Файл: Заимствования в английском языке).pdf

Среди смешанных заимствований выделяют:

полукальки, когда одна часть слова заимствуется материально, а другая - калькируется, например, теле + видео, полузаимствования, когда одна часть слова заимствуется, а вторая существует в языке, например, монтаж + ник, контр + гайка.

Так как в нашей дипломной работе будут рассмотрены способы перевода заимствований с английского языка на русский, то считаем целесообразным рассмотреть классификацию заимствований, которые представлены непосредственно в русском языке. В дальнейшем это может помочь в качественном анализе способов перевода заимствованных лексем с английского языка на русский.

Рассмотрим заимствования в русском языке со стилистической точки зрения.

Стилистическая оценка употребления заимствованных слов в различных текстах должна учитывать все особенности лексики иноязычных источников: степень освоения ее русским языком, стилистическую закрепленность, отсутствие соответствующих русских наименований или, напротив, возможность синонимической замены иностранного слова, время его появления в языке, частотность использования в речи и т.д. Согласно этим критериям для рассмотрения предлагается классификация заимствованных слов по степени их освоения русским языком. При этом выделенные лексические пласты будут иметь значительные отличия в стилистическом смысле. Такое группирование заимствованных слов в стилистическом отношении задается практической целью – определить рекомендации по употреблению в речи подобных заимствований.

Современный русский язык имеет в своем арсенале неограниченное количество заимствований, которые восходят к иностранным источникам. эти заимствования можно подразделить на несколько групп по степени их освоения русским языком.

1. Слова, утратившие любые признаки нерусского происхождения (хлеб, кружка, зонтик, магазин, кот, лошадь, собака, парус, икона, котлета, картошка, кастрюля, тарелка).

Такие слова не выделяются на фоне русской лексики ни фонетически, ни морфологически, ни стилистически - «иноязычность» не оказывает никакого влияния на их употребление в речи.

2. Слова, сохраняющие некоторые внешние признаки иноязычного происхождения: не свойственные русскому языку созвучия (декольте, фонема, тембр, темп); нерусские суффиксы (ухажер, активист, корреспондент, лектор); нерусские приставки (транслитерация, антиоксидант); некоторые из этих слов не склоняются (авеню, хинди, кофе, метро). К этой группе относятся слова, которые, обозначая прочно вошедшие в нашу жизнь явления, широко используются в речи как единственные наименования распространенных предметов, понятий. Такие заимствованные слова стилистически слились с исконно русской лексикой.

3. Заимствованная лексика содержит в себе значительную часть общеупотребительных слов из области науки, политики, культуры, искусства, известные не только в русском, но и в других европейских языках, так называемые европеизмы или интернационализмы, например: файл, интерфейс, принтер, консультация, супермаркет, презентация.

4. Заимствованные слова, проникшие в русский язык под влиянием салонно-дворянского жаргона (амурный - «любовный», рандеву - «свидание», плезир - «удовольствие», сантименты - «чувствительность»). Слова этой группы во многом архаизовались, так как нашли для себя более употребительные синонимы в русской речи.

5. Экзотизмы - заимствованные слова, которые характеризуют специфические национальные особенности жизни разных народов и употребляются при описании нерусской действительности, например: итальянские заимствования - гондола, тарантелла, испанские - мантилья, кастаньеты, идальго и т.д. На ряду с другими иноязычными лексическими элементами экзотизмы выделяются как слова, которые не вполне лексически освоенные русским языком.

6. Иноязычные вкрапления в русскую лексику (сорри, окей, вундеркинд), которые часто сохраняют нерусское написание (game over (англ.) – игра окончена, «Камо грядеши», «quo vadis» (лат.) - Куда идёшь?, per aspera ad astra (лат.) – через тернии к звездам. Иноязычные вкрапления обычно имеют лексические эквиваленты в составе русской лексики, но стилистически от них отличаются и закрепляются в той или иной сфере общения как специальные наименования или как выразительное средство, придающее речи особую экспрессию. Характерной чертой иноязычных вкраплений является их распространение не только в русском, но и в других европейских языках.

7. Варваризмы – это иностранные слова или выражения, которые не полностью ассимилировали в русском языке и воспринимаются они как чужеродные слова с нарушением общепринятой языковой нормы. Например: комильфо, пейджер, хакер. Варваризмы только условно можно отнести к заимствованной лексике, имеющей ограниченную сферу употребления; на самом же деле они остаются за пределами русского словаря.

Итак, разделив заимствованную лексику на несколько групп, мы можем проследить постепенное усиление в них «иностранной» окраски, которая непременно должна учитываться при стилистической оценке его употребления в речи. Заимствованные слова, которые уже широко распространились и закрепились в структуре межстилевой лексики, с точки зрения стилистики не представляют особого интереса. Стилистической оценке подвергаются заимствованные слова и выражения, которые имеют ограниченную сферу употребления. Тем не менее, особенности данного вида лексики и её функционирование непременно должны учитываться специалистами, которые работают в сфере лингвистики.

1.3 Источники заимствований в английском языке

Осмысливая векторы развития перевода, невозможно не заметить, что, в отличие от теорий других наук, теории перевода не привели к появлению никаких новых наук, никаких значимых ответвлений и, соответ­ственно, никаких новых теорий или концепций, связанных с этими новыми науками.

В случае с некоторыми другими науками, например, с природоведением и с экономикой, ситуация была совершенно противоположной.

Когда экономическая теория, утверждающая, что человек является экономным существом, пытающимся получить максимальную выгоду за минимальные затраты, вступила в противоречие с фактами, появивши­мися в результате наблюдения за поведенческим процессом потребителя, преодоление этого противоречия привело к появлению и развитию науки маркетинга [8, s. 170-171].

В равной степени, наблюдения натуралистов привели к появлению таких наук как ботаника, биология, зоо­логия и к появлению соответствующих теорий, описывающих флору и фауну. В девятнадцатом столетии теория эволюции стала классическим примером того, что может появиться в результате беспристрастных наблюдений.

В сфере же перевода акцент все время делается на установлении ряда норм и максим к продукту перево­да, исходя из так называемых «правильных переводов», которыми являются уже переведенные тексты. И здесь абсолютно не учитывается ключевое положение вещей: у различных потребителей перевода имеет­ся различное мнение о том, какой перевод является правильным, а какой нет. И как результат, теория пере­вода продолжает оставаться в руках «натуралистов от перевода» [5, s. 3].

И это на фоне того, что две книги - «Описание природы Сельбурна» Гилберта Уайта, описательный ха­рактер которой заложил основы для развития биологии [10, s. III-V], и «Принципы перевода» А. Ф. Тайтле- ра, нормативно-прескриптивный характер которой подорвал дальнейшее развитие теории перевода [9, s. 2] - вышли почти в одно и то же время: в 1789 году и в 1791 году соответственно.

Название первой главы работы А. Ф. Тайтлера говорит само за себя: «Описание хорошего перевода: ос­новные правила, следующие из этого описания» [5, s. 10]. В основе этой главы лежит положение о том, что перевод можно усовершенствовать путем установления ряда максим, норм: если будешь делать так, а не по другому, тогда перевод будет «хороший».

Прошло уже более двухсот лет, и то же самое утверждается В. Н. Комиссаровым: «Совокупность требо­ваний, предъявляемых к качеству перевода, называется нормой перевода. Качество перевода определяется степенью его соответствия переводческой норме и характером невольных или сознательных отклонений от этой нормы» [2, с. 228].

Далее, подогретые уважением к незыблемым авторитетам, положения двухсотлетней давности продолжают навязываться в нынешние времена. Мы повсеместно стакиваемся с «нормативными критериями» [1, с. 142], «соответствиями переводческой норме» и «характером невольных или сознательных отклонений от этой нормы» [7]. В учебной программе курса «Теория перевода» по специальности 022900 «Перевод и переводове- дение» мы читаем в теме № 5 о «нормативных аспектах перевода», «прескриптивных разделах теории пе­ревода», «понятии нормы перевода», «основных видах нормативных требований и о норме эквивалентности перевода», «жанрово-стилистической норме перевода», «норме переводческой речи» и «роли нормативных тре­бований в оценке качества перевода» [6]. Авторитет переводчиков-первопроходцев, таких как А. Ф. Тайтлер и слепо следующих за ними пяти или шести маститых теоретиков перевода, заставляет подавляющее большинство современных переводоведов и переводчиков идти по их «проторенной» дороге, изрекая правильные и «гладкие» максимы, и обрекает теорию перевода на то, чтобы застыть еще на двести лет, что вкупе продолжит вызывать недовольство потребителей перевода, потому что переводчик переводит как нравится ему, но за их деньги.

Но задумаемся на миг: как можно определить нормы эквивалентности к переводу «Витязя в тигровой шкуре», если русским больше нравится Заболоцкий, а грузинам Петренко [4, с. 16-17]? Навязывание таких норм обречено привести к недовольству сторон. Представьте себе, теоретики навязывают вам перевод Пет­ренко, мотивируя это некими абстрактными нормами, которые, по какой-то ведомой только им причине считаются правильными.

Это навязывание норм чуть не лишило работы переводчика, которым является автор этой статьи. Я осуществ­лял перевод для генерального директора одного из производственных предприятий. Г енеральный директор недо­статочно знал русский язык, но не потому, что он не хотел его учить, а потому что большую часть своей жизни он провел в Грузии. В силу этого переводы генеральному директору были непонятны или не совсем понятны. Ему больше нравились переводы, осуществляемые менеджером компании, тоже грузином, который знал русский язык, но при этом не имел ни диссертации по переводу, ни опыта работы переводчиком. Г енеральный директор всегда ставил мне в пример этого менеджера и советовал «усовершенствовать» мою квалификацию.

Я решил более внимательно изучить проблему, поговорив с менеджером, чьи переводы генеральному директору нравились. Менеджер высказал мнение о том, что тот русский язык, на который осуществляется перевод, должен быть максимально простым, возможно не совсем правильным, но именно таким, на кото­ром разговаривает генеральный директор. Наконец, определив проблему, я переориентировал свой перевод на потребителя, генерального директора, едва не лишившись работы и на себе испытав «эффективность и работоспособность норм и максим перевода» [3, с. 38].

Список ситуаций, в которых не учитываются нужды потребителей перевода, можно приводить беско­нечно. Вот только некоторые из них.

В случае с «Единой Транспортной Компанией» недовольство качеством перевода возникло в связи с не­способностью удовлетворить нужды и потребности в области высокой английской грамматики - переводить пришлось рекламный буклет, ориентированный на потенциальных клиентов за рубежом. «Планировалось продемонстрировать имидж транснациональной компании, следовательно, требовалось показать исключи­тельную компетенцию в области английской грамматики, иначе имя компании могло бы быть дискредити­ровано», - говорит Галина Теняева, менеджер этой компании, которая вела данный проект. Когда она дала перевод на проверку специалисту по английской грамматике, и тот обнаружил ошибки, это вызвало недо­вольство клиента - «Единой Транспортной Компании» [Там же, с. 14].

В подразделении американской компании MTV имеет место некачественный - с точки зрения конкрет­ного потребителя - перевод, несмотря на то, что в компании работают опытные переводчики, окончившие переводческие факультеты. В соответствии с описанием ситуации руководителем отдела производства, Николая Мещерякова, который руководит телепрограммами на MTV, клиентами, неудовлетворенными ка­чеством перевода, являются дикторы и звукорежиссеры [3, с. 13]. И причины вышеупомянутого неудовле­творительного качества лежат не в сфере лингвистики, а в сфере экстралингвистики:

1. Усталость переводчика после определенного периода процесса перевода, которая возникает после пе­ревода большого объема однообразных программ. Например, цикл Room Raiders состоит из 90 получасовых эпизодов, сделанных по одной схеме с небольшими отличиями, связанными с личностями персон, снятых в программе. Когда переводчик устал, в тексте наблюдаются внеконтекстуальное использование большого количества штампов и поверхностное изучение личностей и обстоятельств, от чего возникают контекстные ошибки. Также снижается уровень критичности финальной редактуры, появляются подстрочный перевод, логические ошибки и опечатки.
2. Имеет место tip-of-the-tongue problem, т.е. слово крутится на языке, но не воспроизводится из-за плохо натренированного лексическо-поискового механизма и проблем с краткосрочной и долгосрочной памятью.
3. Плохое знание той культурно-социальной области, к которой принадлежит перевод.
4. Рассеянное внимание и в результате - неумение понять идею текста, которая помогает делать выводы на базе уже имеющейся информации [Там же, с. 13-14].