Файл: Орфографические и пунктуационные нормы в юридическом документе.docx
Добавлен: 10.01.2024
Просмотров: 206
Скачиваний: 6
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
Вышеизложенное свидетельствует о важности соблюдения правил орфографии и пунктуации в тексте нормативного акта. Однако, к сожалению, в нормативных актах встречаются многочисленные ошибки и опечатки, в юриспруденции именуемые грамматическими ошибками [11]. Изучение таких ошибок важно для правильного понимания значения орфографии и пунктуации в тексте нормативного акта. Рассмотрим, какого рода ошибки можно встретить в текстах актов.
Часто в предложении пропускается слово. Например, в Инструкции о порядке открытия и ведения органами Федерального казначейства Министерства финансов РФ лицевых счетов для учета операций по исполнению расходов федерального бюджета, утвержденной Приказом Минфина РФ от 31.12.2002 № 142Н, в п. 9 говорилось о случаях, когда «лицевые счета в органах федерального открыты заказчикам-застройщикам». Пропуск слова «казначейства» очевиден. Столь же очевиден пропуск предлога в описании рапорта: «с отметкой дежурного его регистрации», - содержащегося в п. 13.18 Наставления по работе дорожно-патрульной службы ГИБДД МВД РФ, утвержденного Приказом МВД РФ от 21.06.1999 № 453.
Встречаются избыточные слова. Например, в Законе РФ «О недрах» от 21.02.92 № 2395-1 в ст. 3 указано, что «к полномочиям федеральных органов государственной власти органов государственной власти в сфере регулирования отношений недропользования относятся: ...». В данном случае очевидна тавтология.
Иногда одно слово используется вместо другого. Например, ст. 107 Воздушного кодекса РФ предусматривает такую ситуацию, как отказ «пассажира воздушного груза» оплатить провоз багажа. Понятно, что речь идет о пассажире воздушного судна. П. 1 ст. 239 НК РФ упоминал «заработанную плату» вместо заработной платы, нарушая лексическую сочетаемость слов. Часто неверно используются причастия. В п. 4 ст. 149 НК РФ говорилось об «операциях, освобождающихся от налогообложения». Впоследствии причастие было заменено на «освобождаемых». Более серьезной является ошибка ст. 4 Федерального закона «О дополнительном социальном обеспечении членов летных экипажей и воздушных судов гражданской авиации» от 27.11.2001 № 155-ФЗ, которая говорила об «ответственности работодателей за своевременное перечисление средств». То есть, буквальный смысл текста предполагает установление ответственности за своевременное выполнение своих обязанностей.
Часто нарушаются правила лексико-грамматической связи между словами, особенно в случае управления и согласования, когда необходим правильный выбор формы зависимого слова. Например, в п. 1 ст. 158 НК РФ говорилось, что налоговая база определялась «отдельно по каждому из виду активов предприятия». В Положении по бухгалтерскому учету 5/98, утвержденном Приказом Министерства финансов РФ от 15.06.98 № 25н, говорилось о лимите, утвержденном организацией «в пределах не более 100-кратного минимальных размеров оплаты труда».
Подобные ошибки могут исказить связь между словами, а тем самым и смысл нормы. В п. 6 ст. 171 НК РФ говорилось, что «вычетам подлежат суммы налога, предъявленные налогоплательщику подрядными организациями <…> при проведении ими капитального строительства…». Исходя из формы местоимения, проводить капитальное строительство должны были подрядные организации. Однако проводить его в действительности должен был налогоплательщик. «Ими» было ошибкой, и впоследствии было заменено на «им». Хрестоматийной стала ошибка, допущенная в статье 790 Гражданского кодекса РФ: «в случаях, когда <…> установлены льготы или преимущества по провозной плате <…>, понесенные в связи с этим расходы возмещаются транспортной организацией за счет средств соответствующего бюджета». Конечно же, речь идет о том, что расходы возмещаются не организацией, а организации.
Достаточно часто можно встретить пунктуационные ошибки. Например, в п. 4 ст. 157 НК РФ говорилось: «В случае возврата пассажирами проездных документов в пути следования в связи с прекращением поездки в подлежащую возврату сумму включается сумма налога...». Пропущенная запятая была позже внесена в текст закона.
Пунктуационные ошибки часто влияют на смысл нормы. В качестве примера можно привести Конвенцию об охране интересов производителей фонограмм от незаконного воспроизводства их фонограмм (составлена и подписана на четырех языках, включая русский). П. 3 ст. 7 в русском варианте текста гласит: «Ни одно государство - участник не обязано выполнять положения настоящей Конвенции в отношении фонограмм, записанных до вступления в силу настоящей Конвенции на территории данного государства». Приведем квалифицированное мнение о данной норме: «Необходимо определить, к чему грамматически относятся слова "на территории данного государства". Эти слова могут относиться либо к факту записи фонограммы, либо к факту вступления Конвенции в силу <…> (обоснование нелогичности обоих вариантов опущено) <…>. Единственное логично обоснованное толкование <…> состоит в том, что слова <…> относятся к обязательству "выполнять положения <...> Конвенции"<…>. Такое толкование <…> прямо вытекает из текстов Конвенции на английском, испанском и французском языке». При этом отмечено, что препятствует верному толкованию «отсутствие запятой перед словами "на территории данного государства". Действительно, если эти слова относятся к обязанности государства выполнять положения Конвенции и не относятся ни к факту записи фонограмм, ни к факту вступления в силу Конвенции, то перед этими словами в соответствии с российской грамматикой должна была стоять запятая» [Гаврилов]. В данном случае велика вероятность, что лицо, не являющееся крупным специалистом в вопросах международного права, истолкует Конвенцию одним из двух способов, которые не соответствуют значению установленной нормы.
3.Виды ошибок и способы их решения
Можно привести иные примеры ошибок в текстах нормативных правовых актов, однако это излишне. Важнее рассмотреть вопрос о том, как должна расцениваться ошибка в тексте нормативного акта (как должен применяться акт с ошибкой). Для ответа на этот вопрос необходимо дать классификацию грамматических ошибок с точки зрения юриспруденции, а не лингвистики. В этом случае не столь важно, какое конкретно правило русского языка нарушено: допущена ли орфографическая или пунктуационная ошибка, какого рода эта ошибка и т.п. Важно то, насколько ошибка влияет на понимание текста нормативного акта, искажает значение текста. С этой точки зрения можно выделить такие виды ошибок.
1. Ошибки, не влияющие на смысл текста. Это ошибки, которые очевидны – текст акта обретает смысл только в случае, если признать, что в нем присутствует ошибка. Если же придерживаться официальной орфографии и пунктуации текста, текст бессмыслен с лингвистической точки зрения. Примером могут служить приведенные выше пропуски слов, неверное согласование и управление. Данные ошибки сравнительно безвредны, поскольку не могут повлиять на понимание текста акта.
2. Ошибки, искажающие смысл текста до абсурдного. В данном случае с лингвистической точки зрения текст нормативного акта правилен. Однако, если вникнуть в смысл текста, обнаружится его абсурдность. Примером может служить приведенное выше установление ответственности за своевременные действия, компенсация организацией своих же расходов. Данные ошибки не наносят существенного вреда. Конечно, они придают акту иное значение, чем то, в котором он должен пониматься и применяться. Однако понять акт ошибочно (не увидеть ошибки в тексте и истолковать текст в соответствии с буквальным значением) может только тот, кто не имеет никакого представления о предмете регулирования акта. Если же читающий имеет хотя бы минимальные знания о регулируемой области, абсурдность значения сразу будет замечена. Соответственно, сразу будет определено, какая ошибка допущена в тексте и как в действительности надо понимать текст.
3. Ошибки, искажающие смысл текста. Такого рода ошибками можно назвать те, которые искажают смысл текста, однако не столь сильно, чтобы значение текста с ошибкой было абсурдно. Ошибка придает тексту новое значение, допустимое в рамках данной правовой системы. Примером может служить приведенная выше запятая из Конвенции. Это наиболее опасные ошибки. Для того чтобы выявить их, требуются глубокие специальные знания по предмету регулирования нормативного акта. Такими знаниями обладает далеко не каждый юрист; соответственно, вероятность того, что будет усвоено и реализовано неверное значение нормы, очень велика. Данные ошибки требуют обязательного скорейшего устранения.
Исходя из такой классификации, можно было решить вопрос о последствиях орфографической или пунктуационной ошибки в тексте акта следующим образом.
Если речь идет об ошибке первого вида, акт реализуется так, как будто ошибка не была допущена. Такой подход представляется правильным, так как ошибка очевидна и иначе было бы невозможно применить акт. Если речь идет об ошибке второго вида, подход остается в целом таким же – применение нормы в соответствии с ее реальным значением. Однако в этом случае есть варианты – применить акт в соответствии с его точным текстуальным значением или же в соответствии со значением, которое он имел бы без ошибки. Поэтому нужно обосновать, почему буквальное значение текста проигнорировано, на основании чего решено, что правотворческий орган допустил ошибку в тексте (а не хотел урегулировать отношения так, как это вытекает из буквального значения). Сделать это несложно, так как буквальное значение в подобных случаях приводит к абсурдным, противоречивым результатам.
Для ошибок же третьего вида вопрос решается значительно сложнее, поскольку появляется несколько вероятных (хотя и необязательно равно логичных, согласующихся с иными нормами, разумных) толкований нормы. Одно основано на буквальном смысле текста, иное (иные) – на предположении, что нормотворческий орган допустил ошибку и в результате выразил в тексте не ту мысль, которую намеревался выразить. Принять подобное (подобные) толкование – значит проигнорировать текст, который прямо выражает волю правотворческого органа, и начать «угадывать» его волю на основании критериев логичности, разумности, непротиворечивости (во многом на основании правосознания правоприменителя). Это может привести к неоправданному расширению усмотрения правоприменителя и может быть опасно для правовой системы. С другой стороны, нормативный акт должен применяться в соответствии со своим действительным содержанием: если в тексте допущена ошибка, применить норму в значении, обусловленном ошибкой, значило бы проигнорировать волю правотворческого органа. Как отмечал М.Н. Коркунов, «закон служит настолько источником права, насколько он выражает волю законодателя… законом должно считаться только то, что составляло действительную волю законодателя... ошибка или неправильность языка не может служить источником права… Предположение, что законодатель соблюдал при выражении своей воли правила логики и грамматики, есть не более как предположение. Поэтому, если мы каким-либо путем убедимся, что в данном случае законодателем допущена <...> грамматическая <…> ошибка, предположение это теряет свою силу, и мы не можем принять толкование, которое обусловливается им». В этом случае надо выяснить, «как в действительности,
согласно с волею законодателя, и, может быть, вопреки грамматическим … правилам, должно быть понимаемо сказанное в законе» [11]. Поэтому применение акта в соответствии с его буквальным значением будет неверным.
В подобной ситуации решение о том, что в тексте допущена ошибка, должно основываться на очень и очень веских доказательствах, исключающих ситуацию, когда ошибка «находится» в интересах правоприменителя. Оптимальным было бы получить аутентичное толкование нормы, однако это не всегда возможно. «Исправляя» в процессе правоприменения такую ошибку, надо проявлять большую внимательность и осмотрительность, так как шансы исказить значение акта очень велики.
Заключение
Подводя итоги можно сказать что соблюдение правил современного русского языка в процессе нормотворчества и толкование нормативных актов в соответствии с такими правилами – одни из важных принципов правотворчества и правоприменения. Если правила орфографии или пунктуации были нарушены, нормативный акт должен применяться в соответствии с тем значением, которое закладывал в него правотворческий орган, поскольку лингвистическая ошибка не должна признаваться источником права. Однако в ряде случаев может быть сложно решить, идет ли речь об ошибке или же правотворческий орган действительно вкладывал в текст такое значение. Поэтому некоторые ошибки могут исказить смысл акта, затруднить правоприменение. Именно по этой причине представляется необходимым проведение обязательной тщательной лингвистической экспертизы законодательных актов.
Список использованной литературы
1.Алексеев С.С. Право: азбука – теория – философия: Опыт комплексного исследования. М., 1999.
2.Гаврилов Э.П. О конвенции об охране интересов производителей фонограмм: основные положения и лингвистические неточности // размещен в информационной системе «Консультант плюс».
3.Грязин. Н.И. Текст права. Таллин, 1981.
4.Законодательный процесс. Понятие. Институты. Стадии. Научно-практическое пособие / Отв. ред. Р.Ф. Васильев. М., 2000.
5.Керимов Д. А. Законодательная техника. М., 2000.
6.Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части второй / Под ред. Т.Е. Абовой, А.Ю. Кабалкина. М., 2004.
7.Коркунов Н.М. Курс лекций по общей теории права. СПб., 1907.
8.Лейст О. Э. Сущность права. М., 2002.
9.Москалева О., Золотухина Е. «Претензии кредиторов приняты. Время пошло…» // Бизнес-адвокат, 1998. № 11.