Файл: Двадцатый век дал миру больше достижений в области здравоохранения, чем вся предыдущая история человечества.doc
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 25.10.2023
Просмотров: 39
Скачиваний: 2
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
Произошли дальнейшие реформы в структуре и организации медицинского образования. в 1953 и 1963 гг., пытаясь упорядочить медицинских работников и перейти к обучению медсестер в крупных больницах. Реактивные тенденции государства, присутствовавшие со времен революции и гражданской войны, привели к тому, что долгосрочные стратегические цели часто становились подчиненными решению краткосрочных проблем. Это, безусловно, сказалось на развитии сестринского дела в советский период, которое подвергалось частым реформам. Система общественного здравоохранения страдала от множества проблем, в том числе от нехватки ресурсов, неквалифицированного персонала и отсутствия престижа. Советское здравоохранение также страдало от отсутствия доступа к западным технологиям и знаниям после Второй мировой войны, хотя эта изоляция ослабла к концу 1950-х годов19. Услуги здравоохранения, безусловно, расширились и улучшились после революции, но низкая заработная плата продолжала наносить ущерб медицинская профессия, уровень ухода и опыта в Советском Союзе различались. Хотя историки российского и советского сестринского дела, такие как Лопатина, могли бы утверждать, что приход к власти большевиков изменил курс российского сестринского дела, которому до Октябрьской революции якобы суждено было идти по западному пути, на местах ситуация была гораздо более сложной. Не следует считать само собой разумеющимся, что захват власти большевиками в конечном итоге определил судьбу российского сестринского дела. Скорее система сестринского дела, сложившаяся в России и Советском Союзе, была результатом гораздо более широкого стечения обстоятельств как внутри России, так и за ее пределами. Кульминацией этих обстоятельств стал подход к сестринскому делу как российский, так и советский. Процесс, результатом которого стала эта система, был длительным и фрагментарным, начавшимся еще до начала Первой мировой войны и продолжавшимся в течение всего советского периода.
Одним из основных долгосрочных препятствий для сестринского дела, созданных Октябрьской революцией, было отсутствие обмена знаниями между медсестрами в Советском Союзе и в западных капиталистических странах. Только после распада коммунистического государства медсестры начали в полной мере развивать международные связи. Хотя до революции такие связи были ограничены, с 1930-х годов ограничения стали более выраженными. Установлению связей с коллегами-медсестрами за границей в значительной степени способствовало создание в 1992 г. Российской ассоциации медицинских сестер. Впервые с 1917 г. у медицинских сестер появился собственный специализированный профессиональный орган. На постсоветском пространстве медсестры больше общались с коллегами из других стран. С тех пор, как Ассоциация медицинских сестер России в 1998 г. присоединилась к Европейскому форуму национальных ассоциаций сестринского и акушерского дела, активизировался международный диалог. А в 2005 г. были частью этой профессиональной организации.20 Все более внешнее направление российской организации сестринского дела в постсоветские годы позволило рассмотреть проблемы с более широкой точки зрения. В настоящее время рассматриваются проблемы, с которыми сестринское дело сталкивается в глобальном масштабе (тенденция, отраженная в историографии революции), а также проблемы, унаследованные от социалистической системы. Несмотря на многие трудности, с которыми пришлось столкнуться в 1990-е годы, важно отметить, что советский опыт не был полностью стерт из российского сестринского дела. Есть четкая преемственность, которая включает в себя персонал и публикации, и можно утверждать, что они помогли закрепить профессию. Одно из ключевых изданий по сестринскому делу, «Медицинская сестра» (начатое в 1942 г. и посвященное Семашко), остается значимым профессиональным изданием и продолжает обсуждать проблемы, с которыми сталкивались медсестры, работающие в Советском Союзе, — профессиональную практику, теорию, сестринское образование и историю медицинской помощи. профессии (он также включает новый раздел о сестринском деле за границей).
Ряд профессиональных журналов и Ассоциация медицинских сестер России дали медсестрам четкое представление о направлении и рупор, которых не было при социалистической системе. Это позволило медсестрам лучше справляться с проблемами и работать над продвижением своей профессии. Одной из таких проблем — и одной из ключевых характеристик советского здравоохранения — была его феминизация, хотя вряд ли это можно отнести только к революции. (К 1910 г. в Российской империи было самое большое число женщин-врачей в Европе)
В советский период число женщин в медицинских профессиях (как в медицине, так и в уходе за больными) продолжало увеличиваться, и после Второй мировой войны женщины составляли более трех четвертей медицинской профессии.23 Наследие советского общественного здравоохранения, следовательно, также связано с советским наследием гендерных отношений. В своей отредактированной книге «Гендер, государство и общество в советской и постсоветской России» Сара Эшвин писала, что советское государство «продвигало и институционализировало особый «гендерный порядок»», который «переформулировался» в конце 1990-х гг. Эпоха Бориса Ельцина и приход Владимира Путина.
24 Одним из ярких примеров этого стало введение «материнского капитала» в январе 2007 г., схемы, разработанной для поощрения семей иметь более одного ребенка путем предоставления прав матерям, рожавшим во второй и третий раз. 25 Такие переформулировки не являются чем-то необычным (другое является восстановление нормы «Готовься к труду и обороне», введенной сначала в 1931 году, а затем в 2014 году). Если гендер и роль женщины в советском обществе представляли собой краеугольный камень советской политики с момента Октябрьской революции, то и религия, а точнее антирелигиозные кампании 1920-х и 1960-х гг. Ключевой чертой постсоветского ландшафта сестринского дела стал подъем Русской православной церкви и официальное возвращение сестер милосердия. Это почти дает ощущение, что российская медсестра прошла полный круг после революции, когда благотворительность и христианское служение привлекли некоторых женщин к тому, чтобы стать сестрами милосердия. В 1990-х годах в России после 70-летнего отсутствия вновь были созданы общины «Сестры милосердия». В ноябре 2010 г. Синодальным отделом благотворительной и социальной помощи была создана Ассоциация сестер милосердия26. Как и в дореволюционные годы, духовность и церковь играют ключевую роль в профессиональной и личной жизни сестер милосердия. Теперь медсестры и сестры милосердия сосуществуют в России.
Переход от одной системы к другой был непростым, постоянной проблемой была нехватка медсестер и привлечение в профессию молодых людей. Одна старшая медсестра, Людмила Федоровна Силкина, выявила и написала об этой проблеме в 1997 году. Силкина, имевшая в то время более 30 лет опыта работы медсестрой, выступала за усиление пропаганды для привлечения новых студентов в профессию. Ее советский опыт оказался полезным. когда использовала День Молодых Специалистов для мобилизации коллег и привлечения молодежи к профессии (в результате акции больница привлекла 32 студента). Она также призвала медсестер оставаться в профессии медсестер, а не бросать ее, чтобы стать врачом, практика, которая была широко распространена в советский период. Аналогичные опасения по поводу нехватки медицинских сестер высказывал в 2009 г. и вице-президент Санкт-Петербургского регионального отделения Ассоциации медицинских сестер России. Особенно М. Р. Цуцунава была обеспокоена демографическим дисбалансом среди средних медицинских работников. Более 40% этих кадров были старше 50 лет; доля молодых составляла 7,4%28. Аналогичная проблема была и в Москве: 65% санитаров были старше 50 лет, а 25% старше 60 лет. Проблема не связана с переходом к рыночной экономике или последними тенденциями. Корни проблемы, по утверждению Цуцунавы, лежат в советском прошлом, а точнее в 1983 году. Она проследила проблему до монографии Н. В. Эльштейна «Диалог о медицине», в которой предупреждалось о непривлекательности профессии медсестры, такие как слабая административная поддержка. Действительно, была предпринята масштабная работа по совершенствованию профессии, и на Всероссийском съезде медицинских работников в Санкт-Петербурге в декабре 2008 г. была утверждена новая программа развития сестринского дела в России на 2009–2014 гг. Основная цель этого состояла в том, чтобы внести изменения, которые модернизировали бы сестринское дело в России и общественное здравоохранение в целом.30
Российское правительство, похоже, борется со многими из тех же проблем, с которыми столкнулось его советское предшественнико: недостаточная квалификация персонала, некачественное медицинское обслуживание, нехватка врачей и медсестер, желающих работать в сельской местности, и низкая заработная плата. Некоторые из этих проблем были унаследованы от позднего имперского периода, когда службы здравоохранения все еще находились в процессе модернизации и повышения профессионализма. Когда большевики захватили бразды правления в 1917 году, они приступили к решению некоторых проблем в здравоохранении, некоторые из которых были результатом многолетней войны, а некоторые носили более системный характер. Но советская система общественного здравоохранения, пример которой я привел в своем исследовании сестринского дела, доказала, что изменения и инновации были трудны перед лицом идеологических догм или нехватки ресурсов.
Антибольшевистское движение на Русском Севере оформилось в августе 1918 г. после высадки союзных интервентов войск Антанты. Это позволило сформировать местное самоуправление под руководством известного социалиста Н. В. Чайковского, также известного как «дедушка русской революции». Правительство называлось «Верховное управление Северной области» (Верховное управление Северной области — ВУСО) и включало в себя в основном эсеров. В октябре 1918 года после попытки военного переворота кабинет Чайковского изменил свой состав и название на «Временное правительство Северной области» (ВПСО) и включил в себя народных социалистов и конституционных демократов. Со временем правительство претерпело множество кадровых изменений, оставаясь преимущественно леволиберальным по своей сути [Новикова, 2011, с. 83–116]. Первым кабинетом правительства было создано Управление внутренних дел, которое позднее было преобразовано в Управление внутренних дел. В его обязанности входило решение санитарно-медицинских вопросов в Северном крае. Первым руководителем этого учреждения был конституционный демократ П.Я. Зубов, второй – полковник Б.Я. Дуров, третий – народный социалист В.И. Игнатьева, затем – беспартийного деятеля и бывшего председателя местной городской думы3 И.В. Багриновский. Кроме них, в вопросах здравоохранения участвовал губернский комиссар. Он следил за учреждениями правительства и земств . Эту должность попеременно занимали Н.А. Старцев и В.И. Игнатьев. В ходе реформы правительства должность комиссара была заменена должностью начальника губернии, которую занял И.В. Баргиновский [Новикова, 2011, с. 83–107]. В аппарат комиссара, а затем и начальника входил медико-санитарный отдел, в котором работало несколько инспекторов: военно-санитарный, морской санитарный, врачебный и врачебно-портовой. Собирали, например, учетные карточки уездных врачей, данные о заболеваниях в уездах6. Кроме правительства, важную роль на антибольшевистском Севере играло военное командование сил интервентов под руководством Ф. Пула и Э. Айронсайда. Он заботился о своих солдатах и вмешивался в медицинские вопросы, когда возникала угроза их здоровью. Например, в ноябре 1918 г. интервенты участвовали в создании Врачебно-милиционной комиссии под руководством правительственного комиссара В.И. Игнатьев. Это учреждение регистрировало женщин, занимающихся проституцией, осуществляло за ними медицинский контроль и излечивало их от венерических заболеваний. Позднее союзное командование инициировало создание специального госпиталя для женщин, зараженных венерическими заболеваниями.
Иногда российские военные власти вмешивались и в вопросы здравоохранения. Военные настойчиво пытались мобилизовать гражданский медицинский персонал, защищать которого должны были гражданские власти. В конце лета – начале осени 1919 г. военные власти оказались втянутыми в конфликт с гражданскими медиками. Военно-санитарный инспектор, который должен был выделить врачей для борьбы с эпидемией среди гражданского населения, отказался это сделать, сославшись на нехватку медиков.
Врачам и медицинскому персоналу также приходилось тесно взаимодействовать с тюремными структурами, которые не пытались держать медперсонал для себя. Представители пенитенциарной системы сотрудничали с врачами. Они обсуждали, как улучшить условия жизни больных в концлагере на острове Мудьюг и в местной тюрьме на острове Кего.
Осознавая необходимость привлечения специалистов для решения медицинских проблем в районном масштабе, УВД создало ряд медицинских учреждений. Среди них была Медицинская комиссия по борьбе с гриппом, созданная еще в начале октября 1918 года. Именно высадка союзных войск принесла испанку (грипп). В комиссию вошли видные представители местного медицинского сообщества, и она должна была координировать противоэпидемические мероприятия. Вскоре она была преобразована в Медицинскую комиссию по борьбе с эпидемическими заболеваниями. Это расширило сферу деятельности данной структуры.
К концу 1918 г. правительство заменило комиссию Медицинским советом Департамента внутренних дел, в очередной раз увеличив круг вопросов, находящихся в ее ведении. Несмотря на относительно высокий уровень внимания со стороны ОВД к проблемам здравоохранения, как комиссии, так и совет не имели административных полномочий. Это означало, что они могли предложить план лечебных мероприятий, приемов и служебных поездок, но окончательное решение всегда оставалось за начальником ОВД. Совершенно иной в этом смысле была должность начальника по борьбе с эпидемиями в Северной области, созданная в январе 1919 года. Архангельский городской санитарный врач, доктор медицины В.А. Белиловский, был назначен на эту должность и получил почти диктаторские полномочия в области противоэпидемических мероприятий. Ему было поручено руководить и контролировать всю медико-санитарную деятельность, а также решать финансовые вопросы. Вождь субсидировался правительством, но имел автономию по сравнению с комиссиями и советом. Он мог приглашать, перемещать и распределять медицинский персонал