Файл: Теоретико-методологические проблемы РАЗМЫШЛЕНИЯ О ПРЕДМЕТЕ СОЦИОЛОГИИ (Ядов).pdf

Между тем это принципиально различные сферы духовной деятельности. Наука, в том числе общественная, призвана отражать объективную истину, используя обновляющийся аппарат знания о своем предмете. Идеология выполняет иную функцию: выражает социальный интерес определенных общественных сил. Идеологическое сознание, во-первых, центрировано на выражении коренных социальных интересов и, во-вто- рых, представляет их как систему взглядов, касающихся целей достижения некоторого социального идеала и средств, которые должны (или могут) быть для этого использованы.

Идеология, опирающаяся на объективное научное знание, заслуживает положения научной. В противном случае она иллюзорна. Но наука, опирающаяся на идеологию, утрачивает право называться наукой, превращается в наукообразную апологетику социального интереса.

Вследствие тотальной идеологизации общественных наук то, что шло «оттуда», полагалось заведомо чуждым, классово неприемлемым, буржуазным уже потому, что предположительно выражало чуждые социальные интересы, чуждую идеологию. Все, что шло от нашей идеологии, заведомо полагалось научным, объективно истинным и прогрессивным по определению. Поэтому первый наш тезис таков: рассмотрим предмет науки и уже потом выясним, каковы следствия полученного знания для идеологического осмысления.

Что есть объект и предмет научного знания, совпадают ли они? Нет, не совпадают, ибо объект любой науки есть то, на что направлен процесс исследования, а предметная ее область — те стороны, связи, отношения, составляющие объекта, которые подлежат изучению.

Объект социологии, как и других общественных наук,— социальная реальность, и потому социология — наука об обществе. Но этого недостаточно для определения ее предмета. Это лишь указание на объект исследования, который совпадает с объектом других общественных наук, будь то история, этнография, демография, право. Социология — наука о целостности общественных отношений, обществе как целостном организме. Здесь мы приближаемся к предметной области социологии, однако прервем рассуждение для небольшого методологического комментария.

Предмет науки не может быть стабильным. Он находится в постоянном движении, развитии, становлении, как и сам процесс познания. Его движение зависит от двух решающих факторов: прогресса самого научного знания, с одной стороны, меняющихся потребностей общества, социального запроса — с другой. В науковедении эти факторы стимулировали два подхода к изучению процесса научного развития — интерналистский и экстерналистский.

При первом подходе обращается внимание на то, что предметная область науки меняется либо радикально, революционно в случае смены самой научной парадигмы, основополагающих принципов данной науки, либо эволюционно, по мере развития категориального аппарата, методов исследования в рамках данной парадигмы. При экстерналистском подходе выделяются те аспекты становления предмета науки, которые связаны с изменениями практического интереса, организации самой науки и т п. Оба подхода равно обоснованы и имеют тенденцию к интеграции в один, при котором когнитивные процессы развития науки (интерналистская тенденция) рассматриваются в контексте социальных процессов (экстерналистская тенденция).

Очевидно, что социология не могла не претерпевать изменений в определении своей предметной области, ибо последняя формировалась я

4

продолжает формироваться целенаправленно под воздействием упомянутых факторов. Именно целеполагание выступает внутренней стимулирующей силой развития науки как любой человеческой деятельности. Наука же формулирует свои цели как задачи собственного развития и как задачи преобразовательные, т. е. как самодвижение знания и как практическое его применение.

Второй наш тезис таков: предметная область социологии не есть нечто застывшее и раз навсегда данное, она неминуемо изменяется. Поэтому в дискуссии о предмете социологии следует уяснить, не каков он, так сказать, вообще, но каков в частности на данном уровне развития мировой и отечественной науки и в данных конкретно-исторических условиях.

Сделаем небольшой исторический экскурс.

На протяжении полутора столетий в определении предмета социологии противоборствуют две тенденции, истоки которых — в классической философской антиномии концептуально-теоретического и феноменологического подходов к анализу природных и общественных явлений. На это обращают внимание авторы монографии о современных социальных теориях Р. Тернер и А. Гидденс [2, pp. 1—9]. Аналогичную точку зрения высказывает и Н. Смелзер [3, pp. 7—10]. Речь идет о том, что, по существу, в социологии как бы параллельно развиваются две плохо согласующиеся между собой теоретические парадигмы: макросоциологическая и микросоциологическая. «Макротеоретики» оперируют понятиями общества, культуры, социальных институтов, социальных систем и структур, глобальных социальных процессов. «Микротеоретики» работают с понятиями социального поведения, акцентируя внимание па его механизмах, включая межличностное взаимодействие, мотивацию, стимулы групповых действий и т. д.

Отсюда два совершенно разных подхода к определению социологии: один в направлении развертывания ее предмета как науки о целостности общественного организма, о социальных организациях и социальной системе, другой — как науки о массовых социальных процессах и массовом поведении. Было бы ошибочно считать первый теоретическим, а второй прикладным: они реализуют обе функции науки. При первом подходе социология сопрягается с демографическими, экономическими и политическими науками, при втором — с социальной психологией.

Социология и социальная философия

Хотя «отец социологии» Огюст Конт, по мнению А. Боскова, является еще только протосоциологом', так как привлекал аналогии из физики и самую науку первоначально назвал социальной физикой, он, в сущности, сформулировал парадигму теоретической макросоциологии.

Главное содержание этой парадигмы: видение общества в качестве целостного социального организма; выделение главных аспектов предметной области — социальной структуры, социальных институтов и соци-

альных изменений, процессов; утверждение эмпирических методов исследования в качестве фактуальной основы знания, противостоящего спекулятивно-философскому знанию.

Господствующая в классической европейской социологии идея функциональной целесообразности общественной организации онтологически опирается на аналогии с самоорганизацией биологических систем, а гносеологически восходит к философскому рационализму.

Концепция функциональности социальных связей, выдвинутая О. Контом в работах Г. Спенсера, была доведена до прямых аналогий с учением Ч. Дарвина применительно к эволюции общественного организма. Э. Дюркгейм вводит понятие «социальный факт» как нечто данное, что подлежит объяснению с точки зрения функциональности в отношении к упорядоченной системе верований коллективного сознания, скрепляющих общественную целостность.

Идея рациональной организации общественных институтов М. Вебера сопрягается с неокантианской философской традицией. Социальное поведение индивидов Вебер предпочитает истолковывать в духе рационализма, именно отсюда берет свои истоки концепция экономического человека, рассудочного по природе.

Предмет социологии, как он вырисовывается в европейской традиции,— исследование целостности социального организма, его системности, скрепляемой либо верованиями и нравственными ценностями, либо разумным разделением труда, общественно полезных функций, что обеспечивает слаженность всей социальной организации и ради чего общество создает необходимые для его нормального функционирования институты собственности, государства, права, образования, религии и др. При этом на первый план выдвигается надындивидуальное в регуляции поведения человека и человеческих общностей, предметом исследования становятся деиндивидуализироваяные структуры социальной организации. Эта традиция получила впоследствии развитие в теориях структурно-функ- ционального понимания общественной системы Т. Парсонса и Р. Мертона.

Современная феноменологическая и этнометодологическая социология также не являются «кристально чистыми», не подверженными философским влияниям. Любая теоретическая концепция, относящаяся к истолкованию социального, так или иначе сопряжена с более общим мировоззренческим подходом, философским взглядом на человека и его бытие в этом мире. Феноменологическая линия в социологии смыкается с философским экзистенциализмом, идеей «развертывания» мира внешнего из внутреннего мира человека. Как бы ни объясняли феноменологи детерминацию мироощущения индивидов и их поведение (в том числе и воздействием надындивидуальных структур), точка отсчета в интерпретации поведения человека и поведения масс переносится здесь на уяснение межиндивидуалытого взаимодействия.

Тезис третий. Любая социологическая концепция так или иначе катализируется некоторым философским мировоззрением. И коль скоро наша социология прямо связана с диалектико-материалистическим мировоззрением, марксистской философией, она имеет основания называться марк- систско-ленинской. В этом указание на философскую ориентацию социологии, которая в ее собственном сущностном содержании отличается от социальной философии, использует собственный категориальный аппарат, соотносимый с фактуальной основой социального знания

Утверждая самостоятельный статус социологии как нефилософской

6

науки об обществе, мы должны четко осознавать, что это не означает провозглашения философского нигилизма. В сознательной опоре на философию диалектического материализма социология приобретает возможность, с одной стороны, более глубоко анализировать эмпирически регистрируемые реалии, а с другой — оторваться от непосредственно фактуальной основы и простейших эмпирических обобщений на уровне частносоциологических теорий, углубить интерпретацию наблюдаемых явлений и процессов в контексте социально-философского видения исторического процесса.

Именно отказ от основополагающих диалектико-материалистических принципов привел к разного рода ложным утверждениям относительно нашей социальной реальности. Так, вопреки здравому смыслу и принципу первичности материального бытия, многообразные явления «несоциалистического» в образе жизни трактовались как пережитки прошлого, хотя они в своей основе подпитывались или даже стимулировались реальным настоящим. На словах утверждая противоречивость как источник развития, мы каким-то образом впали в иллюзию движения к социальной однородности и гармонии социальных интересов. Признавая принцип диалектического взаимоотношения общего, особенного и единичного, мы теоретически освящали единообразие форм социальной организации, форм собственности и моделей социалистического общества в целом. Утверждая на словах диалектику содержания и формы («Форма содержательна»), превращали национальное в бессодержательную оболочку единой социалистической культуры...

Философские идеи и принципы непосредственно включены в макросоциологический анализ. Но они «работают» и на уровне микросоциологического истолкования социального. Та же диалектика общего и особенного помогает понять и правдоподобно истолковать данные многомерного анализа массовой статистики, ограждает от соблазна получить безусловно достоверную информацию путем бесконечной дифференциации переменных, сведения общей тенденции к ее конкретно-эмпирическим состояниям в отдельных точках социального пространства и в данный момент времени. Этот метод анализа наблюдается в стремлении безудержно разукрупнять общий массив данных. Само по себе действие разумное, если бы за ним не стояло отвержение диалектически противоположного здравого утверждения о том, что в массе единичных событий следует искать и сущностно общие проявления.

То же относится и к применению принципа историзма, развития, видения процесса становления нового при удержании старого, вообще к осмыслению диалектики устойчивости и изменчивости в социальных связях и явлениях. Например, качественные «пороги» изменений в социальных процессах можно, конечно, регистрировать по уровню статистической существенности сдвигов в анализируемых данных. Однако с философской точки зрения полезно хотя бы гипотетически определить «естественную» меру социального качества, т. е. присущую данному социальному процессу качественно-количественную определенность во временном пространстве. Скажем, динамика сдвигов в массовом сознании и массовом поведении качественно различается по темпам изменений в зависимости от их структурного уровня: с одной стороны, глубинные ценностные структуры сознания и стратегической линии поведения, а с другой — гибкие формы поведения, тактические действия и соответствующие им социальные установки, более изменчивые по сравнению с первыми.

7

Предмет социологии

всвете культурно-исторической традиции

исоциального запроса

Влияние упомянутых факторов на понимание предмета социологии четвертый тезис, который мы намерены обосновать.

К середине XX века вполне определенно обнаружились две тенденции в развитии мировой социологии: европейская и американская. Европейская социология развивалась в тесной связи с социальной философией, а американская изначально формировалась как наука преимущественно о человеческом поведении. Социология в США ведет начало с Чикагской школы 20-х годов, хотя первые кафедры по социологии возникли в 90-х годах прошлого века. Именно Чикагская школа, утвердившая метод наблюдения и другие формы полевых исследований, создала особый облик американской социологии. К настоящему времени это, по преимуществу, проблемно-ориентированная поведенческая наука. Что же касается классической европейской социологии, то она не только тяготела к социально-философской традиции, но была к тому же пред- метно-ориентированной.

С середины XX века эти «чистые» линии в развитии мировой социологии стираются. В 20—40-х годах в США наряду с собственно американским направлением развития социологии влиятельным было и европейское, представленное прежде всего такими крупными теоретиками,

областях, как теория организации, социальной структуры, малые группы, коллективное поведение, массовые коммуникации, социология труда и профессий, семьи. Ориентированная на решение конкретных социальных проблем, что вполне соответствует отечественному прагматизму, американская социология открыла новые области, ранее либо вовсе не изучавшиеся, либо остававшиеся на периферии более крупных предмет» ных областей социологического исследования.

Это проблемно-прикладная ориентация, по свидетельству Н. Смелзера [3, р. 16], получила сильнейший импульс в период Великой депрессии. К 30-м годам относятся классические труды по изучению безработицы и ее влияния на семью. Во время войны получили развитие исследования пропаганды и массовых коммуникаций, в 60-е годы — массовых движений (студенческие выступления, движение за гражданские права), а в наши дни исследования взаимоотношений полов и возрастных групп. В классику социологии вошли труды Г. Мюрдаля о расовых отношениях (40-е годы), которые дали толчок широкому направлению прикладных исследований в этой области.

За 30 лет изменилось видение самого предмета социологии. Это наглядно демонстрируют университетские курсы социологических факультетов США. Сравним содержание популярного учебника Г. Беккера и

В книге Беккера и Бескова выделены следующие разделы: основные течения в теории и методологии - анализ социальной мысли, социологические теории недавнего прошлого, современное состояние социологической теории, структурно-функциональный анализ, методология, техника

8