Файл: Опыт реформирования естественных монополий в разных странах (Опыт реформирования естественных монополий).pdf
Добавлен: 19.06.2023
Просмотров: 58
Скачиваний: 2
В-третьих, теоретически возможна модель, включающая элементы, как конкуренции, так и интеграции. Речь идет о сетевом монополисте, который одновременно является одним из конкурентов в сфере производства. Получается своего рода вариант вертикальной интеграции с конкуренцией. Для ограничения монопольной власти используется метод так называемого "функционального разбиения", например ведения раздельной хозяйственной отчетности по сетевой и производственной деятельности внутри интегрированного предприятия, а также регулирования внутренних цен, назначаемых монополистом для самого себя за пользование инфраструктурной сетью.
Существуют вполне обоснованные опасения, что подобное "разбиение", на практике реализуемое путем выделения в рамках компаний самостоятельных бизнес-дивизионов, в российских (и не только) условиях не сможет преодолеть доминирующих позиций на рынке субъекта инфраструктурных сетей и обеспечить беспрепятственный допуск к ним неинтегрированных производителей. Об этом, например, свидетельствуют длительные конфликты по поводу условий допуска к сетям между РАО "ЕЭС России" и не входящими в его структуру энергокомпаниями - "Иркутскэнерго", "Татэнсрго" и "Башкирэнерго".
На основе анализа мирового опыта реформирования естественных монополий можно сделать общие выводы о наиболее эффективных моделях реструктуризации отдельных инфраструктурных отраслей. Так, наилучшей для железнодорожного сектора нередко оказывается модель вертикально интегрированного монополиста, для электроэнергетики - модель вертикального разделения, а для сектора телекоммуникаций - модель вертикальной интеграции с конкуренцией [10, с. 102].
Исходя из теории несовершенной конкуренции в которой рассматриваются три основные задачи государственного регулирования естественных монополий: во-первых, необходимо, чтобы их цены были максимально к уровню предельных издержек; во вторых, нужно обеспечивать только нормальную норму прибыли; в третьих, производство должно быть эффективным [10, с. 102]. В соответствии с этими задачами регулирующие органы призваны поддержать такой уровень цен на продукции естественных монополий, который будет одновременно максимально приближен к предельным издержкам, но вместе с тем получать доход, достаточный для возмещения издержек.
В развитых странах с рыночной экономикой правовые системы регулирования естественных монополий совершенствовались в течении многих лет. Так практика антимонопольного регулирования в США насчитывает более ста лет (знаменитый закон Шермана был принят в 1890 г.).
Действительно, несмотря на наличие в ряде случаев технологической эффективности концентрации производства в руках одного предприятия, практика рынка выявляет немало фактов злоупотребления монопольным положением в форме завышения издержек или вздувания прибыли, что сводит на нет социальный эффект от экономии на масштабе. При этом подобные злоупотребления зачастую чрезвычайно трудно распознать извне в силу того, что реальное положение дел монополиста является, как правило, тщательно скрываемой информацией [11, с. 131].
Для институционализма важен не собственно нормативный подход к сущности понятия, а динамика трансформации соответствующего сектора экономики. Как правило, в естественно монопольную среду предлагается внедрять элементы контролируемых конкурентных отношений [11, с. 131]. Опыт ряда стран мира, осуществлявших реформирование естественных монополий, свидетельствует о снижении привлекательности новых структур для пользователей именно в силу того, что в результате сопровождавшего вертикальную дезинтеграцию крупных компаний дробления монополии на отдельные хозяйствующие субъекты увеличивались трансакционные издержки и повышалась стоимость оказываемых услуг [5, с. 61]. Можно ожидать, что размещение ресурсов в условиях монополии будет менее эффективно, чем в случае, когда структура рынка более конкурентна. Это не означает, что стимулы к минимизации издержек вообще отсутствуют.
Монополист также стремится максимизировать прибыль и, сократив некоторые "вопиющие" статьи издержек, он может этого добиться, но этого недостаточно. "Заинтересованность монополиста в проведении крупномасштабной реорганизации (в результате которой могут быть оптимизированы товарно-денежные потоки компании) или во внедрении новых технологий значительно ниже, чем у фирмы, продающей свою продукцию на конкурентном рынке. Следовательно, функционирование естественных монополий приводит к росту имплицитных трансакционных издержек".
Кроме того, бюрократия фирм-монополистов имеет стимулы к "раздуванию" тех статей накладных расходов, которые дают возможность увеличить как личное богатство представителя корпоративной бюрократии, так и благосостояние всего бюрократического клана. Наблюдается тенденция и к неоправданному росту бюрократического аппарата (уже в силу того, что личная власть руководителя того или иного подразделения зависит от величины фондов, выделяемых на подразделение, которая в свою очередь, прямо пропорциональна численности его сотрудников).
Причем стимулы к "раздуванию" накладных расходов усиливаются в условиях, когда государство реализует политику сдерживания цен на продукцию монополии путем регулирования рентабельности. "Таким образом, функционирование естественных монополий может привести к росту эксплицитных трансакционных издержек" [11, с. 122].
В качестве одного из вариантов решения проблемы контроля за ценами и издержками можно рассматривать перевод монополий в государственную собственность. Однако огосударствление монополий не решает самой проблемы монополий. Огосударствление монополии само по себе не создает никаких препятствий к тому, чтобы, например, железные дороги, газовики или электроэнергетика проводили точно такую же монополистическую политику, как и частные монополии. Как и частные монополии, они стремятся достичь наивысшей чистой выручки, которая в большинстве случаев существенно отклоняется от положения оптимального удовлетворения спроса.
Во многих случаях склонность к полному использованию монопольных преимуществ в менеджменте государственных монополий проявляется даже "круче", чем в частных. "Администрация государственных монополий именно в этом отношении чувствует себя правомочной, поскольку доходы поступают государству или городу, то есть они представляют собой косвенный налог и не могут быть использованы в частных целях. В остальном же государство ощущает себя намного увереннее перед лицом возможной конкуренции" [13, с. 149].
Эта точка зрения нашла свой отзвук в работах М.Фридмена, который, будучи в целом противником монополий, при характеристике естественной монополии отмечает, что у общества в этом случае "имеется выбор лишь из трех зол: частной и нерегулируемой монополии, частной монополии, регулируемой государством, и монополии под контролем правительства" и полагает, что "наименьшим злом из данных трех является частная нерегулируемая монополия". Однако эта точка зрения сформировалась в условиях экономики США, а в российских условиях волей-неволей приходится учитывать национальные особенности.
Отметив экономическую неэффективность монополизма по сравнению с конкуренцией, нельзя не обратить внимание на социально-политические преимущества, в особенности, обусловленные существованием естественных технологических монополий. Поскольку последние являются в основном инфраструктурными отраслями, они связывают экономику страны в единое целое. Учитывая, что стратегическая ценность продукции, транспортируемой этой инфраструктурой, исключительно велика, устойчивость государства в определенной степени обязана устойчивости естественных технологических монополий. И с особой силой этот аспект влияния естественных монополий заявляет о себе в странах большого размера, прежде всего в России.
Если стабильность естественных технологических монополий нарушается, если сужается географический ареал их влияния (в качестве примера можно привести ситуацию на российском железно-дорожном транспорте, где основная масса грузов перевозится на расстояния, не превышающие 1000 км, что по российским меркам составляет не слишком значительную величину), происходит обособление регионов друг от друга, ориентация их на внутренние ресурсы, а в результате − снижение политической стабильности и облегчение дезинтеграционных процессов в рамках государства.
Итак, естественные монополии, являясь единственной эффективной формой хозяйствования в ряде отраслей, так или иначе, сохраняют в себе основные недостатки и преимущества, присущие монополизму вообще. В этих условиях важнейшей задачей государства является обеспечение такого регулирования и реформирования естественных монополий, которые позволили бы минимизировать потери общества от монополизации, с одной стороны, и усилить консолидирующее воздействие отраслей инфраструктуры - с другой.
2 Опыт реформирования естественных монополий
2.1 Европейская модель реформирования газового рынка
План Евросоюза по либерализации газового рынка состоит из нескольких сюжетов. Один из них — выделение газотранспортных мощностей в независимые компании, с тем чтобы, как считается, обеспечить справедливый доступ всех участников рынка к газопроводам. Второй важный элемент реформирования рынка — отход от «нефтяной» привязки и переход к ценообразованию на основе спотовых цен на газ.
Итак, в Европе существует несколько региональных газовых хабов. Основные из них: британский NBP, голландский TTF, бельгийский ZEE, немецкие Gaspool и NCG, австрийский CEGH, французский PEG, итальянский PSV. Это перечисление содержит некоторые упрощения (например, французский PEG в действительности включает в себя несколько подзон), но в первом приближении такое описание газовых хабов Европы отражает действительность.
Основная претензия к хабовому ценообразованию — маленькие объёмы торгов (как реальным газом, так и по финансовой надстройке). В результате цены на хабах могут стать предметом манипуляций и вообще плохо отражать реальное положение дел.
Сильно ли отличаются цены на газ на различных хабах? Сейчас уже незначительно. Цены на хабах Северо-Западной Европы и раньше были очень близки между собой. Этому способствовала развитая инфраструктура в регионе и небольшие расстояния, что способствовало свободному перетеканию газа и выравнивало цены [14].
Особенность европейских газовых хабов состоит в том, что большинство из них является виртуальными. То есть физической торговой точки не существует. А каждый виртуальный хаб — это та или иная газопроводная сеть. Соответственно, стоимость транспортировки газа в пределах такой зоны не зависит от конечной точки доставки. К примеру, зона покрытия хаба NBP — это вся национальная газораспределительная сеть Великобритании и так далее.
Если взглянуть на карту, то видно, что уже сейчас Евросоюз в значительной степени разделён на подобные зоны по странам. Но не полностью. Собственные хабы есть либо у крупных стран, либо у тех государств, чья роль в процессе импорта и распределения газа по территории Европы велика. Чтобы унифицировать хабовую торговлю, европейскими регуляторами ещё весной 2012 года была одобрена целевая модель газового рынка, предполагающая, что вся территория Евросоюза будет поделена на несколько связанных друг с другом зон спотовой торговли газом (так называемые зоны «вход-выход»). Как и в случае с действующими виртуальными хабами, владелец газа должен оплатить только вход в торговую зону, а газ в пределах зоны может быть доставлен оператором в любую точку без дополнительной оплаты.
Принципы, по которым будут формироваться новые зоны, также уже сформулированы: во-первых, это наличие не менее трёх точек входа газа. Во-вторых, суммарная ёмкость газового рынка не менее 20 млрд кубометров. А значит, далеко не каждая страна ЕС сможет себе позволить иметь собственную зону с границами, соответствующими государственным. Многим странам придётся объединяться. Да и самих региональных газовых рынков планируется создать около семи.
В Северо-Западной Европе, как представляется, основная конкуренция при создании единой торговой зоны будет идти между голландским TTF и немецкими хабами. Вообще же газовые коллизии Северной Европы хорошо демонстрирует «матрёшка» из нескольких стран, где каждая большая стремится поставить в газовую зависимость от себя страну поменьше.
Так, Берлин долгое время сопротивлялся строительству терминала по приему СПГ в Польше. Это, как считается, было связано в том числе и с тем, что Германия сама хотела бы поставлять голубое топливо (которое она получает по газопроводу «Северный поток») в соседнюю страну. Но Варшава настояла на своём.