Файл: Книга предназначена только для предварительного ознакомления! Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения. Спасибо. Дерби Брайа Пылающая Эмбер.doc
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 11.01.2024
Просмотров: 920
Скачиваний: 1
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
Что со мной происходит?
Я выхожу из Стар и снимаю презерватив, выбрасывая его в мусорную корзину. Засунув член обратно в штаны и застегнув молнию, я хлопаю Стар по заднице.
— Одевайся.
Стар подбирает свою юбку с пола и надевает её.
Я выпроваживаю ее из своего кабинета, но, когда я поворачиваюсь и направляюсь в свою комнату, она останавливает меня, вцепившись в мою руку и потянув за запястье. Стиснув зубы, я вырываю руку из ее хватки.
— Мы могли бы продолжить. Трахаться всю ночь напролет. Только ты и я. У тебя по-прежнему стоит.
Она жестом указывает на мою выпирающую эрекцию. Вот только она не из-за нее. Несколько секунд я обдумываю ее предложение. Я бы мог использовать ее до тех пор, пока мы оба не пресытимся. Я бы мог полностью опустошить себя в Стар и попытаться выкинуть из своей головы мысли о Куколке. Хотя бы на одну ночь.
Но когда я смотрю на Стар, смотрю на нее по-настоящему и вижу ее бледную кожу, ее обесцвеченные светлые волосы и силиконовые сиськи, я понимаю, что это невозможно. Зачем мне тратить время и энергию, трахая девчонку, которая не способна заставить меня кончить?
Я качаю головой.
— Нет, мне нужно поспать, я с ног валюсь от усталости. Иди и проведи ночь с кем-то другим.
Несколько пожилых байкеров все еще пасутся в главной комнате.
— Я думала...
— Что?
На её лице мелькает разочарование, и это забавно.
— Я просто думала, что...
Её голос обрывается.
— Я хотел киску, детка, потому что мой член уже давно никого не имел. Вот и всё. Не более того.
С её лица сходят все краски, и мне почти её жаль.
— Это могло бы стать чем-то большим. Дай мне шанс.
Я ничего не могу с собой поделать и наигранно смеюсь.
— Со мной? Ты слепая? Разве ты не видишь, что мне насрать на баб, которые трахаются со всеми подряд.
— Я перестану спать с другими, Мав, и буду только с тобой.
Каким бы терпением я ни обладал по отношению к ней, оно улетучивается. Я протяжно выдыхаю и качаю головой. Затем бормочу.
— Всегда, черт подери, одно и тоже.
— Что именно?
— Ничего, — я пытаюсь уйти, но она хватает меня за жилет. Что лишь подливает масло в огонь, который и без того полыхает во мне. — Сколько раз я должен тебе повторять? Не трогай меня, мать твою!
Я насильно отрываю от себя ее руки.
— Просто... просто скажи. Что ты собирался сказать?
Я разжимаю челюсти и говорю:
— Стар, оглядись вокруг. Нам нравится ездить, пить и трахаться. Ты здесь, потому что нам нужен тот, с кем мы могли бы осуществить последний пункт в этом списке. Вот и все. Не так уж, мать твою, сложно. Приходит время, мы встречаем особую девчонку и ставим на нее свою метку. Но она вряд ли относится к… клубным девкам. Она особенная, потому что она не дырка, в которую спускает каждый из братьев. Ты не подходишь на эту гребаную должность. И никогда не подойдешь.
— А как же Лили?
— Лили — чёртово исключение, и у неё золотое сердце. Она... особенная.
— Но не я?
— Не ты. В тебе слишком много фальши. Ты...
Она замахивается, чтобы ударить меня, но я ловлю её руку в трёх дюймах от своего лица. Мои глаза округляются.
Какого хрена!
Вот ведь чокнутая сучка.
Я пытался ей намекнуть, что она впустую растрачивает свою молодость и разрушает себя, околачиваясь здесь, позволяя трахать себя каждому брату, которому требуется влажный рот или влажная дырка на ночь. Ни один из них никогда не заявит на нее свои права. Ей лучше уйти и найти достойного человека, который не видит ее такой, какой видим ее все мы.
Я толкаю ее к стене и обхватываю рукой ее горло. На этот раз я душу по-настоящему. Ее глаза буквально вылезают из орбит, и она ногтями царапает мою руку.
Дана была последней женщиной, которая ударила меня. Это было последним, что она сделала перед тем, как исчезнуть. При следующей нашей встрече я чуть ее не убил. Я бы сделал это, если бы мои братья не оттащили меня от нее. Гнев, что пульсирует во мне, открывает врата в преисподнюю.
— Только попробуй провернуть это дерьмо снова, и я прикончу тебя. Поняла меня?
Я отшвыриваю её в сторону, и она падает на одно колено, после чего, держась за стену и слегка пошатываясь, быстро поднимается на ноги.
— А вообще, проваливай из моего клуба. Здесь тебе больше не рады.
Я делаю ей одолжение. Вот только сейчас она, скорее всего, меня не поблагодарит. Но, в конце концов, она будет обеспечена. Кроме того, она становится чересчур навязчивой. Пришло время избавиться от нее.
— Нет. Мав! Нет. Пожалуйста, не делай этого!
Я указываю на дверь.
— Гриндер, — зову я.
Гриндер — член клуба с давних пор. Он видел и не такое. У него не возникнет проблем позаботиться о ней. Он крупный и лысый, половина его лица выглядит так, словно он прошел через мясорубку, на самом деле он побывал в огне, отсюда и имя. Он хорошо обращается с женщинами, потому что чертовски их пугает. К счастью для меня, сегодня он избавлен от присмотра за Ник.
Он встаёт и сопровождает плачущую и умоляющую Стар к парадной двери.
Со стремительной скоростью я мчусь, перепрыгивая через ступеньки, на второй этаж. Оказавшись там, я провожу руками по голове и с рыком выплескиваю наружу свое разочарование.
С этими девками всегда одни и те же проблемы. Неужели они настолько глупы? Мы не белые гребаные рыцари в кожаных доспехах. Прекрасный Принц не живет в логове дьявола и не делит свою душу с похотливым демоном. Повзрослейте и откройте глаза. Мы — ублюдки до мозга костей и плевать мы хотели на всех и вся.
Я останавливаюсь у двери Дозера, мое внимание привлекает разговор, который я слышу по другую сторону. Они разговаривают. Не стонут, не кричат от удовольствия. Но по какой-то невообразимой причине мне ненавистен сам факт того, что он узнает ее. Что он, возможно, узнает, какая она на самом деле. Мое подсознание кричит, что это должен быть я!
Захлопни пасть! — кричу я в ответ. — Тупой ублюдок.
Мою грудь разрывает от боли, и, клянусь Богом, мое сердце сковывает льдом, оно жжется, оно такое ледяное, что я с трудом это выношу. Я больше не хочу чувствовать внутри себя эту боль. Клянусь, черт возьми, она медленно сжигает меня изнутри.
Глава 12
Недоразумения являются результатом деятельности творческих умов, пронизанных страхом.
МАВЕРИК
Пробило девять часов, мне надоело ждать. Проверив комнату для гостей и убедившись, что Дозер растянулся там на кровати, я вхожу, обшариваю карманы его штанов, пока не нахожу его ключи и не забираю то, что мне нужно.
В мгновение ока, я возвращаюсь к его двери и вставляю ключ в замочную скважину на дверной ручке. Дверь не открывается. Когда я поворачиваю ключ в другую сторону, она открывается. Получается, она изначально была не заперта, черт подери.
Я вспоминаю, как прошлым утром Таз убеждал Дозера и меня в том, что дверь была открыта. Ему показалось, что Тыковка ждала компанию. Тогда я не придал его словам особого значения. Но сейчас…
Теперь я хочу получить долбаные ответы. Может, она оставила ее открытой для Дозера, потому что он планирует вернуться или потому что она надеется, что он вернется?
Я слышал, как он покидал свою комнату прошлой ночью, так что я знаю, что между ними ничего не произошло. Но кто знает, может, они запланировали встретиться позже, после того, как все разойдутся кто куда на ночь.
Я стараюсь унять поток захлестнувшей меня ревности. Но это чувство возвращает меня к воспоминаниям о Дане, бросавшей кокетливые взгляды на моих братьев, и как это бесило меня в свое время.
Когда я впервые увидел Дану на автошоу четвертого июля, я сразу запал на нее. Каждый день, вплоть до ее ухода, она была единственной женщиной, которую я хотел видеть в своей постели. Хотя в этом наши желания не совпадали. За восемь месяцев, что мы были вместе, я один или два раза ловил ее оценивающие взгляды, направленные в сторону Эджа. Она любила наблюдать за тем, как трахаются другие. Она получала удовольствие, находясь в самой гуще событий, когда комната отдыха превращалась в чертову оргию. Тогда она умоляла меня взять ее прямо там. Когда я брал ее при всех, ее оргазмы всегда были более интенсивными.
Тогда как я хотел ее только для себя, она тащилась от вуайеризма и тех моментов, когда за ней наблюдали. Я не сомневаюсь, что она бы согласилась на секс втроем, если бы я ей его предложил.
По какой-то необъяснимой причине, мне любопытно, не разделяет ли Куколка те же интересы. Она уже положила глаз на Дозера и меня. Это я могу сказать наверняка. Но как далеко это зайдет? На самом ли деле она хочет быть клубной девкой, если представится такая возможность?
Я распахиваю дверь.
В комнате безупречная чистота. В ней витает цветочный аромат и легкий намек на одеколон Дозера. Окно в комнате открыто, а жалюзи подняты. Куколка лежит на боку, посреди кровати. Она такая маленькая, что занимает только одну треть матраса. Ее рыжие волосы веером разметались по подушке Дозера.
На краткий миг у меня в голове вспыхивает образ Даны, растянувшейся на моей кровати. Когда Дана впервые пришла в клуб, я уговорил ее завязать с наркотиками. На первых порах ей было нелегко, но я заботился о ней, пока ей не стало лучше. Я помню, как много она спала в те первые несколько дней.
Куколка еле слышно вздыхает и перекатывается на спину. На секунду мне кажется, что я ее разбудил, но ее глаза остаются закрытыми, она продолжает глубоко и размеренно дышать.
Ее серая майка задирается и открывает вид на ее плоский живот. У нее очень маленький впалый пупок и веснушчатая кожа. Простыня прикрывает нижнюю половину ее тела, но ничем не скрыть тот факт, что на ней нет бюстгальтера, поскольку ее соски проступают сквозь покрывающий их хлопок.
Я мысленно возвращаюсь в свой кабинет и вспоминаю, как ее соски затвердели для меня, когда я провел по ним пальцами.
По моим конечностям разливается жар. Смесь похоти и гнева.
Любой из моих братьев мог войти и увидеть ее такой. Гарантирую—черт—возьми, они бы не ушли, не прикоснувшись к ней.
Направив свой гнев на единственный возможный предмет, я пинаю кровать. Сильно. Она снова шевелится, но не просыпается. Я не унимаюсь. Я наклоняюсь и сотрясаю матрас до тех пор, пока она не проснется, или, по крайней мере, до тех пор, пока ее глаза не откроются.
— Люци? — спрашивает она хриплым шепотом. — Что ты здесь делаешь?
Думаю, она еще не проснулась, потому что ее глаза наполовину закрыты.
— Жаль разочаровывать, Куколка, но я не тот, за кого ты меня принимаешь.
Она несколько раз моргает и поспешно натягивает на себя простыню.
— Который сейчас час?
Я скрещиваю руки на груди и смотрю на нее сверху вниз.
— Девять часов.
Она просто смотрит на меня с отсутствующим видом.
— Тебя ждут люди, которых нужно накормить, и работа, которую нужно сделать. Ты не на гребаном отдыхе, Куколка. Вставай.
— Хорошо. Дай мне только переодеться, и через минуту я спущусь.
Ее голос хриплый, и от реакции, пробудившей мое тело, можно подумать, что она только что овевала горячим дыханием головку моего члена.
Я выхожу из Стар и снимаю презерватив, выбрасывая его в мусорную корзину. Засунув член обратно в штаны и застегнув молнию, я хлопаю Стар по заднице.
— Одевайся.
Стар подбирает свою юбку с пола и надевает её.
Я выпроваживаю ее из своего кабинета, но, когда я поворачиваюсь и направляюсь в свою комнату, она останавливает меня, вцепившись в мою руку и потянув за запястье. Стиснув зубы, я вырываю руку из ее хватки.
— Мы могли бы продолжить. Трахаться всю ночь напролет. Только ты и я. У тебя по-прежнему стоит.
Она жестом указывает на мою выпирающую эрекцию. Вот только она не из-за нее. Несколько секунд я обдумываю ее предложение. Я бы мог использовать ее до тех пор, пока мы оба не пресытимся. Я бы мог полностью опустошить себя в Стар и попытаться выкинуть из своей головы мысли о Куколке. Хотя бы на одну ночь.
Но когда я смотрю на Стар, смотрю на нее по-настоящему и вижу ее бледную кожу, ее обесцвеченные светлые волосы и силиконовые сиськи, я понимаю, что это невозможно. Зачем мне тратить время и энергию, трахая девчонку, которая не способна заставить меня кончить?
Я качаю головой.
— Нет, мне нужно поспать, я с ног валюсь от усталости. Иди и проведи ночь с кем-то другим.
Несколько пожилых байкеров все еще пасутся в главной комнате.
— Я думала...
— Что?
На её лице мелькает разочарование, и это забавно.
— Я просто думала, что...
Её голос обрывается.
— Я хотел киску, детка, потому что мой член уже давно никого не имел. Вот и всё. Не более того.
С её лица сходят все краски, и мне почти её жаль.
— Это могло бы стать чем-то большим. Дай мне шанс.
Я ничего не могу с собой поделать и наигранно смеюсь.
— Со мной? Ты слепая? Разве ты не видишь, что мне насрать на баб, которые трахаются со всеми подряд.
— Я перестану спать с другими, Мав, и буду только с тобой.
Каким бы терпением я ни обладал по отношению к ней, оно улетучивается. Я протяжно выдыхаю и качаю головой. Затем бормочу.
— Всегда, черт подери, одно и тоже.
— Что именно?
— Ничего, — я пытаюсь уйти, но она хватает меня за жилет. Что лишь подливает масло в огонь, который и без того полыхает во мне. — Сколько раз я должен тебе повторять? Не трогай меня, мать твою!
Я насильно отрываю от себя ее руки.
— Просто... просто скажи. Что ты собирался сказать?
Я разжимаю челюсти и говорю:
— Стар, оглядись вокруг. Нам нравится ездить, пить и трахаться. Ты здесь, потому что нам нужен тот, с кем мы могли бы осуществить последний пункт в этом списке. Вот и все. Не так уж, мать твою, сложно. Приходит время, мы встречаем особую девчонку и ставим на нее свою метку. Но она вряд ли относится к… клубным девкам. Она особенная, потому что она не дырка, в которую спускает каждый из братьев. Ты не подходишь на эту гребаную должность. И никогда не подойдешь.
— А как же Лили?
— Лили — чёртово исключение, и у неё золотое сердце. Она... особенная.
— Но не я?
— Не ты. В тебе слишком много фальши. Ты...
Она замахивается, чтобы ударить меня, но я ловлю её руку в трёх дюймах от своего лица. Мои глаза округляются.
Какого хрена!
Вот ведь чокнутая сучка.
Я пытался ей намекнуть, что она впустую растрачивает свою молодость и разрушает себя, околачиваясь здесь, позволяя трахать себя каждому брату, которому требуется влажный рот или влажная дырка на ночь. Ни один из них никогда не заявит на нее свои права. Ей лучше уйти и найти достойного человека, который не видит ее такой, какой видим ее все мы.
Я толкаю ее к стене и обхватываю рукой ее горло. На этот раз я душу по-настоящему. Ее глаза буквально вылезают из орбит, и она ногтями царапает мою руку.
Дана была последней женщиной, которая ударила меня. Это было последним, что она сделала перед тем, как исчезнуть. При следующей нашей встрече я чуть ее не убил. Я бы сделал это, если бы мои братья не оттащили меня от нее. Гнев, что пульсирует во мне, открывает врата в преисподнюю.
— Только попробуй провернуть это дерьмо снова, и я прикончу тебя. Поняла меня?
Я отшвыриваю её в сторону, и она падает на одно колено, после чего, держась за стену и слегка пошатываясь, быстро поднимается на ноги.
— А вообще, проваливай из моего клуба. Здесь тебе больше не рады.
Я делаю ей одолжение. Вот только сейчас она, скорее всего, меня не поблагодарит. Но, в конце концов, она будет обеспечена. Кроме того, она становится чересчур навязчивой. Пришло время избавиться от нее.
— Нет. Мав! Нет. Пожалуйста, не делай этого!
Я указываю на дверь.
— Гриндер, — зову я.
Гриндер — член клуба с давних пор. Он видел и не такое. У него не возникнет проблем позаботиться о ней. Он крупный и лысый, половина его лица выглядит так, словно он прошел через мясорубку, на самом деле он побывал в огне, отсюда и имя. Он хорошо обращается с женщинами, потому что чертовски их пугает. К счастью для меня, сегодня он избавлен от присмотра за Ник.
Он встаёт и сопровождает плачущую и умоляющую Стар к парадной двери.
Со стремительной скоростью я мчусь, перепрыгивая через ступеньки, на второй этаж. Оказавшись там, я провожу руками по голове и с рыком выплескиваю наружу свое разочарование.
С этими девками всегда одни и те же проблемы. Неужели они настолько глупы? Мы не белые гребаные рыцари в кожаных доспехах. Прекрасный Принц не живет в логове дьявола и не делит свою душу с похотливым демоном. Повзрослейте и откройте глаза. Мы — ублюдки до мозга костей и плевать мы хотели на всех и вся.
Я останавливаюсь у двери Дозера, мое внимание привлекает разговор, который я слышу по другую сторону. Они разговаривают. Не стонут, не кричат от удовольствия. Но по какой-то невообразимой причине мне ненавистен сам факт того, что он узнает ее. Что он, возможно, узнает, какая она на самом деле. Мое подсознание кричит, что это должен быть я!
Захлопни пасть! — кричу я в ответ. — Тупой ублюдок.
Мою грудь разрывает от боли, и, клянусь Богом, мое сердце сковывает льдом, оно жжется, оно такое ледяное, что я с трудом это выношу. Я больше не хочу чувствовать внутри себя эту боль. Клянусь, черт возьми, она медленно сжигает меня изнутри.
Глава 12
Недоразумения являются результатом деятельности творческих умов, пронизанных страхом.
МАВЕРИК
Пробило девять часов, мне надоело ждать. Проверив комнату для гостей и убедившись, что Дозер растянулся там на кровати, я вхожу, обшариваю карманы его штанов, пока не нахожу его ключи и не забираю то, что мне нужно.
В мгновение ока, я возвращаюсь к его двери и вставляю ключ в замочную скважину на дверной ручке. Дверь не открывается. Когда я поворачиваю ключ в другую сторону, она открывается. Получается, она изначально была не заперта, черт подери.
Я вспоминаю, как прошлым утром Таз убеждал Дозера и меня в том, что дверь была открыта. Ему показалось, что Тыковка ждала компанию. Тогда я не придал его словам особого значения. Но сейчас…
Теперь я хочу получить долбаные ответы. Может, она оставила ее открытой для Дозера, потому что он планирует вернуться или потому что она надеется, что он вернется?
Я слышал, как он покидал свою комнату прошлой ночью, так что я знаю, что между ними ничего не произошло. Но кто знает, может, они запланировали встретиться позже, после того, как все разойдутся кто куда на ночь.
Я стараюсь унять поток захлестнувшей меня ревности. Но это чувство возвращает меня к воспоминаниям о Дане, бросавшей кокетливые взгляды на моих братьев, и как это бесило меня в свое время.
Когда я впервые увидел Дану на автошоу четвертого июля, я сразу запал на нее. Каждый день, вплоть до ее ухода, она была единственной женщиной, которую я хотел видеть в своей постели. Хотя в этом наши желания не совпадали. За восемь месяцев, что мы были вместе, я один или два раза ловил ее оценивающие взгляды, направленные в сторону Эджа. Она любила наблюдать за тем, как трахаются другие. Она получала удовольствие, находясь в самой гуще событий, когда комната отдыха превращалась в чертову оргию. Тогда она умоляла меня взять ее прямо там. Когда я брал ее при всех, ее оргазмы всегда были более интенсивными.
Тогда как я хотел ее только для себя, она тащилась от вуайеризма и тех моментов, когда за ней наблюдали. Я не сомневаюсь, что она бы согласилась на секс втроем, если бы я ей его предложил.
По какой-то необъяснимой причине, мне любопытно, не разделяет ли Куколка те же интересы. Она уже положила глаз на Дозера и меня. Это я могу сказать наверняка. Но как далеко это зайдет? На самом ли деле она хочет быть клубной девкой, если представится такая возможность?
Я распахиваю дверь.
В комнате безупречная чистота. В ней витает цветочный аромат и легкий намек на одеколон Дозера. Окно в комнате открыто, а жалюзи подняты. Куколка лежит на боку, посреди кровати. Она такая маленькая, что занимает только одну треть матраса. Ее рыжие волосы веером разметались по подушке Дозера.
На краткий миг у меня в голове вспыхивает образ Даны, растянувшейся на моей кровати. Когда Дана впервые пришла в клуб, я уговорил ее завязать с наркотиками. На первых порах ей было нелегко, но я заботился о ней, пока ей не стало лучше. Я помню, как много она спала в те первые несколько дней.
Куколка еле слышно вздыхает и перекатывается на спину. На секунду мне кажется, что я ее разбудил, но ее глаза остаются закрытыми, она продолжает глубоко и размеренно дышать.
Ее серая майка задирается и открывает вид на ее плоский живот. У нее очень маленький впалый пупок и веснушчатая кожа. Простыня прикрывает нижнюю половину ее тела, но ничем не скрыть тот факт, что на ней нет бюстгальтера, поскольку ее соски проступают сквозь покрывающий их хлопок.
Я мысленно возвращаюсь в свой кабинет и вспоминаю, как ее соски затвердели для меня, когда я провел по ним пальцами.
По моим конечностям разливается жар. Смесь похоти и гнева.
Любой из моих братьев мог войти и увидеть ее такой. Гарантирую—черт—возьми, они бы не ушли, не прикоснувшись к ней.
Направив свой гнев на единственный возможный предмет, я пинаю кровать. Сильно. Она снова шевелится, но не просыпается. Я не унимаюсь. Я наклоняюсь и сотрясаю матрас до тех пор, пока она не проснется, или, по крайней мере, до тех пор, пока ее глаза не откроются.
— Люци? — спрашивает она хриплым шепотом. — Что ты здесь делаешь?
Думаю, она еще не проснулась, потому что ее глаза наполовину закрыты.
— Жаль разочаровывать, Куколка, но я не тот, за кого ты меня принимаешь.
Она несколько раз моргает и поспешно натягивает на себя простыню.
— Который сейчас час?
Я скрещиваю руки на груди и смотрю на нее сверху вниз.
— Девять часов.
Она просто смотрит на меня с отсутствующим видом.
— Тебя ждут люди, которых нужно накормить, и работа, которую нужно сделать. Ты не на гребаном отдыхе, Куколка. Вставай.
— Хорошо. Дай мне только переодеться, и через минуту я спущусь.
Ее голос хриплый, и от реакции, пробудившей мое тело, можно подумать, что она только что овевала горячим дыханием головку моего члена.