ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 04.05.2024
Просмотров: 42
Скачиваний: 0
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
П а ш а.
В а л я.
К о с т я.
Вечер. Пустая комната. Два стула, подобранных на свалке, садовая скамейка, ящик из-под конфет — большой и чистый.
Входят Паша, Валя и Костя.
П а ш а. Как нашли, сносно?
К о с т я. Мы тебе, Паша, мебель привезли. В трамвае сняли сиденье.
П а ш а. Сенк'ю.
В а л я. Костя вынес. (Смеется.)
П а ш а. Сюда, прошу садиться.
В а л я. В общем, мы-то с Костей уже повстречались на выходе с работы, сюда не знаю зачем понадобилось ехать. Все можно было там устроить.
К о с т я. Ехал в такую даль. Сядь, посиди.
П а ш а. Старик! Сначала о деле. (Косте.) Деньги с тобой?
К о с т я. Со мной.
В а л я. Ну, старики, мне надо. Быстро закончим, я поехал.
П а ш а. Погоди, не до тебя.
В а л я. Деньги мне отдай. Как не до меня?
П а ш а. Да отдам, но не сейчас же.
В а л я. Костя, передавай мне деньги, как условились. Надо было отдать раньше, я предвидел, что все так получится.
К о с т я. Не расстраивайся.
П а ш а. Старики, внизу дают чинзано. Лучшее из всего, литр. Хочу взять домой три бутылки, надо позарез. В таком случае, Валя, я так или иначе десять рублей потом тебе добавлю. Мне домой вино надо.
В а л я. Другой разговор. А куда домой-то?
П а ш а. Туда домой, в первый городок.
В а л я. Ты что, здесь не живешь?
П а ш а. Временно.
В а л я. Временно живешь или временно нет?
К о с т я. Сегодня здесь, и все.
В а л я. А вообще где?
П а ш а. Сейчас еще нигде пока уже опять.
К о с т я. Старики, время. Ехали сюда с Валей (достает деньги, отсчитывает две десятки) долго.
П а ш а. Тут хватит на шесть. Я тогда с вашего разрешения пять возьму домой. Пять мне тогда на все хватит... Чинзано все окупит! Валя, буду должен, стало быть, двадцать рублей.
В а л я. Паша, чего ради я тогда ехал в такую даль? Спрашивается.
П а ш а. Я тебя сегодня не звал.
В а л я. Извини, старик, нехорошо.
П а ш а. Извини, старик. Но тебе мало, что я отдаю тебе тридцать? Ведь такое дело: чинзано.
В а л я. Хорошо, но одна на мою долю.
К о с т я. Договорились, чудесно.
В а л я. Скорей, мне пора. Где у тебя тут сортир?
П а ш а. Попудриться? Направо вторая дверь.
Валя уходит. Костя достает деньги.
П а ш а. Чего уж, давай все.
Паша не считая сует деньги в карман и уходит. Возвращается Валя.
В а л я. Давай деньги-то. Тридцать.
К о с т я. А я отдал все Паше.
В а л я. Ну, ты даешь. Ну, старик. Ты же должен был их передать мне.
К о с т я. Я тебе должен был их передать до праздников. А ты — старик, туда-сюда, после праздников, уезжаю, туда-сюда. Вот тебе и после праздников.
В а л я. Я тебя не понимаю, старик. Не понимаю. Кому отдал? Кому? Паше? Зачем?
К о с т я. Он мне их давал, я ему и отдал.
В а л я. Деньги-то мои!
К о с т я. Ну и будут твои. Сколько-то погодя. Я тебе сказал еще на выходе с работы, так и так, Валя, на меня сегодня не рассчитывай, я еду Паше отдавать деньги. Ты что сказал? Что я, в пятницу буду как отщепенец, сказал ты. И поехал.
В а л я. Нет, старик, я тобой недоволен. Недоволен. С тобой происходит, я тебе не говорю, потому что ты и сам мне это неоднократно говорил, что ты падаешь все ниже и ниже.
Костя обнимает Валю.
Ну, не ожидал, нет.
Костя целует Валю.
Отвал!
К о с т я. Сейчас выпьем. Он принесет. Он принесет пять бутылок.
В а л я. Одну я возьму домой. Нет, две. В конце-то концов.
К о с т я. Кто говорит? Возьми две.
В а л я. Мои деньги.
К о с т я. Вот тут ты глубоко не прав. Пока они не твои, а просто тебе их хотели до праздников вернуть, а ты не взял.
В а л я. Нет, ты не прав. Я специально сюда приехал, чтобы Паша отдал мне долг. Деньги-то ты вез? Зачем же дело стало?
К о с т я. Все точно. Но это не значит, что именно те деньги, которые я ему вез, он должен тебе отдать. Когда сможет, тогда отдаст. А как он отдаст то, чего у него уже (смотрит на Валины часы) в данную минуту нет? Чего нет, того не вернешь. Вот я не отдал ему пятьдесят рублей, потому что их у меня не было. Отдал сорок.
В а л я. Как не было?
К о с т я. Праздники же были.
В а л я. Не понимаю отношения к чужим деньгам.
К о с т я. Паша перед праздником буквально всучил мне эти пятьдесят рублей: отдай Вале. Я не хотел брать, отказывал, но Паша, памятуя свою слабость и не надеясь собрать больше такую сумму, просто приехал ко мне на квартиру, и, несмотря на то, что Полина его не пустила, хлопнула дверью, он звонил десятки раз. Полина с Иваном высунулись, и Паша отдал им конверт — сказал, для Кости, здесь пятьдесят рублей. Иван рассвирепел, как всегда, и крикнул, что у них такие не проживают. Но, как умный старик, он от пятидесяти рублей не отказался и при нем пересчитал даже. Раз, подумал, Паша с чего-то принес пятьдесят рублей, значит было какое-то подсудное дело, иначе Паша бы, без суда то есть, не стал бы приносить. Я прихожу затемно, Полина спит, все спят, на столе лежит конверт с запиской, привет от Кольцова. Утром я не стал к завтраку вставать, думаю, пусть разойдутся. Они за столом мое имя не поминали, только Иван выступал все время, что Владику надо купить шубу за полсотни, как раз полсотни, денег нет, вернее, деньги есть, но у такого человека, который не постесняется у родного ребенка на зиму шубу украсть. И на питание не дает. Владик спрашивать не стал, у кого его шуба, а Света спросила. Светка все время Ивана подначивает. Таким детским голоском: дедушка, а кто у нашего Владика шубу украл? За столом воцарилось напряженное молчание, а я сплю за загородкой, подушка на ухе. Владик сказал Светке, что папа украл, а Светка не ожидала, ей надо было всегдашний спектакль разыграть. Но не тут-то было, Владик, молодец, прикрыл диспут. А то обычно Иван им задает загадку: нет, говорит, Светочка, тебе сегодня сливок и сухой колбасы для Владика, один человек твою черную икру вкупе с красной и белой на вино израсходовал. Света счастлива: кто это? Кто этот человек? А тот, отвечает дед Ванька, который вчера пришел пьяный к нам в дом. А кто к нам в дом вчера пьяный пришел, спрашивает далее Светка. Тут все молчат. Владик молчит, и торжествующая теща молчит. Полина мрачнее тучи молчит, да и дед Ванька не отвечает. Представляешь?
В а л я. Ты говоришь! А вот у меня еще того лучше...
Входит Паша с двумя портфелями.
П а ш а. Самое смешное, что никого народу. Они все больше тут употребляют красненькое да мордастенькое. Говорю: «Мне чинзано». А один около меня стоял, спрашивает: «А чего это?»
К о с т я. Сколько взял?
П а ш а. Сколько договорились, мужики.
К о с т я. А для Вали не забыл?
П а ш а. Две.
К о с т я. А неужели мне одну взял, не догадался?
П а ш а. Больше.
К о с т я. Слава богу.
П а ш а. Ведь закрывался магазин, в том-то и дело.
В а л я. Ну а теперь...
П а ш а. Айн минуту. (Выходит в кухню.)
К о с т я. Он молодец. Потому что среди ночи опомнишься, сунешься, а нигде ничего. Помнишь, как у Кондакова пришлось с двух часов ночи чай пить?
В а л я. Ну!
К о с т я. Чай такая вредная вещь. На почки действует, на сердце. Я утром домой пришел, пошел бриться перед работой, посмотрел на себя в зеркало. Ай! Лицо в зеркале не умещается.
В а л я. Ну!
Приходит Паша с тарелочкой.
К о с т я. Закусь?
Паша достает из портфеля кулек и высыпает на тарелочку конфеты.
В а л я. Дорогие купил слишком.
П а ш а. Для тебя мне ничего не жаль.
В а л я. Да?
К о с т я. Из горлa будем?
П а ш а. Старики, анекдот: два вурдалака оторвали человеку голову, а один другого спрашивает: «Из горлa будешь?» (Приподнимает ящик, вынимает полбуханки хлеба.)
К о с т я. Еда.
В а л я. Отрежьте кусочек. Я с работы.
Костя достает перочинный нож, аккуратно отрезает кусок.
П а ш а (открывает бутылку). Костя, достань там еще два сверточка: сыру, колбаски нарежь.
В а л я. С ума сошел.
П а ш а. Для тебя, Валя, купил.
К о с т я. Старик, тут в одном свертке какие-то тряпки.
П а ш а. Не то, все не то, дай-ка. (Забирает.) Вот, вот свертки.
К о с т я. А я смотрю: в одном тряпки, в другом туфли.
В а л я. Продавать, что ли, нес?
П а ш а. Ешь, дорогой.
В а л я. Пока человек ест, он не пьет.
П а ш а. И ешь. Ну, мужичье! С приездом! И за мою маму!
Пьют.
В а л я. Да, Костя, ты не досказал насчет десятки.
К о с т я (с непонятной интонацией). А!..
П а ш а. Какой десятки?
К о с т я (с нажимом). Какой десятки?
В а л я. Он из этих пяти одну истратил, оказывается.
П а ш а. А?.. Ну!.. (Радостно смеется.) А я ничего не могу понять. Считал, считал у кассы!
К о с т я. Какая десятка?..
В а л я. Ты мне сказал, что десятку растратил.
К о с т я. Какую десятку?
П а ш а. Старики, выпьем!
Пьют.
Валя, ты ешь. Ты чего себе зубы не вставишь, быстрее есть будешь.
В а л я. Да все некогда. То одно, то другое. У жены в квартире мебель строю.
П а ш а. У какой жены?
В а л я. У Ольги, у какой.
П а ш а. Откуда?
В а л я. Им дали квартиру. С матерью. А мать вышла замуж к мужу. Ольга говорит, хоть раз в жизни по-человечески пожить, не с твоими родичами, и уехала с Алешкой. Алешка уже в детский новый сад ходит. Я теперь там каждый вечер.
К о с т я. Как каждый? А вчера?
П а ш а. А в понедельник?
В а л я. У Ольги там нет телефона.
К о с т я. Понял. Родители считают, что ты у жены.
П а ш а. А Ольга звонить родителям не будет?
В а л я. Ольга не будет. Она вообще говорит, что ей все надоело, вся эта семейная жизнь. Но мебель я строю!
П а ш а. Говорит, пошел, значит, отсюда.
В а л я. Старик, не совсем. Не совсем. Она хочет, чтобы я с ними жил, и я не отказываю. Но мои родители как же? Они останутся одни на пятидесяти метрах на старость? Интересно, что же это, они на меня всю жизнь работали, а я теперь их брошу? Кто машину отцу водить будет?
П а ш а. Покупает?
В а л я. Почти купил.
П а ш а. Поездим. Поездим.
В а л я. Отца же, не моя.
К о с т я. Но, с другой стороны, тебе и разводиться нельзя.
П а ш а. Почему?
К о с т я. Валя оформляется за границу.
П а ш а. Куда?
В а л я. На кудыкину гору.
П а ш а. В капстраны, значит.
В а л я. В ЧССР я был, в Болгарии, «Золотые пески».
П а ш а. А я в Монголию оформлялся.
В а л я. Ну и как?
П а ш а. У них штаты не расширили. Хотели расширить и не расширили. Не стали.
В а л я. Не оформили, значит. На тугрики много не купишь. У нас один малый оттуда привез жене немецкое меховое пальто. Белый мех, но без ватина. Она в ателье носила на ватин ставить. Выше пятнадцати градусов мороза нельзя. Каждый день слушает погоду и ругается, лучше бы кожи привез.
П а ш а. Кстати, о женах: позвони, Константин, пойди.
В а л я. Кому?
К о с т я. Дружининой. Но ее нет сейчас дома.
В а л я. Дружининой?
П а ш а. Блондинка.
К о с т я. Она к подруге поехала на день рождения.
В а л я. К кому?
К о с т я. К нашей Смирновой из отдела.
В а л я. Надо туда поехать, мужики!
К о с т я. Туда Паше нет допуска.
В а л я. Без Паши поедем.
К о с т я. У меня тоже допуска нет.
В а л я. Ну что вы! Ну, так нельзя! У Смирновой так отлично. Баранью ногу подают.
К о с т я. И джин, да. Но мы там прошлый раз с Пашей заночевали, так пришлось.
Пьют.
Сидели так на кухне, а потом из холодильника папашину настойку от давления выпили. Чекушечку. Внешне такая же, как старка. Не отличишь. Утром ехали в метро, у нас давление сильно упало. Или ихний скандал подействовал: самовнушение началось.
П а ш а. Скорей всего. У меня точно от скандалов падает давление.
К о с т я. Поспали на кольцевом маршруте, сколько пришлось. Заехали в депо, так неудачно. Сигналы долго подавали.
В а л я. Чем?
П а ш а. Постукивали.
К о с т я. Папаша Смирновой на нас кричал, что мы самоубийцы, что такое выпили, что он три раза в день принимает по две капли. Прислали за золото с Дальнего Востока. Резко снижает тонус.
П а ш а. Шарлатанство все это. Моему папаше тоже привозили.
К о с т я. Значит, это мы так расстроились просто. На работу не ходили, лечились долго потом.
В а л я. Тогда я схожу позвоню. (Ест.)
П а ш а. Ешь, на твои деньги куплено.
В а л я. Ты мне ничего пока не отдавал. (Ест.)
К о с т я. Кому ты хочешь звонить?
В а л я. Кому дозвонюсь. Сейчас вот поем... (Ест.) В Монголии, кстати, шерсть отличная. Поехал бы ты, Пашка, то привез бы своей Тамаре шерстяную кофту. Но что делать, раз не оформили. А то Тамара была бы довольна.
П а ш а. Тамара? Да, с ней, старики, сурово. Я до двенадцати должен успевать домой, а то Тамара после двенадцати лишает меня супружеских ласк. Стало быть, я должен попасть на автобус двадцать три ноль две. Ну и до автобуса отсюда... полчаса как минимум.
К о с т я. Тридцать пять.
П а ш а. Если автобус двадцать три ноль две... То мне на жизнь остается здесь (смотрит на Валины часы) почти ничего. Валя, иди, звони.
В а л я. Но что интересно, ведь ты уже с ней разошелся.
П а ш а. Правильно. Для того чтобы прописаться к старушке матери в ее квартиру.
В а л я. Понимаю, может пропасть квартира? Мать-то старая.
П а ш а. Откуда.
В а л я. Они все уже старые более-менее. К тому идет.
К о с т я. Она у него сейчас в больнице лежит, да?
П а ш а. Скоро забираю. Завтра.
В а л я. Завтра суббота, выписки нет.
П а ш а. А я заберу.
К о с т я. У нее малокровие?
П а ш а. Выпьем за упокой.
В а л я. Дурак. Бросаешься словами. (Пьет.)
П а ш а. Чем хорошо выпить: все уходит на задний план.
В а л я. Зачем уходить от реальности, если реальность такова, что мы просто любим пить, любим это дело, а не из каких-то высших соображений что-то забыть. Зачем все время прикрываться какими-то пышными фразами. Пьем, потому что это прекрасно само по себе — пить! Свой праздник мы оправдывать еще должны. Да кому какое дело, перед кем оправдываться?
Костя целует Валю.
Ну... А как твоя Тамара реагировала на развод? Что ты подал?
П а ш а. Она сама подала. Еще раньше, чем я ей сказал.
В а л я. Значит, она сама... Это много лучше.