ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 12.12.2023
Просмотров: 34
Скачиваний: 1
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
Символами происходящего 'в этих мирах являются образы-антонимы — метель и свеча. Мир дома стал для лирического героя, как и для доктора Живаго, самоценным пространством, именно в нем он познает плотскую и духовную радость. Бытовой образ "И падали два башмачка / Со стуком на пол" дополняет надбытовой, духовный план стихотворения, который, в свою очередь, трансформируется в сверхчувственный, неземной: "И жар соблазна / Вздымал, как ангел, два крыла / Крестообразно". Плоть, как полагал Пастернак, не греховна. В повести "Охранная грамота" (1930) поэт писал о чистоте и святости обнажения и близости, об их защищенности от разврата. В "Зимней ночи" плоть словно получает благословение свыше. Потому и появляется в стихотворении образ свечи. Этот образ, выражающий, как правило, идею святости, чистоты, душевного покоя, сопровожден "земной" деталью, говорящей как раз о плотском, об обнажении и интимной близости: "И воск слезами с ночника / На платье капал".
3. Свой образ мира, отличный от того, что предлагала в основном атеистическая советская литература, Пастернак представил в лирике 1956—1959 гг., которая была объединена им в книгу "Когда разгуляется". Ее темы отразили те вопросы, которые он решал на протяжении всего своего творчества: поэт и время, жизнь и, бессмертие и другие. Устранившись от общественной жизни, он пытался сохранить в своем внутреннем мире согласие и покой, уберечь его от внешних влияний, как стремился к этому и Живаго. В ряде стихотворений Пастернак выразил свое понимание назначения поэта. Так, в стихотворении "Быть знаменитым некрасиво..." (1956) истинная поэзия была противопоставлена окололитературной суете. Поэту, как полагал Пастернак, противопоказано быть знаменитым, заводить архивы, для его таланта губительны успех и шумиха, "быть притчей на устах у всех" — позор и самозванство. Он формулирует сентенцию: "Цель творчества — самоотдача". Как в "Гамлете" лирический герой стремился предугадать, что случится на его веку, так и лирический герой стихотворения "Быть знаменитым некрасиво..." стремится жить так, чтобы "услышать будущего зов". Поэту следует сохранить свою индивидуальность, что соответствует понятию живой души:
И должен ни единой долькой Не отступаться от лица, Но быть живым, живым и только, Живым и только до конца.
В стихотворении "Во всем мне хочется дойти..." (1956) лирический герой — максималист, он говорит о своей страсти познания сущности явлений, постижения полноты жизни ("Жить, думать, чувствовать, любить, / Свершать открытья"). Среди перечисленных Пастернаком понятий и явлений нет умозрительных, рациональных. Его лирический герой воспринимает мир просто и естественно, как это делают любимые герои Л. Толстого. Истина жизни и является, как полагает Пастернак, материалом для творчества. Природа творчества адекватна окружающему миру:
В стихи б я внес дыханье роз, Дыханье мяты, Луга, осоку, сенокос, Грозы раскаты.
Если придававший поэзии утилитарное, социальное значение В. Маяковский сравнивал творчество с маузером, грозным оружием, рифму уподоблял бочке с динамитом, то Пастернак ассоциирует поэзию с садом ("Я б разбивал стихи, как сад").
За счет многочисленных перечислений разнородных понятий создается психологический подтекст: перед нами экстаз творчества, в заключении стихотворения оформившийся в образ "Натянутой тетивы / Тугого лука". Этому способствуют и лексические и синтаксические анафоры.
Природа как образ гармоничной простоты и совершенства, как идеал противопоставлена в системе ценностей честолюбивой суете, искусственности. Следуя традициям А.С. Пушкина, Й.С. Тургенева, Пастернак создал образ природы не мастерской, хотя это бы соответствовало идеологии времени пятилеток, рекордным темпам социалистического строительства,- тезе о человеке, который как хозяин проходит по планете, а природы-храма. В стихотворении "Когда разгуляется" (1956) "простор земли" и храм были уподоблены друг другу:
Как будто внутренность собора — Простор земли, и чрез окно Далекий отголосок хора Мне слышать иногда дано.
Природа, мир, тайник вселенной, Я службу долгую твою, Объятый дрожью сокровенной, В слезах от счастья отстою.
Мир природы в стихотворении эмоционален (небо "празднично", "торжества полна трава"), многомерен, полнокровен, что выражается сравнениями ("Большое озеро как блюдо", "скопленье облаков" — "горные ледники", "Просвечивает зелень листьев, / Как живопись в цветном стекле"), многоцветен (лес то горит, то словно покрыт копотью, между туч проглядывает синева, введены образы солнца и зелени).
Концепция человека как пятого элемента вселенной и творчества как его духовной работы соотносится Пастернаком с темой времени и вечности, что мы видим на примере двух стихотворений — "Ночь" и "Единственные дни". Постоянное движение, устремленность к иным пределам составляют суть творческой жизни, о чем Пастернак написал в стихотворении "Ночь" (1956). Художник, артистическая натура сравнивается с летчиком в ночном небе; он, как лирический герой многих произведений Пастернака, принадлежит и земному пространству, то есть конкретному времени, и вечности; он парит над планетой, над ночными барами, казармами, вокзалами, иными словами, над тем, что измеряется временем, имеет свои временные характеристики, и "уходит в облака". Летчик — образ, раскрывающий тему единства земли и неба. В отличие от поэтов-романтиков Пастернак не противопоставляет одно другому, его поэтическое сознание направлено на синтез миров. Потому здесь встречается распространенный в поэзии Пастернака прием уподобления "высокого" "низкому", духовного вещному: летчик исчез в тумане, "Став крестиком на ткани / И меткой на белье", а его виражам находится параллельный образ, благодаря которому ночное небо становится бесконечным:
И страшным, страшным креном К другим каким-нибудь Неведомым вселенным Повернут Млечный Путь.
Последние две строфы — обращение к творческой натуре, в котором пять раз звучит призыв "не спи"; духовные усилия соединяют время как нечто осмысленное человеком, конкретное, в чем проявляется земное бытие и чему принадлежит сам художник, и вечность, которой опять же он принадлежит: "Ты — вечности заложник / У времени в плену".
Отношение к жизни как к непрерывному солнцевороту, к бесконечности "единственных дней", множественности единичного и единству множества выражено в стихотворении "Единственные дни"(1959). Философия времени сводится к следующему: индивидуальное и неповторимое соединяется с чередой такого же индивидуального и неповторимого, образуя бесконечную цепь. При |этом как в предыдущем стихотворении время — составляющая вечности, так в этом стихотворении день — образ вечности и его составляющая: "И дольше века длится день, / И не кончается объятье". Эта очевидная истина в конце 50-х гг. была не так уж очевидна, официальная идеология страны не признавала этой непрерывности и взаимосвязи времен, была направлена на забвение ценностей дореволюционного прошлого, воспринимала настоящее как переходное состояние и целиком была обращена к "светлому будущему".
3. Свой образ мира, отличный от того, что предлагала в основном атеистическая советская литература, Пастернак представил в лирике 1956—1959 гг., которая была объединена им в книгу "Когда разгуляется". Ее темы отразили те вопросы, которые он решал на протяжении всего своего творчества: поэт и время, жизнь и, бессмертие и другие. Устранившись от общественной жизни, он пытался сохранить в своем внутреннем мире согласие и покой, уберечь его от внешних влияний, как стремился к этому и Живаго. В ряде стихотворений Пастернак выразил свое понимание назначения поэта. Так, в стихотворении "Быть знаменитым некрасиво..." (1956) истинная поэзия была противопоставлена окололитературной суете. Поэту, как полагал Пастернак, противопоказано быть знаменитым, заводить архивы, для его таланта губительны успех и шумиха, "быть притчей на устах у всех" — позор и самозванство. Он формулирует сентенцию: "Цель творчества — самоотдача". Как в "Гамлете" лирический герой стремился предугадать, что случится на его веку, так и лирический герой стихотворения "Быть знаменитым некрасиво..." стремится жить так, чтобы "услышать будущего зов". Поэту следует сохранить свою индивидуальность, что соответствует понятию живой души:
И должен ни единой долькой Не отступаться от лица, Но быть живым, живым и только, Живым и только до конца.
В стихотворении "Во всем мне хочется дойти..." (1956) лирический герой — максималист, он говорит о своей страсти познания сущности явлений, постижения полноты жизни ("Жить, думать, чувствовать, любить, / Свершать открытья"). Среди перечисленных Пастернаком понятий и явлений нет умозрительных, рациональных. Его лирический герой воспринимает мир просто и естественно, как это делают любимые герои Л. Толстого. Истина жизни и является, как полагает Пастернак, материалом для творчества. Природа творчества адекватна окружающему миру:
В стихи б я внес дыханье роз, Дыханье мяты, Луга, осоку, сенокос, Грозы раскаты.
Если придававший поэзии утилитарное, социальное значение В. Маяковский сравнивал творчество с маузером, грозным оружием, рифму уподоблял бочке с динамитом, то Пастернак ассоциирует поэзию с садом ("Я б разбивал стихи, как сад").
За счет многочисленных перечислений разнородных понятий создается психологический подтекст: перед нами экстаз творчества, в заключении стихотворения оформившийся в образ "Натянутой тетивы / Тугого лука". Этому способствуют и лексические и синтаксические анафоры.
Природа как образ гармоничной простоты и совершенства, как идеал противопоставлена в системе ценностей честолюбивой суете, искусственности. Следуя традициям А.С. Пушкина, Й.С. Тургенева, Пастернак создал образ природы не мастерской, хотя это бы соответствовало идеологии времени пятилеток, рекордным темпам социалистического строительства,- тезе о человеке, который как хозяин проходит по планете, а природы-храма. В стихотворении "Когда разгуляется" (1956) "простор земли" и храм были уподоблены друг другу:
Как будто внутренность собора — Простор земли, и чрез окно Далекий отголосок хора Мне слышать иногда дано.
Природа, мир, тайник вселенной, Я службу долгую твою, Объятый дрожью сокровенной, В слезах от счастья отстою.
Мир природы в стихотворении эмоционален (небо "празднично", "торжества полна трава"), многомерен, полнокровен, что выражается сравнениями ("Большое озеро как блюдо", "скопленье облаков" — "горные ледники", "Просвечивает зелень листьев, / Как живопись в цветном стекле"), многоцветен (лес то горит, то словно покрыт копотью, между туч проглядывает синева, введены образы солнца и зелени).
Концепция человека как пятого элемента вселенной и творчества как его духовной работы соотносится Пастернаком с темой времени и вечности, что мы видим на примере двух стихотворений — "Ночь" и "Единственные дни". Постоянное движение, устремленность к иным пределам составляют суть творческой жизни, о чем Пастернак написал в стихотворении "Ночь" (1956). Художник, артистическая натура сравнивается с летчиком в ночном небе; он, как лирический герой многих произведений Пастернака, принадлежит и земному пространству, то есть конкретному времени, и вечности; он парит над планетой, над ночными барами, казармами, вокзалами, иными словами, над тем, что измеряется временем, имеет свои временные характеристики, и "уходит в облака". Летчик — образ, раскрывающий тему единства земли и неба. В отличие от поэтов-романтиков Пастернак не противопоставляет одно другому, его поэтическое сознание направлено на синтез миров. Потому здесь встречается распространенный в поэзии Пастернака прием уподобления "высокого" "низкому", духовного вещному: летчик исчез в тумане, "Став крестиком на ткани / И меткой на белье", а его виражам находится параллельный образ, благодаря которому ночное небо становится бесконечным:
И страшным, страшным креном К другим каким-нибудь Неведомым вселенным Повернут Млечный Путь.
Последние две строфы — обращение к творческой натуре, в котором пять раз звучит призыв "не спи"; духовные усилия соединяют время как нечто осмысленное человеком, конкретное, в чем проявляется земное бытие и чему принадлежит сам художник, и вечность, которой опять же он принадлежит: "Ты — вечности заложник / У времени в плену".
Отношение к жизни как к непрерывному солнцевороту, к бесконечности "единственных дней", множественности единичного и единству множества выражено в стихотворении "Единственные дни"(1959). Философия времени сводится к следующему: индивидуальное и неповторимое соединяется с чередой такого же индивидуального и неповторимого, образуя бесконечную цепь. При |этом как в предыдущем стихотворении время — составляющая вечности, так в этом стихотворении день — образ вечности и его составляющая: "И дольше века длится день, / И не кончается объятье". Эта очевидная истина в конце 50-х гг. была не так уж очевидна, официальная идеология страны не признавала этой непрерывности и взаимосвязи времен, была направлена на забвение ценностей дореволюционного прошлого, воспринимала настоящее как переходное состояние и целиком была обращена к "светлому будущему".