Файл: Михаил Болтунов - «Альфа» - Смерть террору (Командос) - 2003.pdf

«10  декабря  1997  года  в  8.35  по  указанию  заместителя  директора,  руководителя

Департамента по борьбе с терроризмом ФСБ России генерал-полковника М. Зорина личный
состав  управления  был  поднят  по  боевой  тревоге  в  связи  с  захватом  заложников  на
воздушном судне.

По  первой  информации  три  террориста,  вооруженные  самодельным  взрывным

устройством,  захватили  самолет «Ил-62» со  142  пассажирами  и  14  членами  экипажа  на
борту, следующий по маршруту Магадан - Москва.

Террористы выдвинули требование предоставить им 10 млн. долларов США и вылет в

Швейцарию. Расчетное время в аэропорту Шереметьево-1- 11.30».

Первыми  в  аэропорт  выехали  три  сотрудника  группы  во  главе  с  начальником  штаба

полковником  Анатолием  Савельевым.  В  9.35  они  уже  приступили  к  рекогносцировке  на
месте.  Следовало  определить,  где  имеется  возможность  для  проведения  специальной
операции по освобождению заложников и обезвреживанию террористов.

Вскоре  было  принято  решение - операцию  проводить  на  рулежной  площадке № 1

научно-исследовательского института гражданской авиации.

В  10.30  к  месту  проведения  операции  прибыли  38  сотрудников  под  руководством

первого  заместителя  начальника  управления  генерал-майора  А.  Мирошниченко.  После
проведения инструктажа и боевого расчета группы захвата, непосредственной поддержки и
применения специальных средств заняли исходные позиции.

В 10.55 прибыла резервная группа. Ей была поставлена задача на проведение операции

в случае непредвиденных обстоятельств.

Пока  конкретных  сведений  о  террористе  не  было.  Позже  они  поступили  от  экипажа.

Террорист предположительно один, возраст около 60 лет, рост 165 см, одет в темное пальто
и серые брюки. Утверждает, что имеет взрывное устройство, требует 10 млн. долларов США
и вылет в Швейцарию. После выполнения требований обещает выпустить всех заложников.

Для  поддержки  действий  группы «А» в  аэропорт  прибыли  сотрудники  подразделения

«Вымпел». Они были выделены в оперативный резерв.

В 11.25 полковник С. Поляков доложил о готовности группы захвата непосредственной

поддержки и применения специальных средств к проведению операции.

Из служебного отчета группы «А»:
«Полковник  А.  Савельев  и  подполковник  В.  Тарасов  на  автомобиле  авиационного

сопровождения  выдвинулись  на  взлетно-посадочную  полосу  с  целью  встречи  самолета  и
сопровождения его на предусмотренное планом место проведения операции.

В  11.30  воздушное  судно  совершило  посадку  и  было  сопровождено  на  рулежную

дорожку № 1 научно-исследовательского института гражданской авиации.

В  11.44  бортпроводница  открыла  двери  первого  салона  и  сообщила  полковнику

Савельеву,  находящемуся  вблизи  самолета  под  видом  технического  работника  аэропорта, о
готовности преступника отпустить заложников.

В 11.45 в Шереметьево-1 прибыла группа сотрудников МЧС в количестве 55 человек,

из которых 30 - медперсонал».

Далее  события  развивались  достаточно  успешно  для  бойцов  группы  антитеррора.  К

самолету был подан трап, автобусы. Террорист отпустил пассажиров и даже экипаж. Это еще
раз говорило о неопытности человека, захватившего авиалайнер.

Пилоты,  покидая  борт  самолета,  сообщали  бойцам  группы  о  том,  что  террорист

находится в первом салоне.

К  полудню  в  оперативный  штаб  были  доставлены  10  миллионов  долларов  США.

Сотрудники «Альфы» вошли  в  самолет  и  вступили  в  переговоры  с  преступником.  Он
требовал  организовать  ему  встречу  с  представителями  посольства  Швейцарии  и  МИД
России.

Оценив обстановку, бойцы группы «А» провели задержание террориста. В руках у него

оказался электрический выключатель, провода, уходящие под одежду, и пластиковый пакет с
предметами, похожими на взрывное устройство.

Из служебного отчета группы «А»:
«Пакет  был  отнесен  подполковником  В.  Тарасовым  на  100  метров  от  места  стоянки

самолета.

В  12.25  генерал-майор  А.  Мирошниченко  и  полковник  А.  Савельев  доставили

преступника 

в 

оперативный 

штаб. 

В 

дальнейшем 

преступник 

был 

передан

следственно-оперативной группе ФСБ России.

С  12.32  до  13.00  сотрудники  управления  провели  осмотр  самолета  с  целью

обнаружения  взрывных  устройств.  Пакет,  изъятый  у  преступника,  исследован,  взрывного
устройства не обнаружено».

Вот,  собственно,  и  все.  Казалось  бы,  обычное,  рутинное  для  профессионалов

антитеррора  мероприятие.  Однако  уже  через  девять  дней  их  вновь  поднимут  по  тревоге,  и
начальник  штаба  Департамента  по  борьбе  с  терроризмом  генерал-лейтенант  Д.  Герасимов
сообщит:  на  автостоянке  около  здания  посольства  Швеции  в  Москве,  улица
Мосфильмовская,  дом  60,  неизвестным  лицом  в  маске  под  угрозой  применения  оружия  в
автомашине «Вольво-340» захвачены торговый советник посольства Швеции с супругой.

Начнется одна из самых трагических операций в истории «Альфы».
Это говорит лишь о том, что жизнь бойцов антитеррора непредсказуема. Они каждый

день на войне.

«ПОСЛЕДНИЙ ИЗ МОГИКАН» ГРУППЫ «А»

20  декабря  1997  года  погиб  Анатолий  Савельев.  Сейчас  в  Москве  гибнут  многие.  От

пуль  бандитов,  в  мафиозных  разборках.  Полковник  Савельев  погиб  не «на  стрелке»,  не
спасая награбленное. Он отдал жизнь за Человека.

Начальник  штаба  легендарной «Альфы» спас  не  только  живую  душу,  ни  в  чем  не

повинного  торгового  советника  Швеции,  он  спас  нечто  большее… Хотя  что  может  быть
ценнее человеческой жизни? И все же…

В те декабрьские дни наша пресса захлебывалась в версиях: от чего умер Савельев - от

сердечного приступа или от пули своих товарищей.

Скажу сразу, чтобы не свербело за ухом от любопытства, - от сердечного приступа. Но

это тема отдельного разговора. К нему вернемся позже.

Сейчас о главном. О подвиге Савельева. Кстати, высокое слово это медленно исчезает

со  страниц  наших  газет.  Подвиг  ныне  не  в  моде.  Не  в  моде  служение  Родине,  Отечеству.
Престижно  служение  карману.  Сегодня  всяк,  кто  служит, - дурак.  Кто «зашибает  бабки» -
голова, герой.

Кто теперь герой нашего времени?
Только  не  скажите  Матросов  или  Космодемьянская.  Засмеют,  заклюют,  примут  за

идиота. Теперь и фамилий таких выговаривать не умеют. Отдать жизнь за Родину? За что, за
что?… Вот ежели за сотню тысяч долларов. Тоже не хочется, но приходится.

Да,  так  оно  и  есть - нахальное,  бесстыдное  мурло  нового  господина  нашей  жизни,

которое может сделать с вами все - купить, продать, убить, выгнать из дома, - оно! - «герой
нашего времени».

«Оно» доминирует сегодня над всеми. «Оно» навязывает обществу бандитские законы,

свою  систему  координат,  где  человек  ноль,  жизнь - копейка,  а  служение  признается  лишь
одному божеству доллару.

И вдруг  приходит  человек  и  ставит  на  кон  жизнь.  Свою,  собственную,  единственную

жизнь. Не ради денег, не ради славы, но, как поют «альфовцы», «чтобы спасти людей от пуль
и озверевших террористов».

Он спас не только заложника. Спас престиж и авторитет страны. Ведь у нас и так ныне

имидж одного из самых криминальных, мафиозных государств в мире. А тут еще шведский
дипломат в лапах террориста в центре Москвы. Кто теперь станет возражать против того, что

мы не рассадники преступности?

Полковник Савельев совершил еще один подвиг. О нем не сказано в указе президента,

не написано в газетах. Он спас душу России. Истоптанную, истомленную. Но все же живую
и гордую такими людьми, как Савельев. Стало быть, среди лжи и мракобесия, продажности и
насилия,  попрания  закона  и  морали  есть  нечто  иное,  что  не  купишь  и  не  продашь  даже  за
самую «твердую валюту».

В  маленьком  городке  на  Смоленщине,  где  я  родился,  затаив  дыхание  следили  по

телевизору  за  трагическими  событиями  на  Мосфильмовской  улице  в  Москве.  Как  хотели
они, чтобы случилось чудо и воскрес Толя Савельев. Как верили они в его бессмертие. Тот
далекий,  незнакомый  полковник,  в  далекой  столице,  погрязшей  в  воровстве  и  похотливых
утехах,  закрывший  собой  иностранного  дипломата,  стал  символом  надежды  для  моих
земляков. Почему? Я и сам поначалу не мог понять.

Вообще  из  полуголодной,  безденежной  провинции  столица  видится  этаким

пресыщенным  удовольствиями,  разжиревшим  котом.  По  приезде  на  родину  меня  не  раз
спрашивали: что у вас там в Москве творится? По телевизору вечные презентации, приемы,
ломящиеся от немыслимых яств столы. А тут детей не в чем в школу отправить.

Все  предельно  ясно  и  трагично.  Болит  у  русского  человека  душа.  Неужто  погибла

Россия в криминале и лжи. Нет, жива. Пока есть еще такие мужики, как Савельев.

А когда узнали, что был я знаком с Анатолием Николаевичем не один год, попросили -

расскажи. Что ж вам поведать, дорогие мои земляки, о полковнике Савельеве? Каким он был
человеком,  воином,  другом?  Как  случилось,  что  пошел  под  пули  сам,  а  не  послал
подчиненных?  Почему

предложил  себя  взамен  дипломата,  хотя  предварительно

обговаривался иной план действий?

Чтобы ответить на эти вопросы, надо многое знать о Герое России, начальнике штаба

управления «А» («Альфа») полковнике ФСБ Анатолии Николаевиче Савельеве - как жил, как
служил, что любил и ненавидел, во что верил?

Жизнь - странный  компьютер.  Она  с  рождения  каждому  выдает  свою  программу.

Кому-то  исходно  счастливую - любящую  семью,  мать,  отца,  достаток,  а  кому - сиротскую,
горькую.  И  хотя  нельзя  сказать,  что  дед  и  бабуля  не любили  внука,  но  рос  Толя  без  отца.
Николая Васильевича Сысоева арестовали в 1947 году, из лагеря он уже не вернулся. Правда,
в Москве жила мать Толи, но у нее была другая семья. После рождения ребенка взяли к себе
родители отца - Сысоевы.

Анатолий  окончил  школу,  авиационный  техникум,  пришел  работать  в  НИИ

электронно-вычислительной  техники.  И  все-таки  он  мечтал  о  другом.  Толя  знал:  до  ареста
отец  служил  в  Комитете  государственной  безопасности.  Он  хотел  идти  отцовской  дорогой.
Что  же  касалось ареста,  о  причинах  его  Анатолий  ничего  не  знал.  Так  и  написал  потом  в
своей первой биографии.

Добавил  о  том,  что  тренировался  в  боксе,  занимал  призовые  места  на  первенстве

Москвы и Советского Союза. Вот, собственно, и вся биография.

Первым,  кто  рекомендовал  его  в  органы  госбезопасности,  был  командир  войсковой

части  майор  Сазонов.  О  сержанте  Савельеве  он  написал  много  добрых  слов.  И  надо
признаться: сержант того был достоин.

Однако вспомнил я эту первую характеристику не от обилия лестных эпитетов, совсем

по иному поводу.

Давно  заметил,  ранние  характеристики,  когда  человек  еще  молод,  не  занял  высоких

постов - самые точные. Потом, с годами, когда он на солидной должности, в высоком звании,
в  характеристике  все  будет  так  же:  солидно,  прочно,  хвалебно.  Никаких недостатков -
сплошные  достоинства.  А  вот  в  начале  пути  опытный  руководитель  обязательно  подметит
характерную черточку подчиненного.

Так было и с сержантом Савельевым. Командир сказал и о строевой подтянутости, и о

физическом развитии, и о выдержке. Все как обычно, как у многих его солдат. Но Савельеву
майор вписал в характеристику одну непривычную фразу: обладает чувством романтики. И

попал в точку.

«Подглядел» эту  черту  в  Савельеве  и  старый,  еще  с  фронтовой  поры,  кадровик

Владимир  Иванович  Химучин,  когда Анатолий  Николаевич  уже  служил  в  одном  из
подразделений  КГБ.  Он  и  подсказал  однажды: «Толя,  набор  идет  в  новую  группу.  Как  раз
для тебя».

Савельев пришел, объяснили ему в общих чертах, а он первым делом спрашивает: «А

что  там  интересного?  Все,  что  рассказали,  у  меня  есть.  Я  в  спецотделении,  работаю  с
оружием, на задержании…»

И тогда командир группы «А» майор Бубенин смекнул: «У нас еще интереснее». - «Ну,

если интереснее, я согласен».

Так  он  оказался  в  первой  тридцатке,  ставшей  родоначальницей  известной  теперь  во

всем мире группы антитеррора «Альфа».

Он пришел первым и ушел последним. Сегодня в подразделении не осталось никого из

того первого набора. Кто уволился в запас по возрасту, кто после событий девяносто первого
- девяносто третьего годов. Савельев оставался на своем посту до конца.

Его звали на хорошие деньги, на вполне обеспеченную работу, а он все думал о группе,

которой посвятил жизнь, о молодых ребятах, которых надо успеть многому научить.

А  опыт  у  полковника  Савельева  был  богатый.  По  существу,  это  весь

двадцатипятилетний  опыт «Альфы».  Участие  в  перевороте  в  Кабуле  в  декабре  1979  года  и
последующие  боевые  стажировки  в  Афганистане,  командировка  в  Эфиопию,  работа  в
антитеррористических операциях, вылеты в «горячие точки».

За  десять  дней  до  своей  гибели  полковник  Савельев  обезвредил  террориста,

захватившего самолет «Ил-62» в аэропорту Шереметьево-1.

Потом, позже, командир «Альфы» генерал Александр Владимирович Гусев корил себя:

зря  хвалил  тогда  Савельева,  может,  надо  было  ругать,  что  пошел  сам.  Глядишь,  и  у
шведского посольства был бы осмотрительнее.

Понимаю  командирскую  боль.  Только  поступил,  на  мой  взгляд,  генерал  Гусев  верно.

Тут  уж  хвали-ругай,  но  характер  есть  характер.  Тем  более  помноженный  на  опыт.  Надо
отдать должное: Анатолий Савельев умел принимать решения. Верные, продуманные. И, что
очень важно, смело претворял их в жизнь.

Помнится, сидели мы с Савельевым, и я все просил рассказать о лучших его операциях.

Был  это  девяносто  второй  год,  и  за  плечами  полковника  остался  Афганистан,  за  который
получил  орден  Красной  Звезды,  горячие  точки - Баку,  Тбилиси,  Ереван,  а  он  говорил,  что
больше всего ему запомнилась маленькая операция у посольства США.

Вот  как  он  рассказывал  об  этом  сам: «Из  всех  операций,  в  которых  мне  приходилось

участвовать,  и  с  агентурой,  и  против  бандитов,  террористов,  с  оружием  и  без  него,
запомнилась  эта.  Скорее  всего,  был  год  восемьдесят  второй.  Нас  вызвали  к  американскому
посольству. Там напротив есть десятиэтажный дом. На крыше дома - мужчина, раздевшийся
до плавок. Он требовал выезда из СССР и грозил броситься вниз.

Рванули  мы  наверх,  а  крыша  опасная,  крутой  скат,  в  конце  низенькое,  хлипкое

ограждение.  Он  сидит  на  краю  крыши,  вдалеке  стоят  милиционеры.  Как  только  мы
показались, он сразу опустился вниз и повис на руках. Мол, подойдете - брошусь.

А  там  уже  из  посольства  выбежали  американцы,  пальцами  тычут,  фотографируют.

Надо что-то делать.

Подошел к краю, посмотрел. Впечатление неприятное, высоко. Стал с ним осторожно

разговаривать, потихоньку подхожу. Ребята мои в отдалении наготове.

Сел с ним рядом, примерно на вытянутую руку. А тут пожарная машина подъехала, на

лестнице кто-то из наших. Как только показалась машина, он снова - раз, и опустился, повис.
Я  говорю:  уезжайте,  а  сам  еще  ближе  подошел.  У  края  с  этой  стороны  ограждения  нет,
только  жестяной  сток,  упереться  не  во  что.  А  он,  чувствую,  устал,  весь  потный,  дышит
тяжело. Пора действовать.

Наша  группа  тем  и  отличается  от  обычного  боевого  подразделения,  что  надо  самому

мгновенно  принимать  решение.  Обстановка  быстро  меняется,  и  никто  за  тебя  не  решит,  не
подскажет, не скомандует. Только сам.

Я  его  хватаю  за  руку,  он - вниз.  Рука  скользит,  ползет  из  ладони.  Крикнуть  не  могу,

сигнал  подать  тоже.  Тут  уже  ребята  почувствовали  обстановку,  прыжком  оказались  рядом,
рванули так, что мужик на конек улетел. Сдали его милиции - и в подразделение.

Вроде  и  подвигов  не  совершали,  не  стреляли,  не  воевали,  а  в  памяти  этот  случай

застрял. Сам себе командир - скомандовал и сам взял на себя ответственность. Ведь в нашем
деле самое негодное, когда много начальников. Правильно Карпухин говорил: мы выезжаем,
мы работаем мы отвечаем. Потому  что там, на операции, всегда найдется генерал, который
будет командовать. Но отвечать будем мы».

Думаю,  что  в  этом  шестилетней  давности  монологе  весь  Савельев.  И  неспроста  ему

запомнилась  та  вроде  бы  маленькая,  ничем  не  примечательная  операция.  Жизнь  тому
подтверждение.

В Афганистане, в декабре семьдесят девятого, на многих объектах афганской столицы

штурмующие  бойцы «Зенита» и «Альфы» шли,  по  существу,  в  лоб.  Но  сотрудники  группы
«А» Анатолий  Савельев  и  Виктор  Блинов  поступили  иначе.  Им  вместе  с  двумя  взводами
десантников было поручено захватить штаб ВВС. Памятуя о том, что в штабе вооруженные
люди, «альфовцы» не пошли напролом. Применили хитрую тактику: наш советник, которого
хорошо  знали  штабные  офицеры  и  не  обращали  на  него  внимания,  по  одному - по  два
человека проводил штурмующих внутрь, спрятал в кабинетах.

Так  внутри  штаба  сосредоточили  почти  взвод  десантников.  Остальные  на  ближних

подходах ждали сигнала.

Когда  прозвучал  взрыв,  который  и  служил  сигналом  к  штурму,  охрана  без  единого

выстрела  была  разоружена.  Все  произошло  так  неожиданно  и  быстро,  что  часовые,  увидев
направленные  на  них  стволы  автоматов,  в  растерянности  отдали  оружие,  их  заменили
своими.  Внешняя  охрана  тоже  не  оказала  сопротивления.  Вместе  с  нашим  советником
Савельев и Блинов арестовали начальника штаба ВВС прямо в его кабинете.

Операция прошла бескровно, без единого выстрела. И только вечером, когда курсанты

военного училища пошли в атаку на штаб, погиб водитель БМД. Ударили из гранатомета, и
граната пробила броню.

И  это  еще  один  пример  верно  принятого  решения.  Были  и  другие.  Смелые,  дерзкие,

когда  Савельев  со  своей  группой,  рискуя  сам,  спас  жизни  наших  солдат.  Это  уже  второй
выезд  в  Афган,  так  называемая  стажировка  в  составе  десантно-штурмовой  маневренной
группы погранвойск.

А случилось следующее: крупную банду моджахедов загнали в ущелье. Маневренную

группу поделили на заставы, и они закрыли ущелье сверху. Снизу банду гнал известный в ту
пору  офицер-пограничник  Юрий  Лопушко.  Это  за  его  голову  моджахеды  давали  награду  в
тысячу афганей.

И  вдруг  в  бою  на  одной  из  застав  гибнет  офицер.  Второй  молодой  офицер  струсил,

отказывается командовать. Подразделение осталось без управления.

Лопушко  приказывает  штабу - поднять  взвод  и  во  главе  с  командиром  броситься  в

помощь  заставе.  А  в  штабе  из  офицеров  двое - зеленые  лейтенанты.  Один  так  и  заявил
Савельеву:  куда  идти,  не  знаю,  без  компаса,  без  карты,  ночью  в  горах.  Вот  рассветет -
пойдем. Но до рассвета погибнут люди.

Пограничники  не  знали,  что  за  бойцы  приезжали  к  ним  на  стажировку,  но  оберегали,

вперед не пускали. Но тут положение безвыходное, да и Савельев настаивал. В конце концов
Лопушко сдался.

Дорога  к  заставе - долгий  рассказ.  Скажу  только,  что  Савельев  в  темноте  сорвался  со

скалы и чудом остался жив. Однако, несмотря ни на что, к заставе вышел.

«Смотрю, - рассказывал  он  потом, - в  ущелье  горячий  бой,  банда  движется  на  нас,  а

солдаты сбились к костру, как овцы. И лейтенант вместе с ними, подавлен, испуган.

Говорю: «Вы  что  сидите,  орлы?  Я  ваш  командир,  бегом  занимать  позиции».  Вместе