ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 27.07.2020
Просмотров: 1481
Скачиваний: 5
Многие средневековые щиты сохранились до наших дней, поэтому мы можем изучать их, чтобы понять, каким образом они могли отражать удары, наносимые по ним на полях сражений и в единоборствах. По щитам XIII, XIV и XV веков можно сказать, как именно их делали. Изготовление любого щита подчинялось одним и тем же принципам: их делали из клееной фанеры. Лучшие щиты изготовляли из склеенных между собой тонких деревянных пластин, причем волокна каждой следующей пластины располагались под прямым углом к направлению волокон предыдущей пластины. Использовали древесину с плотным расположением волокон — березу или липу. Недаром древние скандинавы и саксы поэтично и иносказательно называли щиты «the warlinden» (корень linden в германских языках означает «липа»; слово можно перевести как «липа войны» или «корень войны»). Деревянную основу снаружи обтягивали кожей или пергаментом, а сверху накладывали слой гипса (как грунт для нанесения рисунка). На наружной стороне щита изображали красками герб или девиз владельца, иногда этот рисунок выполняли в виде низкого рельефа. Внутреннюю поверхность щита обтягивали тканью, иногда крашеным льном, а в некоторых случаях (как, например, щит Генриха V) ткань украшали художественной вышивкой. В середине внутренней поверхности находилась маленькая прямоугольная подушка, помещенная в простеганный чехол и набитая паклей, конским волосом, а иногда просто сеном. Подушка служила амортизатором, поглощающим энергию ударов и предохраняющим руку от травм.
К внутренней поверхности щита прикрепляли также разнообразные ремни, так называемые энармы, с помощью которых воин держал щит. Рукоятки древних щитов начиная с бронзового века и кончая эпохой викингов выполнялись в виде толстого бруса, который приклепывали к внутренней стороне над большой полой выемкой в центре круглого щита. Эта выемка снаружи выступала в виде шишки, оставляя сзади полость, где помещался кулак, сжимавший рукоятку. Держать такой щит было то же самое, что держать за ручку крышку бельевого бака, с той лишь разницей, что щит был плоский или имел вогнутость, направленную внутрь. У викингов для руки был дополнительный упор в виде ремня, протянутого к левой стороне щита. Викинг пропускал руку под этот ремень — так можно было надежнее фиксировать щит рукой, да и держать его было намного удобнее. Некоторые дополнительные приспособления такого рода, возможно, использовались и в бронзовом веке; у греков определенно такие приспособления были. Но так как деревянные или кожаные подкладки бронзовых щитов до наших дней не сохранились, то есть не сохранилось частей, к которым крепились бы ремни, то мы не можем сказать, насколько распространены были такие средства ношения щитов в бронзовом веке.
Энармы средневековых щитов состояли из трех ремней. Их крепление и взаимное расположение могли значительно варьировать, но принцип в каждом случае оставался одним и тем же: 1) ремень, расположенный у левой стороны щита, приклепанный с обеих сторон так, чтобы между ним и щитом могло пройти мускулистое предплечье в кольчуге; 2) такой же, но более короткий ремень, расположенный ближе к правому краю щита. Под этот ремень продевали запястье; 3) и, наконец, на несколько дюймов дальше приклепывали еще один ремешок для пальцев, на случай, когда пальцами не держали уздечку коня. Еще одним важным дополнением служил четвертый ремень, так называемый гюиж, за который щит подвешивался к шее воина. В хрониках и романах можно часто встретить выражение «со щитом на шее». Встретив такое выражение, подумайте о гюиже, и вы сразу представите себе, что имел в виду автор. Это ремень, который в действительности состоял из двух кусков, как ремень фотосумки. Эти куски соединялись между собой пряжкой, то есть длину ремня можно было регулировать. Концы ремня приклепывались к обоим верхним углам щита. Представляется, что эти заклепки вставляли до того, как покрывали гипсом и окончательно отделывали наружную поверхность щита (рис. 42 и 43).
Часто приходится видеть щиты с рельефными гербами на могилах или на стенах средневековых церквей. Их изображают так, словно ведущие ремни зацеплены за колышки, на которых они висят. Особенно хороши в этом отношении щиты баронов Генриха III, висящие на стенах хоров приделов Вестминстерского аббатства.
Меч никогда не подвешивали к плотно охватывающему талию рыцаря поясному ремню. С 500 до 900 года мечи обычно носили на наплечной перевязи, при этом рукоятка иногда располагалась на уровне груди, но такой способ годился исключительно для боя на колесницах или в пешем строю. Кавалеристу же было удобнее, если рукоятка располагалась ниже, особенно если он одновременно пользовался щитом. Поэтому тяжеловооруженный всадник X–XV веков носил меч либо на перевязи, свободно облегавшей бедра, либо на ремнях, свисавших от пояса. Приблизительно до 1340 года всадник носил перевязь, выполненную в виде широкого ремня, который с двух сторон удерживал ножны. Пояс оборачивали вокруг ножен приблизительно на шесть дюймов ниже их горловины, а затем пропускали ремень над левым бедром, оборачивая вокруг спины и правого бедра до клапана с пряжкой, к которой и присоединяли этот конец ремня, пристегивая его к пряжке спереди. Клапан с пряжкой крепили к ножнам непосредственно под горловиной и направляли по передней поверхности живота навстречу другому концу поясного ремня. (Этот способ ношения меча показан на рисунках 44 и 45.) В некоторых странах Европы — главным образом, в Англии, Франции и Испании — пояса застегивали большими пряжками. Но в Германии, Италии и Скандинавии крепление меча было устроено проще: конец ремня разрезали вдоль на два хвоста, а на встречном клапане не было пряжки, но зато в нем прорезали две параллельные продольные щели, куда пропускали хвосты, которые потом просто завязывали узлом (рис. 45).
С появлением «международного» стиля пластинчатых доспехов в третьей четверти XIV века на средневековой сцене появляется также и новый способ крепления перевязи к ножнам. Пояс перевязи теперь не спускался по диагонали к левому бедру, но располагался горизонтально низко на бедрах. Меч подвешивали с левой стороны одним из двух способов. Либо для крепления меча использовали крючок на поясе, к которому ножны подвешивали за специальное кольцо, расположенное на заднем краю ножен, либо для этого использовали пару коротких ремней, которые пристегивали к пряжкам на заднем краю ножен. Большинство перевязей такого типа были богато украшены квадратными или круглыми пластинами красивой ювелирной работы (рис. 46 и 47), причем каждое такое украшение соединялось с соседними с помощью петель.
В начале XV века — то есть когда отказались от верхней одежды и начали носить «белые», сверкавшие сталью доспехи — меч стали подвешивать к узкой перевязи, диагонально спускавшейся к левому бедру по стальной накидке (рис. 48). Позже, в этом же столетии меч стали подвешивать на ременных «петлях» к поясному ремню. Эти петли пристегивали или наматывали на ножны — одну около горловины ножен, а другую — на половине расстояния от горловины до противоположного конца. При таком способе ношения ножны оказывались под углом (иногда до сорока пяти градусов) к телу рыцаря, а не свисали вертикально, как это было принято приблизительно с 1350 года.
Наше обсуждение средневековых доспехов было бы неполным, если бы мы не сказали несколько слов о шпорах того времени; в конце концов, они играли исключительно важную роль не только в обыкновенной езде верхом, но и в том, как рыцарь носил доспехи, сидя в седле. Было два типа средневековых шпор — простые «шиловидные» шпоры и шпоры с колесиками. Первый тип был единственным, применявшимся до приблизительно 1270 года. Греческие и римские шпоры были очень малы, заканчивались длинными пирамидальными «шипами» и очень короткими плечами; каждое плечо заканчивалось кнопкой или заклепкой, к которой крепили ремень, который наматывали на ступню или прикрепляли к кожаной обуви. Такой тип шпоры использовали в Европе до VII–VIII веков, после чего плечи стали намного длиннее; теперь они охватывали всю пятку и шли вдоль боковых сторон стопы, заканчиваясь кпереди от лодыжек. В конце каждого плеча проделывали щель, в нее вставляли закреп, которым фиксировали ремень, пропускаемый под пяткой и над верхней частью стопы. К концу XII века плечи шпор стали делать фигурно изогнутыми, повторявшими очертания лодыжек (рис. 51 и 52). Тогда же ремни стали крепить к штифтам на нижней поверхности наружного плеча. Ремень затем пропускали под стопой, продевали в щель, проделанную в крае внутреннего плеча, проводили над верхней частью стопы и пристегивали к пряжке, расположенной на верхнем крае наружного плеча (рис. 53).
Колесико в шпоре впервые появляется в конце XIII века. Сначала колесико шпоры было мало, имело шесть зубцов и помещалось на конце короткой «шейки». К середине XIV века шейка стала длиннее, зубцы больше и более многочисленными; в некоторых случаях колесико шпоры стало походить на цветок маргаритки; очень популярными были колесики с большим (до 32) числом зубцов (рис. 54). В то же время шпоры крепили к металлическим поножам, а не к кольчужным чулкам — плечи соединялись над ахилловым сухожилием и расходились отсюда под более острым углом, чем ранние шпоры. Шейка шпоры стала еще длиннее к концу XIV века. Приблизительно к 1420 году средняя длина шейки шпоры достигала четырех дюймов, да и зубцы колесиков стали весьма длинными. Между 1415 и 1440 годами — за сравнительно короткий промежуток времени — плечи стали образовывать очень глубокую кривизну под лодыжками. Но после 1440 года мастера снова вернулись к шпорам старого стиля, хотя тем не менее шейка стала еще длиннее; например, к последней четверти этого века длина шейки достигала иногда 10 дюймов.
Когда люди видят такие длинные шпоры и острые шипы на колесиках, то многие восклицают: «Какие ужасные страдания терпели бедные лошади!» Но я полагаю, что такое сочувствие к многострадальным и, кстати, давно почившим животным в данном случае совершенно неуместно. Зубцы колесиков не могли проникнуть глубоко в кожу лошади, так как были слишком плотно насажены для этого на колесико. У лошади весьма толстая кожа, а к тому времени, когда появилась шпора с колесиками, большинство лошадей перед выездом покрывали полотняными попонами. Может быть, именно это и послужило причиной изобретения колесиков, хотя лично я считаю эту причину маловероятной. Исключительная длина шейки стала естественным результатом появления в XV веке конских доспехов; металлическая защита боков животного выступала над телом лошади так высоко, что обычной короткой шпорой до шкуры дотянуться было бы вообще невозможно. Честно говоря, мне кажется, что шиловидная шпора, которой ничто не мешало вонзаться в тело животного, была более жестоким элементом сбруи, чем зловеще выглядевшие шпоры с колесиками; а короткие европейские шиловидные шпоры были детской игрушкой, щекотавшей лошадь, по сравнению с узкими, длиной около двух дюймов, шиловидными шпорами средневековых арабских всадников.
Теперь, после того как мы бросили взгляд на то, как делали рыцарские доспехи в средневековой Европе и как развивалось это снаряжение, надо ознакомиться с тем, как его носили. Чтобы сделать это наглядно, давайте вернемся к тому, с чего мы начали. Вернемся к нашему старому знакомому Кунцу Шотту фон Хеллингену, бургграфу Ротенбургскому, и посмотрим, как он пятьсот лет тому назад облачался в прекрасные доспехи, которые и сегодня выглядят так же, как в тот день, когда он в последний раз снял их.
Первое, что привлекает взгляд в покоях Шотта в Ротенбургском замке, — это длинный, установленный на козлах стол, на котором разложены сверкающие детали доспехов вместе с мечом, шпорами и короткой накидкой (табардом), украшенным гербом Шотта — четырехпольным щитом в серебряных и красных цветах. Представим себе, что в помещение входит сам Шотт, и небольшая, с голыми стенами комната внезапно оживает в присутствии этой энергичной личности. Шотту около тридцати пяти лет, это мощного сложения, высокий мужчина; его жесткое сильное лицо производит скорее отталкивающее впечатление, несмотря на открытый и смелый взгляд насмешливых и веселых глаз. Вид волос может очаровать: они длинные и свободно падают на плечи. Войдя, он убирает их под поддоспешную шапочку, похожую на сетку для волос. В 1500 году было модно носить длинные волосы, и диктовалось это не только модой, но и сугубо практическими соображениями: волосы, собранные под шапочкой, образуют толстую и упругую подушку, превосходное средство поглощать энергию ударов в дополнение к стеганой подкладке шлема. Представьте себе теперь молодого человека, одного из его слуг — оруженосцев, без помощи которого Шотт был бы не в состоянии облачиться в доспехи. В обязанности оруженосца входит чистка и смазывание доспехов и поддержание их в работоспособном состоянии.
Одежда, в которую облачен Шотт, говорит о том, что он готов облачиться в боевую сбрую. На нем рубаха с длинными рукавами, доходящая до бедер, длинные облегающие штаны и крепкие кожаные ботинки. В рукава рубахи и в области локтей вшиты куски кольчуги, штаны в области колен обернуты шерстяной тканью. Кроме того, на нем надеты кольчужные бриджи, похожие на современные купальные трусы. Глядя на эту одежду, невольно вспоминаешь описание XV века «How a man schall be armyd at his ese when he schal fighte on foote» («Как надо одеть в доспехи человека, чтобы ему было удобно сражаться пешим»). Описанное военное снаряжение равным образом подходит и для экипировки пешего воина, и для сражения верхом. Упомянутый трактат рассматривает доспехи, предназначенные для мирных поединков, дружеских спаррингов на площадках, или шанкло, представлявших собой огороженное пространство, напоминающее боксерский ринг, где соперники сражались пешими. Очень интересно взглянуть на это аутентичное описание доспехов, которое я приведу в переводе, подобном оригинальному варианту; его очень легко понять, а мне было бы жалко передавать его в современном написании. Вот часть трактата, где описана одежда, в которую облачен Шотт: «Не должно быть на нем рубахи, но дублет из прочного льна с шелковой подкладкой с многочисленными отверстиями. Дублет должен быть прочного тканья… и полосы кольчуги должны быть пришиты к дублету в рукавах и в проймах рукавов под ними. Толстые вощеные шнуры должны быть сплетены из тонких прочных нитей, из каких делают тетиву для арбалета. Их надо тщательно разделить и как следует сплести. Также следует их навощить, и тогда они не будут расщепляться и рваться. Также и пара штанов стеганых и пара коротких кусков из тонкой шерсти, чтобы обернуть вокруг колен под его поножи, чтобы те не терли кожу. Также и пара добротных и толстых шнуров…»
Далее следует довольно загадочная и темная инструкция о том, как «три тонких шнура должны быть накрепко привязаны к подошве обуви…». А более того, «к середине стопы» ее следовало обмотать шнуром наподобие футбольных бутс, то есть вокруг стопы и вокруг лодыжек. Вощеными толстыми шнурами закрепляли дублет на плечах, а шаровары на бедрах. Эти подвязки использовались для фиксации верхних наручей к плечам и для закрепления набедренника.
Оруженосец Шотта берет со стола правый понож. Он не застегнут, поэтому оруженосец легко открывает его на петлях, и, пока хозяин надевает набедренники, оруженосец надевает поножи на голени Шотта и застегивает их на внутренней стороне голени. Поножи фиксируются небольшими пружинными штифтами — одним сверху, другим снизу. Фиксация поножей автоматически ставит на место наколенники над шерстью, которой обернуты колени, чтобы наколенники не натирали кожу при сгибании ног в коленном суставе. Оруженосцу остается только затянуть шнуры, которыми наколенники фиксируются на нужных местах. Пока оруженосец занимается наколенниками, его рыцарь располагает набедренники на ногах. Это более сложная часть лат, чем набедренники XIV века, так как они теперь стали выше и заканчиваются тремя пластинами, которые, накладываясь краями друг на друга, присоединяются к нижней, основной пластине, увеличивая гибкость, насколько это возможно, и защищая внутри пах, а снаружи область тазобедренного сустава. В верхней части основной пластины отчеканен выпуклый гребень, который способен отвести в сторону удар острия любого направленного в это место оружия. К верхнему краю самой верхней пластины, над тазобедренным суставом, приклепан маленький кожаный клапан, в этом клапане проделаны два маленьких отверстия, через которые Шотт продевает шнуры, пришитые к штанам, и завязывает шнуры узлом. Это крепление удерживает ножные латы на месте и укрепляет фиксацию надетых на бедра двух ремней, которые оруженосец только что пристегнул к пряжкам. Ту же самую процедуру проделывают с левой ногой. В доспехах Шотта отсутствуют солереты (сабатоны), ступни защищены только обувью из толстой прочной кожи. После этого рыцарь надевает ожерелье, покрывающее шею и верхнюю часть груди и спины. Но прежде чем надеть ожерелье, Шотт обертывает шею шарфом, чтобы стальной воротник не натирал шею (рис. 56). Ожерелье сделано из двух больших пластин, одной передней и одной задней, и шести перекрывающихся крючков, которые образуют три застежки, соответствующие трем воротникам, входящим один в другой, — это обеспечивает защиту шеи до самых ушей. Край верхнего воротника загнут наружу для того, чтобы сталь меньше натирала шею. Если вы увидите ожерелье в сборе, то, вероятно, удивитесь, недоумевая, как его можно надеть, но в действительности надевается оно очень просто; ожерелье, как правило, было устроено так же, как поножи, то есть оно имело петли, на которые застегивалось, на левом плече, и замок с пружиной, который запирал замкнутое вокруг шеи ожерелье на правом плече. Три перекрывающихся воротника тоже разделены на две половины. Так что когда ожерелье надо было надеть, то замок открывали и весь этот фрагмент доспехов открывался на петлях. Ожерелье надевали на левое плечо и застегивали вокруг шеи, а потом застегивали замок на правом плече. При этом над краем воротника спереди вытягивали конец шарфа.