Файл: Avrelij_Avgustin_ispoved.pdf

замечали время, когда разрешались от бремени домашние животные (если это случалось дома), и соответственное этому времени положение светил: так набирались они опыта в своей мнимой науке.

Фирмин рассказывал, со слов отца, что когда его мать была им беременна, то случилась в тягости и какая-то служанка отцова друга. Обстоятельство это не могло укрыться от хозяина, который стремился точнейшим образом знать даже время, когда щенились его собаки. И вот, когда отец Фирмина очень точно и внимательно высчитывал для своей жены дни, часы и малейшие доли часа, а приятель его занимался тем же для своей служанки, случилось так, что обе женщины родили одновременно; оба были вынуждены составить до мелочей одинаковый гороскоп – один для сына, другой для раба. Когда начались роды, оба стали замечать, что делается дома у каждого, и определили людей, которых бы посылали одного за другим, чтобы каждому сразу же было сообщено о рождении ребенка. Так как у себя дома были они владыками, то им ничего не стоило обеспечить непрерывную доставку сведений. И вот посланцы из обоих домов, рассказывал он, встретились на равном расстоянии от одного и другого дома; пришлось отметить, что и положение звезд и время рождения совпадают368). И тем не менее Фирмин, сын видных родителей, стремительно двигался по широкому пути этого мира 369): богатство его увеличивалось, а почет возрастал; раб же нес обычное рабское иго, не ставшее ничуть легче, и служил своим господам, как рассказывал мне сам Фирмин, его знавший.

9. Когда я выслушал этот достоверный рассказ – Фирмии заслуживал доверия, – то всё мое сопротивление рухнуло; прежде всего я попытался в самом Фирмине уничтожить его любопытство. Я сказал ему, что наблюдения над «его звездами» позволили бы мне изречь правду, если бы в этих звездах я увидел его родителей, занимающих первое место в своем кругу, знатную провинциальную семью, происхождение от свободных предков, прекрасное воспитание. Если бы тот раб советовался со мной, ссылаясь на те же звезды, – он ведь родился под одинаковыми с Фирмином, – то, чтобы сказать ему правду, мне опять-таки надо было увидеть в них семью, пребывающую в полном унижении, рабское состояние и, вообще, жизнь, совершенно отличную от первой и очень от нее далекую. А из этого следовало, что я, наблюдая одно и то же, должен, чтобы сказать правду, говорить разное (если бы я говорил одно и то же, я бы солгал). Отсюда совершенно точный вывод: правду говорят по звездам не на основании научных данных, а случайно, и лгут не по невежеству в науке, а потому, что случайно обманулись.

10. С этого открылся ход мыслям, которые я жевал и пережевывал: я хотел вот-вот напасть на сумасбродов, живущих этим заработком, осмеять их и опровергнуть, но боялся, что, возражая мне, они скажут, что или Фирмин мне, или отец ему сказали неправду. Поэтому я стал внимательно наблюдать за близнецами, которые в большинстве случаев появляются на свет один за другим через такой короткий промежуток времени, что, как бы ни было велико, по настояниям математиков, его значение, но наблюсти его человеческим глазом невозможно, а тем более отметить в записи, которую должен поглядеть математик370), чтобы его предсказание было правдиво. Правдивым оно и не будет, потому что, глядя на ту же самую запись, он

должен был бы сказать Исаву и Иакову одно и то же, а ведь судьба обоих была вовсе неодинаковой. Он, следовательно, сказал бы неправду, а если бы сказал правду, то должен был сказать не одно и то же, хотя и глядел в одну в ту же запись: значит, правду он сказал бы, руководясь не наукой, а случайно.

Ты же, Господи, правящий миром по всей справедливости, тайно внушаешь

– спрашивающие и отвечающие об этом и не подозревают – дать спрашивающему такой ответ, какой надлежит ему услышать по тайным заслугам его души – ответ, идущий из глубины праведного суда Твоего. Пусть же не отвечает на него человек: «Что это?», «Как это?»; пусть не отвечает, пусть не отвечает: он только человек.

VII

11. Так освободил Ты меня, Помощник мой, от этих пут, но я продолжал искать, откуда зло, и выхода не было. Ты же не позволял волнению мыслей унести меня прочь от моей веры: Ты существуешь, и сущность Твоя неизменяема. Ты печешься о людях и судишь их, и в Христе, Сыне Твоем, Господе нашем, а также в Священном Писании, которое Церковь Твоя незыблемо утверждает. Ты дал путь к спасению и будущей жизни. Эта вера окрепла и непоколебимо жила в душе моей, и все же, не зная покоя, спрашивал я себя, откуда зло. Боже мой! Как мучилось родовыми схватками сердце мое, как оно стонало! И к нему приклонил Ты ухо Свое, но я об этом не знал. Упорно искал я в молчании, но громкие вопли поднимались к Тебе, Милосердному, – безмолвные душевные терзания мои371). Ты знал, что я терплю, люди – нет. Как мало язык мой доводил об этом до ушей самых близких друзей моих! Разве тревога души моей, передать которую не хватило бы мне ни времени, ни слов, была им слышна? Все обращалось к слуху Твоему: «я кричал от терзания сердца моего, перед Тобой желание мое, и света очей моих не было у меня»372) . Ибо он был внутри, а я жил вовне; свет этот не в пространстве373). А я обращал внимание только на то, что занимает место в пространстве. и не находил там места для отдыха; мир вещественный не принимал меня так, чтобы я мог сказать: «довольно, хорошо», и не отпускал вернуться туда, где мне «довольно» было бы и «хорошо». Я стоял выше этого мира и ниже Тебя, и Ты, Господи, истинная Радость, мне, Тебе покорному, покорил бы всю тварь, стоящую ниже меня. Таково было истинное соотношение, и тут по середине пролегал путь к спасению: оставаться «по образу Твоему» и, служа Тебе, господствовать над телом374).

Когда же я горделиво восставал на Тебя и шел против Хозяина «под толстым щитом своим»375), тогда этот низший мир вздымался выше меня и на меня наваливался: не было пощады и не было передышки376). Сбившейся вместе кучей вставало со всех сторон перед моими глазами тварное; а перед мыслью, преграждая дорогу назад, – его подобия; мне будто говорили: «куда идешь, недостойный и грязный?» И всё это росло из моей раны, ибо «смирил Ты гордого, как раненого»377): надменность моя отделила меня от Тебя, и на лице, слишком надутом, закрылись глаза.

VIII

12. Ты же, Господи, «пребываешь вовек», но «не вовек гневаешься на нас»378),

ибо пожалел Ты прах и пепел и угодно было в очах Твоих преобразить безобразие мое. Ты колол сердце мое стрекалом Своим, чтобы не было мне покоя, пока не уверюсь в Тебе внутренним зрением. Опадала надутость от тайного врачевания Твоего, и расстроенное, помутившееся зрение души моей со дня на день восстанавливалось от едкой мази целительных страданий.

IX

13. И прежде всего, Ты пожелал показать мне, как «Ты противишься гордым, смиренным же даешь благодать»379), и как Ты милосерд, явив людям путь смирения, ибо «Слово стало плотью и обитало среди людей»380). Ты доставил мне через одного человека, надутого чудовищной гордостью, некоторые книги платоников, переведенные с греческого на латинский381).

Я прочитал там не в тех же, правда, словах, но то же самое382) со множеством разнообразных доказательств, убеждающих в том же самом, а именно: «Вначале было Слово и Слово было у Бога и Слово было Бог. Оно было вначале у Бога. Всё через Него начало быть и без Него ничто не начало быть, что начало быть. В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков. И свет во тьме светит, и тьма не объяла его»383). Человеческая же душа, хотя и свидетельствует о свете384), но сама не есть свет385); Слово, Бог, – вот «истинный Свет, просвещающий всякого человека, приходящего в этот мир», и был Он «в этом мире, и мир Им создан, и мир Его не познал». Того же, что Он пришел в Свое имение, и Свои Его не приняли, а тем, кто Его принял, верующим во Имя Его, дал власть быть «чадами Божиими»386) – этого я там не прочел.

14. Также прочел я там, что Слово, Бог, родилось387) «не от плоти, не от крови, не от хотения мужа, не от хотения плоти», а от Бога, но что «Слово стало плотью и обитало с нами»388) – этого я там не прочел.

Я выискал, что в этих книгах на всякие лады и по-разному сказано, что Сын, обладая свойствами Отца, не полагал Себя самозванцем, считая Себя равным Богу; Он ведь по природе Своей и есть Бог389). Но что Он «уничижил Себя, приняв образ раба, уподобившись людям и став со виду как человек; смирил Себя, быв послушным даже до смерти и смерти крестной, – посему Бог и превознес Его и дал Ему Имя выше всякого имени, дабы перед Именем Иисуса преклонило колена всё, что на земле, на небе и в преисподней, и всякий язык исповедал, что Господь Иисус пребывает в славе Отца»390) – этого в этих книгах нет.

Что раньше всех времен и над всеми временами неизменяемо пребывает Единородный Сын Твой, извечный, как и Ты, и что «от полноты Его»391) приемлют души блаженство, и причастием мудрости, в Нем пребывающей, обновляются и умудряются – это там есть, но что «в определенное время умер Он за нечестивых, и Ты Сына Своего не пощадил, но предал Его за всех нас»392)

– этого там нет. «Ты утаил это от мудрых и разумных и открыл младенцам», чтобы пришли к Нему «труждающиеся и обремененные» и Он успокоил бы их, потому что «кроток и смирен сердцем»393) и «направляет кротких по пути справедливости и научает покорных путям Своим», видя смирение наше и труд наш и «отпуская все грехи наши»394). Они же, поднявшись на котурны будто бы более высокой науки, не слышат говорящего: «научитесь от Меня, ибо Я

кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим». Хотя они и знают Бога, но «не прославляют Его, как Бога, и не благодарят Его; суетны помышления их и омрачилось несмысленное сердце их; называя себя мудрыми, оказались глупыми»395).

15. И поэтому прочитал я там, что приписали «Твою нетленную славу» идолам и различным изображениям, «подобиям тленного человека, птиц, четвероногих и змей»396). Вот египетская пища, ради которой Исав потерял первородство свое, ибо народ, первенец Твой, «обратившийся сердцем к Египту», вместо Тебя чтил четвероногое и склонял образ Твой, душу свою, перед образом «теленка, жующего сено». Я нашел эту пищу там и не стал ее жевать. Угодно Тебе было, Господи, младшего Иакова не умалить: «пусть старший служит младшему», и Ты призвал язычников в наследство Свое397). И я пришел к Тебе от язычников и устремился к золоту, которое по воле Твоей унес из Египта народ Твой, ибо где бы оно ни было, оно было Твоим398). И через апостола Своего сказал Ты афинянам, что «мы Тобой живем и движемся и существуем»399), как говорили и некоторые их единоплеменники. Оттуда же во всяком случае были и те книги400). Я не потянулся к египетским идолам, которым они служили Твоим золотом: «заменили истину Божию ложью и поклонялись и служили твари вместо Творца»401).

X

16. И вразумленный этими книгами я вернулся к себе самому и руководимый Тобой вошел в самые глубины свои: я смог это сделать, потому что «стал Ты помощником моим»402). Я вошел и увидел оком души моей, как ни слабо оно было, над этим самым оком души моей, над разумом моим, Свет немеркнущий403), не этот обычный, видимый каждой плоти свет и не родственный ему, лишь более сильный, разгоревшийся гораздо-гораздо ярче и всё кругом заливший. Нет, это был не тот свет, а нечто совсем-совсем отличное от такого света. И он не был над разумом моим так, как масло над водой, не так, как небо над землей: был высшим, ибо создал меня, а я стоял ниже, ибо был создан Им. Кто узнал Истину404), узнал и этот Свет, а кто узнал Его, узнал вечность. Любовь знает Его. О, Вечная Истина, Истинная Любовь, Любимая Вечность!405) Ты Бог мой, к Тебе воздыхаю днем и ночью. И как только я узнал Тебя, Ты взял меня к Себе: да увижу, что есть Тот, Кого я пытался увидеть, и что я еще не тот, чтобы видеть406). Ты ослепил слабые глаза мои, ударяя в меня лучами Твоими, и я задрожал от любви и страха. Я увидел, что далек от Тебя в этой стране, где всё от Тебя отпало407), и будто с высот услышал я голос Твой: «Я пища для взрослых: расти и ты вкусишь Меня. И не ты изменишь Меня в себе, как телесную пищу, но ты изменишься во Мне». И я понял, что «Ты наставляешь человека за несправедливости его и заставляешь душу его исчезать как паутина»408), и сказал: «неужели же истина есть ничто, ибо не разлита она ни в конечном, ни в бесконечном пространстве?». И Ты возгласил издали: «Я семь, Я Сущий»409). Я услышал, как слышат сердцем, и не с чего было больше мне сомневаться: я скорее усомнился бы в том, что живу, чем в том, что есть Истина, постигаемая умом через мир сотворенный410).

XI