Файл: Понятие оперативно-розыскной деятельности.pdf

Введение

Актуальность темы исследования обусловлена тем, что оперативно-розыскная деятельность в силу специфики ее средств и методов добывания информации, преимущественно негласным характером, сопряженностью оперативно-розыскных мероприятий с ограничениями конституционных прав и свобод, использования содействия частных лиц, в том числе на конфиденциальной основе, была и остается предметом критики, дискуссий и пристального интереса юристов, философов, политиков, правозащитников и рядовых граждан.

Это объясняется тем, что все тайное всегда вызывало и вызывает любопытство, порождает сомнения, содержит предпосылки для злоупотреблений, становится объектом не только правовой, но и нравственной оценки. Вместе с тем оперативно-розыскная деятельность исторически была и остается эффективным и необходимым средством борьбы с преступностью, обеспечения безопасности личности, общества и государства.

В настоящей курсовой работе рассматривается одно из специфических проявлений ряда негативных тенденций, наблюдаемых в современном категориальном и понятийном аппарате оперативно-розыскного и уголовно-процессуального права. На основе анализа правового понятия «оперативно-розыскная деятельность» (и его производных), интенсивно применяемого в нормах оперативно-розыскного и уголовно-процессуального законодательства, выявляются и объясняются причины расхождения во мнениях о верном/неверном правописании данного термина.

На конкретных примерах демонстрируются негативные правовые последствия сложившейся ситуации, ее вредоносное воздействие на отдельные направления правоохранительной практики, образовательный процесс в юридических вузах, деятельность периодических изданий юридической тематики и издание юридической литературы.

Целью исследования является определение понятия оперативно – розыскной деятельности.

Для достижения сформулированной цели представляется необходимым решение следующих задач:

• охарактеризовать правовую проблему определения понятия «оперативно-розыскная деятельность»;
• охарактеризовать оперативно-розыскная деятельность, как науку;
• определить значение оперативно-розыскной деятельности на современном этапе;
• определить место оперативно – розыскной деятельности в системе российского права.

Объектом исследования является оперативно – розыскная деятельность

Предметом исследования являются нормы законодательства, регламентирующие оперативно – розыскную деятельность, а также воззрения отечественных ученых на понятие «оперативно – розыскная деятельность».

Исследованием данной темы занимались такие авторы, как: В.Ю. Алферов, А.С. Амбарцумян, А.Г. Вениаминов, А.Ф. Волынский, С.В. Воронцова, К.К. Горяинова, Е.С. Дубоносов, С.И. Захарцев, В.М. Корякин, Н.А. Соколов, М.П. Сысалов, А.Р. Табаков, Р.Н. Черкашин, и др.

Методами исследования стали: метод анализа и синтеза, индукции и дедукции, исторический, социологический, сравнительно-правовой, формально-юридический и иные методы научного познания.

Нормативная основа исследования: Конституция Российской Федерации принята всенародным голосованием 12.12.1993, Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 № 174-ФЗ, Федеральный закон от 12.08.1995 № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» и другие нормативно – правовые документы.

Структура исследования определена целью и основными задачами и состоит из введения, двух глав, в совокупности содержащих четыре параграфа, заключения, списка литературы.

Глава 1. Вопросы определения понятия «оперативно – розыскная деятельность»

1.1. Правовая проблема определения понятия «оперативно-розыскная деятельность»

В середине 50-х годов ХХ в. специальный термин «оперативно-розыскная деятельность» и его производные прочно вошли в юридический оборот, в том числе в тексты служебных документов правоохранительных органов Союза ССР, а в 1958 г., некоторые из них, например такие как «оперативно-розыскные меры» и «розыскные действия» - в нормы отдельных законодательных актов СССР^[1].

В 1992 г., с принятием Закона РФ «Об оперативно-розыскной деятельности в Российской Федерации»^[2], термины «оперативно-розыскная деятельность» и «оперативно-розыскные мероприятия» обрели свой новый статус, т.е. стали отображать содержание правовых понятий, закреплённых Законом. В настоящее время в связи с утратой силы указанного выше Закона содержание данных понятий и их языковые формы определяются Федеральным законом от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности»^[3].

Всё это время содержание данных понятий и их словоупотребление в текстах правовых актов не вызывало возражений. Это длилось до тех пор, пока 18 марта 2000 г. в Государственную Думу не поступил проект Федерального закона № 90019842-3 «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Российской Федерации в связи с ратификацией Конвенции о защите прав человека и основных свобод». В нем, среди прочего, предлагалось по-новому излагать словосочетания «оперативно-розыскная деятельность» и «оперативно-розыскные мероприятия», а именно с употреблением буквы «а» в слове «розыскная» и его производных^[4].

Данное предложение инициаторов законопроекта получило отрицательную оценку в Заключении правового управления аппарата Государственной Думы и было отклонено.

С этого времени термин «оперативно-розыскная деятельность» и его производные стали объектом внимания специалистов и на данном этапе ассоциируются с относительно новой проблемой^[5].

Исходная точка данной проблемы - в формировании и практическом воплощении двух противоположных подходов к употреблению термина «оперативно-розыскная деятельность» и его производных.

Один из них - традиционный (и до конца 90-х годов прошлого века - единственный), согласно которому правильным является письменное употребление указанных терминов в полном соответствии с орфографией Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности», а также УПК РФ^[6] и многих иных федеральных законов.

Согласно данной, преобладающей в настоящее время точке зрения, указанные термины в письменных текстах употребляются в транскрипции «оперативно-розыскная...», т.е. с употреблением буквы «о» в слове «розыскная» и его производных.

По состоянию на апрель 2016 г. подобного правописания рассматриваемого термина и его производных, в юридических документах придерживаются: Президент РФ, Федеральное Собрание РФ, Конституционный Суд РФ, Верховный Суд РФ, Генеральная прокуратура РФ, Следственный комитет РФ, МВД России, ФТС России, ФССП России и некоторые иные государственные органы, значительная часть печатных СМИ, а также многие известные авторы и издатели юридической литературы^[7].

Сторонники иной точки зрения считают возможным излагать словосочетание «оперативно-розыскная деятельность» и его производные в транскрипции «оперативно-разыскная...», т.е. с написанием буквы «а» в слове «розыскная» и его производных. В настоящее время приверженцы такой, на наш взгляд контрпродуктивной позиции, как правило, не имеют возможности реализовать свои воззрения в текстах правовых актов Российской Федерации.

Казалось бы, при таких условиях и при столь авторитетных сторонниках традиционного правописания термина «оперативно-розыскная деятельность» и его производных, указанная проблема давно должна была бы исчерпать себя.

Однако этого не произошло, и хотя в законодательных и подзаконных правовых актах, в подавляющем большинстве случаев присутствует традиционное написание термина «оперативно-розыскная...», в отдельных служебных документах правоохранительных органов, определённом сегменте юридической литературы, материалах СМИ, время от времени, всё-таки встречается лексический новодел - «оперативно-разыскная деятельность».

К сожалению, из литературных источников такое нетрадиционное правописание данного термина, так или иначе, проникает в тексты научных исследований, учебно-методические материалы образовательных учреждений, служебные и инструктивно-правовые документы юридических вузов, студенческие научные работы и, в конечном счёте, юридическую практику нового поколения юридических кадров^[8].

Таким образом, постоянно подпитывается своего рода «порочный круг», ментально противопоставляющий определённый сегмент правовой литературы и отдельных научных источников лексике законодательных и подзаконных актов, что явно не добавляет уважения к языку закона и норм права.

В связи с этим возникает вопрос: почему до сих пор существует столь нелепая по форме своего проявления и деструктивная по сути ситуация? Может быть потому, что у сторонников нетрадиционного употребления термина «оперативно-розыскная деятельность» и его производных отсутствует чёткое представление о том, что данные термины - это не только лингвистические конструкции, но и юридические понятия, словарная форма и правовое содержание которых установлены законом?

Не исключено, что свою негативную роль в данном случае сыграло и то, что в ст. 303 УК РФ (в ред. Федерального закона от 29 ноября 2012 г. № 207-ФЗ)^[9] появилась нетрадиционная транскрипция указанного термина, т.е. «оперативно-разыскная деятельность».

Такой же термин присутствует в Федеральном законе от 7 февраля 2011 г. № 3-ФЗ «О полиции»^[10].

В подобной ситуации рациональному решению данной проблемы могло бы способствовать чёткое осознание правоприменителем того, что с формально-правовой точки зрения любое отступление от закреплённой в Федеральном законе «Об оперативно-розыскной деятельности» словарной формы и содержания понятия «оперативно-розыскная деятельность» недопустимо.

В этом смысле термин, употребляемый в транскрипции «оперативно-разыскная...», не является правовым понятием, не имеет отношения к какой-либо сфере деятельности правоохранительных органов и, по этой причине, не может отражать смысла и содержания норм закона, юридической науки и практики.

Поэтому только термином (и юридическим понятием) «оперативно-розыскная деятельность», закреплённом в Федеральном законе «Об оперативно-розыскной деятельности», при его традиционном правописании, верно отражается сущность, форма и содержание соответствующего направления практической деятельности оперативных аппаратов правоохранительной системы России.

Понятие «оперативно-розыскная деятельность», закреплённое в Законе, всеми его компонентами - языковой формой, сущностью и правовым содержанием образует своего рода фундаментальную несущую конструкцию оперативно-розыскного законодательства и представляет собой важный элемент понятийного аппарата оперативно-розыскного и уголовно-процессуального права.

Следовательно, любое, даже формально-лингвистическое искажение данной конструкции, лишает её статуса правового понятия и, соответственно, лишает тексты с искажённым, т.е. не соответствующим Федеральному закону «Об оперативно-розыскной деятельности» написанием данного термина, юридического смысла в части, касающейся оперативно-розыскной деятельности^[11].

Надо полагать, что давно ожидаемое решение обозначенной выше проблемы возможно путём внесения поправок в действующее законодательство в целях возврата к единообразному, соответствующему Федеральному закону «Об оперативно-розыскной деятельности», правописанию термина «оперативно-розыскная деятельность» и его производных, а также путём доведения до сведения правоприменителей и печатных СМИ согласованной и консолидированной позиции всех правоохранительных органов.

Кроме того, в рациональном решении указанной проблемы значительным потенциалом обладает личная персональная позиция в этом вопросе каждого конкретного представителя юридического сообщества.

По-нашему мнению, разумный и перспективный подход к обсуждаемой нами проблеме может быть основан на чётком понимании того, что в ситуации выбора между теоретически сомнительными и практически бесполезными субъективными рассуждениями из области языкознания, с одной стороны, и юридической состоятельностью правоприменительной деятельности, - с другой, следовало бы отдать предпочтение правовой компоненте, т.е. требованиям закона (его букве и духу), интересам дела и здравому смыслу.