ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 11.01.2024
Просмотров: 570
Скачиваний: 1
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
У нас нет никаких доказательств причастности Халила.
Кад сжал кулаки.
– Он был с ней здесь, когда мы пришли. Этот ублюдок пришел на нашу территорию и заговорил с нашей женой, даже не удосужившись известить нас. Нам не нужны гребаные доказательства.
Талиб обуздал свой гнев, тогда как его братья, похоже, были решительно настроены поддаться своей ярости. Однако было необходимо указать им на некоторые факты. Факты, которые крутились в его голове с того момента, как они сообщили ему о недомогании Пайпер.
– За нами следит пресса, Кадир. Все взгляды устремлены на нашу семью. Ты видел заголовки? Она еще не стала нашей женой. Они заведут речь о варварах, которые убили мужчину лишь потому, что тот просто заговорил с их наложницей.
Халил был причастен к этому. Талу было наплевать на то, что сказал врач. Она прекрасно себя чувствовала в течение всего дня, и, да, она была напряжена, но отнюдь не больна. Просто пока он не мог доказать вину кузена.
– Мы допросили персонал. Никто не помнит, кто подавал чай, – сказал Дейн.
Раф провел рукой по лицу.
– Ахмед готовил еду для шейхи. Он находится с нами с тех пор, как мы были еще детьми.
– Это не Ахмед, – повернулся Тал. – И я только что сообщил персоналу, что шейха не станет есть ничего, что не будет одобрено Ахмедом.
Алия стояла, прижав руку к сердцу.
– Халил обычно приводит с собой одного или двух служащих, когда посещает дворец. Им было бы несложно проскользнуть на кухню. Большинство высокопоставленных политиков сопровождают собственные слуги.
Тал зарычал.
– С этим покончено. Я не могу закрыть дворец, но я могу ограничить доступ посторонним. Больше никаких слуг. Им придется ограничиться нашим штатом сотрудников.
Он знал каждого члена персонала в лицо и по имени. Если Талиб увидит хоть одного постороннего человека, то не будет в ответе за свои действия. Пайпер все еще дышала, но Тал был уверен, что случившееся было покушением на ее жизнь.
– Мы не можем отстранить Халила от посещений королевской резиденции? – спросил Кад.
– Мы можем ограничить ему доступ в частные комнаты. Я уже отдал приказ. Никто, кроме членов семьи, не будет допущен в частную зону. Я не могу отстранить от дворца законно избранного члена правительства. Вы понимаете, как воспримет это пресса? Предоставьте мне любые доказательства, и я буду действовать, исходя из них.
Им овладели темные мысли. Он мог действовать прямо сейчас. Шейх встретился глазами с Дэйном, и понял, что американец был бы не прочь урегулировать эту проблему. Дэйн сделал бы это тихо, но Тал беспокоился, что это повлечет за собой толки.
Пока не заключен брак, он ни черта не мог предпринять, не имея никаких доказательств. Талиб должен подождать, пока не утихнут СМИ. Тогда уже никому не будет дела до того, что не заслуживающий внимания член парламента, связанный с королевским домом, был убит в своей постели. Тал огорченно покачал головой своему начальнику безопасности.
Дэйн нахмурился, его лоб пересекли борозды, словно у хищника, которому отказали в обеде.
– Я хочу, чтобы за ней следила охрана, – заявил Кад.
Дэйн кивнул:
– Я вызвал несколько друзей. Они будут здесь через несколько дней. До тех пор этим займется Лэндон.
– И Купер, – сказал Тал.
– Тал ... – начал было спорить Дэйн.
– Она важнее, – здесь шейх не собирался терпеть неповиновения. – Они будут наблюдать за ней, и заботиться о ее безопасности. Она имеет большую ценность, чем я. Если она умрет, у меня не будет ни короны, ни трона, а я не намерен брать другую жену. Ты понимаешь о чем я говорю?
Кад вздохнул:
– Слава богу. Это заставляет меня чувствовать себя лучше.
– Что мы ей скажем? – спросил Раф. – И правильно ли мы поступаем? Я боюсь за нее.
Тал боялся за всех них. Он чертовски хорошо знал, что может случиться с женщиной, которая важна для братьев Аль Муссад. Он все еще мог видеть тело Лили, разбитое и сломанное. Она плакала, умоляя о том, что он не мог ей дать. Он не любил ее. Она не завладела его гребаной душой так, как Пайпер, но он чувствовал ее смерть. И эта вина давила на него.
Поэтому он просто не мог позволить Пайпер уйти.
– Она будет в порядке. После того, как наш брак станет полностью правомерным, у Халила не останется шансов и он перестанет быть проблемой.
Как только их брак урегулируется, он тихо устранит Халила. Это забавно. Он избегал этого все эти годы. У него были свои подозрения насчет кузена, но стоило Пайпер оказаться в опасности, шейх отбрасывал всякое чувство справедливости и хотел лишь, чтобы ублюдок убрался с его пути.
Что с ним происходит? Он не мог выкинуть ее из головы весь день. Он до сих пор чувствовал, как она сжимает его член, выжимая из него каждую унцию соков. Он никогда не испытывал прежде того, что чувствовал, занимаясь любовью с Пайпер. Точнее, занимался сексом. Проклятье. Он занимался с ней сексом. Лишь телесная функция, консумация их предстоящего брака.
Так почему же его сердце было готово выпрыгнуть из его гребаной груди при одной лишь мысли о ней? Почему его дыхание прерывалось, когда она входила в комнату? Он был совершенно другим человеком, когда разговаривал с ней посредством компьютера. Это было просто. От него не требовалось быть шейхом. Он мог говорить о том, что любил – об энергетической экономике. И она говорила на его языке. Истинного друга. Партнера.
Это было подобно предательству, когда он обнаружил, что она так чертовски соблазнительна.
Она не должна была возбуждать его. Она должна была успокаивать его, черт побери. Это должно было стать партнерством, но он не чувствовал себя ее партнером. Он чувствовал себя ее мужем, выведенным из себя, доведенным до крайности собственником.
– Я не уверена, что он остановится, – отошла от окна Алия. Ее лицо было мрачным, когда она посмотрела на братьев, – и не думаю, что его остановит брак, имеющий законную силу. Он лишь предпримет еще одну попытку убить ее.
Раф повернулся к ней и обхватил ее за плечи:
– Мы не знаем наверняка, что он пытался навредить ей, милая.
Лицо Алии вспыхнуло, и ее кожа покрылась румянцем.
– Не опекай меня, Раф. Думаешь, я не знаю, что происходит? Не знаю, кто стоит за похищением Талиба?
Теперь краснеть настала очередь Талиба. В нем бушевали эмоции, но он пытался выглядеть спокойным. У него были собственные подозрения, но он не говорил о них своими братьями. Однако Алия еще не закончила.
– И я также виню его за то, что случилось со мной. Я ни черта не могу доказать, но никому, за исключением консульства, не было известно, куда я пошла в ту ночь. Я получила сообщение из консульства, где говорилось, где мне следовало быть и когда. И, вот сюрприз, кузены, но единственный человек, которого я встретила, совершил мое похищение.
– Алия? – Дэйн шагнул вперед с выражением ярости на лице.
Она вытянула руку:
– Не надо. Это выше моих сил. Что бы Халил ни сделал со мной, теперь это не имеет значения.
– Это, мать его, важно для меня, – сказал Купер.
На глаза Алии навернулись слезы.
– Ничто, касающееся меня, не имеет сейчас значения. Но Пайпер – совсем другая история. Она не должна проходить через все это. Почему вы выбрали кого‑то вроде нее? Для нее не существует понятия обмена. Она лишь хочет быть любимой. Она не должна беспокоиться о своей жизни лишь потому, что породнилась с нами.
Лэндон, Куп и Дэйн выглядели готовыми окружить собой его кузину, но Тал должен был положить этому конец. Алия не была готова к отношениям, тем более к тем, в которые были вовлечены трое закаленных солдат.
– Я не допущу, чтобы что‑то случилось с Пайпер, Алия. И Дэйн будет следить за любыми контактами Халила с консульством в Нью‑Йорке.
– О, я обязательно исследую их, – проворчал Дэйн под нос.
Тал повернулся к нему, не повышая голоса. Ему было необходимо поговорить с Дэйном и объяснить ему, что Алия не была готова дать ему то, что Дэйн от нее хотел.
– И твои исследования ограничатся лишь наблюдением, друг мой. Никогда не забывай, что она принцесса.
Глаза Дэйна ожесточились, и он сделал шаг назад, приняв строго профессиональный вид.
– Конечно, сэр. Ведь члены королевской семьи никогда не влюбляется в простолюдинов. В конце концов, ваша шейха обладает голубой кровью. Куп, Лэн, давайте обойдем периметр. Я так понимаю, здесь мы больше не нужны.
Его телохранители, парни, которые были его ближайшими друзьями на протяжении последних нескольких лет, повернулись и вышли. Они будут действовать, как профессионалы, Тал знал это, но он боялся, что, поддавшись своей ярости и страху, он что‑то разрушил между ними.
Так много ломалось в его жизни. Его мир. Отношения с друзьями. И он даже не хотел думать о своем сердце, которого, как он был уверен, уже лишился.
И слова Алии пробрали его до костей. Неужели Талиб не усвоил урок? Неужели смерть Лили не научила его, что ни у одной женщины, которая будет важна для него, не будет покоя?
Алия сделала глубокий вздох.
– Тал, забудь о том, что я сказала. Мне жаль. Иди дальше и не уступай свой трон лишь потому, что Халил попытается навредить любой женщине, на которой вы женитесь. Вы не можете позволить ему одержать эту победу. Я просто очень люблю Пайпер. Она так добра. Я не могу думать о том, что она может пострадать. Такое ощущение, словно наша семья проклята.
– Мы не прокляты, – возразил Раф резким голосом, – но мы должны кое о чем позаботиться. Тал прав. Мы не можем убить его сейчас. У нас нет никаких доказательств, что ее отравили. Врач сказал, что это может быть следствием нервного напряжения. Я не верю в это, но мы должны следовать нашим законам.
– Какое‑то время, – произнес Кад.
Из спальни раздался слабый женский стон. Пандора. Его братья практически ринулись в комнату, оставив его наедине с Алией.
– Ты должен пойти и взглянуть на нее, – сказала сестра. Ее глаза устремились на дверь, у которой сейчас располагался Лэндон.
Тал знал, что должен быть там со своими братьями, но он также знал, что тогда произойдет. Он заберется на постель к Пайпер, и будет держать ее в своих объятиях, все больше погрязая в той пропасти, ступать в которую у него не было ни малейшего намерения.
– Они о ней позаботятся. Мне предстоит встреча, на которой необходимо присутствовать.
Брови Алии выгнулись над темными глазами:
– В самом деле? Скажи мне, что происходит, Талиб. Я не идиотка. Я знаю, что ты чувствуешь что‑то к этой девушке. Ты непрерывно говорил о ней на протяжении нескольких месяцев до того, как привез ее сюда. И теперь ты отстраняешься?
Он не отстранялся. Он никогда по‑настоящему не был близок с ней.
Лжец. Чертов лжец. Ты был с ней всеми возможными способами прошлой ночью. «Она подарила тебе драгоценный дар, и ты хочешь смешать его с мусором, потому что не можешь смириться с мыслью о том, что она узнает, кто ты есть на самом деле. Ты не заслуживаешь ее. Ты должен был купить невесту и заставить братьев принять ее, или же оставить семью».
Отвращение к самому себе поднялось желчью в горле. Если бы он был хоть наполовину мужчиной, то велел бы ей уйти, но не мог. Он будет защищать ее. Он позволит братьям любить и обожать ее, и быть ее истинными супругами. А старший Аль Муссад будет тем, кем стал после своего пленения в той яме, когда был вынужден узнать свою истинную сущность. Он будет шейхом.
– Я говорил о ней в связи с работой, Алия. И не пытайся заставить меня раскрыть свою душу, – он не был уверен, что вовсе обладал таковой. – Или, может, ты хочешь поговорить о том, что случилось с тобой? Нет? Не принимай меня за помешанного, кузина. Мы в одной лодке, ты и я. Думаешь, я не вижу, как ты смотришь на моих телохранителей?
Глаза Алии расширились:
– Я не смотрю на этих дикарей.
– О, ты смотришь. Ты пожираешь их глазами, кузина. И тут же отправляешь их прочь. Так что, до тех пор, пока ты не будешь готова разобраться со своей жизнью, держись подальше от моей.
Тал повернулся и вышел прочь из комнаты, его внутренности свело судорогой. Он жаждал войти в комнату Пайпер, чтобы быть с ней и братьями, в их зарождающейся маленькой семье. Но он не заслуживал семьи. Его преследовали безжизненные глаза Лили и зрелище ее страданий. Он будет защищать Пайпер во что бы то ни стало. Даже от самого себя.
Кад сжал кулаки.
– Он был с ней здесь, когда мы пришли. Этот ублюдок пришел на нашу территорию и заговорил с нашей женой, даже не удосужившись известить нас. Нам не нужны гребаные доказательства.
Талиб обуздал свой гнев, тогда как его братья, похоже, были решительно настроены поддаться своей ярости. Однако было необходимо указать им на некоторые факты. Факты, которые крутились в его голове с того момента, как они сообщили ему о недомогании Пайпер.
– За нами следит пресса, Кадир. Все взгляды устремлены на нашу семью. Ты видел заголовки? Она еще не стала нашей женой. Они заведут речь о варварах, которые убили мужчину лишь потому, что тот просто заговорил с их наложницей.
Халил был причастен к этому. Талу было наплевать на то, что сказал врач. Она прекрасно себя чувствовала в течение всего дня, и, да, она была напряжена, но отнюдь не больна. Просто пока он не мог доказать вину кузена.
– Мы допросили персонал. Никто не помнит, кто подавал чай, – сказал Дейн.
Раф провел рукой по лицу.
– Ахмед готовил еду для шейхи. Он находится с нами с тех пор, как мы были еще детьми.
– Это не Ахмед, – повернулся Тал. – И я только что сообщил персоналу, что шейха не станет есть ничего, что не будет одобрено Ахмедом.
Алия стояла, прижав руку к сердцу.
– Халил обычно приводит с собой одного или двух служащих, когда посещает дворец. Им было бы несложно проскользнуть на кухню. Большинство высокопоставленных политиков сопровождают собственные слуги.
Тал зарычал.
– С этим покончено. Я не могу закрыть дворец, но я могу ограничить доступ посторонним. Больше никаких слуг. Им придется ограничиться нашим штатом сотрудников.
Он знал каждого члена персонала в лицо и по имени. Если Талиб увидит хоть одного постороннего человека, то не будет в ответе за свои действия. Пайпер все еще дышала, но Тал был уверен, что случившееся было покушением на ее жизнь.
– Мы не можем отстранить Халила от посещений королевской резиденции? – спросил Кад.
– Мы можем ограничить ему доступ в частные комнаты. Я уже отдал приказ. Никто, кроме членов семьи, не будет допущен в частную зону. Я не могу отстранить от дворца законно избранного члена правительства. Вы понимаете, как воспримет это пресса? Предоставьте мне любые доказательства, и я буду действовать, исходя из них.
Им овладели темные мысли. Он мог действовать прямо сейчас. Шейх встретился глазами с Дэйном, и понял, что американец был бы не прочь урегулировать эту проблему. Дэйн сделал бы это тихо, но Тал беспокоился, что это повлечет за собой толки.
Пока не заключен брак, он ни черта не мог предпринять, не имея никаких доказательств. Талиб должен подождать, пока не утихнут СМИ. Тогда уже никому не будет дела до того, что не заслуживающий внимания член парламента, связанный с королевским домом, был убит в своей постели. Тал огорченно покачал головой своему начальнику безопасности.
Дэйн нахмурился, его лоб пересекли борозды, словно у хищника, которому отказали в обеде.
– Я хочу, чтобы за ней следила охрана, – заявил Кад.
Дэйн кивнул:
– Я вызвал несколько друзей. Они будут здесь через несколько дней. До тех пор этим займется Лэндон.
– И Купер, – сказал Тал.
– Тал ... – начал было спорить Дэйн.
– Она важнее, – здесь шейх не собирался терпеть неповиновения. – Они будут наблюдать за ней, и заботиться о ее безопасности. Она имеет большую ценность, чем я. Если она умрет, у меня не будет ни короны, ни трона, а я не намерен брать другую жену. Ты понимаешь о чем я говорю?
Кад вздохнул:
– Слава богу. Это заставляет меня чувствовать себя лучше.
– Что мы ей скажем? – спросил Раф. – И правильно ли мы поступаем? Я боюсь за нее.
Тал боялся за всех них. Он чертовски хорошо знал, что может случиться с женщиной, которая важна для братьев Аль Муссад. Он все еще мог видеть тело Лили, разбитое и сломанное. Она плакала, умоляя о том, что он не мог ей дать. Он не любил ее. Она не завладела его гребаной душой так, как Пайпер, но он чувствовал ее смерть. И эта вина давила на него.
Поэтому он просто не мог позволить Пайпер уйти.
– Она будет в порядке. После того, как наш брак станет полностью правомерным, у Халила не останется шансов и он перестанет быть проблемой.
Как только их брак урегулируется, он тихо устранит Халила. Это забавно. Он избегал этого все эти годы. У него были свои подозрения насчет кузена, но стоило Пайпер оказаться в опасности, шейх отбрасывал всякое чувство справедливости и хотел лишь, чтобы ублюдок убрался с его пути.
Что с ним происходит? Он не мог выкинуть ее из головы весь день. Он до сих пор чувствовал, как она сжимает его член, выжимая из него каждую унцию соков. Он никогда не испытывал прежде того, что чувствовал, занимаясь любовью с Пайпер. Точнее, занимался сексом. Проклятье. Он занимался с ней сексом. Лишь телесная функция, консумация их предстоящего брака.
Так почему же его сердце было готово выпрыгнуть из его гребаной груди при одной лишь мысли о ней? Почему его дыхание прерывалось, когда она входила в комнату? Он был совершенно другим человеком, когда разговаривал с ней посредством компьютера. Это было просто. От него не требовалось быть шейхом. Он мог говорить о том, что любил – об энергетической экономике. И она говорила на его языке. Истинного друга. Партнера.
Это было подобно предательству, когда он обнаружил, что она так чертовски соблазнительна.
Она не должна была возбуждать его. Она должна была успокаивать его, черт побери. Это должно было стать партнерством, но он не чувствовал себя ее партнером. Он чувствовал себя ее мужем, выведенным из себя, доведенным до крайности собственником.
– Я не уверена, что он остановится, – отошла от окна Алия. Ее лицо было мрачным, когда она посмотрела на братьев, – и не думаю, что его остановит брак, имеющий законную силу. Он лишь предпримет еще одну попытку убить ее.
Раф повернулся к ней и обхватил ее за плечи:
– Мы не знаем наверняка, что он пытался навредить ей, милая.
Лицо Алии вспыхнуло, и ее кожа покрылась румянцем.
– Не опекай меня, Раф. Думаешь, я не знаю, что происходит? Не знаю, кто стоит за похищением Талиба?
Теперь краснеть настала очередь Талиба. В нем бушевали эмоции, но он пытался выглядеть спокойным. У него были собственные подозрения, но он не говорил о них своими братьями. Однако Алия еще не закончила.
– И я также виню его за то, что случилось со мной. Я ни черта не могу доказать, но никому, за исключением консульства, не было известно, куда я пошла в ту ночь. Я получила сообщение из консульства, где говорилось, где мне следовало быть и когда. И, вот сюрприз, кузены, но единственный человек, которого я встретила, совершил мое похищение.
– Алия? – Дэйн шагнул вперед с выражением ярости на лице.
Она вытянула руку:
– Не надо. Это выше моих сил. Что бы Халил ни сделал со мной, теперь это не имеет значения.
– Это, мать его, важно для меня, – сказал Купер.
На глаза Алии навернулись слезы.
– Ничто, касающееся меня, не имеет сейчас значения. Но Пайпер – совсем другая история. Она не должна проходить через все это. Почему вы выбрали кого‑то вроде нее? Для нее не существует понятия обмена. Она лишь хочет быть любимой. Она не должна беспокоиться о своей жизни лишь потому, что породнилась с нами.
Лэндон, Куп и Дэйн выглядели готовыми окружить собой его кузину, но Тал должен был положить этому конец. Алия не была готова к отношениям, тем более к тем, в которые были вовлечены трое закаленных солдат.
– Я не допущу, чтобы что‑то случилось с Пайпер, Алия. И Дэйн будет следить за любыми контактами Халила с консульством в Нью‑Йорке.
– О, я обязательно исследую их, – проворчал Дэйн под нос.
Тал повернулся к нему, не повышая голоса. Ему было необходимо поговорить с Дэйном и объяснить ему, что Алия не была готова дать ему то, что Дэйн от нее хотел.
– И твои исследования ограничатся лишь наблюдением, друг мой. Никогда не забывай, что она принцесса.
Глаза Дэйна ожесточились, и он сделал шаг назад, приняв строго профессиональный вид.
– Конечно, сэр. Ведь члены королевской семьи никогда не влюбляется в простолюдинов. В конце концов, ваша шейха обладает голубой кровью. Куп, Лэн, давайте обойдем периметр. Я так понимаю, здесь мы больше не нужны.
Его телохранители, парни, которые были его ближайшими друзьями на протяжении последних нескольких лет, повернулись и вышли. Они будут действовать, как профессионалы, Тал знал это, но он боялся, что, поддавшись своей ярости и страху, он что‑то разрушил между ними.
Так много ломалось в его жизни. Его мир. Отношения с друзьями. И он даже не хотел думать о своем сердце, которого, как он был уверен, уже лишился.
И слова Алии пробрали его до костей. Неужели Талиб не усвоил урок? Неужели смерть Лили не научила его, что ни у одной женщины, которая будет важна для него, не будет покоя?
Алия сделала глубокий вздох.
– Тал, забудь о том, что я сказала. Мне жаль. Иди дальше и не уступай свой трон лишь потому, что Халил попытается навредить любой женщине, на которой вы женитесь. Вы не можете позволить ему одержать эту победу. Я просто очень люблю Пайпер. Она так добра. Я не могу думать о том, что она может пострадать. Такое ощущение, словно наша семья проклята.
– Мы не прокляты, – возразил Раф резким голосом, – но мы должны кое о чем позаботиться. Тал прав. Мы не можем убить его сейчас. У нас нет никаких доказательств, что ее отравили. Врач сказал, что это может быть следствием нервного напряжения. Я не верю в это, но мы должны следовать нашим законам.
– Какое‑то время, – произнес Кад.
Из спальни раздался слабый женский стон. Пандора. Его братья практически ринулись в комнату, оставив его наедине с Алией.
– Ты должен пойти и взглянуть на нее, – сказала сестра. Ее глаза устремились на дверь, у которой сейчас располагался Лэндон.
Тал знал, что должен быть там со своими братьями, но он также знал, что тогда произойдет. Он заберется на постель к Пайпер, и будет держать ее в своих объятиях, все больше погрязая в той пропасти, ступать в которую у него не было ни малейшего намерения.
– Они о ней позаботятся. Мне предстоит встреча, на которой необходимо присутствовать.
Брови Алии выгнулись над темными глазами:
– В самом деле? Скажи мне, что происходит, Талиб. Я не идиотка. Я знаю, что ты чувствуешь что‑то к этой девушке. Ты непрерывно говорил о ней на протяжении нескольких месяцев до того, как привез ее сюда. И теперь ты отстраняешься?
Он не отстранялся. Он никогда по‑настоящему не был близок с ней.
Лжец. Чертов лжец. Ты был с ней всеми возможными способами прошлой ночью. «Она подарила тебе драгоценный дар, и ты хочешь смешать его с мусором, потому что не можешь смириться с мыслью о том, что она узнает, кто ты есть на самом деле. Ты не заслуживаешь ее. Ты должен был купить невесту и заставить братьев принять ее, или же оставить семью».
Отвращение к самому себе поднялось желчью в горле. Если бы он был хоть наполовину мужчиной, то велел бы ей уйти, но не мог. Он будет защищать ее. Он позволит братьям любить и обожать ее, и быть ее истинными супругами. А старший Аль Муссад будет тем, кем стал после своего пленения в той яме, когда был вынужден узнать свою истинную сущность. Он будет шейхом.
– Я говорил о ней в связи с работой, Алия. И не пытайся заставить меня раскрыть свою душу, – он не был уверен, что вовсе обладал таковой. – Или, может, ты хочешь поговорить о том, что случилось с тобой? Нет? Не принимай меня за помешанного, кузина. Мы в одной лодке, ты и я. Думаешь, я не вижу, как ты смотришь на моих телохранителей?
Глаза Алии расширились:
– Я не смотрю на этих дикарей.
– О, ты смотришь. Ты пожираешь их глазами, кузина. И тут же отправляешь их прочь. Так что, до тех пор, пока ты не будешь готова разобраться со своей жизнью, держись подальше от моей.
Тал повернулся и вышел прочь из комнаты, его внутренности свело судорогой. Он жаждал войти в комнату Пайпер, чтобы быть с ней и братьями, в их зарождающейся маленькой семье. Но он не заслуживал семьи. Его преследовали безжизненные глаза Лили и зрелище ее страданий. Он будет защищать Пайпер во что бы то ни стало. Даже от самого себя.