ВУЗ: Казахская Национальная Академия Искусств им. Т. Жургенова
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 03.02.2019
Просмотров: 2204
Скачиваний: 3
Одноклассники. История в XIV уроках. Пьеса
Вступление Виктории Мочаловой
Уроки истории на сцене
В 2008 году драматург Тадеуш Слободзянек написал пьесу, уже само название которой призывало осознать трудные уроки истории — «Одноклассники. История в XIV уроках». Действие пьесы начинается в маленьком безымянном городке в конце 20-х годов, а судьбы персонажей — польских и еврейских мальчиков и девочек из одного класса — прослеживаются вплоть до наших дней. Городок такой в Польше есть и называется он Едвабне, а у десяти героев пьесы есть реальные прототипы.
Прошло 70 лет с того страшного дня, 10 июля 1941 года, когда в оккупированной немцами Польше польские жители Едвабне согнали в овин и заживо сожгли сотни своих еврейских соседей. Подобные кровавые драмы происходили и в других городках Северо-Восточной Польши. После войны эти преступления разбирались в суде, были вынесены приговоры, но до подлинного осмысления этого «урока истории» в польском обществе дело дошло значительно позже.
В 2000 году вышла книга американского исследователя польского происхождения Яна Томаша Гросса с, казалось бы, скромным, но вдруг ставшим зловеще многозначительным названием «Соседи». Эта книга вызвала в польском обществе шок, ибо подрывала миф об исключительном мученичестве и жертвах польского народа. «Поляки, по крайней мере, уже двести лет верили в миф, что они на протяжении всей своей истории были лишь жертвами насилия со стороны других, но сами никого не обидели», — писал ксендз Станислав Мусял, назвавший Едвабне «новым именем Холокоста». Расставание с привычными мифами вообще процесс болезненный, сопровождающийся мощным сопротивлением сознания, или скорее подсознания, и отнюдь не всегда увенчивающийся успехом. В данном же случае публичное обнажение страшной правды внезапно превращало жертву в палача, лишало национальное историческое сознание позитивной самоидентификации, с чем, разумеется, не было готово согласиться большинство, и по вопросу о Едвабне в польском общественном мнении произошел раскол. Жаркие дискуссии свидетельствовали о том, что время усвоения «уроков истории», осмысления прошлого sine ira et studio [1] настало. Институт национальной памяти издал два тома исследований и документов «Вокруг Едвабне» (2002), вышла документальная книга Анны Виконт «Мы из Едвабне» (2004); режиссер Агнешка Арнольд сняла телевизионный документальный фильм «Соседи» (2001), Рафал Бетлеевский в 69-ю годовщину трагедии в Едвабне устроил перформанс: сожжение овина, куда были помещены записки поляков, содержащие «все недоброжелательные мысли о евреях, которые когда-либо возникали в наших умах и которые нас тяготят».
Слободзянек использовал все доступные фактографические источники, стремясь понять, как стало реальным непредставимо чудовищное, как, с одной стороны, можно жестоко убивать своих бывших соучеников и, с другой — «оплакать взаимные вины». Пьеса — уже не методом исторического анализа, документального свидетельства, журналистского расследования, а художественными средствами — бесспорно, выполняет функцию и демистификации, очищения общественного сознания и социальной психотерапии, направляя свет юпитеров на глубоко запрятанные страхи, неприятную правду, комплексы вины, взаимные обиды, страшные тайны. «Урок истории» по Слободзянеку, преподанный с изысканной, мастерской простотой, основанный на подлинных фактах, но достигающий глубины художественного обобщения, необходимо осмыслить для разрешения внутреннего конфликта польского общества, преодоления подспудной или явной ненависти и агрессии.
Пьесу уже в 2008 году читали в тель-авивской «Табиме», в сентябре 2009 года в Национальном театре в Лондоне состоялась ее мировая премьера, в варшавском «Театре на Воле» она была поставлена осенью 2010 года. Тогда же «Одноклассники» были отмечены главной литературной премией Польши Нике, вручая которую автору, Адам Михник заметил, что, пока в Польше есть такие писатели и такие жюри, можно смотреть в будущее оптимистически.
Теперь трудная «история в четырнадцати уроках» Слободзянека предлагается вниманию российского читателя, который, хотелось бы надеяться, сможет по достоинству оценить и смелость автора в обращении к позорному факту национальной истории, и владение документальным материалом, и мастерство его воплощения в художественном образе.
Действующие лица
Дора (1920 - 1941)
Зоська (1919 - 1985)
Рахелька, затем Марианна (1920 - 2002)
Якуб Кац (1919 - 1941)
Рысек (1919 - 1942)
Менахем (1919 - 1975)
Зигмунт (1918 - 1977)
Хенек (1919 - 2001)
Владек (1919 - 2001)
Абрам (1920 - 2003).
Урок I
Все (поют).
Чирикают воробушки
с самого утра:
чик-чирик, детишки,
вам куда пора?
Дети отвечают
гомоном веселым:
школьный год начался —
торопимся мы в школу.[2]
Абрам. Меня зовут Абрам.
Мой папа — сапожник.
Я тоже хочу быть сапожником.
Как мой папа, Шломо.
Хенек. Я — Хенек.
Отец — крестьянин.
Я хочу быть пожарником.
Рахелька. Я — Рахелька.
Отец — мельник.
Я хочу стать врачом.
Как дядя Мойше.
Якуб Кац. Якуб Кац.
Мой папа — торговец.
Я хочу быть учителем.
Владек. Владек.
Отец — крестьянин.
Я хочу быть возчиком.
Meнахем. Менахем.
Отец — мясник.
И я тоже хочу — возчиком.
Зигмунт. Зигмунт.
Мой отец — каменщик.
Я буду военным.
Зоська. Я — Зоська.
Мама работает в прислугах.
Я хочу стать портнихой.
Дора. Дора.
Папа — торговец.
Я буду киноактрисой.
Рысек. Я — Рысек.
Отец — каменщик.
Я стану пилотом.
Все.
Дорогой пилот,
С дыркой самолет!
Двери отворились!
Гости провалились!
Урок II
Все (поют и танцуют).
Платочек вышит по углам,
кого люблю — тому отдам.
Эту — не люблю я,
ту — не поцелую,
ты ж мне люба очень —
забирай платочек!
Рысек. В школе было здорово. Столько всего интересного. Я подружился с мальчишками, и девчонки мне нравятся — они красивые. Одна еврейка так мне понравилась, что я вырезал из розовой бумажки сердечко, написал на нем стишок, побрызгал духами и положил ей в ранец.
Дора. Я увидела, что Рысек копается в моем ранце. Испугалась. Подбежала и увидела сердечко. Рысек мне нравился. Дурачок, но красивый. Я стояла с этим сердечком в руке, а тут вдруг подошел Менахем и прочитал стишок вслух.
Менахем.
В этом сердце вся
К тебе любовь моя!
Якуб Кац. Тогда я сказал: «Мазлтов, Рысек!»
Все. Мазлтов!
Рахелька. Хупа!
Все. Хупа!
Владек. Маца!
Все. Маца!
Зоська. Мацева!
Все. Мацева!
Хенек. Менора!
Все. Менора!
Абрам. Мохел!
Все. Мохел!
Зигмунт. Лехаим! Шолом алейхем! Тумбала-ла!
Все. Лехаим! Шолом алейхем! Тумбала-ла!
Дети разыгрывают «еврейскую свадьбу».
Рысек. Весь класс надо мной смеялся. Все ребята. И поляки, и евреи. Мне было обидно.
Дора. Мне было его жалко. Но что я могла сделать?
Урок III
Якуб Кац. То, что произошло в 1935 году [3], изменило судьбу каждого из нас. Все плакали. Но больше всех — евреи. Чтобы почтить это печальное событие, мы решили устроить патриотический утренник с декламацией траурной поэмы Марчина Вихы «Сердце Маршала». (Всем.) Девочки и мальчики! Уважаемые одноклассники! Давайте повторим еще раз. Только хором и с выражением. Завтра нас будет слушать вся школа! Наши родители. Наши учителя. И сам пан директор Павловский! Давай, Дорка! Начинай.
Все.
Мама, мама, глянь — уланы!
Едут, словно на парад,
Только это очень странно:
Почему никто не рад?
Кони резвые не скачут,
А плетутся, как во сне.
Почему все люди плачут,
Или это дождь в окне?
Нет, уланы не на марше,
Польша вся сейчас скорбит.
Белый гроб, во гробе Маршал
Сном героя крепко спит.
Все собрались с ним проститься,
Плачет будто целый мир!
Был он настоящий рыцарь,
Хоть простой носил мундир.
Вот идут жена и дети,
Президент, министры рядом…
Кажется, у всех на свете
Слезы горя льются градом.
На кого он нас оставил,
Наш защитник и герой,
Станет склепом ему Вавель,
Там он обретет покой.
Пусть спит рядом с королями,
И хотя его нет больше,
Славными его делами
Вечно будет славна Польша!
Хенек.
Маршал хоть кого обманет —
Много денег прикарманил,
Баб любил не по годам,
Продал родину жидам!
Якуб Кац. Этого нет в поэме! Хенек, ну зачем ты так? Всякие гадости про Маршала…
Все. Кто? Что? — Маршал.
Кого? Чего? — Маршала.
Кому? Чему? — Маршалу.
Кого? Что? — Маршала.
Кем? Чем? — С Маршалом.
О ком? О чем? — О Маршале.
Звательный падеж — О, Маршал!
Хенек. Рыцарь без страха и упрека! Ризница! Алтарник!
Все. Кто? Что? — Алтарник.
Кого? Чего? — Алтарника.
Кому? Чему? — Алтарнику.
Кого? Что? — Алтарника.
Кем? Чем? — Алтарником.
О ком? О чем? — Об Алтарнике.
Звательный падеж — О, Алтарник!
Хенек. Ксендз Хенек! Викарий! Жидов — на Мадагаскар!
Все. Кто? Что? — Мадагаскар.
Кого? Чего? — Мадагаскара.
Кому? Чему? — Мадагаскару.
Кого? Что? — Мадагаскар.
Кем? Чем? — Мадагаскаром.
О ком? О чем? — О Мадагаскаре.
Звательный падеж — О, Мадагаскар!
Абрам. Ша, тихо! Уважаемые одноклассники! Дорогие друзья! Мне очень жаль, но я должен с вами попрощаться. Я уезжаю. Правда не на Мадагаскар. Учиться, в Америку! Так решили наш раввин и мой дедушка Хаим, дедушка Якуб, бабушка Роза и бабушка Фейга.
Якуб Кац. Как же так? Почему? А наш Союз? Бунд? (Напевает.) Цузамен, цузамен, ди фон зи из грейт! (Говорит.) Мы же договаривались никуда не уезжать! Мы же хотели здесь…
Абрам. Мой папа Шломо и моя мама Эстер…
Якуб Кац. А как же Мицкевич? Сдвинься, твердь, с орбиты бывалой?!
Менахем. Перестань, Якуб Кац! Абрама отправляют в Америку? Вот и пусть Абрам едет в Америку. Все хотят в Америку!
Якуб Кац. Тебе-то откуда знать, деревня?! Уж тебе в Америке точно делать нечего. Твое место разве что в кибуце! Кактусы в пустыне разводить!
Рахелька. Ша, евреи, тихо! Не ссорьтесь! Успокойся, Менахем! И ты, Якуб Кац, успокойся! У каждого свое предназначение. Абрам едет в Америку — это его предназначение. И гит.
Все.
Три утлых суденышка,
бескрайний простор…
подумай, подумай,
Колумб Христофор.
Кто бурь не боится,
в судьбу свою верит,
лишь тот доплывет
до далеких Америк.
Урок IV
Хенек. Ребята, согласно распоряжению министра просвещения, предлагаю прочитать католическую молитву, а наших одноклассников — евреев и евреечек — прошу пересесть на задние парты.
Рахелька, Дора, Менахем и Якуб Кац пересаживаются.
Спасибо.
Поляки. Аминь.
Хенек. Верую во единого Бога, Отца Всемогущего…
Поляки. Творца неба и земли,
видимого всего и невидимого,
и во единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия
Единородного, от Отца рожденного
прежде всех веков…
воплотившегося от Духа Святого и Марии Девы…
Менахем (шепотом Доре). Слушай, в Ломже, в кинотеатре «Ломжа»…
Поляки. Распятого за нас при Понтии Пилате, страдавшего и погребенного…
Менахем (шепотом Доре). Идет «Я люблю всех женщин» [4].
Поляки. Воскресшего в третий день по Писаниям, восшедшего на небеса и сидящего одесную Отца…
Менахем (шепотом Доре). Классный фильм… с Яном Кипурой… Такой сексуальный… Кстати, мне купили новый велосипед…
Дора (шепотом). Дурак…
Зигмунт. Простите, уважаемый Менахем, мы вам не мешаем своей молитвой?
Менахем. Мне — нет. Я неверующий…
Хенек. А мы — верующие, уважаемый Менахем…
Якуб Кац. Правда? Все-все? И во что же вы веруете? Какая вера велит громить еврейские лавки? Бить окна? Опрокидывать бочки и банки? Топтать ногами селедку и квашеную капусту? Какая вера, Владек, велит бросить камень в мою сестру и разбить ей голову?
Рахелька. Владек бросил в женщину камень? Что бы сказал пан Скшетуский?[5]
Владек. А чего она орала, как резаная… (Якубу Кацу.) Вообще-то я в тебя метил, просто промазал.
Якуб Кац. Какой позор, Владек! И об этом позоре узнает весь мир, потому что я напишу Абраму. Я как раз получил от него письмо.
Зигмунт. И что же он пишет?
Абрам. Дорогие девочки и мальчики! Уважаемые одноклассники!
В первых строках моего письма сообщаю, что 18 августа 1938 года после долгого, но захватывающего плавания на корабле «Баторий» я прибыл в Америку! Это было потрясающе — когда после многих недель путешествия в переполненной каюте мы увидели на горизонте статую Свободы. Пассажиры словно обезумели. Все кричали от радости.
Потом мы очень волновались, когда проходили пограничный контроль на Эллис Айленд. Я ждал вместе с тысячами других беженцев. Со всего земного шара — евреи, итальянцы, ирландцы, азиаты. Два дня мы дожидались своей очереди — отошлют ли нас обратно или примут в новый мир. Когда наконец наступил мой черед, чиновник спросил:
— What’s your name?[6]
— Абрам Пекарь, — ответил я.
— Абрам what' [7]?
— Пекарь, — повторил я и добавил по-английски: — Бейкер.
— ОК! — сказал он и написал: «Абрам Бейкер».
Вот так, мои дорогие, ваш Абрам Пекарь стал Абрамом Бейкером! Какой отсюда вывод? Надо учиться, учиться и еще раз учиться. В особенности иностранным языкам и прежде всего — английскому. В современном мире без него никак. Помните это, дорогие друзья!
Всегда ваш Абрам Бейкер.
P. S. Да хранит вас Всемогущий Господь!
Менахем (Доре). Ну что? Поедем в кино? На моем новом велосипеде?
Дора. Знаешь, что сказал мой отец? Он сказал: «Увижу тебя с Менахемом, на этом его новом велосипеде — домой можешь не возвращаться!» Езжай с Зоськой.
Зоська. Что с Зоськой?
Дора. Хочешь поехать с Менахемом в кино? На его новом велосипеде?
Зоська. А что за фильм?
Менахем (поет).
Блондинка ли, брюнетка,
Мне все равно…
Зоська. С Яном Кипурой? Хочу!
Зигмунт. Зоська едет с Менахемом в кино! На новом велосипеде. На фильм с Кипурой. А мне дашь прокатиться? Или, может, тебе жалко?
Поляки (бьют и пинают Менахема). Я катаюсь на новом велосипеде Менахема.
Ты катаешься на новом велосипеде Менахема.
Он/она/оно катается на новом велосипеде Менахема.
Мы катаемся на новом велосипеде Менахема.
Вы катаетесь на новом велосипеде Менахема.
Они катаются на новом велосипеде Менахема.
Якуб Кац. Бандиты, вы еще пожалеете!
Хенек. Ребята, мы не закончили молитву. Так нельзя. (Продолжает молиться.)…сидящего одесную Отца…
Поляки…вновь грядущего со славою судить живых и мертвых, и Царству Его не будет конца.
И в Духа Святого…
И во единую, Святую, Вселенскую и Апостольскую Церковь.
Исповедую единое крещение во отпущение грехов.
Ожидаю воскресения мертвых и жизни будущего века. Аминь.
Урок V
Якуб Кац. Но судить живых и мертвых вместо Иисуса Христа пришел Иосиф Сталин.
Хенек. В честь Красной армии евреи построили приветственную арку.
Владек. Красные флаги вывешивали и евреи, и поляки! Зигмунт. А мой отец вывесил бело-красный флаг!
Зоська. Лошади у них были тощие-претощие.
Рахелька. Кожа да кости, смотреть страшно.
Менахем. Лошади жрали цветы, с которыми мы встречали красноармейцев.
Зоська. А красноармейцы хлестали бедных кляч до крови. Дора. От зависти, что лошадям есть, что пожевать.
Рысек. Из магазинов тащили все что ни попадя!
Владек. Офицеры ходили, обвешанные колбасами!
Рысек. У стекольщика забрали всю замазку.
Абрам. Думали — халва?
Владек. Потом эта замазка валялась по всему городу. Хенек. Католический дом превратили в кинотеатр «Аврора». Владек. На торжественное открытие кинотеатра пришли все мои одноклассники.
Якуб Кац. Товарищи! Дорогие одноклассники, дорогие одноклассницы!!! Вот и наступил этот долгожданный день! Вот и к нам пришло важнейшее из искусств. Как назвал Великий Ленин кинематограф. Теперь — спасибо Великому Сталину! — и у нас есть кинотеатр «Аврора», то есть «Утренняя звезда». Приветствуем тебя, Звезда Свободы! А как обстояло дело в прежние времена? Слово Поэту.