ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 05.12.2023
Просмотров: 627
Скачиваний: 1
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
Позитивистские взгляды О.Конта разделял и Г. Спенсер (1820 – 1903). Основные работы – «Основания социологии», «Основания этики», «Опыты научные, философские, политические». Одной из задач своей философии Спенсер считал примирение науки и религии. Источником динамически изменяющегося мира он полагал некую таинственную силу, непознаваемую для нас. Наука должна признать непостижимость этого таинственного источника. Она может исследовать проявления этого источника – материю, движение, – но сам он остается закрытым для научного поиска. Во многом этот вывод напоминает идеи И. Канта.
Цели научного познания Спенсер понимал в духе О. Конта, но он иначе трактовал предмет и задачи философии. Они состоят, по его мнению, в достижении философией наибольшей степени систематизации, «объединенности», общности знаний, получаемых в итоге описания явлений. «Философия – вполне объединенное знание»[1]. Таким образом, для Спенсера философия отличается от науки количественно. Но ведь есть и качественное отличие науки от философии, и оно заключается в анализе объект-субъектных и субъект-субъектных отношений.
Как и О. Конт, Спенсер пытался создать свою классификацию наук для достижения «объединенного знания». Для решения этой задачи Спенсер создал метод эволюционизма. Огромное влияние на создание метода оказали дарвиновская теория эволюции, представления об универсальных законах классической механики.
В основе метода Спенсера лежало положение о всеобщности эволюции в области явлений. Он дополнил его тезисом о постоянстве количества «силы», а значит, и сводимых к «силе», согласно его точке зрения, материи и движений. «Всякое движение происходит по линии наименьшего сопротивления или по линии наибольшего притяжения, или по их равнодействующей»34. Это утверждение получило у Спенсера конкретизацию в виде закона, механистически трактующего эволюцию как непрерывное перераспределение существующих телесных частиц и их движений в сторону интеграции и дезинтеграции. Это можно считать первым признаком эволюции, характеризующим двойной характер прогресса. Закон всеобщей эволюции конкретизируется через ряд дополнительных законов, и все они имели своей задачей в самых общих чертах объяснить все процессы в окружающем нас мире, если смотреть на них очень широко, не вдаваясь в детали.
Теорию эволюционизма Спенсер применял к разнообразным областям, в том числе и к общественной жизни. Общество он рассматривал по аналогии с живым организмом, стремящимся к равновесному состоянию. Общество, как и живой организм, стремится к росту, усложняется, внутренне дифференцируется, переживает различные фазы и по мере своего развития увеличивает взаимозависимость входящих в него составных частей, жизнь которых длится меньше, чем жизнь интегрального целого. Но важное отличие общества от простого организма Спенсер видит в том, что общество создается для нужд индивидов, тогда как в организме имеет место обратная зависимость.
2. Вторая форма позитивизма
В результате попыток отказаться от контовско-спенсеровской ориентации и вместе с тем сохранить основную позитивистскую направленность – резкое размежевание областей науки и философской «метафизики» – возникает вторая историческая форма позитивизма – эмпириокритицизм. Термин «эмпириокритицизм» был введен Р. Авенариусом (1843 – 1896) и означал «критику опыта». Представители этого направления обратили внимание на факт относительности научного знания и сделали вывод о том, что наука не дает подлинной картины реальности, а доставляет лишь «символы», знаки, отметки для практики. В центр внимания выносятся такие проблемы, которые последователи Конта считали слишком «метафизическими»: природа познания, опыта, проблема субъекта и объекта, характер категорий «вещь», «субстанция», природа основных «элементов» действительности, взаимоотношение физического и психического и т. д. К анализу таких проблем философию подталкивало само развитие науки. Поэтому наблюдается постепенное сближение науки и философии, от чего так упорно открещивались первые позитивисты.
Эмпириокритики считали, что задача философии состоит не в построении «синтетической» системы, воплощающей общие выводы всех наук, а в создании теории научного познания. Анализируя традиционные философские проблемы, эмпириокритики переформулировали их таким образом, чтобы наглядно продемонстрировать абсурдность всех предлагаемых в философии решений. Так, Э. Мах (1838 – 1916) ввел понятия «элементов мира» (физические и психические ощущения), с помощью которых он пытался преодолеть разрыв между материализмом и идеализмом, но еще более запутал этот вопрос, приняв установку субъективноидеалистической философии Д. Юма и Д. Беркли. Все существующее объявлялось им ощущением. Он исходил из верного положения о том, что ощущения есть начальный этап человеческого познания. Но Мах называл этот этап и окончательным источником познания. Там, где Беркли прямо апеллировал к Богу как к источнику ощущений, Мах ввел тезис об их «нейтральности».
Эмпириокритики уделяли философской проблематике гораздо больше внимания, чем позитивисты XIX в., и в то же время они усилили «антиметафизическую» (антиматериалистическую) направленность позитивизма. Эмпириокритицизм характеризуется расширением эмпиризма и феноменализма и более последовательным проведением идеала «описательной» науки. Эмпириокритики негативно отнеслись к переориентации научного естествознания конца XIX в. в сторону практики и фундаментальных исследований. Конт, Спенсер, Милль хотя и требовали, чтобы наука избавилась от «метафизики», но при этом они внесли положительный вклад в познание в виде обобщения результатов научного исследования. Эмпириокритики видели основное назначение философии как теории познания в очищении науки от всех «метафизических фикций».
3. Неопозитивизм. Логический позитивизм
Неопозитивизм сложился как третья историческая форма позитивизма в конце 20-х гг. ХХ столетия практически одновременно в Англии, Австрии и Польше. Он был результатом тех превращений, которые совершились с позитивизмом на этапе эмпириокритицизма. Исторически первой формой неопозитивизма стал логический позитивизм М. Шлик (1882 – 1936), Р. Карнап (1891 – 1972), Г. Райхенбах (1891 –
1970) и др]. Логический позитивизм усилил негативистскую тенденцию, наметившуюся в эмпириокритицизме. Он отбросил психологизм и биологизм махистской философии и принял тезис об априорно-аналитическом характере положений логики и математики. Поэтому неопозитивизм часто именуют аналитической философией. Основные работы логических позитивистов: «Мнимые проблемы в философии», «Логический синтаксис языка» (Карнап); «Логико-философский трактат» (Витгенштейн); «Всеобщая теория познания» (Шлик); «Логика научного исследования» (Поппер).
В центре внимания логического позитивизма оказалась проблема значения эмпирической осмысленности научных утверждений. Логические позитивисты приходят к выводу о том, что предметом философии не может быть даже теория познания, которая имеет все еще слишком мировоззренческий, слишком содержательный характер. Философия вообще, по их мнению, не имеет предмета, потому что она не содержательная наука о какой-то реальности, а род деятельности, сводящейся к анализу естественных и искусственных языков. Эта деятельность должна преследовать сразу две цели. Первая цель – убрать из науки все не имеющие смысла рассуждения и псевдопроблемы, возникающие в результате неправильного употребления языка и нарушения его логических правил. Эти нарушения обусловлены, прежде всего, теми или иными идеологическими вопросами. Вторая цель – обеспечить построение идеальных логических моделей осмысленного рассуждения. Вопросы, которые традиционно брались в качестве основных в философии, объявлялись неопозитивистами псевдонаучными. Идеальным средством аналитической философской деятельности они считают разработанный в ХХ в. аппарат математической логики. С ее помощью неопозитивисты строили понятие «логической конструкции». Согласно этому понятию микро- и макрообъекты, которые невозможно наблюдать изза их малости или удаленности, представляют собою не символы относительно устойчивых групп ощущений, как полагали Мах и Авенариус, но продукты формального преобразования предложений, фиксирующих «атомарные факты». Результаты этих формальных преобразований считаются принятыми лишь постольку, поскольку из них средствами дедукции возможно вывести чувственно проверяемые следствия. Кроме того, логические позитивисты отождествляли понятия «объективный факт» (существующий независимо от того, познал ли его ученый или нет) и «научный факт» (то есть факт, зафиксированный или «запротоколированный» в науке при помощи знаковых средств).
Логический позитивизм использовал реальные проблемы современной науки: осмысленность научных утверждений (например в теории относительности), возможность опытной проверки абстрактных теоретических положений, соотношение содержательных и формальных компонентов научной теории и др. В разработанной логическими позитивистами методологии научного исследования дано описание научной теории, выделены и зафиксированы некоторые виды научных определений и объяснений, что представляет научную ценность для логико-методологических исследований.
Логические позитивисты оказались не только философами, но и специалистамилогиками. Многие из них внесли значительный вклад в разработку логического аппарата (логическая семантика, вероятностная логика), который, хотя и рассматривается ими в качестве средства философского анализа, в целом выходит за рамки философии и может быть включен в область специального научного исследования.
4. Неопозитивизм. Философия лингвистического анализа
Философия неопозитивизма и лингвистического анализа доминирует с 50 - х годов XX в. в философской мысли Англии. Значительное влияние на формирование идей лингвистического анализа оказал Дж. Мур, а развернутую установку этому направлению, его программе дал Л. Витгенштейн. К представителям лингвистического анализа принадлежат Дж. Райл, Дж. Остин.
Лингвистический анализ противопоставляет себя логическому позитивизму. Это выразилось в принципиальном отказе лингвистических аналитиков от верификационной теории, от тезиса о том, что научное рассуждение является идеальной моделью всякого осмысленного рассуждения, от отождествления осмысленных и информативных высказываний, от сведения значения высказываний одного типа к значению высказываний другого типа.
В противовес своим предшественникам аналитики подчеркивают, что использующийся язык содержит множество различных подразделений, областей. Логика функционирования формально одних и тех же слов в каждом из этих языковых подразделений и контекстов принципиально различна. Поэтому слова и выражения, которые внешне кажутся одинаковыми, по существу, имеют несовпадающие значения и применяются на разных основаниях в зависимости от контекста их употребления. При этом в контекст включается и цель говорящего, и отношение высказывания к данной ситуации его произнесения. То есть язык рассматривается как социальный институт и форма жизни. Значение – это не некая особая реальная сущность и не абстрактный объект, заданный в языке формализованной семантики, а тот или иной способ употребления слова в определенном контексте.
Принципиальным для лингвистического анализа является не просто указание на существование в обыденном языке различных, не сводимых друг к другу слоев, контекстов и т. д., а признание того, что количество этих контекстов, в сущности, необозримо (так что бессмысленно было бы ставить задачу выявить их все). Кроме того, хотя между разными слоями языка имеется определенного рода связь и переход, однако данная связь в большинстве случаев исключает возможность выявления каких бы то ни было черт, общих для разных употреблений одного и того же слова. А это значит, что по крайней мере для большинства слов используемого языка невозможно дать какие бы то ни было общие дефиниции. Однако это относится лишь к «живым», разговорным языкам, но не к искусственно построенным, употребляемым в науке для специальных целей.
Аналитики считают, что философские проблемы возникают как раз в результате непонимания логики естественного языка. Поэтому и решены они могут быть лишь путем анализа именно этого языка, путем тщательного выявления и кропотливого описания многообразных контекстов словоупотреблений. Думать, что эти проблемы можно решить путем выявления каких-то общих характеристик слов, волнующих философов, или же путем построения искусственных языковых систем, в которых словам придается условное значение, весьма удаленное от реального, диктуемого их употреблением, – значит, по мнению лингвистических аналитиков, идти по явно бесперспективному пути. Конечно, построение языковых моделей – дело нужное и полезное, но нужно осознавать, что этот аппарат непригоден для решения философских проблем, ибо последние существуют именно как результат непонимания многообразия и несводимости друг к другу различных языковых контекстов. Выполнение различных задач философского анализа достигается лучше всего средствами неформального анализа неформализованного обыденного языка.