Файл: Книга художественная эпитафия новому облику.pdf

- Я могу сразу, чтобы ты не мучился…
- Нет, - Фрол испуганно помотал головой и, собрав волю в кулак, побежал дальше.
Ввалившись в свои окопы и отдышавшись, Рязань по рации сообщил командиру отряда о полном успехе набега, отсутствии потерь и попросил выслать БМП за пленными.
Только в это время на той стороне поняли, что произошло и начали миномётный обстрел – вначале своих позиций, а потом, после пролёта «птички», и позиций «оркестра».
Взвод укрылся в нескольких блиндажах.
- Я впечатлён, - заявил Копчёный. – Я двоих завалил! Это лучшее, что было в моей жизни! Я хочу ещё!
- Мне тоже понравилось, - сказал Геныч. – Я как дал очередью, прямо видел, как укроп перевернулся в воздухе!
Фрол сидел молча, вздрагивая от каждого разрыва. Какое-то время он слушал восторженные речи своих соратников, потом тихо сказал:
- Если каждый раз так нужно будет бегать, я лучше застрелюсь.
- А ты тренируйся, - предложил Поц. – Станешь сильнее.
- Поздно уже тренироваться, - ответил Фрол. – Недолго мне осталось. Я это прямо чувствую.
Котлов вдруг улыбнулся, вызывая интерес.
- Я, - сказал он. – Когда с проверкой на Донбасс приезжал, помню, что та сторона имела строгий лимит по снарядам и минам. Пятнадцать мин в сутки. А сейчас, смотрю, лимита нет. Кидают и кидают.
В этот момент обстрел прекратился. В блиндаж заглянул Рязань.
- Чего сидим? Дождь закончился, град давно уже не обещают. Выходим!
Бывшие заключённые выбрались из укрытия.
- Спасибо, Полкан, - Рязань хлопнул Котлова по плечу. – Сочтёмся.
***
После обеда обе боевые тройки копали окопы – совершенствование обороны должно быть непрерывным. Земля была податливой, и работа шла хорошо. Только Фрол бурчал, да Пончик быстро набил себе мозоли – вдруг выяснилось, что в силу строгой приверженности воровскому укладу, он никогда в жизни не держал в руках ни метлы, ни лопаты.
- У тебя хорошая была школа жизни, - Поц глумился над своим товарищем, высмеивая его неумение выполнять элементарную, и такую здесь необходимую работу. – На лопату – западло, да? А тут раз – и пригодилось. Как быть? Никого не заставишь – тут тебе в ответ каждый может голову прострелить…

- Да иди ты, - Пончик злился всё больше и больше.
- Перчатки надо надевать, чтобы не натирало, - советовал Копчёный. – Вот ты балбес!
- Да кто же знал, - продолжал мучиться Пончик.
Ближе к вечеру из штаба отряда вернулся Рязань, который отвозил туда пленных. Он привёз два тепловизора с целой пачкой батареек, по одному на боевую тройку, и быстро показал Котлову и
Копчёному, как ими пользоваться.
- Сегодня днём мы совершили удачный налёт на позиции противника только потому, что такие атаки и мы, и они, ждём в основном ночью. Днём они расслабились, и утратили бдительность. В итоге мы взяли очень ценных пленных – два командира взвода, старшина роты и начальник медпункта второго батальона 53-й бригады. Они уже дают очень интересную информацию.
Второй раз днём такой фокус не пройдёт. И сегодня, как мне кажется, они попытаются ночью нам отомстить. Отряд будет поднимать свои самолётики, а мы будем с земли наблюдать в «тепляки».
Во взводе сейчас шесть боевых троек, будем ночью нести службу по две тройки по три часа. Один тепловизор на правом фланге, другой на левом. Ничего сложного.
Время дежурства тройки Котлова пришлось на вторую половину ночи. Забравшись в нору и укутавшись в чей-то спальник, Игорь попытался уснуть. Сегодняшний бой не выходил из головы: постоянно возникали образы убитых им людей. Сегодня он стрелял в таких же русских людей, каким был сам – это стало очень понятно, когда он говорил с пленными. Двое из них даже разговаривали без «гэканья», присущего украинскому языку и смешанному русско-украинскому суржику. Все они были мобилизованы с началом войны и направлены в действующую армию – конечно, никто у них не интересовался, желает ли он воевать, или нет. Альтернатива была проста
– стенка, нацисты из «Азова», команда «пли».
Между собой сейчас воевали две мировые системы, а то, что делали они это руками братских народов, было уже делом десятым.
А самим братским народам, вернее конкретным их представителям, которые сошлись друг с другом на переднем крае борьбы, оставалось только, приняв правила предложенной игры, пытаться выжить в этой огромной человеческой катастрофе.
Но самым для Игоря страшным было то, что он не испытывал жалости к убитым им людям. Их судьба оказалась для него безразлична. Что убитые, что пленные – они промелькнули в его жизни и исчезли навсегда. Не оставив никакого следа. Не вызвав никакого сопереживания.
Однако, вспоминая украинских солдат, так преступно (в первую очередь по отношению к самим себе) утративших бдительность и оттого потерпевших разгром, Игорь подумал, что в своих смертях они виноваты сами. С другой стороны, они были настолько сильно измотаны, имели едва ли не смертельный недосып, что определенно уже не могли адекватно реагировать на происходящее, допустив сон на передовой позиции. Потому что они зашли за ту грань, после которой на войне появляется абсолютное безразличие к собственной жизни – убьют, и ладно.
Впрочем, их командование было не меньше виновато в случившемся, продемонстрировав неспособность организовать ротацию передовых подразделений, чтобы люди могли отдохнуть, отодвинув наступление психологического безразличия к смерти.
Игорь вспомнил пулемёт Максим, который он увидел на опорном пункте «Ангола». После всех новостей о переполненности украинских подразделений новейшими видами западного вооружения, этот пулемёт, изобретённый в позапрошлом веке, говорил о реальном положении

дел на этой войне. Кто-то зарабатывал на продаже оружия баснословные деньги, красиво отчитываясь на экранах телевизоров, тогда как в окопах солдаты были вынуждены использовать едва ли не музейные экспонаты. Игорь вспомнил – на украинских позициях он не увидел ни одного гранатомёта или противотанковой ракеты. Где всё это оружие? Где «НЛАУ», «Джавелины»,

АТ-4, «Стингеры»?
Котлов вспомнил свои махинации с деньгами, которые выделялись на обеспечение специальных мероприятий в самый канун войны. Как бы повернулась история, если бы все эти деньги были освоены должным образом? Если бы были созданы агентурно-боевые группы, места их базирования, был бы закуплен транспорт, передано специальное вооружение? Что было бы, если бы командование, при принятии стратегических решений по Украине использовало не высосанную из пальца информацию, преследующую лишь цель угодить высоким руководителям, а реальную, добытую по всем законам классики разведывательной деятельности? Вон, тот же
Юра Чмырёв, которого все чмырили за его фамилию, оказался на высоте – потому что он реально работал. Игорь вспомнил, как Юра отказывался заниматься приписками, чтобы порадовать управление большим числом якобы завербованных агентов. Своим небольшим числом реальных агентов он сделал огромное дело – обеспечив практически бескровное освобождение значительной части юга Украины – при том, что ему выделялось наименьшее количество средств.
Потому что он не желал вовлекаться во все эти коррупционные схемы. А потом война показала, кто есть кто. И сейчас Юра – начальник разведки группировки, полковник, а Игорь – командир боевой тройки, хотя тоже полковник – по какому-то непонятному недоразумению суд не стал лишать его воинского звания. Юра сейчас вытаскивал военную разведку из того болота, в котором она оказалась, благодаря таким, как Котлов и Исмаилов, а Игорь сейчас искупает свою вину, за то, что вверг военную разведку в трясину коррупции и очковтирательства. Не он один, конечно, вверг, но и он тоже.
Те огромные деньги, которые сопровождают разведывательную деятельность, теперь крутились где-то очень далеко, на недосягаемой для Котлова высоте, а ему сейчас оставалось только терпеть лишения, холод, недосып, голод и едва ли не физическое ощущение близости смерти, в скором наступлении которой он был полностью уверен. Где-то кто-то продолжал зарабатывать на войне, а ему теперь было уготовано видеть только результаты воровства – причем с самого низу.
Поспать ему удалось минут тридцать, как кто-то стал тормошить за спальник.
- Мужики, вставайте, хохлы идут.
Котлов, Фрол и Геныч выбрались из лисьей норы. В темноте Игорь разглядел возбуждённого
Синяка.
- На правом фланге замечено движение, - сообщил Синяк. – Они идут по полю с подсолнухом, но не пригибаются, в «тепляк» видно несколько голов. Рязань сейчас там, на фланге, готовит встречу.
Приказал вас тоже выводить на позиции.
Тройка по тропе, идущей по лесопосадке вдоль фронта, двинулась за Синяком. На правом фланге всё уже было готово к бою: две тройки изготовились для стрельбы, трое бойцов держали в руках термобарические штурмовые реактивные гранаты.
- Полкан, - Рязань ткнул рукой в подствольный гранатомёт, установленный на автомате Котлова. –
Дальность двести, как всё начнётся, кидай туда всё, что с собой есть.
- Понял, - кивнул Игорь.

Он стал выкладывать ВОГи из разгрузки на грунт прямо перед собой, чтобы в бою не тратить время на их извлечение из кармашков. Геныч установил пулемёт, Фрол зарядил гранатомёт термобарической гранатой.

- Ну что там? – спросил Рязань. – Далеко ещё?
- Двести пятьдесят, - ответил наблюдатель.
- Приготовиться!
Игорь выставил прицел подствольного гранатомёта на двести метров, зарядил гранату.
- Не стреляйте, - вдруг послышалось спереди. – Мы идём сдаваться!
Котлов посмотрел на командира взвода:

- Такое уже было?
- Нет, - Рязань помотал головой.
- Мы сдаёмся, - снова крикнули со стороны поля.

- Всем на месте, один идёт сюда! – крикнул взводный и оглянулся на Котлова: - Правильно?
- Посмотрим, - ответил Игорь. – Пусть придёт вначале.
Вскоре начал раздаваться шорох и в темноте стал различим силуэт идущего человека.
- Стой, - скомандовал Рязань. – Оружие на землю.
Человек выполнил команду.
- Положил! – доложил он.
- Теперь иди прямо, на голос.
К позициям вышел худощавый солдат. Его быстро обыскали и связали руки.
- Мы решили сдаться, - сообщил он. – Мы мобилизованные, воевать никто не хочет…

- Сколько там человек?
- Семь, - ответил украинский солдат. – Со мной – семь.
- По одному, - крикнул Рязань. – На голос!
Из подсолнечника стали выходить люди, которые перед позицией складывали оружие, потом их досматривали и связывали.
- Нас отправили на штурм, - сообщил пленный сержант. – Показали рукой направление, сказали всех тут убить и немедленно возвращаться. Мы пока шли, решили, что лучше сдаться в плен, чем погибать.
- А с чего ты взял, что мы вас сейчас тут не прикончим? – спросил Рязань.

- Ни с чего, - ответил собеседник. – Мы знаем, что гарантий не будет никаких. Мы знаем, что вы –
«оркестр». И вы – воины. А настоящие воины не убивают безоружного врага.
- Мне недолго тебя вернуть к вон той куче оружия, - парировал Рязань. – И расстрелять термобаром. Не надо мне тут сказки рассказывать, что должен делать воин, а что не должен.
- Чему быть – того не миновать, - отрешённо сказал сержант.
- Вас когда мобилизовали? – спросил Рязань, уже предопределив судьбу пленных.
- Неделю назад.

- А когда вывели на позицию?
- Два часа назад.
- Замечательно, - Рязань улыбнулся. – Будете у нас рекордсменами.
- Какими рекордсменами? – не понял сержант.
- По продолжительности пребывания на передовой, - ответил Рязань.
Командир взвода доложил в отряд о происшествии. Потом спросил Котлова, нужно ли сымитировать бой, чтобы та сторона услышала стрельбу, а по факту не возвращения «штурмовой группы», сделала вывод об их гибели.
- Зачем? – удивился Игорь. – Пусть пребывают в неведении. Чем враг меньше знает, тем лучше.
- Тоже верно, - согласился Рязань. – И хорошо, что мы их не убили.
- Почему? – спросил Игорь, не рассчитывая на глубокие откровения.

- Потому что мы, конечно, несём зло, но преследуем-то добро. Думаешь, мне нравится убивать?
Нет, конечно. Это всего лишь моя работа. И на любой работе нужно оставаться человеком, и помнить, что там, - он посмотрел вверх, - всё сделанное нам зачтётся.
ГЛАВА 9
- Задача взвода – захватить вот это трёхэтажное здание, - Рязань собрал командиров троек и на планшете показывал спутниковый снимок посёлка, за который вцепились подразделения
«оркестра», выжимая из него врага. – Основное направление нашего наступления – вот эта улица.
Вначале по дому наносим удары термобаром, потом идём в атаку и занимаем его.
- Я так понял, что его уже брали? – спросил Котлов.

- Брали, - кивнул Рязань. – Но потом укроп выбивал наших, и всё начиналось сначала.
- А занимали только одно это здание, другие не занимали? – уточнил Игорь.
- Что ты сейчас хочешь мне сказать? – Рязань уже давно понял, что Котлов способен выдавать нечто оригинальное и толковое.
- Оборону здания лучше всего строить не только из него, - сказал Игорь.
- Объясни, - к чести командира взвода, он давно уже унял свои амбиции и старался слушать, что ему порой советовал Котлов, который был старше взводного едва ли не в два раза.
- Это прозвучит против логики, но всё же, - предупредил Котлов и продолжил: - Принцип здесь точно такой же, как и при обороне опорного пункта: наиболее мощные огневые средства мы размещаем на флангах, чтобы разить врага более результативным, фланговым огнём. Стрельба из дома по наступающему противнику не может быть фланговой, только прямой. Плюс к этому, если враг подходит вплотную к стенам, то из дома огнём стрелкового оружия поражать его уже невозможно. Но если мы занимаем, например, вот этот дом, и вот этот, то из них мы спокойно будет отбивать атаки фланговым огнём, и спокойно будет уничтожать всех, кто доберётся под стены трёхэтажки. В свою очередь эти дома мы легко сможем прикрыть огнём непосредственно с обороняемого дома. На эти удалённые огневые точки мы размещаем по одной тройке, да в самом доме три-четыре тройки, и мы спокойно его сможем удержать.
Рязань несколько мгновений молчал, потом сказал.
- Я с тобой полностью согласен, Полкан. Но указанные тобой дома выходят за пределы полосы работы нашего взвода.
- Для успеха дела можно расширить полосу, тем более, что это позволит здесь и здесь выполнить охват при штурме здания, - сказал Котлов.
Возразить было нечего, и Рязань удалился в сторону, чтобы переговорить с Громом. Вернувшись, он сообщил, что отряд принял решение придать взводу расчёт ПТРК и две дополнительные боевые тройки. Всё подкрепление прибыло во взвод на «Чекане», экипаж которого так же переходил в подчинение Рязани.
Начало штурма было намечено на раннее утро, и практически всю ночь Игорь не спал, провалившись в сон только за полчаса до намеченного времени подъёма.
Край посёлка уже был взят, и линия обороны проходила по частному сектору, упираясь в трёхэтажное здание администрации, которое переходило из рук в руки и являлось главным препятствием в деле дальнейшего продвижения. Весь вечер Игорь вместе с Рязанью разрабатывали план боя, в итоге доведя его до такого состояния, когда действия каждого человека были расписаны буквально поминутно. Рязань несколько раз радостно сказал, что никогда прежде не занимался таким глубоким планированием предстоящего дела, всегда отдавая успех сражения на откуп личной дерзости, смелости и случайной удачи.
Продвижение штурмовых групп должно было поддерживаться огнём выделенных средств и миномётной батареи, а сами штурмовые группы должны были прикрывать друг друга перекрёстным огнём. Непосредственно перед началом штурма по зданию ударили термобарическими гранатами, и в это же время миномётчики на максимальном темпе положили по цели двадцать дымовых мин, которые сделали невозможной работу вражеских пулемётчиков и гранатомётчиков.

«Чекан», в котором находилось пять боевых троек, пока не рассеялся дым, быстро проскочил открытое пространство, высадил бойцов и успел вернуться в укрытие. Штурмы сблизились с домом, и, закидывая окна гранатами, ворвались вовнутрь.
Котлов не чувствовал страха – перед боем он успел настроить себя на мысль, что его здесь непременно убьют, а раз смерть неминуема и неотвратима, то зачем последние минуты своей жизни праздновать труса? Нужно жить на полную катушку.
Продвижение по зданию шло трудно. Вначале забрасывали очередное помещение гранатами, потом шли, расстреливая всё, что видели. Первый этаж взяли быстро, и тем самым отрезали отступление тем, кто был выше.
- Сдавайтесь, - возбуждённо орал Копчёный.
- Да пошёл ты… - отвечали сверху.
Игоря удостоили чести носить рацию, и он попросил командира взвода ударить термобаром по второму этажу.
- Мы же вас накроем, - возразил Рязань.
- Мы укроемся, - ответил Котлов.
Два термобарических заряда очистили лестничную площадку и примыкающие помещения, что позволило двум слегка контуженным тройкам подняться на второй этаж. Копчёный, жаждущий вражеской крови, немедленно рванул по коридору, поливая огнём из автомата.
- Ура! За Родину!
- Стой, дурак! – крикнул Игорь. – Вернись!
Копчёного вполне ожидаемо срезали из прилегающего помещения, перебив ему ноги, а когда он упал, его тут же добили градом пуль. Спустя мгновение сверху стали кидать гранаты, и Котлову пришлось укрыться в одной из комнат. На лестнице остались лежать раненые Поц и Фрол. Пончик и Геныч успели заскочить в другое помещение и теперь оттуда опасливо выглядывали на лестничную площадку.
- А-а-а, - орал Поц. – Я ранен!
Игорь быстро оценил обстановку и снова вышел на командира взвода, который управлял боем из безопасного места.
- У меня два трёхсотых, нужно вытащить! Ударь термобаром по третьему этажу.
- Держи!
Игорь зажмурился и прикрыл уши – сверху пыхнуло жаром и словно доской ударили по всему телу. В голове жутко зазвенело. Он подскочил, и, подбежав к раненым, ухватил их обоих.
Вкладывая все силы, Игорь рывком затащил их в соседнее помещение, куда не могли долететь гранаты, бросаемые сверху.
- Оказывайте помощь! – приказал он Пончику и Генычу.

Стремясь использовать результаты нанесённого по третьему этажу удара, он быстро перезарядил магазин, и побежал вверх по лестнице. На лестничной площадке третьего этажа лежал один, а в начале коридора ещё один вражеский боец. Быстро проконтролив их на всякий случай, Игорь свернул в помещение слева – там были ещё двое, сидящие у стены и приходящие в себя после разрыва. Расправившись с ними, Котлов метнулся в помещение напротив, но там уже все были мертвы.
«Сейчас и меня сложат», - мелькнула мысль.
Им овладела полнейшая апатия и безразличие к собственной жизни. Всё, что сейчас происходило перед его глазами, он стал принимать так, как будто просматривает кино. Как будто это происходило не с ним, а с кем-то другим, чья смерть никак не отразится на нём самом. Если всё это вдруг надоест, то можно просто выключить наскучивший телевизор. Печаль ситуации состояла лишь в том, что телевизор мог выключить кто-то другой.
Котлов просто шёл по этажу и стрелял во все стороны. Бросал гранаты, пока они не закончились.
Когда закончились патроны, он подобрал два полных магазина у убитого им же солдата ВСУ. За ним смогла подняться ещё одна тройка, ведомая Синяком, которая помогла зачистить этаж. Враг оказался зажатым на втором этаже, и в какой-то момент боя пехота противника стала прыгать со второго этажа, где их перебили две тройки, которые зашли с флангов.
Синяк доложил о взятии дома. Игорь сел на лестнице, вытер с лица кровь.
- Ты ранен, - сказал Синяк. – Смотри – здесь, и ещё здесь. Давай помогу…
Котлов положил автомат на пол и поднёс к лицу свои ладони – они тряслись.
- Мы взяли дом? – спросил он.
- Да, - ответил Синяк. – Полностью.