ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 26.06.2020
Просмотров: 3031
Скачиваний: 12
в католической — Бернара Клервосского; Джованни Фиданца (Бона-вентуры).
Мистицизм учит, что до грехопадения человек представлял собой существо духовной, световой субстанции. Грехопадение привело к тому, что он лишился своей первоначальной сущности, был низвергнут в мир чувственного бытия. Теперь же, в процессе «спасения», человек должен отказаться от всего телесного, «мира», и возвратить себе прежний световой духовный облик. Этот процесс включает в себя три стадии: первую — очищение души от чувственных страстей и привязанностей (катарсис); вторую — просветление души мудростью — интеллигибельным светом божественных истин;
и третью — озарение, мистический экстаз, слияние человека с Богом. Все эти три ступени неразрывным образом связаны друг с другом.
Катарсис рассматривается в мистических системах как предварительное условие просветления. Для того, чтобы человек был способен воспринимать божественный свет, он должен из падшего состояния вернуться в состояние первозданной чистоты. Роль катарсиса заключается в восстановлении в человеке затемненного грехопадением божественного образа. Процесс очищения требует больших аскетических усилий. В конечном итоге этого процесса, по мысли христианских мистиков, должна произойти дематериализация человека, отрешение его от всего земного. Сбросив прежние телесные покровы, которые отяжелели и влекли вниз, душа получает возможность облачиться в новые одежды из света, которые в силу легкости повлекут ее вверх. Таким образом, человек вступает в новую стадию богоуподобления — стадию просветления. На этой стадии совершается постепенное восхождение ума от низших проявлений «световой энергии» к более высоким.
В конце концов этот процесс должен завершиться непосредственным общением Бога и человека. Внешним выражением все возрастающего единения человека с Богом выступает мистический экстаз — божественное озарение. В системах мистицизма оно трактуется как явление сознанию истины в своей самоочевидности. Душа в момент озарения созерцает не только умопостигаемую действительность, но и самый свет, то есть видит самого Бога — источник всякого света — в его бестелесной сущности. На высшем этапе восхождения души к Богу осуществляется возвращение душе своего первозданного вида, т. е. «образа и подобия Бога». Только тогда, согласно концепциям мистиков, происходит полное слияние человека с Богом.
Наряду с мистицизмом, в средневековой философии огромным влияниям пользовалась схоластика (от лат. schola, или школа). И перевести этот термин можно как «школьная философия», то есть философия, которая была приспособлена для широкого обучения людей основам христианского мировоззрения. Схоластика сформи
ровалась в период абсолютного господства христианской идеологии во всех сферах общественной жизни Западной Европы. Когда, по выражению Ф. Энгельса, «догматы церкви стали одновременно и политическими аксиомами, а библейские тексты получили во всяком суде силу закона».
Схоластика является наследницей, которая продолжает традиции христианской апологетики и Августина. Ее представители стремились создать стройную систему христианского мировоззрения, где была построена иерархия сфер бытия, на вершине которой располагалась церковь. Выигрывая у раннехристианских мыслителей в широте охвата проблематики, создании грандиозных систем, схоластики существенно проигрывали им в оригинальности решения проблем, творческом подходе. Одним из самых характерных признаков схоластического стиля мышления является авторита-ризм. Схоластов, в сущности, не волнует происхождение тех или иных положений, которыми они оперируют. Главное — лишь бы они были одобрены авторитетом церкви.
Авторитаризм — характерная черта всего религиозного стиля мышления. Но представители ранней патристики — апологеты признавали абсолютный авторитет «Священного писания», они сами создавали тогда церковь. Их эпигоны присоединили сюда и авторитет самих «отцов церкви». Возможности творческого подхода при таком двойном прессинге сводятся к минимуму. Творческие потенции схоластов уходят в сферу формально-логических изысканий.
Как отмечают исследователи средневековья, снижению уровня философского исследования в схоластике способствовал ряд факторов. Главный из них — крушение рабовладельческого строя и установление феодального способа производства. Переход от рабовладельческого строя к феодальному в странах Западной Европы сопровождается упадком хозяйственной деятельности. В этих странах установилось натуральное хозяйство, пришли в упадок ремесла, сократилась торговля, захирели многонаселенные и оживленные города. С упадком городов регресс захватил все области культуры: литературу, искусство, науку. Философия лишилась питательных соков, которые она черпала в развитии научного познания. Немалое значение имело и то обстоятельство, что объем унаследованных от античности'литературных, научных и философских источников, доступных европейской философии раннего средневековья, был крайне ограничен. Основные философские произведения древних были или вовсе утрачены, или позабыты.
Определенную роль в снижении теоретического уровня сред-аевековой философии сыграло и то обстоятельство, что перед ран-Вей патристикой и схоластикой стояли разные задачи. Представите-•ли ранней, патристики активно участвовали в создании основ вероучения, постоянно вступали в полемику с еретиками и язычниками. Схоласты же выступали в тот момент, когда церковь укрепила свои
позиции и христианство заняло исключительное место в жизни феодального общества. В этот период формирование догматов было, в основном, закончено, и усилия схоластов были направлены, прежде всего, на прояснение и систематизацию неизменных положений веры, приведение их в такой порядок, чтобы было легче обучать и обучаться.
Развитие философии схоластов шло, в основном, в рамках формально-логического схематизма. Законченный в основных частях материал они должны были обработать и представить в схемах аристотелево-стоической логики. Схоластический интеллектуализм приносит содержание в жертву форме. Его представители стремятся подменить изучение реальной действительности процедурой определений, они приводят бесконечные дефиниции и дис-тинкции. Известный исследователь древней философии Виндель-банд дает такую характеристику схоластического метода. «Схоласты только обсуждают, систематически доказывают, выводят до бесконечности следствия, не проверяя оснований. Вся их логика сведена к силлогизму. Злоупотребления силлогизмов влечет за собой мелочность, страсть к делениям и подразделениям, низводит логическое рассуждение к словесной механике, способствует чрезмерной заботливости в внешнем выражении мысли в ущерб самой мысли» (Винделъбанд В. История философии.— СПб., 1898.— С. 36).
Религиозный интеллектуализм и религиозный антиинтеллектуализм. Проблема взаимоотношения разума и веры.
Спор между представителями схоластики и мистики о наиболее эффективных средствах приобщения людей к религии на уровне философии и теологии вылился в спор о наилучших формах и методах защиты и обоснования христианского мировоззрения. Различные подходы к решению этих вопросов сформулировали две основных тенденции: религиозный интеллектуализм и религиозный антиинтеллектуализм.
В религиозном интеллектуализме отчетливо выражено стремление опереться на рассудочное начало в человеческом сознании, апеллировать к социальному и интеллектуальному опыту, здравому смыслу. Цель интеллектуализма — выработать у человека сознательное восприятие религиозного вероучения, опирающегося не только на авторитет, но и подкрепленное разумными доводами. Представители интеллектуализма в определенной степени допускают участие разума и связанных с ним средств теоретического анализа и оценки в религиозную жизнь людей. Они стремятся поставить разум на службу вере, примирить науку и религию, максимально использовать возможности рациональных средств воздействия на человека.
В противоположность религиозному интеллектуализму, представители религиозного антиинтеллектуализма полагают, что рассудочный подход к религии, содержащий в себе момент принудительности и обязательности для Бога, исключает в нем творческое начало, свободу, произвол, всемогущество. Действия Бога, с точки зрения антиинтеллектуалистов, неподвластны законам разума. Бог абсолютно свободен, его действия абсолютно непредсказуемы. На пути к Богу разум является помехой. Чтобы прийти к Богу, нужно забыть все, что знал, забыть даже вообще, что может быть знание. Антиинтеллектуализм культивирует среди приверженцев религии слепую и бездумную веру. •
Борьба религиозного интеллектуализма и религиозного антиинтеллектуализма проходит красной нитью через всю историю средневековой философии. Однако на каждом конкретно-историческом этапе истории эта борьба имела свои особенности. В период становления христианской апологетики она велась по вопросам отношения к античной культуре вообще и к античной философии, как теоретическому выражению этой культуры, в частности. Представители антиинтеллектуализма заняли по отношению к античной культуре отрицательную позицию. Они стремились опорочить ее в глазах своих приверженцев как ложные, противоречивые по своей природе воззрения, уводящие людей от их подлинного назначения — «спасения своей души».
Негативная позиция антиинтеллектуализма по отношению к античной культуре отчасти объяснялась и тем, что в христианских общинах на первом этапе абсолютное большинство составляли неграмотные, малообразованные люди. Положение о том, что возвещенная в христианстве истина — полная и окончательная, достаточная для решения всех проблем человеческого существования — в известной мере удовлетворяла его приверженцев и обеспечивала функционирование христианства в обществе. Однако идеологи христианства постоянно стремились к расширению социальной базы новой религии. Они хотели склонить на свою сторону образованные слои римского общества: патрициев, интеллигенцию. Решение этой задачи требовало изменения политики по отношению к античной культуре, перехода от конфронтации к ассимиляции.
Представители интеллектуализма считали, что понятийно-рациональные средства воздействия не следует отбрасывать в сторону, а тем более оставлять в руках врагов. Их необходимо поставить на службу христианству. Как отмечает В. В. Соколов, уже у Юстина наметилась примирительная линия по отношению к эллинистической философии (см.: Соколов В. В. Средневековая философия.— М; 1979— С. 40).
Ориентация на приобщение к античной культуре свое высшее BЬIpaжeниe находит в разработанной Августином теории о гармонии веры и разума. Августин выступает с требованием признания двух
путей приобщения людей к религии: понятийно-рационального (логического мышления, достижения наук и философии) и нерационального (авторитета «Священного писания» церкви, эмоций и чувств). Но эти пути, с его точки зрения, неравноценны. Августин отдает бесспорный приоритет нерациональным средствам. «Не учением человеческим, а внутренним светом, а также силой высочайшей любви мог Христос обратить людей к спасительной вере». Согласно воззрениям Августина, религиозная вера не предполагает рационального обоснования в том смысле, что для принятия тех или иных положений религии необходимо обязательно знать, понимать, располагать доказательствами. В сфере религиозной жизни следует просто верить, не требуя никаких доказательств.
Вместе с тем, Августин отчетливо сознает ту важную роль, которую играют рациональные средства воздействия. Поэтому он считает необходимым усилить веру доказательствами разума, ратует за внутреннюю связь веры и знания. Врачевание души, по его словам, распадается на авторитет и разум. Авторитет требует веры и подготавливает человека к разуму. Разум приводит к пониманию и знанию. Хотя разум не составляет высшего авторитете, познанная и уясненная истина служит высшим авторитетом. Послушный религии разум и подкрепленная разумными доводами вера — таков идеал августиновской апологетики. Однако следует отметить, что представленная Августином теория о гармонии веры и разума не допускает и возможности, хотя бы в какой-то степени, поставить веру в зависимость от разума. Решающее значение в его системе без всякого сомнения отдается откровению.
Августин создавал свою теорию гармонии веры и разума в IV—V вв. в ранний период христианской истории. В XI—XII вв. в борьбе за идейное господство в обществе начинает оказывать все возрастающее влияние зародившееся в недрах феодальной культуры свободомыслие. Появление средневекового свободомыслия связано с рядом объективных факторов: выделение из крестьянского хозяйства ремесла и развитие на этой основе городов, которые постепенно становятся существенным фактором средневековой жизни. В городах начинает формироваться светская культура. Одним из важнейших следствий этого фактора является то, что церковь перестала быть абсолютным носителем образования и образованности. В связи с развитием ремесла и торговли среди городского населения возрастает потребность в знании права, медицины, техники. Возникают частные юридические школы, которые находятся под контролем церкви, городского управления.
Средневековое свободомыслие складывается как движение за десакрализацию определенных сфер жизнедеятельности человека, за признание их автономии по отношению к религии и церкви. Представители средневекового свободомыслия Пьер Абеляр (1079 — 1142 гг.), Жильбер Порретанский (ок. 1076 —1154 гг.), Сигер
Брабантский (ок. 1235 — 1282 гг.), Боэций Даккийский и другие не отвергали религию. Это было невозможно в западноевропейских условиях того периода и не отвечало их настроениям в качестве верующих христиан. Поэтому они признавали существование сверхъестественного порядка, подчиняющегося руководству сверхприродного Бога. В своих работах средневековые свободомыслящие постоянно ссылаются на авторитет «Священного писания», «отцов церкви». Вместе с тем, они отстаивают права и возможности человеческого разума, максимальную самостоятельность рационально-философского исследования и, тем самым, объективно подрывают устои ре-веляционистского догматизма.
Первые шаги средневекового свободомыслия связаны с проникновением в религиозное вероучение диалектики как науки о законах правильного мышления. Яркий представитель этого периода — Пьер Абеляр. В период абсолютного господства теологического авторита-ризма Абеляр предпринял попытку поднять голос в защиту философского разума. Исходной посылкой концепции Абеляра служит отождествление Христа с Логосом. «Христос как Логос (слово, рассуждение), так и мудрость отца — София. И подобно тому, как от Христа возникло название «христиане», так и логика получила название от Логоса. Последователи ее тем истинней называются философами, чем более истинными любителями этой высшей мудрости они являются. Эта величайшая мудрость наивысшего этапа, когда она облекается в нашу природу для того, чтобы просветлять нас от мирской любви к любви в отношении его самого, конечно, делает нас в равной степени христианами и истинными философами... Сам господь Иисус Христос побеждал Иудеев в частых спорах и подавил их клевету как писанием, так и раздумьем, доказательством укрепить веру в себя не только могуществом чудес, но особенно силой слов... Мы должны привлекать к вере при помощи разумных доказательств, тех, кто ищет мудрости...» (Абеляр П. Возражение некоему невежде в области диалектики//Антология мировой философии. В4-хтт.Т. 1.—С. 802). Оценка Абеляра роли разума в религиозной жизни выглядит может быть даже скромнее, чем у Климента или Августина, но в XI веке она звучала крайне революционно, и не в последнюю очередь за эту оценку Абеляр был подвергнут жестоким преследованиям.