ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 20.07.2021
Просмотров: 160
Скачиваний: 1
Но это совершенно меняет дело. Мы так не договаривались! Большинство населения не может принять нынешний тип жизнеустройства за норму. Коль скоро «переходный период» не завершен, людей еще можно уговорить или заставить «потерпеть». Однако не просто «выживать ради будущей жизни», а именно «жить» подобным образом они, конечно, не согласны.
Такое несогласие продуцирует у россиян осознанное или пока интуитивное ощущение фундаментального неблагополучия: по итогам самых последних репрезентативных опросов, более половины граждан отвечают, что «в жизни стало меньше счастья» и что «страна идет в неверном направлении». Именно это тяжелое ощущение тупика и бесперспективности, а вовсе не энтузиазм и не надежды на декларируемое властями «повышение качества жизни» вызывают у людей «приоритетные национальные проекты». И неудивительно: предполагая несущественные денежные вливания в «социалку», они, мягко говоря, нисколько не касаются главных бед, которые «пожирают» саму нашу жизнь и жизнь нашей страны.
В данном контексте хотелось бы обратить внимание и на относящиеся к «новому политическому циклу» президентские ежегодные послания Федеральному Собранию. Начиная с послания-2000, где, как отмечалось пять лет назад на страницах «Российского экономического журнала», уже вполне просматривались признаки директивы на продолжение и даже на радикализацию практиковавшейся в 90-х годах либералистской реформационной модели, построенной на идеологии «Вашингтонского консенсуса»7, в этих документах цели государства неизменно сводились к сугубо либералистским штампам формально-гуманистического, абстрактно-индивидуалистического, характера. Вот одна из клишированных формул: «Государство в первую очередь должно обеспечить права и свободы своих граждан, без этого вообще ничего невозможно сделать». На самом деле все обстоит «с точностью до наоборот»: государство обязано обеспечить независимость страны и нормальное функционирование народного хозяйства в качестве непременного условия обеспечения прав и свобод своих граждан. А если уж говорить о правах и свободах именно «граждан», а не абстрактного, «атомизированного» индивида, то задача государства — как раз умело ограничивать экономическую свободу и конкуренцию. Для того и возникло на Западе «государство-Левиафан», без вмешательства которого «война всех против всех» просто уничтожила бы гражданское общество: сама по себе «экономическая свобода» несовместима с главным правом — правом на жизнь — для всех граждан, она гарантирует лишь право на нее сильного — того, кто победил в конкуренции.
Либералистские представления о главной цели государства находятся в противоречии с внутренними установками большинства граждан России. Каждый из них, конечно, желает себе и своим близким благосостояния, с той или иной мерой отчетливости понимая, однако, что его не будет без подъема отечественной экономики и соответствующего усиления мирохозяйственных позиций страны, равно как и без радикального изменения господствующих ныне механизмов распределения создаваемого в общественном производстве богатства. И требует от властных институтов решения прежде всего именно этих задач! Так, согласно результатам представительного опроса, проведенного в начале прошлого года ВЦИОМом, большинство — почти 60% — ответов на вопрос о приоритетных ожиданиях «от Президента, за которого Вы могли бы проголосовать», пришлось на вариант «вернуть России статус великой державы», а на втором месте оказался вариант «обеспечить справедливое распределение доходов в интересах простых людей».
В отмеченном расхождении мировоззренческих установок — одна из причин кризиса во взаимоотношениях властных элит с народом. Другая его причина состоит в том, что практические действия реформаторов все дальше отодвигают общество даже от тех целей, которые они сами декларируют. Как, например, обстоит дело с вышеупомянутым обеспечением в процессе реформирования «прав и свобод граждан»? В ходе проведенного 20 июля 2005 г. каналом ТВЦ «интерактивного» опроса на данную тему в соответствующую редакцию позвонили 16 тыс. человек, 93% которых заявили о том, что «оказались бесправными»
А ведь это ощущение бесправности — важный индикатор действительного «качества жизни граждан»…
Завершая представление «приоритетных национальных проектов», их инициатор заявил следующее: «… Концентрация бюджетных и административных ресурсов на повышении качества жизни граждан России — это необходимое и логичное развитие нашего с вами экономического курса, который мы проводили и будем проводить дальше. Проводили в течение предыдущих пяти лет и будем проводить дальше». В принципиальном, сущностном — либералистского характера — единстве «национального проектирования» с социально-экономическим курсом, проводившимся «в течение предыдущих пяти лет», сомневаться не приходится, как нет, к сожалению, никаких сомнений в намерениях федеральных властей проводить данный курс и «дальше».
Утверждение же, согласно которому «предыдущие пять лет» явились годами «концентрации бюджетных и административных ресурсов на повышении качества жизни граждан России», действительности не соответствует. Отсутствие подобной концентрации постоянно акцентировали профессионально подготовленные представители «неконструктивной оппозиции», т.е. не согласные с радикально-либералистскими основами проводившейся государственной бюджетной политики ее критики, испуская при обсуждениях проектов каждого из федеральных бюджетов периода 2001—2005 гг. очередные «гласы вопиющих в пустыне». Таковые находили, в частности, отражение в соответствующих статьях С. Глазьева и ряда других авторов «Российского экономического журнала»8, и в контексте рассматриваемого сюжета хотелось бы просто еще раз обратить на них внимание читателей. В самых последних материалах журнала было доказано также, что «концентрации…» не будет ни в кратко-, ни в среднесрочной перспективе: проект бюджета-2006, равно как и бюджетные проектировки на период до 2008 г., социальными не являются9.
Неуместным выглядит и включение в представление «национальных проектов» тридцатилетней давности тезиса «мы можем тратить столько, сколько зарабатываем». При всех хорошо известных трудностях и неудачах советской системы хозяйства в реализации «закона распределения по труду» данный тезис был естествен для этой системы, в которой отсутствовал «доход на капитал». Но сегодняшним системным реальностям брежневские формулировки, мягко говоря, не соответствуют. Разве ныне третий среди богатейших людей планеты, только что вновь назначенный «хозяином Чукотки», свои миллиарды «заработал»? Купив «Сибнефть» за 100 млн. долл., казенное происхождение коих вызывает сомнения только у самых наивных, этот «эффективный собственник» десять лет спустя продал ее «неэффективному государству» в 130 раз дороже! Именно «обвал» трудовых доходов в 90-е годы стал основой главного социального противоречия, расколовшего российское общество, и подлинное национальное проектирование не может игнорировать этот раскол. Последний — реальная социальная «окружающая среда» любого серьезного проектного мероприятия, и все новейшие социологические «замеры» подтверждают данную посылку. К примеру, вот как распределились ответы 15 тыс. человек, позвонивших 23 сентября текущего года на ТВЦ, на вопрос об отношении «к богатым людям в нашей стране»: «с уважением» — 10% респондентов; «с завистью» — 2,2, «с ненавистью» — 87,8%. Россиянам понятно: «заработок» разбогатевшего меньшинства — не во благо стране.
Рассматриваемый тезис неверен и в том макроэкономическом контексте, в который он вписан в президентском выступлении. Страна сегодня почти не зарабатывает себе на жизнь, а лихорадочно извлекает из недр ресурсы, как ныне модно говорить, «данные Богом всем поколениям россиян», и, продавая эти нерукотворные богатства за валюту, «проедает» их. В этой связи совсем не радует президентское «напоминание» о том, что «за последние пять лет экономика России выросла почти на 40 процентов».
Авторитетные экономисты-теоретики акцентируют ущербность показателя ВВП в роли индикатора объема совокупного общественного богатства и качества макроэкономического роста, подчеркивая абсолютную необходимость использования в соответствующих оценках системы показателей10, но и без тонких научных выкладок понятно: «за последние пять лет» внушительно выросли лишь доходы от экспорта энерго-сырьевых ресурсов, беспримерно дорожавших на мировых рынках. Сравнительно недавно нефть стоила 12 долл. за баррель, сегодня его цена — 70 долл., но на состоянии собственно народного хозяйства России это позитивно не сказалось. Наша экономика как раз деградирует, и даже «даровые» нефтедолларовые потоки не идут ей впрок, что, конечно, является фактом вопиющим. «Титаническими» и поистине достойными лучшего применения усилиями федерального правительства и Центробанка нефтедоллары приходится «стерилизовывать», хотя в случае пребывания экономики в фазе действительного роста они так или иначе трансформировались бы в производственные инвестиции. В общем, нельзя не поддержать позицию, аргументируемую, в частности, в публикациях настоящего издания: постдефолтный рост есть не просто соотносимый с позорно низкой исходной базой «рост без развития», опирающийся исключительно на внешние факторы, главный из которых — беспрецедентный уровень мировых цен на нефть и высокие цены на другие экспортируемые Россией товары, включая газ и энергоемкое сырье; речь следует вести о «росте с антиразвитием», т.е. о росте, сопровождаемом разрушением научно-производственного и человеческого потенциалов страны, опасным усилением ее региональной социальной дифференциации11.
«Напоминание» относительно 40-процентного роста экономики «за последние пять лет» непосредственно дополнено следующими словами: «Есть и неплохие сдвиги в развитии социальной инфраструктуры». Но на чем эти слова основываются? Сдвиги явно есть, но именно плохие: самые «массивные» компоненты этой инфраструктуры настолько изношены, что как раз в последнее пятилетие их старение приобрело обвальный характер; динамика износа перешла из линейной фазы в экспоненциальную. Взять хотя бы жилой фонд или теплосети, ту же инфраструктуру здравоохранения. Показывает ли кто-нибудь главе государства графики с динамикой инфраструктурного износа? Они демонстрируют «критическую точку», «пороговый сдвиг», произошедший в 1999—2000 гг, когда резко изменился сам характер деградации: запас прочности соответствующих советских систем, на котором паразитировал первый постсоветский политический режим, иссяк.
С уже комментировавшимся выше тезисом о том, что «национальные проекты» есть развитие «курса, который мы проводили и будем проводить дальше», логично сопрягается установка «продолжить системную модернизацию здравоохранения, образования, жилищной сферы». Но если исходить из логики самой жизни, почему, спрашивается, следует продолжать именно ту «системную модернизацию», которую начали две предшествовавшие либералистские властные команды? 20 лет назад страна располагала надежными и в тех или иных конкретных отношениях — первоклассными системами здравоохранения, образования и ЖКХ. Реформаторы начали их ломать, стремясь внедрить в них «вестернизированные» базовые элементы. В итоге альтернативные — западного типа — системы создать не удалось, но имевшиеся оказались изуродованными.
Действия, которых было бы логично ожидать от разумного хозяина, — остановить разрушение, отремонтировать все, что можно, в унаследованной от СССР инфраструктуре, а затем эволюционно интегрировать в нее новые институты и технологии. Реализация же установки на продолжение «системной модернизации» неизбежно приведет страну к системному социально-инфраструктурному краху.
—Нельзя ли специально остановиться на каждом из «приоритетных национальных проектов», начав, как и их инициатор, с «мер в области здравоохранения»?
—Уже отмечалось, что они суть не более, чем «дымовая завеса», под прикрытием которой намечено радикализировать либералистскую реформу здравоохранения, полностью перевести его на рыночные основы, сбросить с государства ответственность за его содержание. Все эти фактические намерения федеральной власти подробно охарактеризованы в предыдущем номере журнала членом-корреспондентом РАН и членом думского Комитета по охране здоровья С.Глазьевым12, в связи с чем можно, наверное, ограничиться краткими комментариями к ряду конкретных положений президентского выступления.
Соответствующий его фрагмент начинается со следующих констатаций. Положение дел в области здравоохранения «далеко не благополучно» и его «нужно коренным образом менять». После передачи в начале 90-х годов первичной сети организаций медобслуживания в муниципалитеты «ситуация в первичном звене здравоохранения постепенно, но уверенно ухудшалась», и «нужно прямо признать, что муниципальная сеть здравоохранения находится сейчас в плачевном состоянии».
Таким образом, четко признаются крайне негативные, сугубо разрушительные результаты почти пятнадцатилетнего реформирования отрасли. Более того, печальные ретроконстатации завершаются следующей фразой: «Только сейчас мы с вами говорим в рамках здравого смысла». Зачем же, спрашивается, продолжать губительную «модернизацию», проводившуюся «вне рамок здравого смысла»? Такое продолжение в эти рамки явно не укладывается!
В них плохо укладывается и уже упоминавшаяся инновация, согласно которой в начале следующего года «заработная плата участковых терапевтов, педиатров и врачей общей практики должна в среднем вырасти на 10 тысяч рублей в месяц, а медсестер — как минимум на 5 тысяч рублей», хотя «ее конкретный размер должен прямо зависеть от объема и качества оказываемой медицинской помощи».
Медсестер в России 1,6 млн., а значит, им одним предстояло бы добавить 96 млрд. руб. годового фонда зарплаты, тогда как на весь «национальный проект» выделено 60 млрд. А из каких средств собираются прибавить по 10 тыс. руб. к ежемесячному жалованию отмеченным категориям врачей? Концы с концами здесь явно не связываются, и «палочкой-выручалочкой» становятся слова об «объеме и качестве оказываемой медицинской помощи»: прибавку, видимо, дадут лишь тем, у кого таковые на высоте. Трудно даже представить, сколько добросовестных бюрократов и на какой компьютерной технике станут эти «объем и качество» измерять! Не секрет, что «медицинскую помощь» людям оказывает большая система, выходящая даже за пределы собственно здравоохранительной отрасли, и сама постановка задачи измерения «объема и качества оказываемой медицинской помощи» отдельным участковым врачом, равно как и отдельной медсестрой, абсурдна в технико-технологическом отношении.
Но главное — в самой «идеологии» инициированной социальной меры. Замысел выделить из всех 700 тыс. российских врачей небольшую, примерно десятипроцентную, выборку и отдать именно ей блага «национального проекта» объективно направлен на разрушение всей социальной ткани столь сложной профессиональной деятельности, как медицина. Какой может быть реакция больничных и поликлинических трудовых коллективов на известие об одномоментном трехкратном повышении зарплаты лишь некоторых их «фракций»? Каждый участковый терапевт — член профессионального сообщества, именно в качестве целого и осуществляющего современное комплексное лечение. Вообще, дифференциация индивидуальной оплаты участников общего, коллективного труда в любой отрасли народного хозяйства — предмет тщательного анализа, проб, корректировок и т.п. во всех «цивилизованных» странах: госструктуры относятся к формированию и изменению отраслевых тарифных сеток как к сложнейшей и социально чувствительнейшей проблеме. Решать же ее так, как задумано в комментируемом «национальном проекте», — значит разрушать «невидимую основу» трудовой солидарности работников, да еще в столь специфической и гуманитарно значимой сфере.
Рациональный, но одновременно антисоциальный и антинациональный, смысл подобного подхода, стоит повторить, может заключаться лишь в содействии реализации либералистской затеи относительно сокращения численности врачей-специалистов, а значит, и объема подлинно современной — специализированной и технически сложной — медицинской помощи, невозможной без мощной финансовой господдержки.