Добавлен: 08.07.2023
Просмотров: 90
Скачиваний: 1
При формальной эквивалентности наблюдается подобие слов и форм при подобии значений. Различия средств выражения проявляются лишь в общих структурных различиях двух языков (наличие артикля во французском языке при отсутствии падежных форм и др.). При смысловой эквивалентности совокупность сем, составляющих общий смысл обеих фаз, одинакова. Варьируются лишь языковые формы их выражения (способ движения по воздуху в русской фразе выражается корнем глагола (-лет), а во французской — существительным с предлогом — par avion). При ситуационной эквивалентности различия в наборе сем, описывающих одну и ту же ситуацию, проявляются в том, что в русском высказывании присутствуют семы удаления, способа передвижения, прош. времени, а во французском — приближения, наст, времени действия.
Однако "формальная" эквивалентность, как следует из приведенных выше примеров, является не только формальной. Ведь приведенные в качестве ее примера элементарные фразы не только эквиваленты друг другу по форме, но и по смыслу, и по отражаемой в них предметной ситуации. "Смысловая" эквивалентность также не является чисто смысловой, - поскольку она одновременно устанавливается и на уровне предметной ситуации. По сути дела, все три категории эквивалентности представляют собой результат различных переводческих операций: в первом случае речь идет о простейшей из этих операций — субституции, т.е. о подстановке знаков языка перевода вместо знаков исходного языка, а во втором и в третьем — об операциях более сложного типа — так называемых переводческих трансформациях.
На синтаксическом уровне имеют место субституции типа: The sun disappeared behind a cloud — Солнце скрылось за тучей; Результаты были катастрофическими — The results were disastrous. В этом случае переводческая операция может быть описана как замена одних знаков (единиц) другими с сохранением синтаксического инварианта.
К семантическому уровню относятся те виды эквивалентности, которые в изложенной выше схеме В.Г. Гака и Ю.И. Львин называются "смысловым" и "ситуационным" Здесь фраза на языке перевода является трансформом исходной фразы. Сюда входит широкий спектр трансформаций (пассивизация, номинализация, замена слова словосочетанием и др.): Послали за электриком — An electrician has been sent for; Ваша жена прекрасно готовит — Your wife is a superb cook; They are queueing for tickets — Они стоят в очереди за билетом.
Все эти случаи семантической эквивалентности объединяет наличие одних и тех же сем (семантических компонентов) при расхождениях в инвентаре формально-структурных средств, используемых для их выражения. Поэтому данный подуровень семантической эквивалентности можно назвать компонентным.
Если на компонентном подуровне в процессе перевода сохраняется компонентная (семная) структура высказывания, то на "ситуативном" происходят известные сдвиги в этой структуре. Фактически термин "ситуативная эквивалентность" весьма условен. Может сложиться впечатление, что в этом случае оригинал и перевод объединяет лишь то, что они соотнесены с одной и той же предметной ситуацией. Но если этого было бы достаточно, то пришлось бы признать "ситуативно- эквивалентными" такие фразы, как, скажем: Красавицей ее не назовешь — Sie ist hasslich wie die Nacht, поскольку они могут быть отнесены к одному и тому же референту. Но ведь эти фразы явно имеют разный смысл. Очевидно, кореференция (отнесенность элементов текста к одному и тому же сегменту действительности) сама по себе еще не создает семантической эквивалентности.
Здесь, по-видимому, налицо та же закономерность, что и во внутриязыковых отношениях: отношения эквивалентности смыслов возникают не только при тождестве образующих смысл компонентов (Самолет сел — Самолет произвел посадку), но и в тех случаях, когда сочетания разных семантических компонентов приравниваются друг к другу (Вы у нас редкий гость — Вы нас не часто навещаете).
Этот подуровень семантической эквивалентности мы назовем референциальным, имея в виду инвариантность референциального смысла приравниваемых друг к другу разноязычных высказываний. См. примеры: У меня стоят часы — My watch has stopped; The air crash in Illinois killed 84 passengers — Beim Flugzeugabsturz im Illinois sind Fluggaste urns Leben gekommen — В результате авиакатастрофы в Иллинойсе погибли 84 пассажира; Das ist nur ein Katzensprung —This is just a stone's throw — Это отсюда рукой подать. Этот тип эквивалентности основан на известном свойстве языков, связанном с использованием различных, хотя и соотнесенных друг с другом, семантических признаков для порождения семантически эквивалентных высказываний. [Швейцер, 1973]).
Если на подуровне компонентной эквивалентности перевод осуществляется в основном путем грамматических трансформаций, то на подуровне референциальной эквивалентности речь идет о более сложных лексико-грамматических преобразованиях, затрагивающих не только синтаксическую матрицу высказывания, но и ее лексико- семантическое наполнение.
В схеме В.Г. Гака и Ю.И. Львин отсутствует уровень, соответствующий третьему семиотическому измерению — прагматике. Вместе с тем, прагматический уровень занимает высшее место в иерархии уровней эквивалентности. В этой иерархии существует следующая закономерность: каждый уровень эквивалентности предполагает наличие эквивалентности на всех более высоких уровнях. Так, эквивалентность на синтаксическом уровне предполагает эквивалентность на семантическом (компонентном и референциальном) и прагматических уровнях. Компонентная эквивалентность предполагает также эквивалентность референциальную и прагматическую. Наконец, референциальная эквивалентность подразумевает и эквивалентность на прагматическом уровне. Обратной зависимости здесь не существует. Компонентная эквивалентность может существовать без синтаксической, референциальная — без компонентной. Наконец, прагматическая эквивалентность может существовать без семантической и, разумеется, без синтаксической. Ср. Следующие примеры, приводимые Я.И. Рецкером: The Chauffeur, a Russian tsar of the period of Ivan the Terrible (F. Scott Fitzerald) — "Шофер — настоящий русский боярин времен Ивана Грозного".
Таким образом, прагматический уровень, охватывающий такие жизненно важные для коммуникации факторы, как коммуникативная интенция, коммуникативный эффект, установка на адресата, управляет другими уровнями. Прагматическая эквивалентность является неотъемлемой частью эквивалентности вообще и наслаивается на все другие уровни и виды эквивалентности.
Буквальный перевод связан с нарушением отмеченной выше закономерности, согласно которой эквивалентность на любом из уровней предполагает эквивалентность на всех высших уровнях.
Буквальный перевод всегда является, так сказать, переводом "недотрансформированным". При этом он проистекает из недооценки тех или иных детерминантов перевода. Часто недооценивается идиоматичность языка, забывается, что механическое воспроизведение той же совокупности семантических компонентов дает в итоге иной смысл.
Иногда в переводе недооценивается роль предметной ситуации в сохранении референциального инварианта. Н. Галь приводит в качестве примера подобного буквализма перевод английской фразы I want something human — "Хочу, чтобы рядом было что-то человеческое". Референциальный контекст этой фразы таков: старушка втайне чувствует себя одинокой, ей не хватает ласки, тепла, и она решает завести собаку. Этот контекст получает гораздо более адекватное отражение в предлагаемом Н. Галь переводе: "Хочу, чтобы рядом была живая душа" [Галь, 1975, 152].
В других случаях причины буквализма коренятся в игнорировании тех или иных элементов коммуникативной ситуации перевода (чаще всего прагматической установки на адресата).
Вольный перевод объединяет с переводом буквальным то, что оба они искажают коммуникативный эффект оригинала и тем самым ведут к нарушению эквивалентности. В то же время они являются антиподами: если буквальный перевод "недотрансформирован", то вольный перевод "перетрансформирован". Дело в том, что эквивалентность обеспечивается путем трансформаций при том условии, что последние семантически или прагматически мотивированы. Известный немецкий афоризм "so treu wie moglich so frei wie notig" ("no возможности верный, по необходимости вольный") хорошо отражает логику переводческого решения: по возможности стремясь к точности, перевод допускает вольность лишь по мере необходимости. Неоправданная вольность составляет сущность вольного перевода.
В целом работа переводчика над текстом характеризуется постепенным преодолением буквализмов в связи с более глубоким проникновением в семантику и прагматику текста. Здесь находит свое проявление характерный для перевода метод "проб и ошибок". Возможности применения этого метода в значительной мере зависят от фактора времени. Именно поэтому он находит наиболее развернутое применение в письменном переводе, не ограниченном жесткими временными рамками, и присутствует лишь в редуцированном виде в синхронном переводе, требующем мгновенных решений.
Основная стратегия, лежащая в основе поиска оптимального варианта, заключается в ориентации на многомерность процесса перевода, в постепенном включении в рассмотрение всех основных измерений этого процесса — межъязыкового (межтекстового), межкультурного и межситуационного.
В установлении эквивалентных отношений между текстами важная роль принадлежит функциональным доминантам исходного текста. Поэтому семиотическую типологию уровней эквивалентности целесообразно дополнить функциональной типологией.
По сути, установление доминантных функций оригинала (референтной, экспрессивной, конативной, фатической, металингвистической или поэтической) определяется прагматикой текста — коммуникативной интенцией отправителя и коммуникативным эффектом текста и предполагает наличие прагматической эквивалентности между оригиналом и переводом. Иными словами, прагматические факторы играют доминирующую роль как в иерархической модели уровней эквивалентности, так и в одномерной функциональной типологии эквивалентности.
Ключевым элементом этой основополагающей категории является сохранение в процессе двуязычной коммуникации коммуникативного эффекта оригинала. Между коммуникативной эквивалентностью, опирающейся на инвариантный коммуникативный эффект, и функциональной эквивалентностью, предполагающей инвариантность функциональных доминант текста, существует тесная взаимосвязь.
Коммуникативный эффект — это результат коммуникативного акта, соответствующий его цели. Этим результатом может быть понимание содержательной информации, восприятие эмотивных, экспрессивных, волеизъявительных и других аспектов текстов. Без соответствия между коммуникативной интенцией и коммуникативным эффектом не может быть общения. Сказанное в полной мере относится к переводу.
ЭКВИВАЛЕНТНОСТЬ И АДЕКВАТНОСТЬ
Термины "эквивалентность" и "адекватность" издавна используются в переводоведческой литературе. Порой в них вкладывается разное содержание, а иногда они рассматриваются как синонимы. Так, в информативной статье Р. Левицкого "О принципе функциональной адекватности перевода" термин "адекватность" в ряде случаев оказывается взаимозаменяемым с термином "эквивалентность (так, например, выдвигаемое Дж. Кэтфордом понятие переводческой эквивалентности — translation equivalence — трактуется в этой статье как "адекватность перевода" [Левицкий, 1984, 75]).
В то же время у других авторов понятия "эквивалентность" и "адекватность" противопоставляются друг другу, но при этом на различной основе. Так, В.Н. Комиссаров рассматривает "эквивалентный перевод" и "адекватный перевод" как понятия неидентичные, хотя и тесно соприкасающиеся друг с другом. Термин "адекватный перевод", по его мнению, имеет более широкий смысл и используется как синоним "хорошего" перевода, т.е. перевода, который обеспечивает необходимую полноту межъязыковой коммуникации в конкретных условиях. Термин "эквивалентность", понимается В.Н. Комиссаровым как смысловая общность приравниваемых друг к другу единиц языка и речи.
В ином ключе решают проблему соотношения эквивалентности и адекватности К. Раис и Г. Вермеер. Термин "эквивалентность", в их понимании, охватывает отношения как между отдельными знаками, так и между целыми текстами. Эквивалентность знаков еще не означает эквивалентности текстов, и, наоборот, эквивалентность текстов вовсе не подразумевает эквивалентности всех их сегментов. При этом эквивалентность текстов выходит за пределы их языковых манифестаций и включает также культурную эквивалентность.
С другой стороны, адекватностью называется соответствие выбора языковых знаков на языке перевода тому измерению исходного текста, которое избирается в качестве основного ориентира процесса перевода. Адекватность — это такое соотношение исходного и конечного текстов, при котором последовательно учитывается цель перевода (ср. "лингвистический перевод", "учебный перевод" и др.).
Термины "адекватность" и "адекватный" ориентированы на перевод как процесс, тогда как термины "эквивалентность" и "эквивалентный имеют в виду отношение между исходным и конечным текстами, которые выполняют сходные коммуникативные функции в разных культурах. В отличие от адекватности эквивалентность ориентирована на результат. Согласно К. Раис и Г. Вермееру, эквивалентность — это особый случай адекватности (адекватность при функциональной константе исходного и конечного текстов) [Reiss, Vermeer, 1984].
Отношения между единицами языка, устанавливаемые с учетом их парадигматических связей в контексте языковой системы, являются предметом изучения не теории перевода, а контрастивной лингвистики. В переводе же эквивалентность устанавливается не между словесными знаками как таковыми, а между актуальными знаками как сегментами текста.
Показательны в этом отношении данные эксперимента, проведенного в свое время Я.И. Рецкером [Рецкер, 1974, 65—-70]. В тексте предъявленном испытуемым, была следующая фраза: The fresh air revived most of the men and the thought of beer at the nearest pub stimulated sluggish pulses. 93% испытуемых перевели thought of beer не как мысль о пиве, а как мысль о кружке пива. Разумеется, соответствие между beer и кружкой пива — это не соответствие между данными единицами в системе языка, а соответствие между сегментами текста, целиком и полностью обусловленное ситуацией.