ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 22.11.2023
Просмотров: 67
Скачиваний: 2
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
Практическое занятие 2 (с элементами медленного чтения):
-
Прочтите приведённый ниже фрагмент «Письма к немецкому другу» испанского философа Хосе Ортеги-и-Гассета. Выпишите ключевые слова и понятия, необходимые для понимания этого текста. Каково основное значение каждого из данных слов и понятий в контексте рассуждения Х. Ортеги-и-Гассета? Сформулируйте главную идею текста. Выпишите основные тезисы.
«…Жизнь бесконечно далека от всего, что можно признать субъективным фактом, поскольку она – самая объективная из реальностей. Жизнь отличается именно погружённостью «я» человека в то, что не есть он сам, в чистого другого, т.е. в свои обстоятельства. Жить – значит выходить за пределы себя самого, другими словами, осуществляться. Жизненная программа, которой неизбежно является каждый, воздействует на обстоятельства, согласуя их с собой. Подобное единство драматического динамизма между обоими элементами – «я» и миром – и есть жизнь. … За исключением этого программного персонажа, в мире нет ничего достойного называться «я» в точном смысле этого слова. Ибо именно свойства этого персонажа однозначно предопределяют оценки, которые получает в жизни всё наше: тело, душа, характер и обстоятельства. Они наши, поскольку благоприятно или нет относятся к призванному осуществить себя персонажу. Вот почему двое разных людей никогда не могут находиться в одинаковом положении. Обстоятельства по-разному отвечают особой тайной судьбе каждого из них. «Я» – определённое и сугубо индивидуальное, моё давление на мир, мир – столь же определённое и индивидуальное сопротивление мне.
Человек, другими словами, его душа, способности, характер и тело, - сумма приспособлений, с помощью которых он живёт. Он как бы актёр, долженствующий сыграть персонаж, который есть его подлинное «я». И здесь мы подходим к главной особенности человеческой драмы: человек достаточно свободен по отношению к своему «я», или судьбе. Он может отказаться осуществить своё «я», изменить себе. При этом жизнь лишается подлинности. Если не ограничиваться привычным определением призвания, когда под ним подразумевают лишь обобщённую форму профессиональной деятельности, а считать его цельной, сугубо индивидуальной программой существования, то лучше всего сказать
, что наше «я» – это наше призвание. …
Самое интересное – борьба не с миром, не с внешней судьбой, а с призванием. Как ведёт себя человек перед лицом своего неизбежного призвания? Посвящает ли он ему всего себя или довольствуется всевозможными суррогатами того, что могло бы стать его подлинной жизнью? Вероятно, самый трагический удел – всегда открытая человеку возможность подменить самого себя, иными словами, фальсифицировать свою жизнь».
Ортега-и-Гассет Х. В поисках Гёте. Письмо к немецкому другу // Эстетика. Философия культуры. – М.: Искусство, 1991. – С. 439-441.
-
Прочтите приведённый ниже фрагмент книги французского философа Габриэля Марселя «Опыт конкретной философии». Выпишите ключевые слова и понятия, необходимые для понимания этого текста. Каково основное значение каждого из данных слов и понятий в контексте рассуждения Г. Марселя? Сформулируйте главную идею текста. Выпишите основные тезисы.
«Мне задают вопрос, на который я не могу ответить. Это означает, что я не обладаю чем-то необходимым, чтобы на него ответить. В данном случае почти неизбежны материальные сравнения. Ко мне относятся как к картотеке, которая осмысливала бы себя и была бы своим архивариусом. Но во мне нет той карточки, которая соответствовала бы поставленному вопросу. … Очевидно, что я могу горячо желать удовлетворить того, кто меня просит, не имея к тому возможности; и в этом случае я как бы действительно натыкаюсь на материальное препятствие.
Теперь мы должны рассмотреть совершенно другой случай. Некто в определённых обстоятельствах взывает к моему расположению. Здесь также необходимо дать ответ, но совершенно другой по своей природе; и может так случиться, что этот ответ, относящийся к миру чувств, я не в силах буду дать. … Я остаюсь сторонним наблюдателем, чуждым страданию ближнего, я не могу сделать его боль своей. Почему же так происходит? Очевидно, потому, что я слишком занят своими личными делами и во мне не находится места для сочувствия… Может случиться, что я оказываюсь недоступным эмоциям по самым разным причинам (усталость, моральное утомление, привычка к слишком большой сосредоточенности на себе самом; интимная близость к себе способна, как и всё остальное, перерождаться и становиться пороком).
Но может случиться и так, что мы вдруг погружаемся в жизнь другого человека и как бы вынуждены теперь видеть его своими глазами, и это является единственным средством рассеять, по крайней мере на несколько мгновений, нашу одержимость самими собой, от которой, как кажется, мы не в силах отвлечься. Сами по себе мы не в состоянии от неё освободиться, но присутствие другого совершает чудо, лишь бы было дано согласие на него, лишь бы его не расценивали как простое вторжение извне – по отношению к самому себе – но принимали как реальность. Ничего нет более поистине свободного, чем это согласие; нет ничего, что меньше предполагало бы предварительное размышление, в котором старая, обветшалая психология видела основное условие свободного акта. Правда состоит в том, что пока мы являемся пленниками категории причинности, применение которой столь затруднительно при познании духовного, мы не можем различить принуждение и призыв, как и те неупрощаемые формы ответа, который другой получает от нас».
Марсель Г. Опыт конкретной философии. – М.: Республика, 2004. – С. 41-42.