Файл: Теории происхождения права ( Закономерности происхождения и формирования права).pdf

С точки зрения Г. Пухты, бесцельно искусственно конструировать и в любое время предлагать людям ту или иную придуманную правовую систему. Созданная отдельно от самой истории жизни народного духа, она не может прибавиться к обществу. Каждому народу присущ свой дух, соответственно своё правосознание. Поэтому нормы права одного народа не будут годными для других народов и национальностей. Чтобы народ имел соответствующее ему право, необходимо выявить его дух, а этого можно достичь лишь проводя исторические исследования.^[31] И чем глубже уходит в историю народа исследователь, тем более точными и полными будут знания о народном духе и процессах его развития.

Историческая школа права имеет несколько достоинств. Одно из главных - правильный вывод о том, что право - это объективное явление, а не чьё-то произвольное творение^[32]. Кроме того, утверждается, и с этим вполне можно согласиться, что право - явление историческое и развивается вместе с обществом, а не стоит на месте, будучи раз и навсегда данным.

Вместе с тем, историческая теория имеет и свои минусы. Сторонники данной теории, говоря, что право вырастает из народного духа, постулируют его неизменность. Но даже тогда, когда они допускают его развитие, они само развитие народного духа понимают не как цепь качественных превращений, а как простое, хронологическое его развёртывание в историческом процессе.^[33]

Историческая теория гиперболизирует роль одной стороны жизни общества: общественного сознания. Объективные факторы, как то экономика, военные завоевания, климатические условия и катаклизмы, международное общение и заимствование опыта социальной жизни, недоучитываются. Представляется, что «народный дух» всё же даётся не сам по себе, а зависит от множества объективных причин, в частности тех, которые указаны выше.

Согласно этой теории народный дух проявляется в обычаях. Но и здесь возникает ряд проблем. Во-первых, все ли обычаи справедливы. С этим трудно согласиться, если взглянуть на обычай рабства или обычай войны в международном праве. Во-вторых, некоторые обычаи носят международный характер, например торговые обычаи, и как бы выходят за рамки народного (национального) духа.^[34]

Одним словом, историческая теория права даёт поводы для своей критики. Но, не смотря на это, её следует признать крупным продвижением вперёд теоретико-правовой мысли в изучении о происхождении права. Она оказала значительное влияние на становление историко-правовых наук, которые обращались к проблемам протоправа. Историческая теория, без всякого сомнения, пополнила копилку человеческих знаний о процессе происхождения права.

2.4. Классовая (марксистская) теория

Выдающимися мыслителями XIX века и основателями данной теории были К. Маркс и Ф. Энгельс. Они отмечали, что история человеческого общества была всегда историей классовой борьбы, в которой угнетатель и угнетенный находились в резком противостоянии друг другу. Политическая власть является организованным использованием силы одним классом для подавления и подчинения другого класса.^[35] Господствующий класс видоизменяет обычаи в свою пользу, приспосабливает их к своим нуждам, а если нужно, то и целенаправленно создаёт необходимые для достижения своей цели законы. Таким образом, право является возведённой в закон волей господствующего класса, его орудием, применяемым для подавления класса угнетенного.

Но само право, так же, как, впрочем, и другие формы общественного сознания (например, мораль), полностью обусловлено экономическими условиями жизни общества и должно соответствовать экономической структуре общества. Марксизмом утверждается, что экономика всегда остаётся первичным и определяющим моментом для политической и юридической надстройки. Это - всеобщий закон. Конкретные его воплощения от эпохи к эпохе меняются.^[36]

Идея установления надстроечных учреждений экономическим базисом неразрывно связана с идеей относительной самостоятельности и постоянной активности надстройки (права в особенности).^[37] Относительная самостоятельность учреждений надстройки вырастает из общественного разделения труда и связанных с ним процессов постепенной дифференциации и обособления социальных функций. Вокруг этих функций конкретизируется самостоятельные области общественной жизни ( в частности право). Эти сферы отличаются по содержанию, типичным признакам, занимаемому в обществе месту, поскольку различна природа лежащих в них основе социальных функций. ^[38]

В условиях разделения общества на противоположные классы жизнедеятельность политической и юридической надстройки, взятой во всех её измерениях, пронизывает и определяет интерес господствующего класса. Данный интерес присутствует как в выполнении этой надстройкой сугубо принудительных акций, прямо обусловленных наличием классовых антагонизмов, так и в выполнении ею «общих дел, вытекающих из природы всякого общества».

В общем, можно сказать, что с точки зрения данной теории право есть возведённая в закон воля экономически господствующих классов. Содержание этой воли определяется материальными, т.е. экономическими, условиями жизни общества, а возведение её в закон осуществляется государством путём установления или санкционирования определённых норм. В советской юридической науке и юридической науке других социалистических стран право обычно определялось как совокупность или система общеобязательных норм, которые устанавливаются, или санкционируются государством, обеспечиваются им, выражают волю экономически господствующих классов или народа (в социалистическом обществе) и выступают в качестве регуляторов общественных отношений.^[39]

Классовая теория, как и все предыдущие, имеет свои плюсы. Маркс и Энгельс справедливо заметили, что экономика - это далеко не пустячный фактор в развитии общества и, в частности, в процессе происхождения права. Они правы в том, что на определённой ступени развития общества, обычаи перестают быть основным средством социального регулирования, поскольку они были предназначены для однородного общества, но отнюдь не для общества, которое дифференцировалось на классы и социальные группы. Им на смену приходят другие, более подходящие средства регулирования, главным из которых является право.

Но Маркса и Энгельса есть в чем упрекнуть. Марксистская теория придаёт социальному развитию научную форму. Она указывает на способ производства как на единственную причину всех культурных явлений и права в том числе. Однако характерной особенностью научного метода является то, что он основывается на вероятности, а не на необходимости, на поиске не одного какого-то закона, а нескольких законов. Эта теология основана на поисках единого и окончательного объяснения всего сущего. Поэтому, хотя экономические факторы, несомненно, играют определённую роль в происхождении права, они не являются единственной причиной, породивший правовой процесс в истории человечества.^[40]

Согласно этой концепции, пусковым механизмом зарождения права являются классовые противоречия. Авторы считают их катализатором социального прогресса вообще. Из этого следовало бы сделать вывод о том, что если мы стремимся к общественному прогрессу, то непременно должны интенсифицировать классовую борьбу. Однако опыт социальной жизни говорит о том, что классовая борьба - это явление, которое можно рассматривать и как отрицательное, поскольку она не способствует истощению и уничтожению ресурсов общества, так необходимых для прогресса (людских прежде всего, а также материальных).

В праве выражается не только воля господствующего класса, но также и общая воля людей, проживающих в том или ином государстве. Так, наказание, следуемое за убийство любого человека, отвечает интересам всех, а не только интересам экономически сильного и поэтому господствующего класса, поскольку иной подход подорвал бы основы безопасности и стабильности общества. Акцент же Маркса и Энгельса на право лишь как инструмент подавления не способствует изучению той полезной роли, которую право могло бы играть в обществе.^[41]

Но при всех недостатках классовой теории, нельзя забывать о её плюсах. Принцип историзма, подход к появлению права как социального явления, рожденного потребностями материальной жизни общества, связь права с классовыми структурами и классовыми интересами и ряд других положений составляют, несомненно, большое достижение теоретико-правовой мысли.

2.5. Нормативистская (нормативная) концепция права

Нормативистское учение отождествляет право с установлениями (предписаниями), одобренными государственной властью. В основе данного типа правопонимания — представления о нормативности как основополагающем признаке праве. Этот подход имеет два направления: классическое и неоклассическое. Первое направление сформировалось в рамках зарубежного правоведения, связано преимущественно с именем Г. Кельзена, и именуется нормативистским. По Кельзену, праву как миру должного противостоит мир сущего или сама социальная жизнь. Юридические нормы обязаны своим возникновением и развитием не реальным общественным отношениям, а формально-юридическими установлениям государства или некоей «суверенной главной норме». Наличие этой основной нормы определяет пирамидальное построение права, при этом каждая норма черпает свою юридическую силу в норме, занимающей более высокую по сравнению с ней ступень пирамиды.^[42] Право (как и государство) в понимании Г. Кельзена есть нормативно установленный и поддерживаемый правопорядок.

Второе направление получило широкое распространение в отечественной юридической науке. С позиции данного подхода (в отечественной литературе он зачастую именуется узконормативным) право есть совокупность норм, исходящих от государства, и им охраняемых. Общность обоих направлений в концептуальном подходе: право есть некая формально признаваемая сумма норм. Преимущество нормативного понимания права заключается в том, что данный подход: фиксирует границы дозволенного и запрещенного юридическим предписаниями; содержит прямое указание на связь права с государством (хотя данная связь и представлена односторонне); фиксирует формальную определенность права (нормы права выражены в тексте нормативного документа, т.е. формально определенны).

Для юриста — практика, применяющего право, такой подход вполне приемлем и иной, какой-то другой (более широкий) взгляд на право по вполне понятным причинам его не устраивает. Однако для непосредственных адресатов права (граждан, их объединений), равно и законодателя подобный взгляд на право представляется недостаточным.^[43]

Право при таком подходе поставлено в строгую зависимость от государства и по существу сводится к государственным установлениям, т.е. отождествляется исключительно с законодательством. Соответственно, правом признаются только те установления (нормы), которые исходят от государства. Все, что исходит от государства, т.е. все акты общего характера, как это вытекает из рассматриваемого подхода, это и есть право. А значит, то, что не исходит от государства, по этой схеме, есть «неправо». Признание монополии государства на «производство» права порождает иллюзию относительно истинной роли субъективного фактора в формировании права. При таком подходе правотворчество и правообразование отождествляются, вследствие чего нормативный юридический акт признается едва ли не единственным источником права. Практическое использование иных (неправотворческих) способов правового воздействия ослабляется, что ведет к ограничению актов саморегуляции в праве, увеличению государственного регулирования в сферах его (права) действия. Соответственно, растет массив нормативных актов, упорядочение которых юридическими средствами (инкорпорацией или кодификацией) становится невозможным.^[44]

Критикуемый подход к правопониманию не различает права и закона — одной из форм его выражения. А значит, любой акт государства, содержащий общие установления, есть частица права, пусть он даже содержит правонарушающие предписания, ложные правовые нормы. В означенном случае правом следует также признать те законы, которые противоречат международно-правовым актам о правах человека, ущемляют интересы национальных меньшинств, преследуют людей за их убеждение и др.

Получается так, что право совместимо с произволом, пусть даже и узакониваемого государством. Наконец, «узконормативный» подход объективно не в состоянии отразить деятельностный подход к праву, а следовательно, и раскрыть те движущие силы, которые как раз-то придают праву качество социального регулятора, мощной преобразующей силы в обществе.^[45] Для осмысления природы права именно в этом значении необходимо выйти за пределы традиционных представлений о праве как юридически должном, оценить его в контексте реальной системы общественных отношений и тем самым утвердить в праве деятельное начало, отображающее в себе и процессы правообразования и правоосуществления. Этим требованиям в большей степени соответствует так называемый социологический подход.