ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 02.04.2021
Просмотров: 2683
Скачиваний: 9
Война с Финляндией показала, что советское руководство недооценило как обороноспособность
Финляндии, так и настроения финляндского общества, в мощном национальном порыве поднявшегося на
защиту своей независимости. Сказались и недостатки в организации вооруженных сил СССР, кадровые
потери, понесенные командным составом Красной Армии в годы репрессий 30-х годов. Для СССР боевые
действия развивались неудачно. Только через три месяца после начала войны, к марту 1940 г., после крайне
тяжелых боев и понеся большие потери советские войска прорвали "линию Маннергейма" и смогли
продвинуться на 25-200 км в глубь территории Финляндии.
12 марте 1940 г. в Москве был подписан мирный договор, обеспечивший Советскому Союзу принятие
многих требований, которые он предъявил Финляндии в октябре 1939 г. СССР получил весь Карельский
перешеек с Выборгом и Выборгским заливом с островами, западное и северное побережье Ладожского озера
и др. территории. Финляндия передавала в аренду СССР на 30 лет п-ов Ханко для строительства там
советской военно-морской базы. Вместе с тем, область Петсамо (Печенгская) оставалась в составе
Финляндии, хотя финляндское правительство обязывалось обеспечить свободу транзита по ней советских
грузов и граждан в Норвегию и обратно.
Отдельным соглашением (подписанным осенью 1940 г.) решился вопрос о статусе Аландских островов,
полную демилитаризацию которых должна была гарантировать Финляндия. "Народное правительство"
Финляндии заявило о самороспуске.
Сравнительно "мягкие" условия мира по сравнению с теми, которых можно было ожидать после
создания марионеточного режима О.Куусинена, были обусловлены опасениями Сталина спровоцировать
слишком сильную международную реакцию. Даже союзная Германия, без согласования с которой была
начата финская кампания, была раздражена и обеспокоена действиями СССР. Дело было не только в
возможности прекращения поступления из Финляндии нужных Германии материалов, но и угрозе тем
линиям коммуникаций рейха, которые проходили через Швецию и Норвегию, в случае ввода в эти страны
британских и французских войск для оказания помощи Финляндии. К такому повороту событий Берлин еще
не был подготовлен. Да и германское общественное мнение сочувствовало скорее финнам, чем Советскому
Союзу. Скорейшее прекращение войны отвечало германским интересам.
В то же время, советское руководство знало об оперативных планах Великобритании и Франции,
предусматривавших возможность объединенного десанта атлантических держав в Мурманске и Петсамо.
При таком варианте событий СССР оказался бы в состоянии войны с обеими державами, что совершенно не
входило в планы Москвы, рассчитывавшей на продолжение игры на "межимпериалистических
противоречиях" между Германией и франко-британским блоком.
Хотя мирный договор между СССР и Финляндией фиксировал взаимный отказ сторон от враждебных
действий и участия в союзах и коалициях, направленных против одной из сторон, в основных положениях
он был неравноправным. Во многим с этим была связана его недолговечность. В 1941 г. правительство
Финляндии нарушило его, вступив в войну против СССР на стороне Германии.
7. Ситуация в Южном Причерноморье на начальном этапе мировой войны
Ключевым для ситуации в этом районе был вопрос об ориентации Турции. После образования советско-
германского альянса атлантические державы стали рассматривать эту страну как важный рубеж
сдерживания потенциальной экспансии Германии и СССР в направлении Балкан, Черноморских проливов и
нефтяных ресурсов Ближнего и Среднего Востока. В этой связи Великобритания и Франция усиленно
добивались от турецкого правительства заключения пактов о ненападении, которые бы косвенно включили
Турцию в структуру франко-британского партнерства. В Лондоне и Париже активно прорабатывалась идея
формирования из малых стран Балканского полуострова особого союзного атлантическим державам
многостороннего союза с участием Турции, который был бы в состоянии выставить до 100 дивизий. Однако
этот план был настороженно воспринят балканскими странами, доверие которых к западным гарантиям
против Германии было подорвано событиями 1938-1939 гг.
Германская дипломатия со своей стороны стремилась обеспечить как минимум нейтралитет Турции в
европейском конфликте, который бы ограждал те военно-экономические и стратегические интересы,
которые Германия имела на Балканах в целом и прежде всего в Румынии. Стремясь удержать Турцию от
партнерства с франко-британским блоком, германская дипломатия прибегала к помощи СССР. Сталин и его
окружение разделяли в целом антиатлантические устремления А.Гитлера и опасения, связанные с
возможностью укрепления позиций франко-британского блока в Южном Причерноморье. Кроме того,
СССР не был удовлетворен режимом Черноморских проливов, который в соответствии с конвенцией в
Монтре (1936 г.) в принципе допускал присутствие в Черном море военных флотов нечерноморских держав.
В тот период советское руководство не исключало возможности при помощи объединенного советско-
германского давления рано или поздно добиться изменения режима Босфора и Дарданелл таким образом,
чтобы более надежно гарантировать интересы безопасности советского черноморского побережья и
обеспечить себе военно-морское превосходство на Черном море.
Вместе с тем, и Турция, и СССР испытывали определенные опасения в отношении излишней
привязанности своей политики к франко-британской политике в первом случае, и германской - во втором.
Турция стремилась остаться в стороне от противостояния Германии с Великобританией и Францией и
одновременно отвести от себя потенциальную угрозу со стороны СССР.
Пытаясь следовать этой линии, Анкара вступила в переговоры о заключении пакта о ненападении с
Великобританией и Францией. Но одновременно, в сентябре 1939 г. турецкое правительство предложило
СССР план ограниченного военно-политического сотрудничества в районе Балкан и Черного моря.
Предложенный Анкарой проект Пакта о взаимопомощи предусматривал оказание сторонами взаимной
поддержки при нарушении мира в регионе во всех случаях, кроме тех, когда это предполагало бы действия
Турции, направленные непосредственно против Великобритании и Франции.
В принципе сама идея соглашения с Турцией могла отвечать интересам СССР, так как она открывала
путь к обсуждению волновавших Москву вопросов о режиме Черноморских проливов. Вместе с тем, Сталин
не мог не понимать, что предложенная Турцией формулировка, исключавшая ее участие в конфликте с
Великобританией и Францией, делала обязательства сторон неравноценными. Поэтому советская сторона
предложила уравновесить оговорку, предложенную Анкарой. Так, Турция могла не участвовать в действиях
против атлантических держав, но и Советский Союз получал право не участвовать в военных действиях
против Германии. В сентябре 1939 г. между Москвой и Берлином был проведен интенсивный обмен
мнениями относительно плана советско-турецкого пакта по дипломатическим каналам. Советское
руководство склонялось к его подписанию при соответствующей доработке.
Однако германское руководство, по сути дела, сорвало советско-турецкую договоренность, потребовав,
чтобы СССР принял на себя обязательства воздержаться против выступления не только против Германии,
но также и против Италии и Болгарии. В такой редакции договор терял для Турции всякий смысл. Миссия
министра иностранных дел Турции Ш.Сараджоглу в Москву в сентябре 1939 г. оказалась безрезультатной.
Этот неуспех подтолкнул Анкару к договоренностям с Парижем и Лондоном, и 19 октября 1939 г. был
подписан тройственный Договор о взаимопомощи между Турцией, Великобританией и Францией, согласно
которому первая обязалась помогать своим союзникам, если они окажутся вовлеченными в конфликт в
результате агрессии одной из европейских держав в районе Средиземного моря.
Этот договор дал основания для разработки - на уровне экспертов трех стран - планов нанесения ударов
по СССР с турецкой территории во время советско-финской войны. Эти планы были только частью более
обширных сценариев, которые военные специалисты евроатлантического блока не могли не разрабатывать в
расчете на необходимость сдерживания того, что осенью-зимой 1939 г. и весной 1940 г. казалось на западе
Европы, на Ближнем и Среднем Востоке и в США объединенной советско-германской опасностью.
Вместе с тем, позиции Великобритании и Франции в Турции остались непрочными. Турецкое
правительство пошло на сотрудничество с ними, реагируя одновременно на германскую и советскую
угрозы. Причем первая могла исходить прежде всего от относительно слабой Болгарии, все более явно
склонявшейся к прогерманской ориентации. Вторая же непосредственно связывалась с СССР. До тех пор,
пока Анкара разделяла с Парижем и Лондоном видение угроз своей безопасности через призму
"объединенной советско-германской" опасности, Турция оставалась лояльным союзником атлантических
держав.
Но по мере того, как с конца 1940 г. стал определяться советско-германский антагонизм, Турция стала
более откровенно поворачиваться к партнерству с Германией. Великобритания, оказавшаяся после
поражения Франции весной 1940 г. (см. ниже) единственным серьезным противником Германии на западе
Европы, не препятствовала Турции в этом. С одной стороны, конечно, Лондон был обеспокоен германо-
турецким сближением. С другой - оно рассматривалось как элемент нагнетания германо-советского
противостояния. Между тем развязывание советско-германской войны было единственным шансом для
Великобритании ослабить военное давление на нее со стороны Германии и источником надежды на подрыв
германской мощи в результате изнуряющего конфликта с Советским Союзом.
Поэтому Великобритания не протестовала, когда 18 июня 1941 г. в Анкаре был подписан германо-
турецкий Договор о дружбе. Лондон был удовлетворен полученными им от турецкого правительства
заверениями, что германские войска не будут пропущены через турецкую территорию в Сирию и Ирак.
8. Германская агрессия против Дании и Норвегии
Одним из побочных итогов советско-финской войны было резкое обострение вопроса о нейтралитете
скандинавских стран - Швеции, Норвегии и Дании. Военные действия на Балтике оттенили стратегическое
значение линий коммуникаций, проходящих через эти государства как для Германии, так и для
противостоящего ей франко-британского блока. Особое значение обе противоборствующие группировки
придавали контролю над побережьем Норвегии, дававшему благоприятный плацдарм для военно-морских и
десантных операций против Британских островов. Кроме того, обладание норвежскими портами
гарантировало беспрепятственное поступление в Германию железной руды, которую она импортировала из
Швеции.
В печати и дипломатических кругах европейских столиц широко циркулировали слухи о разработанных
еще в феврале 1940 г. франко-британских планах превентивных операций в Скандинавии с прекращением
поставок шведской железной руды и выходом непосредственно к границам Финляндии, которая еще
находилась тогда в состоянии войны с СССР. Подготовка операции в Скандинавии была завершена к началу
марта 1940 г. Однако окончание советско-финской войны лишило задуманную операцию Великобритании и
Франции юридических оснований. Тем не менее, вопрос о контроле над норвежским побережьем сохранял
свою остроту, и в первых числах апреля 1940 г. британское правительство приняло решение начать
минирование норвежских вод с целью парализовать транспортировку стратегических материалов в
Германию. Оперативные планы Великобритании допускали и прямую оккупацию пунктов на норвежской
территории, хотя вопрос о вводе британских войск в Швецию на повестке дня не стоял.
В этой обстановке германские войска выступили первыми, начав 9 апреля 1940 г. оккупацию Дании.
Дания капитулировала к вечеру того же дня.
Одновременно германский десант был с моря и воздуха высажен в Норвегии. Норвежское
правительство, однако, успело покинуть столицу, отдав приказ о всеобщей мобилизации по радио. 24 апреля
Германия официально объявила Норвегии войну. Против германских сил вели борьбу 15-тысячная
норвежская армия и высаженный в Центральной Норвегии объединенный франко-британский контингент,
который, однако, 14-19 апреля был вынужден эвакуироваться, отступая под натиском германских сил.
Попытка повторной высадки франко-британского десанта 13 мая в районе г. Нарвика также не принесла
искомого успеха и к 8 июня 1940 г. союзные войска повторно эвакуировались из Норвегии. Вместе с ними
страну покинуло королевское правительство.
9. Провал стратегии "странной войны"
Объявив войну Германии в сентябре 1939 г., Великобритания и Франция фактически не начали против
нее серьезных боевых действий. Противостояние обеих группировок в основном проецировалось на сферу
дипломатии, политики и экономики. Основное внимание было уделено не военным операциям, - по сути
дела, они велись лишь на периферийных направлениях, - а поиску союзников и организации коалиций,
способных обеспечить соответствующей группировке держав явный перевес над ее противниками.
Основные участники мировой войны, в сущности, не были готовы к решающей схватке и продолжали
готовиться к ней. При этом военно-экономическая машина Германии работала более слаженно и
эффективно, в полной мере используя ресурсы уже поставленных ею под свой контроль европейских стран.
Маховик военного производства в Британской империи еще только разворачивался. Медленно и
непоследовательно готовила себя к войне Франция.
На первый взгляд противостоявшие Германии державы проявляли обычную недальновидность, наивно
рассчитывая столкнуть Гитлера с Советским Союзом и канализировать германскую агрессию на восток.
Однако такой подход нельзя считать достаточным. Разумеется, расчеты на советско-германский конфликт в
Лондоне и Париже были, и они, как оказалось, были вполне основательными. Но сам по себе этот конфликт
не мог разрешить все европейские противоречия - независимо от его исхода. Надежды на вовлечение СССР
в войну с Германией были только частью более обширного плана экономического и военного истощения
нацистского режима, другим важнейшим элементом которого было подключение к борьбе с германским
преобладанием в Европе Соединенным Штатов Америки.
Речь шла о поиске средства для радикального решения германского вопроса - решения не обязательно
сопряженного с полномасштабной европейской войной, ужасы разорения которой еще были на памяти
правящих в европейских столицах поколений политиков. Инстинктивно, ошибаясь и путаясь, дипломатия
западных стран пыталась вынудить Германию умерить свою агрессивность тактикой ограниченных ударов
по германским интересам - прежде всего экономическим интересам Германии.
Тактика эта, однако, если и могла быть успешной, то лишь при наличии единства действий всех ведущих
мировых держав, включая Советский Союз и США. Советская дипломатия, конечно, была в этом смысле
трудным партнером, но даже она, по крайней мере, до весны 1939 г. была склонна к сотрудничеству с
западными демократиями на антигерманской основе.
Гораздо более показательно, что британская дипломатия, как и французская, проявила такую же полную
неспособность договориться о совместных действиях против Германии даже с Соединенными Штатами,
хотя США предлагали в принципе жизнеспособный вариант своего посредничества между европейскими
демократическими странами, с одной стороны, и Италии с Германией, с другой. Неофициальная миссия
заместителя госсекретаря США С.Уэллеса, посетившего в феврале 1940 г. Рим, Берлин и Лондон, где он
встречался с руководителями Италии, Германии, Великобритании и Франции, во многом была нацелена на
поиск возможностей для европейского урегулирования - возможно, и ценой совместного противостояния
Советскому Союзу, продолжавшаяся в тот момент агрессия которого против Финляндии давала повод
объявить Москву источником всех европейских бед.
Миссия Уэллеса, сама по себе незначительная, показала, насколько далека была политическая мысль
Европы от осознания шансов для обуздания военной опасности. Американское видение ситуации через
призму экономических трудностей Старого Света и самих США как первопричины европейского кризиса
было, в сущности, чуждо большинству европейских стран. Правящие элиты и Франции, и Британии, с одной
стороны, и Германии, с другой, тяготели к осмыслению ситуации в категориях реванша и баланса сил.
Для администрации США преодоление внутриевропейских противоречий казалось возможным через
реорганизацию мирового экономического порядка таким образом, чтобы он в большей мере учитывал
интересы всех западноевропейских стран, включая противостоящие друг другу, и, разумеется, самих США.
В Вашингтоне многие кризисные моменты в европейской политической ситуации прямо связывали с
"эгоистичной" финансовой и экономической политикой Франции и Британии. Отсюда следовало
предположение, что и ситуацию в Европе можно было бы стабилизировать через оздоровление ее
экономической жизни - оздоровление, подразумевалось, при ведущей или направляющей роли
американской экономической мощи. Лишь на этих условиях США готовы были бросить свой авторитет и
ресурсы на весы шаткого европейского противостояния. Президент Ф.Рузвельт не переоценивал шансы на
успех такого переустройства Европы. Поэтому он и придал миссии С.Уэллеса сугубо неформальный
характер.
Вряд ли для Вашингтона было неожиданностью, что руководство нацистской Германии прореагировало
на американский зондаж негативно. Гитлер выдвинул условием примирения с Западом не только признание
преобладания Германии в Европе, но и возвращение ей колоний, отнятых по Версальскому миру.
Но более показательно для оценки расстановки сил в самом демократическом лагере было то, что уже в
условиях начавшейся европейской войны Британия и Франция тоже фактически не согласились с идеей
активного американского лидерства в нормализации положения в Европе точно так же, как они отвергли его
в ходе версальского урегулирования, когда в Париже и Лондоне были сильны иллюзии относительно своей
способности обеспечить европейскую стабильность без США и без оказавшейся оторванной от европейской
политики послереволюционной России.
Политики Британии и Франции видели роль США в Европе в ином. Их устремлениям отвечало
ограниченное и направляемое Лондоном и Парижем американское участие, в том числе военное, в
регулировании европейской ситуации. Стратегия "странной войны" воплощала эти иллюзорные, как
оказалось, расчеты на экономическое изматывание Германии посредством экономической блокады и
возможность вовлечения США в европейский конфликт на стороне демократических стран подобно тому,
как США выступили на стороне Антанты в 1918 г.
10. Военное поражение Франции и его значение
Оккупация Дании и начало операции гитлеровских войск против Норвегии показали безосновательность
этих надежд. Германский удар был направлен на запад. Провал политики "странной войны" стал очевиден
повсеместно. 10 мая 1940 г. после скандальных слушаний в британском парламенте Н.Чемберлен был
вынужден уйти в отставку. Новое правительство возглавил У.Черчилль - сторонник энергичного
противодействия германской опасности. Его приход к власти обозначил в британской политике зримый
рубеж. Однако время подготовки к борьбе против Германии было во многом упущено.
Еще в апреле 1940 г., когда Германия начала военные действия против Норвегии, Британия и Франция
предложили правительству Бельгии разместить на бельгийской территории франко-британские
контингенты. Однако Брюссель, пытаясь сохранить нейтралитет, отказался от этого предложения под
благовидным предлогом. Одновременно Бельгия, Нидерланды и Люксембург предприняли безуспешную
попытку получить гарантию их нейтрального статуса от Соединенных Штатов.
Однако 10 мая 1940 г. им пришлось пожалеть о своей осторожности и все-таки обратиться за помощью к
Франции и Великобритании. В этот день правительства Бельгии, Люксембурга и Нидерландов получили
германские ноты, в которых они извещались об уже начавшемся продвижении германских войск на их
территорию. По просьбе бельгийского правительства франко-британские войска вступили в Бельгию.
Со своей стороны германские войска, заняв ряд стратегически важных пунктов на нидерландской
территории, прошли практически без потерь через юго-восточные районы Бельгии и к 12 мая вышли к
французской границе, обойдя "линию Мажино", которой отводилась роль главного рубежа французской
обороны против Германии. Франко-британские войска в составе двух групп армий занимали рубеж обороны
от Ла-Манша до швейцарской границы. Прорвав линию обороны у Седана, германские войска разрезали
фронт союзников и вынудили их к отступлению. Одновременно начался отход союзников из Бельгии.
15 мая капитулировала голландская армия. Правительство Нидерландов, отказавшееся санкционировать
эту капитуляцию, бежало в Лондон, чтобы продолжить борьбу с Германией из голландских колоний.
Развивая наступление, германские части к 20 мая вышли к побережью Ла-Манша, стремясь отрезать
путь к эвакуации отступающих британских частей морем. 28 мая капитулировала Бельгия. Отдавший приказ
о капитуляции король Леопольд III был объявлен бельгийским парламентом низложенным, а бельгийское
правительство эвакуировалось в Лондон. Капитуляция бельгийской армии открыла германским войскам
путь на Дюнкерк - порт на побережье Ла-Манша, в районе которого к береговой линии была прижата
франко-британская группировка войск.
Ее эвакуация продолжалась до 3 июня. Было выведено из-под удара 346 тыс. британских солдат -
практически весь личный состав британского контингента. Одновременно на Британские острова
эвакуировалось 112 тыс. французов. 40 тыс. французских солдат не смогли переправиться в
Великобританию и капитулировали. "Дюнкеркская катастрофа" оказала сильное деморализующее влияние
на союзные войска и усилила позиции сторонников сепаратного мира с Германией в кругах французского
руководства.
Ситуация еще более усугубилась 10 июня, когда несмотря на все усилия французского и британского
кабинетов, активно поддержанных Соединенными Штатами, в войну против Франции и Великобритании
вступила Италия. Однако итальянское наступление против французских войск в Приморских Альпах не
имело успеха, а само участие Италии в европейской войне - самостоятельного военного значения.
14 июня германские войска вошли в Париж. Накануне французское правительство обратилось к
британскому с просьбой освободить его от обязательства по франко-британскому соглашению от 28 марта
1940 г. о незаключении сепаратного мира. Британский кабинет с учетом фактического положения дел и
неспособности Франции к сопротивлению в принципе был готов согласиться с французской просьбой, но
при условии гарантий того, что французский флот и авиация не будут использованы против
Великобритании.
Однако британское правительство все еще пыталось удержать Францию в войне. 16 июня Черчилль
выступил с идеей "органического союза" Великобритании и Франции, которая состояла в том, что Франция
и Великобритания провозглашали себя единой нацией, образуя нерасторжимый союз, предусматривающий
единое гражданство, совместные органы для проведения оборонной и внешней, финансовой и
экономической политики. Предполагалось также совместное использование ресурсов колониальных
владений. Таким образом, Франция могла продолжать войну, опираясь на британскую поддержку и
потенциал своей колониальной периферии. Одновременно создавались условия для сохранения
французского флота, авиации и уцелевших воинских контингентов под единым франко-британским
командованием.