Файл: Взаимосвязь права и государства (Предпосылки возникновения государства и права).pdf

Применительно к законодательной власти используется довольно жесткая юридическая процедура законодательного процесса, которая регламентирует основные его стадии, порядок осуществления: законо­дательную инициативу, обсуждение законопроекта, принятие закона, его опубликование. В системе противовесов важную роль призван иг­рать Президент, который имеет право применить отлагательное вето при поспешных решениях законодателя, назначить при необходимости досрочные выборы. Деятельность Конституционного Суда также можно рассматривать в качестве правосдерживающей, ибо он имеет право блокировать все антиконституционные акты. Законодатель в своих действиях ограничивается временными рамками, самими прин­ципами права, Конституцией, другими юридическими и демократичес­кими нормами и институтами.

В отношении исполнительной власти используются ограничения ведомственного нормотворчества и делегированного законодательства. Сюда же можно отнести установленные в законе определенные сроки президентской власти, вотум недоверия правительству, импичмент, за­прет ответственным работникам исполнительных органов избираться в состав законодательных структур, заниматься коммерческой деятель­ностью.

Для судебной власти тоже есть свои правоограничивающие средст­ва, выражающиеся в Конституции, процессуальном законодательстве, в его гарантиях, принципах: презумпции невиновности, праве на защи­ту, равенстве граждан перед законом и судом, гласности и состязатель­ности процесса, отводе судьи и т.д.

Кроме всего прочего, фиксируются правоограничения, которые запрещают осуществлять функции, принадлежащие по закону другому органу. Деятельность государственных структур должна ограничивать­ся их компетенцией, которая основывается на принципе «дозволено только то, что прямо разрешено законом».

Нужно, однако, учитывать, что существуют общие ограничения (своего рода универсальная система сдержек и противовесов), касаю­щиеся всех видов республик, а есть ограничения специфические, при­сущие только президентской, либо только парламентской, либо сме­шанной ее разновидности. Так, если в Конституции РФ предлагается президентская республика (в действительности она суперпрезидент­ская), то необходимо придерживаться мировых стандартов конститу­ционных ограничений, характерных именно для президентских республик, а не пытаться их обходить в угоду конъюнктурным сообра­жениям. В частности, «единоличное» право президента без согласия парламента назначать ключевых министров и даже практически про­извольно распускать Государственную Думу выходит за рамки всех существующих в мире конституций президентских республик.

Подобный «передел» власти в пользу президента и исполнительных структур не уравновешивает их с законодательной и судебной властя­ми, нарушает систему взаимных «сдержек и противовесов», что остав­ляет в принципе соблазн при удобном случае в целях восстановления справедливости перераспределить эту власть, в том числе и в произ­вольном порядке. Поэтому в современной России принцип разделения властей только провозглашен, на практике же он фактически не дейст­вует.

3. Федерализм тоже может внести свой вклад в дело ограничения государственной власти. Как своеобразное государственное устройст­во «федерация дополняет горизонтальное разделение власти еще и разделением ее по вертикали и тем самым становится средством ог­раничения государственной власти, системой сдержек и противове­сов»^[23]. Это создает своего рода «двойную безопасность» для прав че­ловека и гражданина. При реально действующих федеративных от­ношениях различные государственные структуры и ветви власти будут контролировать друг друга, уменьшать вероятность злоупотреблений и произвола в отношении личности. Вместе с тем в условиях сепара­тизма, ложно понятой идеи суверенизации, в рамках неустойчивых федеративных отношений и национально-государственной неразбери­хи «двойная безопасность» может легко превратиться в «двойную опасность» для свободы личности, когда и со стороны центра, и со стороны субъектов Федерации происходит покушение на права чело­века и гражданина.

4. Как способ ограничения политической власти выступает верхо­венство закона и его господство в общественной жизни. В правовом государстве закон, принятый верховным органом власти при строгом соблюдении всех конституционных процедур, не может быть отменен, изменен или приостановлен актами исполнительной власти. Закон принимается либо самим народом, либо депутатами, которые являются представителями всего народа и выражают соответственно обществен­ные интересы в отличие от инструкций и приказов, принимающихся министерствами и ведомствами в своих узкоотраслевых или даже корпоративных интересах. Поэтому при расхождении ведомственных распоряжений с законом должен действовать закон.

5. Взаимная ответственность государства и личности — это тоже способ ограничения политической власти. Еще И. Кант сформулиро­вал данную идею: каждый гражданин должен обладать той же возмож­ностью принуждения в отношении властвующего к точному и безус­ловному исполнению закона, что и властвующий в его отношении к гражданину.

В условиях правового государства личность и властвующий субъ­ект (как представитель государства) должны выступать в качестве рав­ноправных партнеров, заключивших своеобразное соглашение о взаим­ном сотрудничестве и взаимной ответственности.

Этот способ ограничения политической власти выражает нравственно-юридические начала в отношениях между государством как но­сителем власти и гражданином как участником ее осуществления. Ус­танавливая в законодательной форме свободу общества и личности, само государство не свободно от ограничений в собственных решениях и действиях. Посредством закона оно должно брать на себя обязатель­ства, обеспечивающие справедливость и равенство в своих отношениях с гражданином, общественными организациями, другими государст­вами.

Подчиняясь праву, государственные органы не могут нарушать его предписаний и несут ответственность за нарушения или невыполнение этих обязанностей. Обязательность закона для государственной власти обеспечивается системой гарантий, которые исключают администра­тивный произвол. К ним относятся:

а) ответственность правительства перед представительными органами;

б) дисциплинарная, гражданско-правовая или уголовная ответственность должностных лиц государст­ва любого уровня за нарушение прав и свобод конкретных лиц, за превышение власти, злоупотребление служебным положением и пр.;

в) импичмент и др.

Формами контроля со стороны общественности за выполнением обязательств государственных структур могли бы стать референдумы, отчеты депутатов перед избирателями и т. д. На тех же правовых нача­лах строится и ответственность личности перед государством. Приме­нение государственного принуждения должно носить правовой харак­тер, не нарушать меры свободы личности, соответствовать тяжести со­вершенного правонарушения.

Таким образом, отношения между государством и личностью долж­ны осуществляться на основе взаимной ответственности.

Названные способы и средства ограничения государственной влас­ти могут рассматриваться в виде самостоятельных категорий, так или иначе развивающих и конкретизирующих второй основной принцип — последовательное связывание посредством права государственной власти.

Кроме двух основных можно выделить и другие принципы, которые в той или иной мере вытекают из вышеприведенных и создают для них обеспечивающий фон. Это: высокий уровень правосознания и право­вой культуры в обществе; наличие гражданского общества и осущест­вление контроля с его стороны за выполнением законов всеми субъек­тами права и др.

Идея правового государства есть идея взаимоуправления граждан­ского общества и государства, предполагающая разрушение монопо­лии государства на власть с одновременным изменением соотношения свободы государства и общества в пользу последнего и отдельной лич­ности.

При всем многообразии принципов правового государства два из них остаются приоритетными, главными, определяющими, которые не­обходимо рассматривать во взаимосвязи, ибо они оба выражают две стороны сущности правового государства. Если анализировать первую (социальную, показывающую привлекательность, ценность идеи пра­вовой государственности, ее самоцель) без второй (формально-юриди­ческой, представляющей средства достижения названных идеалов), то неясно, как добиться наиболее полного обеспечения прав и свобод че­ловека и гражданина. Если же, напротив, брать за основу только формально-юридический аспект, тогда не совсем понятно, во имя чего и ради кого необходимо ограничивать государственную власть посредст­вом права. Ведь такое ограничение — не самоцель. Можно его так огра­ничить, что государство вообще не выполнит полноценно ни одной из своих функций. И тогда гражданское общество ничего от этого не вы­играет, а наоборот, только проиграет.

В условиях правового государства право (как формальная система) может выступать в ряде случаев и как тормозящий фактор (препятст­вие, помеха) социально ценным действиям государства, не позволяю­щий подчас оперативно достигать определенных позитивных целей даже весьма благовидными средствами. Например, разделяя власть и создавая многочисленные ограничения для нее, мы тем самым объек­тивно связываем ее активность, инициативу, маневренность, «замешан­ных» в том числе и на благих намерениях, на общественных интересах, предполагаем трудные поиски согласия, принятие компромиссных ре­шений. Другими словами, в сеть правовых ограничений попадают не только «плохие поступки» государства, но и «хорошие». Это — неизбежное зло, которым общество вынуждено расплачиваться за подобное жизнеустройство. Сравнивая его со злом, которое причиняет обществу и личности государство, не ограниченное правом, отдадим предпочтение все же первому. То есть и в данном вопросе последуем древней мудрости, рекомендующей «из двух зол выбирать меньшее».

Идея правового государства в некотором роде носит универсальный характер в том смысле, что она практически присуща политической и правовой идеологии цивилизаций всех народов, участвующих в миро­вом историческом процессе.

Если говорить о России, то в. части 1 статьи 1 Конституции РФ закреплено, что «Российская Федерация — Россия есть демократичес­кое федеративное правовое государство с республиканской формой правления»^[24].

Процесс становления правовой государственности занимает дли­тельное историческое время. Он совершается также вместе с формиро­ванием гражданского общества и требует целенаправленных усилий. Правовое государство не вводится единовременным актом (даже если этот акт является демократической Конституцией) и не может стать результатом «чистого» законодательства. Весь данный процесс должен быть органически пережит обществом, если оно для этого созрело.

Проблема здесь не только юридическая, хотя создание совершенной законодательной системы, способной «связать» государство, к форми­рованию которой мы всего лишь приступили, — задача первостепенной важности. Необходимо коренное преобразование социально-экономи­ческой и политической систем, в первую очередь преобразование соб­ственности, ибо при безраздельном господстве монопольной бюрокра­тической государственной собственности, неизбежно требующей жест­кой административно-командной власти, правовое государство в прин­ципе невозможно^[25].

Россия в современный период находится в состоянии кризиса, что обостряет те трудности и препятствия, которые стоят на пути движения к правовому государству. Среди них особое беспокойство у обществен­ности вызывает бесперспективное положение в области прав человека, рост преступности, коррупция, расцвет бюрократизма и т.п. Вместе с тем нельзя думать, что чисто механическое заимствование сугубо западных идей (а идея правового государства западного происхождения) привнесет в Россию согласие, порядок, демократию. С одной стороны, этого, бесспорно, не произойдет, если рассматривае­мые теоретические конструкции не адаптировать к российской дейст­вительности, характеризующейся невысоким уровнем политической и парламентской культуры, правовым нигилизмом, слабостью демокра­тических традиций, чиновничье-аппаратным засильем. Если и можно для России признать пригодной концепцию правового государства за­падного образца, то, разумеется, с целым рядом оговорок, учитывая отношение россиян к праву, как к социальному инструменту, истори­ческую приверженность к сильному государству, низкую «природную» правовую активность и инициативу.

С другой стороны, не абсолютизируя роль права, следует «реаль­нее» относиться и к самой идее правового государства, ибо «в действи­тельности политическая власть всегда стремится вырваться из право­вых рамок и «правовое государство» — это скорее идеальный тип...»^[26].