Файл: Оценочная деятельность важнейшая и заключительная составляющая процесса доказывания в уголовном судопроизводстве. Если обратиться к ранним принципам оценки доказательств, то в упк рсфср 1960 года в ст.docx
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 25.10.2023
Просмотров: 25
Скачиваний: 2
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
Оценочная деятельность — важнейшая и заключительная составляющая процесса доказывания в уголовном судопроизводстве. Если обратиться к ранним принципам оценки доказательств, то в УПК РСФСР 1960 года в ст. 71 указывалось, что суд, прокурор, следователь и лицо, производящее дознание, оценивают доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном и объективном рассмотрении всех обстоятельств дела в их совокупности, руководствуясь законом и социалистическим правосознанием. Однако в действующем УПК законодатель решил отойти от политических и идеологических категорий, закрепив нравственную составляющую в виде «совести».
Так, частью 1 статьи 17 УПК РФ закреплено, что судья, присяжные заседатели, а также прокурор, следователь, дознаватель оценивают доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств, руководствуясь при этом законом и совестью.
Если положение законодателя о руководстве законом при оценке доказательств по уголовному делу не вызывает никаких сомнений и является бесспорным как с точки зрения законодательной регламентации (ст. 7 УПК РФ), так и с позиций практической деятельности, то вот положение законодателя о руководстве должностными лицами, ведущими уголовный процесс совестью, не является таким же ясным и понятным. Это обусловлено тем, что категория «совесть» содержит в себе достаточно общие характеристики, вызывая тем самым проблемы в субъективном понимании этой категории и конкретизации под ту или иную ситуацию.
Так, законодатель дал определение в рамках уголовного судопроизводства таким понятиям как «алиби», «близкие родственники, родственники и близкие лица», «ночное время» и т.д., но не определил, что же такое совесть, на которую обязаны опираться должностные лица, оценивающие доказательства и принимающие решения по уголовному делу.
В уголовном процессе рада зарубежных стран также отсутствует понятие «совесть», например в Германии. Согласно § 261 УПК ФРГ, суд оценивает доказательства по своему свободному убеждению, сложившемуся на основании рассмотрения всех обстоятельств дела в их совокупности.
Однако, к примеру положения ст. 342 Французского Устава уголовного судопроизводства указывают на данное понятие, но только для осуществления деятельности присяжных. «Закон не требует у присяжных отчета в средствах. посредством которых они приходят к своему убеждению: он предписывает им спросить самих себя в молчании и сосредоточенности, и поискать в чистоте их совести, какое впечатление произвели на их разум доказательства, выдвинутые против обвиняемого и средства его защиты».
Интересным представляется тот факт, что при оценке доказательств по уголовному дели российский судья руководствуется, в том числе, и совестью, а при оценке доказательств по гражданскому делу или по административному делу тот же судья совестью уже не обязан руководствоваться, если буквально толковать закон.
Если обратиться к ст. 67 Гражданского процессуального кодекса РФ, то можно увидеть следующую формулировку: «Суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств». Аналогичное отсутствие категории «совесть» при оценке доказательств можно отметить и в соответствующих статьях Арбитражного процессуального кодекса РФ (в ч. 1 ст. 71 АПК РФ), и Кодекса административного судопроизводства РФ (в ч. 1 ст. 84 КАС РФ), и, наконец, Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях
(в ст. 26.11 КоАП РФ).
Можно предположить, что законодателем были выбраны столь разнящиеся законодательные конструкции, поскольку сфера уголовного судопроизводства в наибольшей степени затрагивает права, свободы, интересы человека, и именно совесть, законодательно закрепленная в качестве критерия оценки доказательств, будет служить в этой связи дополнительной гарантией принятия справедливого решения, недопущения ограничения лица в правах.
Следует отметить, что с «совестью» в российском законодательстве можно столкнуться не часто.
Например, слово «совесть» закреплено в статье 28 Конституции РФ, а также в ФЗ «О свободе совести и религиозных образованиях», однако, как отмечает Н.К. Панько, в данных актах понятие «совесть» носит больше религиозный, чем нравственный характер, что трудно отождествить с совестью судьи, в частности1.
Статьей 8 Закона РФ от 26.06.1992 N 3132-1 «О статусе судей в РФ» закреплен текст присяги судьи при вступлении в должность: «Торжественно клянусь честно и добросовестно исполнять свои обязанности, осуществлять правосудие подчиняясь только закону, быть беспристрастным и справедливым, как велят мне мой долг и моя совесть».
Рассматривая присягу судьи видно, что его деятельность неразрывно связана с соблюдением нравственно-этических категорий, это объясняется тем, что все бремя ответственности в рамках уголовного процесса, а также и в других видах судопроизводств, ложится на судью. Он принимает окончательное решение, поэтому именно его профессиональные навыки, а именно знание, соблюдение, и правильное применение закона, а также нравственные качества личности имеют одно из приоритетных значений.
Иногда для определения «совести» за основу берутся отдельные философские, психологические и социальные учения, однако для юриспруденции они неприменимы в большинстве случаев.
Так, толковый словарь русского языка определяет совесть как чувство нравственной ответственности за свое поведение перед окружающими людьми, обществом2.
Большая советская энциклопедия приводит такое определение совести: это категория этики, характеризующая способность личности осуществлять нравственный самоконтроль, самостоятельно формулировать для себя нравственные обязанности, требовать от себя их выполнения и производить самооценку совершаемых поступков.
Сложность понимания значения термина «совесть» объясняется не только тем, что он не включен законодателем в перечень основных понятий, предусмотренных ст. 5 УПК РФ, но и тем, как в научных кругах по-разному воспринимается указанное понятие.
Так, профессор Б.Т. Безлепкин пишет: «Оценивать доказательства в соответствии со своей совестью – это значит подчинить такую оценку не только профессиональному правосознанию, но и поставить ее под нравственный самоконтроль, основанный на извечных общечеловеческих ценностях и истинах, представлениях о добре и зле, о справедливости и порядочности, словом, действовать так, чтобы каждый свой шаг на этом пути предельно требовательно соизмерялся с моралью, а результат приводил к душевному комфорту и уважению к себе»1.
Хотя автор делает акцент на моральную сторону, связанную с оценкой доказательств в соответствии со своей совестью, однако он не определяет само понятие «совесть». Спорным представляется и утверждение автора о том, чтобы результат приводил к душевному комфорту, поскольку термин «комфорт», означающий, как известно, совокупность определенных удобств (служебных, бытовых и т.д.), неприемлем в данном контексте.
Выдающиеся русские юристы Ф.Н. Плевако и А.Ф. Кони в своей практической деятельности нередко обращали внимание судебных органов на то, чтобы при принятии решений они руководствовались совестью.
Так, Ф.Н. Плевако в заключительной части своей защитительной речи сказал: «спросите ваш здравый смысл, будет ли суровый приговор соответствовать интересам правосудия. Посоветуйтесь об этом с вашей умиротворяющей совестью и скажите ваш справедливый приговор, – мы примем его с благодарностью». По другому уголовному делу он подчеркнул, что им (подсудимым
), воздавая по заслугам, судейская совесть сотворила написанное народу милосердие, внушенное русскому правосудию с высоты первовластия.
А.Ф. Кони по поводу совести писал: «Судья – орган государства. Оно смотрит на него как на средство ближе и правильнее исполнить свою задачу охранения закона. Поэтому судья, решая дело, никогда не имеет ни права, ни нравственного основания говорить: «Я так хочу». Он должен говорить: «Я не могу иначе, не могу потому, что и логика вещей, и внутреннее чувство, и житейская правда, и смысл закона твердо и неуклонно подсказывают мне мое решение, и против всякого другого заговорит моя совесть, как судьи и человека»2.
Для юриспруденции сложившаяся ситуация является тупиковой: для того, чтобы принять решение по уголовному делу, судья обязан оценить доказательства с точки зрения совести, но определить, что такое совесть, законодатель не счел нужным или не смог.
Б.Т. Безлепкин интерпретирует совесть как «нравственный самоконтроль» и говорит, что он строится на общечеловеческих ценностях: это «представления о добре и зле, о справедливости и порядочности»1.
П. А. Лупинская рассматривала совесть в процессе оценки доказательств как «внутренний критерий соблюдения правил, обеспечивающих независимость и свободу выражения субъектами уголовного судопроизводства своих собственных убеждений, уверенность в объективности и справедливости принимаемых ими решений2.
Для целей уголовно-процессуального закона А.П. Лавренко дает следующее определение совести, которое во многом представляется верным. Совесть представляет собой способность профессиональных участников уголовного судопроизводства при принятии уголовно-процессуальных решений реализовывать нравственный самоконтроль, а именно самостоятельно формулировать соответственные нравственные обязанности, требовать от себя их исполнения, производить самооценку совершаемых поступков, а также испытывать нравственные переживания при нарушении таких обязанностей. Совесть является одним из психологических регуляторов поведения человека в обществе, а следовательно, и надлежащей уголовно-процессуальной оценки доказательств профессиональными участниками уголовного процесса. Вынесение неправосудного решения расценивается обществом в целом как аморальный поступок. Поэтому, принимая процессуальное решение, правоприменитель должен в обязательном порядке руководствоваться совестью3.
Отдельные авторы предлагали дополнить ст. 5 УПК РФ пунктом 54.1 и изложить его в следующей редакции: совесть судьи — это индивидуальная способность судьи к самоконтролю в рамках уголовно-процессуального закона и к справедливости в праве4.
Вместе с тем, представляется, что отсутствие в УПК РФ нормативного определения понятия совести не ставит в затруднительное положение саму деятельность по оценке доказательств, поскольку категория «совесть» воспринимается профессиональными участниками уголовного процесса примерно одинаково.
Так, еще Г.В.Ф. Гегель отмечал, что «каждый судья должен иметь совесть, так как она имеет силу. В этом заключается привилегия судьи, совесть других не имеет силу, другими словами, они не судьи. В отношении совести те и другие равны, но совести судьи дано право выносить приговор».
В научных кругах длительное время ведется активная дискуссия о необходимости включения в действующий уголовно-процессуальный кодекс законодателем такой субъективной категории как совесть, о ее роли в контексте ст. 17 УПК РФ, неоднократно учеными-процессуалистами обсуждался вопрос об исключении категории совести из УПК РФ, попробуем рассмотреть вышеуказанные позиции.
По мнению А.В. Агутина, значимость совести для уголовно-процессуального доказывания состоит в том, что совесть является специфическим средством достижения компромисса между принципами уголовного процесса. Без нее (совести), каждый из этих принципов - агрессор, стремящийся подмять под себя все пространство. И только благодаря интеграции принципов посредством совести сама система принципов уголовного судопроизводства становится боеспособной в целом1.
Р.Г. Зорин указывает, что совесть, нравственность, справедливость - критерии, не носящие нормативный характер. Совесть — это очень личное. Следовательно, она факультативна2.
Л.А. Александрова считает, «что руководствоваться совестью при оценке юридической силы доказательств органам и должностным лицам, ведущим процесс достаточно сложно, так как процесс этот достаточно формализован»3.