Добавлен: 15.07.2023
Просмотров: 55
Скачиваний: 3
При этом из 18 миллионов гражданских и административных дел, ежегодно поступающих в суды, мировые судьи рассматривают более 12 миллионов дел, что составляет 72 процента. Это означает, что предлагаемое ВС РФ составление сокращенных судебных решений, которое сегодня некоторыми экспертами названо "процессуальной революцией", уже 5 лет успешно применяется в 70 процентах дел, рассматриваемых судами. При этом и в рамках существующего порядка составления решений мировыми судьями, и в законопроекте ВС РФ предусматривается безусловное право участника дела запросить мотивированное решение.
Когда такой порядок составления решений вводился в 2013 году, он не вызвал каких-либо принципиальных возражений. 5 лет применения этого порядка на практике показали, что он не создает условий для злоупотреблений и нарушения доступности правосудия, а, напротив, позволяет повысить эффективность и качество судебной деятельности. Поэтому не вполне понятны причины возражений против развития института, который и так применяется более чем в 70 процентах дел и не вызывает нареканий.
На самом деле российскому процессуальному законодательству уже известны как минимум два сходных правовых института. Это институт приказного производства, который предполагает разрешение бесспорных требований путем вынесения формального документа – судебного приказа, а также упрощенное производство, которое предполагает вынесение судебного решения без мотивировочной части. Оба этих института основаны на том же подходе, на котором основан предложенный законопроект ВС РФ: составление мотивированного судебного постановления нецелесообразно, когда в этом нет процессуальной заинтересованности сторон. Институты приказного и упрощенного производства с позитивной стороны зарекомендовали себя на практике: сегодня миллионы дел ежегодно рассматриваются в рамках этих процедур, и это не вызывает в экспертном сообществе никаких опасений или возражений.
Один из доводов, которые встречались в некоторых комментариях к предложенной ВС РФ процессуальной реформе, состоит в том, что она препятствует защите прав третьих лиц, затрагиваемых судебным постановлением. Речь идет о том, что лица, не участвующие в деле, не наделены правом попросить о составлении мотивированного решения и поэтому остаются в неведении о причинах принятия судебного акта, затрагивающего их права.
Такие возражения не могут быть приняты, поскольку они не в полной мере учитывают реалии нашего процессуального права. Суд обязан привлекать к участию в деле всех лиц, права которых будут затронуты судебным актом. Поэтому судебное решение, в котором затронуты права, не участвующего в деле лица, является незаконным и подлежит отмене. Для этого процессуальный закон предоставляет лицам, не участвующим в деле, право подать апелляционную жалобу на решение, которым затронуты их права. Подача апелляционной жалобы, как я уже говорил ранее, обязывает суд первой инстанции составить мотивированное судебное постановление. Поэтому все граждане, права которых затрагиваются судебными постановлениями, получат право ознакомиться с мотивировкой судебного решения.
При этом российские суды всегда восстанавливают сроки подачи апелляционной жалобы лицам, которые не знали о судебном процессе. ВС РФ в порядке кассационного и надзорного контроля отслеживает практику судов в этой сфере и констатирует, что каких-либо инцидентов с восстановлением сроков апелляционного обжалования не возникало.
Предложения ВС РФ вписываются в международную практику. В качестве примера можно привести немецкий правопорядок, который традиционно считается близким к российскому праву. Составление мотивированного судебного решения регулируется ст. 133b Гражданского процессуального уложения ФРГ. Согласно этой правовой норме мотивировочная часть решения суда не составляется в случае, если решение выносится в отсутствие истца или ответчика. Кроме того, мотивировочная часть не подлежит составлению в случае признания иска ответчиком или отказа истца от иска. Таким образом, логика гражданского процессуального законодательства ФРГ основана на тех же базовых идеях, что и логика законопроекта ВС РФ: мотивировочная часть не должна составляться в отсутствие процессуальной заинтересованности сторон в ее составлении.
В Великобритании мировые судьи по общему правилу вообще не составляют мотивированных судебных постановлений; их задача – максимально оперативно определить права и обязанности сторон. В вышестоящих судах мотивированное судебное постановление составляется при условии уплаты соответствующей судебной пошлины.
Нам известны правовые позиции Европейского суда по правам человека, в которых акцентируется внимание на необходимость составления мотивированных судебных постановлений. На эти позиции нередко ссылаются коллеги, критикующие инициативы Верховного Суда. Вместе с тем необходимо отметить, что ЕСПЧ не принял ни одного постановления, указывающего на противоречие Европейской конвенции правового регулирования тех государств, в которых предусмотрено право суда не выносить мотивированные судебные решения в гражданском процессе. Дело в том, что о нарушении каких-либо прав граждан можно говорить только в том случае, если гражданин желает получить мотивированный судебный акт, но законодательство не предоставляет ему такой возможности. Однако, ни законопроект ВС РФ, ни действующее законодательство европейских правопорядков не создают каких-либо возможностей для возникновения подобных ситуаций.
Кроме того, я предлагаю вспомнить о деятельности самого Европейского суда по правам человека. В деятельности ЕСПЧ предусмотрена такая процедура, как коммуницирование жалобы, то есть признание жалобы подлежащей либо не подлежащей рассмотрению по существу. Эту процедуру проходят абсолютно все жалобы, поступающие в ЕСПЧ, и абсолютное большинство из них признаются не подлежащими рассмотрению. Каким образом оформляется процессуальное решение по таким жалобам? Оно оформляется письмом сотрудника секретариата суда, которое не подлежит обжалованию и содержит лишь указание на то, что жалоба признана не подлежащей рассмотрению Европейским Судом. Можно ли назвать такое письмо мотивированным судебным актом? Как Вы понимаете, этот вопрос остается риторическим.
Теперь предлагаю перейти к еще одному пункту проблемной записки, который посвящен расширению сферы применения упрощенного судопроизводства.
Смысл упрощенного судопроизводства состоит в том, что дела по бесспорным требованиям и дела, которые основаны только на письменных доказательствах, целесообразно рассматривать без личной явки сторон суд. В связи с этим, хотелось бы отметить, что сфера применения упрощенного производства зависит не от уровня доходов населения, а от характера рассматриваемых судами споров. При этом упрощенное производство позволяет оперативно разрешить спор с минимальными издержками для сторон. Тем самым, повышается доступность правосудия и гарантируется право на рассмотрение дела в разумный срок. Поэтому в конечном итоге от расширения сферы применения так называемого "письменного производства" выигрывают, прежде всего, сами участники судебных споров.
Конституционный Суд Российской Федерации неоднократно указывал, что "условия осуществления процессуальных прав должны отвечать требованиям процессуальной эффективности, экономии в использовании средств судебной защиты, в том числе оптимизировать сроки рассмотрения дел, и в результате – обеспечивать справедливость судебного решения". Этой базовой идеей мы руководствуемся, предлагая расширить сферу применения упрощенного судопроизводства.
Никакого "усеченного объема" гарантий правосудия в рамках упрощенного производства не предусматривается. Каждый участник дела, рассматриваемого в упрощенном порядке, вправе направить суду любые объяснения, любые документы и любые письменные доказательства – то есть все те же материалы и сведения, которые могли быть представлены и озвучены в случае личной явки в суд. Если же в процессе необходимо заслушать свидетельские показания, назначить экспертизу или исследовать другие доказательства – то суд переходит к общему порядку рассмотрения дела и приглашает стороны явиться в суд. Тем самым обеспечивается возможность исследования всех относимых и допустимых доказательств по делу и максимально полная защита прав участников процесса.
По итогам рассмотрения дела в упрощенном порядке, судья выносит решение, содержащее только вводную и резолютивную части. Однако, в случае, если участник дела в устной или письменной форме просит составить мотивированное решение – судья обязан составить такое решение и не вправе отказать в просьбе участника процесса. Суд также обязан составить мотивированное решение в случае, если на него подана апелляционная жалоба. В связи с этим, действующее правовое регулирование предполагает, что любой участник упрощенного судопроизводства и другие лица, считающие свои права нарушенными, имеют безусловное право получить мотивированное судебное постановление.
Упрощенное производство в гражданском процессе действует уже больше двух лет. Когда оно вводилось, против нашей законодательной инициативы звучали точно те же возражения, которые мы слышим сейчас. И сегодня, обобщая двухлетний опыт применения правил упрощенного производства, мы можем однозначно сказать: опасения не подтвердились. Ни нарушений прав граждан, ни злоупотреблений со стороны судей не происходит. Уверен, что и правозащитное сообщество готово подтвердить, что те обращения, которые поступают от граждан, могут быть связаны с самыми разными сферами правоприменения, но уж точно не с упрощенным порядком гражданского судопроизводства. Мы считаем, что позитивный опыт необходимо развивать и расширять.
Вторым пунктом проблемной записки, которую мы сегодня обсуждаем, указана наша инициатива по профессионализации судебного представительства.
Существует очевидная общемировая тенденция. Все правопорядки движутся к введению профессионального представительства в той или иной форме: в форме адвокатской монополии, в форме получения лицензии на представительство в суде, либо в форме аккредитации судебных представителей. В нашем законопроекте предусмотрен наиболее "мягкий" вариант профессионализации представительства – введение требования об обязательном наличии у судебного представителя высшего юридического образования.
С чем связан глобальный тренд профессионализации представительства? Он связан с осознанием того факта, что представление интересов клиента в суде – это не менее важная и сложная задача, чем, например, работа врача. Иногда мы слышим о том, что некоторые люди без юридического образования разбираются в законе лучше многих юристов. Допускаю, что такие люди есть. Допускаю также, что есть люди, которые без медицинского образования могут оказать врачебную помощь не хуже, чем некоторые профессиональные врачи. Однако, это не означает, что требование об обязательном наличии у врача медицинского образования нарушает чьи-то права и должно быть отменено. Отдельные исключения не должны отменять общего правила. Неслучайно в ч. 1 ст. 48 Конституции РФ каждому гарантируется право на получение именно квалифицированной юридической помощи.
Сегодня огромное количество наших граждан оказываются жертвами недобросовестных юристов, которые обещают гарантированную победу в суде и при этом не имеют даже минимальной профессиональной квалификации, не могут совершить простейшие процессуальные действия. Такие лица наносят огромный ущерб правопорядку. Цена их действий – не только проигранный судебный спор, но и утрата доверия к суду, поскольку подобные "горе-представители" формируют в обществе негативное отношение к судопроизводству, возлагают на судей всю ответственность за негативный исход дела. Ущерб гражданам от таких, говоря откровенно, шулерских схем невозможно возместить, поскольку некачественность правовых услуг почти недоказуема.
Мы полагаем, что введение профессионального представительства в суде станет условием для повышения уровня правовой защищенности граждан. Профессиональный юрист ведет диалог на одном "процессуальном языке" с судьей, он владеет юридической терминологией и способен максимально четко и грамотно сформулировать правовую позицию по делу. При этом расходы на профессионального представителя возмещаются путем их взыскания с проигравшей стороны дела, в отличие от убытков, которые возникают вследствие непрофессиональных действий судебных представителей и фактически являются невосполнимыми.
Требование об обязательном наличии у судебного представителя высшего юридического образования уже два года применяется в административном судопроизводстве. Привело ли это к нарушению прав граждан, к ограничению доступности правосудия? Поступают ли по этому поводу какие-либо жалобы от граждан? Мы подобных обращений не получаем: напротив, введение профессионального представительства в административном процессе привело к повышению качества судебных актов.
Наши оппоненты нередко ссылаются на постановление КС РФ от 16 июля 2004 г. № 15-П, которым признано неконституционным положение ч. 5 ст. 59 Арбитражного процессуального кодекса. Эта правовая норма исключала возможность участия в арбитражном процессе в качестве представителей лиц, не состоящих в штате участвующей в споре организации и не являющихся адвокатами. Однако основой для вывода о неконституционности этой нормы, как указал сам КС РФ, послужило не то, что судебным представителем может быть любое лицо, а то, что квалифицированная юридическая помощь может быть оказана не только юридическими компаниями, но и частнопрактикующими профессиональными юристами. Таким образом, в этом постановлении КС РФ подчеркивает высокое значение именно профессионального судебного представительства.
Мы полагаем, что в перспективе судебные представители должны сформировать единую профессиональную корпорацию, которая будет иметь возможность привлекать их к ответственности за нарушение этических норм и иные недобросовестные действия, нарушающие права граждан и публичные интересы. Форма такой корпорации может обсуждаться: будет ли это адвокатская монополия, или же некая аккредитация. Но необходимость такого объединения назрела. По нашему мнению, подобная реформа должна сопровождаться мерами, повышающими доступность юридической помощи. Необходимо развивать бесплатную правовую помощь, вернуться к обсуждению вопроса о «гонораре успеха», рассмотреть применяемые в других правопорядках формы финансирования работы представителей (в частности, так называемое "судебное инвестирование").