Файл: Итальянская микроистория Особенности итальянской микроистории Практика конкретноисторических исследований по микроистории.pptx

Итальянская микроистория 1. Особенности итальянской микроистории 2. Практика конкретно-исторических исследований по микроистории

1. Особенности итальянской микроистории

• «Квадерни сторичи» Микроистория как исследовательское направление сложилась в Италии в конце 1970-х гг. Среди ее наиболее видных представителей можно назвать Джованни Леви, Карло Гинзбурга, Карло Пони, Эдуарда Гренди. При всех существующих между ними различиях, микроисториков отличает изменение объектов исследования, общее пристрастие к выбору очень небольших исторических сюжетов — истории одного человека, одного дня, одной деревни, непродолжительного периода. Но исследуемые эпизоды и казусы связываются ими с некими общественными матрицами. Одним из наиболее важных проектов микроисториков стало издание исторического журнала «Квадерни сторичи» (итал. «Quaderni Storici» — «исторические тетради»). Обычно этот журнал уподобляют английскому «Паст энд Презент» и французским «Анналам».

Второе начинание микроисториков – книжная серия «Микроистория» («Microstorie»), выходящая с 1980 г. в туринском издательстве Эйнауди под руководством Леви и Гинзбурга. Сегодня издано уже более 20 небольших по объему работ, в центре которых находится один частный сюжет: биография монахини или молодого художника, индустриальное развитие или социо-политическая динамика в конкретной области, уголовное дело, карьера экзорциста, карнавальный или государственный праздник. Вначале микроисториками не было выдвинуто никакого манифеста или программной статьи, но постепенно к ним пришло признание, они обросли учениками, стали вести академические споры и рассуждать о методе. Так, например, работа К. Гинзбурга «Приметы: уликовая парадигма и ее корни» (1979), вызвавшая поток полемической литературы, претендует на обоснование научной парадигмы микроистории.

Изначальный пафос «отцов-основателей» микроистории был сродни интенциям сторонников «новой исторической науки» во Франции и направлен, главным образом, против событийной политической истории, а также против социально-структурной истории, увлекавшейся количественным анализом. Они ратовали за изучение внутреннего мира человека, за исследование самых разнообразных аспектов социального опыта и критиковали предшествующую историографическую традицию за схематизм, погоню за объективными процессами и структурами и за высокомерно-пренебрежительное отношение к действующим субъектам истории.

---

• Как утверждают представители микроистории, писать микроисторическое исследование намного сложнее, чем всякое иное, потому что оно предполагает доскональное знание контекста реалий в сочетании со способностью за «уликами» увидеть общее. По словам французского ученого Жака Ревеля, в работах микроисториков присутствуют «великие перемены века», но «сквозь пыль ничтожных событий».
• «Ахиллесовой пятой» микроисторических исследований является проблема репрезентативности. Вопрос о том, может ли изучение микрособытий приводить к выводам общего значения, был поставлен почти сразу же с возникновением этого направления. Итальянские историки пытаются найти выход из этой ситуации. Эдуардо Гренди предложил оксюморон «исключительное нормальное», Карл Гинзбург ввел понятие «парадигмы знака». Итальянские ученые утверждают, что сумасшедшие, больные, маргиналы, любые подчиненные группы, находящиеся на обочине общества, говорят об этом обществе больше, чем центральные группы. А так как при изучении микроистории неизбежно присутствует фрагментарность данных, то не столь важно, в какой степени та или иная выведенная учеными модель подтверждена статистически; важнее, как она ведет себя в экстремальных условиях, когда один из параметров подвергается сильной деформации.

«Ахиллесовой пятой» микроисторических исследований является проблема репрезентативности. Вопрос о том, может ли изучение микрособытий приводить к выводам общего значения, был поставлен почти сразу же с возникновением этого направления. Итальянские историки пытаются найти выход из этой ситуации. Эдуардо Гренди предложил оксюморон «исключительное нормальное», Карл Гинзбург ввел понятие «парадигмы знака». Итальянские ученые утверждают, что сумасшедшие, больные, маргиналы, любые подчиненные группы, находящиеся на обочине общества, говорят об этом обществе больше, чем центральные группы. А так как при изучении микроистории неизбежно присутствует фрагментарность данных, то не столь важно, в какой степени та или иная выведенная учеными модель подтверждена статистически; важнее, как она ведет себя в экстремальных условиях, когда один из параметров подвергается сильной деформации.

2. Практика конкретно-исторических исследований итальянских микроисториков

• В рамках итальянской микроистории накоплены несхожие и разнообразные опыты исследования. Одним из наиболее известных ее представителей является профессор университетов Больньи и Лос-Анжелеса Карло Гинзбург (род. в 1939 г.). Книга Гинзбурга «Сыр и черви. Картина мира одного мельника, жившего в XVI в.», изданная в 1976 г. (на русский язык она была переведена в 2000 г.), стала бестселлером. Ученый исследует в ней верования, установки сознания и поведения человека из народа, простолюдина. Он стремится восстановить картину мира жившего во Фриули в Венецианской области некоего мельника Доменико Сканделла, прозванного Меноккио. Фигура фриульского мельника, почти всю жизнь проведшего в небольшом горном селении Монтереале, достаточно своеобразна. Он дважды представал перед судом инквизиции – в 1584 и 1599 гг., причем второй процесс кончился для него трагически — был вынесен приговор, за которым последовала смерть на костре. Как уже говорилось, книга написана в форме отчета о судебном расследовании. Ученый стремится раскрыть нравственный, духовный мир, мир фантазий своего героя с помощью документов, исходивших от людей, которые послали его на костер. Инквизиционные материалы делают возможной такую реконструкцию умонастроений, поскольку писцы инквизиции фиксировали показания обвиняемых по возможности точно, на итальянской языке, стремясь передать даже интонацию.

---

• Маурицио Грибауди в своей монографии «Рабочий мир и рабочий миф. Социальные пространства и группы в Турине в начале ХХ века» (1987) исследует процесс формирования рабочего класса в масштабе отдельного города. Ученый задается вопросом, едина ли рабочая культура, порождает ли она сходное поведение людей. На основании собранных им устных свидетельств о семейном прошлом рабочих исследователь показывает разнообразие форм вхождения в рабочий класс и существования в нем. Он прослеживает пути отдельных лиц, вскрывает множество разных опытов, многообразие контекстов, в которые они вписываются, внутренние и внешние противоречия, носителями которых они являются. Грибауди воссоздает географические и профессиональные перемещения, демографическое поведение, стратегию установления связей, сопровождающих переезд из деревни в город; пытается установить, какие конкретные элементы составили путь каждой анализируемой семьи, как формировались ее социальная идентичность, какие механизмы определили гибкость одних и инертность других, как протекало подчас резкое изменение ориентиров и устремлений каждого индивида. Выстраиваются разные жизненные опыты и облики рабочих, и это освещает динамику их объединения в группы и разъединения.

Симона Черутти в книге «Город и ремесла. Рождение корпоративного языка (Турин, XVII–XVIII вв.)» (1990) отказывается от традиционного рассмотрения ремесленной среды в категориях принадлежности к тому или иному цеху, несмотря на то, что в Турине цеховая система представлялась весьма развитой. В центре внимания оказываются семейные и индивидуальные стратегии социального поведения. Оказывается, что социальные и профессиональные идентичности оказываются каждый раз не данными заранее, а результатом взаимодействия конкретных причин индивидуального выбора семейных традиций и амбиций, поддержки и противодействия окружающей социальной среды, поступков людей. При этом социальные структуры тоже не игнорируются автором, они определяют границы возможного в действиях человека. Как показано в книге, мир ремесленников полон конфликтов, споров, временных соглашений. При этом индивидуальные семейные стратегии обретают социальное значение. Вырисовывается все пространство городских связей с его возможностями и ограничениями, где ориентируются и делают выбор социальные актеры.

---

Другой известный представитель итальянской микроистории профессор Венецианского университета Джованни Леви — ученый-экспериментатор, не связанный единственным сюжетом. Получившая широкую известность работа Леви называется «Нематериальное наследство. Карьера одного экзорциста в Пьемонте XVII века» (1985) и посвящена исследованию биографий жителей одной из пьемонтских деревень, Сантены, за 50 лет (вторая половина XVII — начало XVIII вв.). С целью реконструкции политики повседневной жизни Леви были собраны биографии всех жителей деревни исследуемого периода. Ученый поставил цель выявить социальные стратегии, к которым прибегали разные действующие лица в зависимости от их положения и личных, семейных, групповых и других возможностей. В жизни каждого вновь и вновь возникают проблемы, сомнения, необходимость сделать выбор — та политика повседневной жизни, стержнем которой является сознательное применение социальных правил. Великие события – запоздалое утверждение абсолютистского государства в Пьемонте, европейская война, посредничество между крупными аристократическими домами – присутствует сквозь «пыль ничтожных событий».

• Разумеется, возможности микроистории не безграничны, уровень обобщения не всегда отвечает ожиданиям. Но важным обстоятельством оказывается то, что интерес обращается к индивидууму и его социальным связям. Подход к социальному осуществляется через нить частной судьбы человека или группы. А за этой судьбой проступает все единство пространства и времени, весь клубок связей, в который она вписана. Как западные, так и российские историки живо откликнулись на брошенный итальянскими коллегами «микроисторический вызов».

---