Файл: Эволюция мировой валютной системы (Эволюция от золотомонетного к золото-девизному стандарту).pdf

Первоначально в ЕВС участвовали 8 государств: Германия, Франция, Нидерланды, Бельгия, Дания, Ирландия, Люксембург и Италия (последняя в 1992 году вышла из системы и вернулась обратно в 1996 году). Позднее к ЕВС, по мере его расширения, присоединились: Испания (в 1989 году), Великобритания (в 1990 году), Португалия (в 1992 году), Австрия (в 1995 году), Финляндия (в 1996 году), Греция (в 1998 году).

Центральным элементом системы являлась европейская валютная единица (ЭКЮ), которая стала базой установления курсовых соотношений между валютами стран — членов ЕЭС, а также использовалась для расчётов между их центральными банками и как счётная единица в специализированных учреждениях и фондах ЕЭС. Стоимость ЭКЮ определялась по методу валютной корзины, включавшей валюты всех 12 стран ЕЭС на тот момент.^[7]

Механизм валютных курсов (англ. Exchange Rate Mechanism, сокр. ERM) был направлен на поддержание устойчивых, хотя и корректируемых соотношений с учётом опыта «валютной змеи». Для 7 валют (марка ФРГ, французский франк, гульден, бельгийский франк, датская крона, ирландский фунт, люксембургский франк) предел колебаний был установлен ± 2,25 % их центрального курса, а для итальянской лиры ±6 % ввиду нестабильности валютного положения страны. Позднее режим колебаний ±6 % был установлен и для испанской песеты (Испания присоединилась к ЕВС в 1989 г.). Поддержание согласованных курсов осуществлялось с помощью валютной интервенции центральных банков стран-участниц.

Европейский фонд валютного сотрудничества был составной частью системы и был предназначен для предоставления центральным банкам стран ЕВС кредитов на покрытие временных дефицитов платёжного баланса и осуществления валютных интервенций для поддержания курсов валют в заданных пределах.

В целом механизм формирования валютных курсов действовал, однако, тем не менее, в 1980—1983 гг. курс ряда валют (итальянской лиры, французского франка, ирландского фунта, датской кроны) понижался, а курс сильных валют (марки ФРГ, голландского гульдена) повышался .

Весь период существования Европейской валютной системы (EMS-1) до перехода к валютному союзу (англ. European Monetary Union) можно разделить на несколько этапов:^[8]

• 1979-1982. Период узкого коридора колебаний валютных курсов (± 2,25 %). Симметричные действия стран-участниц.
• 1982-1993. Ориентация на марку ФРГ, которая выполняла роль «якоря».
• 1993-1999. Расширение коридора валютных курсов до ± 15 %.
• с 1999 года. Переход к валютному союзу (EMS-2). Введение единой валюты евро.

Глава 2 Валютный курс и факторы, влияющие на его величину

2.1 Единая валютная система для Европы

Когда Европа стремилась к более тесному политическому и экономическому союзу, она столкнулась с необходимостью осуществить настоящую монетарную революцию. Одиннадцать стран континента – Германия, Франция, Италия, Испания, Ирландия, Нидерланды, Австрия, Бельгия, Финляндия, Португалия и Люксембург – выработали единые правила и условия конвертации своих национальных валют в новую, никому неведомую денежную единицу – евро. А ведь дело то это непростое. Ведь переход на единые деньги потребовало принесения в жертву валютному союзу, пожалуй, самого важного атрибута национальной государственности – права самостоятельно печатать денежные знаки. Отныне эта функция перешла к Центральному банку Европы, который собственно, и определяет всю монетарную политику нового альянса. Но и это еще не все. Страны-члены союза одновременно утратили еще два мощных рычага спасительного воздействия на хозяйственное развитие – право девальвации денег, как средство решения экономических проблем, и право наращивать бюджетный дефицит, как способ избежать массовой безработицы. “По сути решившись на этот валютный альянс, правительство этих стран сделали заложниками неопределенного будущего Европы всю расходную часть своих госбюджетов, а также национальные рынки акций и облигаций”.^[9]

Давайте рассмотрим причины и преимущества перехода к единой валюте. Для государства ЕС и, особенно для субъектов их хозяйства причины и преимущества перехода к единой денежной политике и валюте определяются в основном следующим. Экономически единый рынок ЕС не может на деле стать таковым до тех пор, пока он опирается на различные денежные системы, остающиеся в национальном подчинении. Это сохраняет внутри ЕС различия в организации кредита, расчетов, курсовой политики, а, следовательно, и связанные с ними различия в ценах, налогах, денежной политике и валютных рисках.

В этом смысле “евро” подводит недостающую базу под уже сложившиеся в ЕС единые рынки товаров, услуг, капитала и рабочей силы, превращая его в завершенный валютно-экономический союз. Ожидается, что в итоге “евро” позволит успешно бороться с инфляцией, снизить процентные ставки и налоговое бремя, то есть стимулировать рост инвестиций, производства, занятости и стабилизировать государственные финансы стран-участниц. ^[10]

Политически это позволит Западной Европе иметь валюту, вполне сопоставимую с долларом и иеной и способную противостоять им, поможет привести политический вес ЕС в мире в соответствии с его экономическим потенциалом.

Для субъектов хозяйства “евро” будет означать единство денежно-кредитного и валютного регулирования, в том числе фондового, на всей территории ЕС, а также лучшую управляемость собственными финансами. Также от единой валюты ожидается ощутимый толчок процессам концентрации и централизации, что подкрепит вход европейских фирм в элиту мирового бизнеса.

Технически по сравнению с мультивалютной средой единая валюта будет означать снижение накладных расходов на обслуживание операций, снятие внутри зоны “евро” валютных рисков, сокращение сроков и удешевление межвалютных переводов средств и как следствие, относительное уменьшение потребностей предприятий в оборотном капитале, а также в размещении своих активов для подстраховки в трудноуправляемых корзинах различных валют.ⁱⁱ Поэтому европейский бизнес почти без исключения положительно воспринимает единую валюту.

Граждане ЕС ожидали от “евро” улучшения конъюнктуры на рынке труда, роста доходов и относительное сокращение расходов, в том числе при инвалютных платежах. Подсчитано, например, что если германский турист будет последовательно обменивать сумму в 1 тыс. марок в 14 других странах ЕС, от нее в итоге останется половина плюс гора мелких монет разных стран, не принимаемых обратно к обмену.^[11]

Однако все эти очевидные и не столь очевидные преимущества отнюдь не гарантировали гладкого перехода на “евро”, впереди у реформаторов еще немало трудностей.

Официально расчеты в евро начались производится с 1 января 1999 г., когда бухгалтерская отчетность предприятий, банковские переводы, платежи с кредитных карт и даже операции с закладными под недвижимость стали проводится в новой валюте. Тогда же Центральный банк Европы установил и процентные ставки на единую денежную единицу. Обращение монет и банкнот еврономинации последовало лишь с 1 января 2002 г. Конечно, чем крепче экономика той или иной страны, тем менее болезненным оказался для нее переходный период. Но если бы Европа вошла в полосу рецессивного развития, вину за спад наверняка приписали введению евро и политики поспешно открестились бы от него…

Банкноты “евро” имеют достоинство в 5, 10, 20, 50, 100 и 200 единиц при единообразном дизайне банкнот каждого типа и при помещении на их лицевой стороне национальной символики соответствующих стран-членов.

“Евро” дробится по десятичной системе в монеты в 1, 2, 5, 20 и 50 сантимов. Монетарная форма избрана также для единиц в 1 и 2 “евро”.²⁹

После сформирования первого эшелона присоединившихся к “евро” стран его платежные отношения с остальными государствами ЕС будут регулироваться и обслуживаться обновленным механизмом стабилизации обменных курсов (“ЕРМ-2”), в центре которого будет новая валюта, связанная с сохранившимися национальными валютами через индивидуальные обменные курсы (так называемый “принцип оси и спиц в колесе”). Эти курсы (с разрешенным лимитом колебаний +/- 15%) будут устанавливаться совместными решениями ЕЦБ, национальных центральных банков данных стран и КЕС. При превышении разрешенных лимитов возможны совместные интервенции этих институтов в пользу колеблющейся валюты на денежных рынках. Взаимные официальные обменные курсы валют стран ЕС, сохранивших самостоятельность, также рассчитываются через “евро”.^[12]

Для отдельных государств Европы, констатирует английский финансовый обозреватель М. Вольф, членство или не членство в валютном союзе “станет выбором между тем, будут ли они иметь свой голос в регулирующих механизмах интеграции или утеряют его. Со временем это может вылиться даже в то, остаются они внутри Евросоюза или вытесняются за его пределы.

Действительно, водораздел между странами “в” и “вне” зоны евро уже ощущается достаточно сильно. Так, страны “вне” уже устранены из голосования по ряду ключевых вопросов формирования валютного союза (формула перевода на евро ценных бумаг и финансовых рынков, право выбора между национальной валютой и евро как средствами платежа и т.д.). Хозяйственные субъекты этих стран в последнюю очередь и не полностью будут обслуживаться расчетной системой ЕЦБ “Таргет”.

И все же только экономический рост способен рассеять сомнения относительно целесообразности перехода на единую валюту. Подобная перестройка предпринимательства, которая частично продолжается в Европе до сих пор, позволяет заложить прочный фундамент для более интенсивного экономического развития, а значит, и для создания дополнительных рабочих мест. Кстати, именно так случилось в сфере телекоммуникаций и воздушных перевозок, где благодаря делегулированию появились новые отраслевые структуры, и возросла занятость.^[13]

Да, крупные компании перевооружаются и перемещают производство в зоны с более благоприятным экономическим климатом, но одновременно они же дают толчок к образованию вокруг них и множества относительно мелких предприятий, специализирующихся на оказании им услуг, что также обеспечивает людей работой, хотя может быть, и не столь высокооплачиваемой, как прежде. Характерный пример такого рода перестройки представляют собой Нидерланды. Благодаря отмене установлений, сдерживавших конкуренцию на внутреннем рынке, правительству страны удалось снизить уровень безработицы до 5,2% - против 11% в среднем по Европе, удержать под контролем заработную плату трудящихся и перейти на гибкую систему регулирования занятости.³¹

Симптоматично, что именно рынки труда и капитала первыми отреагировали на перемены.

Однако наиболее существенное, стимулирующее экономический рост воздействие перехода на евро связывали с обострением ценовой конкуренции. Ведь, будучи выраженными в одной денежной единицы, цены сразу же дадут наглядное представление об уровне затрат и эффективности производства в той или иной стране валютного союза. Ну а компании, естественно, быстро переместят инвестиции туда, где доходность на вложенный капитал окажется выше. Освободившись от лишнего груза рабочих мест, европейские компании смогли более эффективно противостоять соперникам и на мировом рынке.^[14]

До сегодняшнего дня существует спор о том, быть евро “сильной” или “гибкой” валютой, то есть о ее разумном курсе к доллару и иене. В Германии, Голландии и Ирландии считают, что уж если и отказываться от привычных национальных валют – марки, гульдена и фунта, то евро должно быть по сравнению с ними не менее стабильно и сильно. Наоборот, в латинских странах полагают, что евро, прочное как марка, удорожит и подорвет европейский экспорт, ибо дилеры и аналитики предсказывают скачок рыночного курса евро к доллару в момент введения на 5-10% по сравнению с уходящим экю. Другими словами, в валютном союзе обозначилось своеобразные “германское” и “средиземноморское” направления.

Главное же – возрастет социальная цена евро, что меняет отношение к нему общественности. Население шокируют рестрикционные бюджеты на фоне устойчивой 12%-ной безработицы в ЕС, сокращение социальных расходов. В Бельгии, Италии и Франции уже произошли забастовки под “антиевропейскими” лозунгами. Во многом поэтому правящие партии Великобритании и Швеции предпочитают по отношению к евро выжидательную позицию.

Свои цены за евро пришлось заплатить и деловым кругам. Для них, особенно для банков, это означало исчезновение целых сегментов операций с прежними национальными денежными инструментами. Только исчезновение межвалютных переводов в зоне евро лишило их комиссионных порядка 5 млрд. долл. в год. Еще большие потери возможны при частичном отказе от валютного арбитража и страхования валютных рисков. Разрушительный удар получила в ЕС приграничная торговля “duty free”. Европейским розничным торговцам адаптация к новой валюте влетела в 21 млрд. экю, или 2% их годового оборота.^[15]

Основная адаптационная нагрузка легла, впрочем, на банки. Только бескомиссионный обмен старых денег на евро стоил им 8-10 млрд. долл. накладных расходов. В целом же переход к евро обошлось (млн. долл.): австрийскому “Кредитанштальт” – в 46, германскому – 98, голландскому – 117, английскому – 501 и т.д.