Сырдарьи исследова-

лись лишь случайно проезжавшими там военными топографами, географами и др.

Изредка отдельные памятники подвергались таким же бессистемным и случайным

раскопкам (например, раскопки В.В. Верещагина на уже упомянутом выше горо-

дище Джанкент, об этом см. Лыкошин, 1896). В 1895 г. в Ташкенте был создан Тур-

кестанский кружок любителей археологии, деятельность членов которого затронула

и районы нижней Сырдарьи. Во время своих поездок по Средней Азии и Казахстану

члены кружка не только фиксировали вновь открытые ими многочисленные посе-

ления и городища, но и пытались отождествлять их с упомянутыми у древних авто-

ров (Смирнов, 1897, с. 11-12; Каллаур, 1904; Лунин, 1958; Бартольд, 1897). Однако

можно считать, что историко-географическое изучение низовьев Сырдарьи в Во-

сточном Приаралье началось все же в конце 60-70-х годов XIX века и базировалось

как на данных античных и средневековых географов и путешественников, так и на

путевых записках купцов и исследователей XVIII в., проезжавших через эту область

на пути в Бухару (краткий обзор и литературу см. Левина, 1971, с. 8-9).

С 1946 г. Хорезмская археолого-этнографическая экспедиция АН СССР под ру-

ководством С.П.Толстова начала археологическое изучение данного региона

(подробно об исследованиях жаныдарьинского и инкардарьинского бассейна см.

Вайнберг, Левина, 1993, с. 5 и ел.).

6

Первое исследование джетыасарских памятников было проведено С.П.Толсто-

вым в том же, 1946 г. (Толстое, 19476, с. 55-107; он же, 1948, с. 125-140). В 1948,

1949, и 1951 гг. велись раскопки городищ Джеты-асар 3 (Алтын-асар), Джеты-асар 9

и отдельных курганов в окрестностях Джеты-асар 3 (Толстов, 1949, с. 246-254; он

же, 1950а, с. 521-531; он же, 1952, с. 16-19; он же, 1954, с. 258-262; он же, 1958,

с. 235-252; он же, 1962а, с. 186-198). Разведывательные работы в этом же районе

продолжались в 1958, 1962-1963, 1966, 1971 гг. (Толстов, Жданко, Итина, 1963, с. 31;

Андрианов, 1969, с. 13-14; Левина, 1971, с. 19).

С 1973 г. возобновились раскопки джетыасарских городищ (Левина, 1974,

с. 471-472; она же, 1975, с. 42-46), продолженные в 1976, 1978 гг. (городище Джеты-

асар 2), затем в 1979-1981 и 1983-1984 гг. (городище Джеты-асар 12) (Левина, 1977,

с. 517-518; она же, 1979а, с. 537; она же, 1980, с. 434-435; она же, 1981а, с. 438-439;

она же, 1983, с. 441-442; она же, 1985, с. 512-513; она же, 1986, с. 447-448). Тогда же

вблизи изучаемых городищ проводились раскопки погребений (Левина, 1974, с. 472;

она же, 1981а, с. 438; она же, 1983, с. 442; она же, 1985, с. 513; она же, 1986, с. 447;

Яблонский, 1983, с. 447-448). С 1986 г. развернулись широкие охранные работы в

урочище, в результате которых было изучено около 700 курганов в окрестностях го-

родищ Джеты-асар 3 (Алтын-асар), Джеты-асар 12 (Томпак-асар), Джеты-асар 11 и

13 (Кос-асар Большой и Кос-асар Малый) (Левина, 1988, с. 485-486; она же, 1987, с.

179-180; она же, 1992а, с. 150-157, 258-259; она же, 19926; она же, 1993а; она же,

19936; она же, 1994).

Большей частью работы производились комплексно, с привлечением исследо-

ваний географов, почвоведов, геоморфологов, ландшафтников, биологов, антропо-

логов, палеодемографов (1973 г.) и последующим исследованием полученных аэро-

фотоснимков при изучении памятников, древних русел и т.п. (см. например, Тол-

стов, 1948; Андрианов, Итина, Кесь, 1975; Левина, Птичников, 1991; Левина, Га-

лиева, 1993а; они же, 19936; они же, 1995; Бужилова, Медникова, 1995 и мн. др.).

Несмотря на то что раскопки на джетыасарских городищах велись с 1948 года,

хотя и с многолетними перерывами, в литературе они освещались чрезвычайно ску-

по, часто упоминались лишь сами факты работ. Однако уже в 1948 г. С.П.Толстов

дал общую характеристику и первую классификацию джетыасарских памятников, а

в 1966 и 1971 гг. автором этой книги были опубликованы результаты исследований

хронологии и классификации джетыасарскбй керамики, а соответственно и многих

памятников (Левина, 1966; она же, 1971), в основных своих положениях выдержав-

ших "проверку временем". Учитывая значимость данного региона и культуры в эт-

нокультурной истории многих евразийских народов, представляется возможным и

интересным ввести полученные в результате полевых работ материалы в научный

оборот, дать характеристику и описание чрезвычайно своеобразной джетыасарской

культуры, попытавшись проследить ее развитие прежде всего в районе становления

культуры в Восточном Приаралье.

Как уже упоминалось, с 1986 по 1991 г. работы в давшем имя культуре Джетыа-

сарском урочище в бассейне Эскидарьялыка носили охранный характер. Эти иссле-

дования не могли бы быть проведенными в полном объеме без моральной и матери-

альной поддержки руководства космодрома Байконур и, в первую очередь, военных

строителей. Мы должны еще и еще раз поблагодарить генерал-майора Б.Г.Калини-

чева и полковника А.З.Дысина за их постоянную помощь, без которой нам не уда-

лось бы получить таких уникальных антропологических и археологических коллек-

ций.

Должна поблагодарить художника Г.М.Баева, фотографа С.Н. Иванова, архи-

текторов А.С. Дубовского, А.Ф. Квасова, И.П. Лунькову, моих помощников-архе-

ологов, в первую очередь СМ. Колякова, Е.В. Переводчикову, Л.К. Сергееву, а так-

же сотрудников сектора  С Б . Болелова, С.Н. Гавряшина, А.Н. Гертмана, О.С. Ни-

кулину, А.В. Савицкого, моих друзей и бессменных участников в работах экспеди-

ции Т.Ф. Абрамову, С.С. Яресько, П. Грицевичуса и многих других.

Планы городищ, внутренних планировок выполнены А.С. Дубовским, А.Ф.

Квасовым, И.П. Луньковой, Л.К. Сергеевой, чертежи курганов сделаны Л.К. Сер-

геевой, Н.И. Ханиной, Л.М. Левиной, И.П. Луньковой, карты-схемы и таблицы —

Л.М. Левиной, рисунки выполнены Г.М. Баевым, Л.К. Сергеевой, И.И. Зайцевой,

Л.М. Левиной, реконструкции одежды сделаны Г.М. Баевым совместно с А.К. Ел-

киной и Л.М. Левиной, реконструкции поясных гарнитуров принадлежат Г.М. Бае-

ву и Л.М. Левиной, дешифровочные карты — З.С. Галиевой, фотографии сделаны

С.Н. Ивановым. Огромную помощь в подготовке к изданию данной книги оказала

М.А. Зубарева.

Глава I

ПОСЕЛЕНИЯ И ЖИЛИЩА

D

 определении культурно-исторической специфики различных

племен особое значение приобретают характер расселения, топография памятников

и особенности организации самих поселений.

Обширная равнина древней дельты Сырдарьи, примыкающая к Аральскому мо-

рю с востока, представляет собой и уникальный заповедник археологических и ис-

торических памятников, большинство которых бытовало в первом тысячелетии до

н.э. — первом тысячелетии н.э. (рис. 1).

Как упоминалось выше, в долинах древних южных сырдарьинских протоков —

Инкардарьи и Жаныдарьи находятся погребальные сооружения и поселения саков и

их непосредственных потомков— носителей чирикрабатской культуры. К VII-V

(изредка IV) вв. до н.э. относятся исследованные сотрудниками Хорезмской архео-

лого-этнографической экспедиции на возвышенностях Уйгарак и Тагискен два

курганных могильника, около двух десятков расположенных на расстоянии не-

скольких километров друг от друга так называемых "шлаковых" курганов и множе-

ство поселений и стоянок, очевидно принадлежащих тем же сакским племенам

(Толстое, 19626; он же, 1963; Вишневская, 1973; Левина, 19796). Среди почти семи-

десяти таких поселений и стоянок, находящихся в большинстве случаев на берегах

небольших естественных протоков, лишь на одном удалось проследить остатки

окаймлявшей поселение стены, сложенной из сырцовых кирпичей и пахсовых бло-

ков.

Иную топографию и внешний вид имеют поселения чирикрабатской культуры

(IV-II вв. до н.э.). Более двухсот двадцати открытых сельских поселений, разме-

щавшихся в зоне ирригационных систем, сосредоточены в нескольких оазисах, не-

редко вокруг крепостей или укрепленных усадеб. Площадь самих поселений раз-

лична, но внутри каждого из них можно проследить отдельные многокомнатные

дома-усадьбы с расположенными рядом садами. Открытость, неукрепленность этих

поселений показательна для чирикрабатского комплекса.

Размеры самих оазисов колеблются от 150-200 га (Баландинский) до 10000 га

(Бабишмуллинский) (Вайнберг, Левина, 1993, с. 16). Вероятно, столицей "чирикра-

батцев" было огромное городище Чирикрабат, возвышавшееся непосредственно на

берегу Жаныдарьи, бывшее, очевидно, резиденцией вождей чирикрабатских пле-

мен. Фортификация, строительная техника чирикрабатских крепостей и поселений,

как и весь характер самой культуры, подтверждают тот факт, что чирикрабатская

культура сложилась на базе культуры сакских племен низовьев Сырдарьи предшест-

вующего времени и сильного культурного влияния южных среднеазиатских земле-

дельческих культур. В силу сложившейся экологической ситуации (см. выше), пре-

кращения стока вод в руслах древних южных сырдарьинских протоков, в конце

III — начале II в. до н.э. чирикрабатская культура прекращает свое существование на

восточной приаральской равнине.

Одновременно с вышеупомянутыми сакскими и чирикрабатскими поселениями

в бассейне северных древних протоков Сырдарьи — Кувандарьи и Пракувандарьи

(Эскидарьялыка) бытовали памятники джетыасарской культуры, существовавшей с

конца эпохи бронзы по VIII-IX вв. н.э. и являющейся основным объектом наших

исследований. В отличие от топографии инкардарьинских и жаныдарьинских посе-

лений VII-II вв. до н.э., где господствуют оазисы из неукрепленных поселений, то-

пография джетыасарских имеет совершенно иной характер. Среди известных нам

более полусотни джетыасарских городищ были лишь многослойные с развитой

фортификацией крепости и не найдено ни одного неукрепленного поселения.

После первого рекогносцировочного обследования Джетыасарского урочища,

имя которого получила культура, СП. Толстов дал первую характеристику ее и

классификацию памятников, разделив их на три основных типа: первый — укреп-

ленная усадьба с большим также укрепленным зданием внутри нее; второй — кре-

пость с сильно развитой системой фортификации (башни, укрепленные ворота) и

без следов построек внутри стен; третий — крепость со столь же развитой фортифи-

кационной системой, но с многочисленными и разнообразными остатками жилых

сооружений внутри.

Первый тип имел два подтипа, к первому из которых было отнесено городище

Джеты-асар №1, ко второму подтипу — городища Джеты-асар №№2, 5, 6, 7, 13, 15,

16 (Толстов, 1948, с. 128-131).

К наиболее коздним СП. Толстов отнес второй тип памятников—крепости

Джеты-асар №4 и №8 (Толстов, 1948, с. 136). Дальнейшие исследования позволили

внести значительные коррективы в хронологическую и типологическую классифи-

кацию СП. Толстова, одновременно подтвердив часть его основных положений

(как, например, вопросы нижней хронологической границы культуры в регионе и

проблемы поздних памятников в урочище).

Однако работы в данном регионе показали, что ареал распространения джетыа-

сарских памятников чрезвычайно широк и территория, занятая джетыасарскими го-

родищами, простирается далеко на север, восток и юго-восток от Джетыасарского

урочища (рис. 1). В середине 60-х годов автором была дана уточненная периодиза-

ция культуры и классификация ее керамики (Левина, 1966). В развитии культуры

было выделено три крупных этапа: Джетыасар I (последние века до н.э. — конец

III-IV в. н.э.), Джетыасар II (IV-VI, возможно, VII вв. н.э.) и Джетыасар III (VII-IX

вв. н.э.) (Левина, 1971, с. 64-76), при этом неоднократно оговаривалось предполо-

жение о гораздо более ранней начальной дате первого этапа культуры (Левина, 1971,

с. 64). Если для двух последних этапов джетыасарской культуры имеются опреде-

ленные различия как в материальной культуре, так и в планировке городищ и в их

фортификации, то гораздо сложнее дело обстоит с памятниками первого этапа,

очень однородными по внешнему виду, но охватывающими большой хронологиче-

ский период. Основываясь на имеющейся в настоящий момент стратиграфии

нескольких памятников, мы попытались разделить первый этап культуры, этап

Джетыасар I, пока на три хронологических периода: 1а, 16, 1в. Первый из этих пе-

риодов, пока условно, можно датировать в пределах с VII-VI вв. до н.э. по послед-

ние века до н.э.; второй — последними веками до н.э. — первыми веками н.э.; тре-

тий — возможно, II-IV вв. н.э. Но разделение это носит в определенной степени ги-

потетический характер. В своих основных положениях данная хронология и клас-

сификация выдержали "проверку временем" и были многократно подтверждены

результатами работ на сотнях памятников восточных и юго-восточных районов

Средней Азии: в Южном Казахстане, Узбекистане, Киргизстане.

К настоящему времени имеется немало оснований считать, что очень своеоб-

разная, чрезвычайно архаичная по своему внешнему облику джетыасарская культу-

10