ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 27.07.2020
Просмотров: 1387
Скачиваний: 5
Он зорко оглядел ряды бойцов, своих уставших героев, которые воспрянули духом в предвкушении атаки — после того, как все утро провели в обороне. Теперь, когда они сели на коней, казалось, всю усталость как рукой сняло.
В напряженной тишине откуда-то донеслось негромкое пение, а со стороны «войска» лучников графа Варвика вдруг раздался взрыв хохота. Потом снова все стихло — за исключением песни и тупого, нарастающего грохота, — тяжеловооруженные французы размеренно двигались по полю.
Эдуард резко привстал на стременах. Звенящим высоким голосом, слышным вдоль всего строя, он крикнул:
— За святого Георгия, вперед! Развернуть знамена!
Вслед за командой запели трубы и загремели барабаны. Маленькая армия Эдуарда медленно, чтобы остаться незамеченной, двинулась вперед. Выехав в открытое поле и проезжая мимо мертвецов, она ускорила аллюр — сначала иноходью, а потом легким галопом. Когда до неприятеля оставалась какая-то сотня ярдов, флажки на концах копий начали медленно опускаться долу, всадники выставили вперед смертоносные острия. Рыцари пришпорили коней, галоп перешел в бешеный карьер — лошади неудержимо понеслись вперед. Люди кричали — слышались боевые кличи, ругательства и просто протяжный крик. С тяжким грохотом, услышанным жителями расположенного в семи милях Пуатье, всадники сошлись посреди поля. Многие англичане пали в этом первом натиске, но остальные глубоко вклинились в смешавшийся строй французов, тесня их и следуя за знаменем Англии, развевавшимся в первых рядах над битвой. Вскоре порыв был остановлен, и битва превратилась во множество ожесточенных схваток один на один. В центре своего отряда доблестно сражался французский король Иоанн Добрый, а рядом с ним, как пробующий зубы тигренок, дрался его малолетний сын Филипп. Французы стояли твердо, долго выдерживая натиск англичан. Но постепенно с тыла начали отходить по одному-два человека, не выдержав напора английской кавалерии. И тут на левом фланге французов началось смятение — раздались громкие клики людей и дикое ржание лошадей, заревели трубы. Теперь французы начали отступать еще быстрее, и вскоре целая группа их в беспорядке отступила к своим лошадям. Упорное сопротивление продолжали оказывать только рыцари, стоявшие тесными рядами вокруг короля и теснимые со всех сторон торжествующим неприятелем.
Принц и его свита проложили себе дорогу сквозь ряды французов, и теперь перед ними больше не было врагов. Эдуард уже собирался повернуть назад, но Чандос и другие убедили его не делать этого. Знамя укрепили на высокой вишне в саду деревни Мопертюи, обозначив сборный пункт для солдат, которые теперь пожинали богатый урожай пленных, некоторые преследовали рыцарей, бежавших в сторону Пуатье.
Внезапно перед станом принца появилась шумная группа людей, проталкивавшаяся сквозь толпу. В середине этой группы выделялись рыцарь в богатых, но изрубленных в боях доспехах и мальчик в латах, которых, грубо толкая, тащили к принцу. Сидя верхом на коне и глядя поверх голов, Эдуард хорошо видел, как волокли к нему знатных пленников.
— Это король! Джон, Роберт, они взяли в плен короля! — Эдуард пришпорил усталого коня и подъехал ближе. Надтреснутый от усталости голос прогремел как удар бича. — Остановитесь! Остановитесь, говорят вам! Разве так принято обращаться с королем? Клянусь Богом, я повешу всякого, кто еще посмеет к нему прикоснуться! Освободите мне дорогу.
Эдуард сошел с коня и пылавшим от гнева взглядом проложил себе путь. Пошатываясь от усталости, он подошел к пленникам и церемонно опустился на одно колено.
— Сир, — сказал он, — мои извинения за причиненную грубость. Идемте со мной, вам надо отдохнуть. Сейчас поставят мою палатку. Сделайте мне честь разделить ее со мной.
Он поднялся и положил руку на плечо мальчика.
— Это мой кузен Филипп, не так ли? — Эдуард искренне и тепло улыбался, но ребенок гневно отпрянул. Его маленькое, выпачканное лицо стало бледным как мел, глаза злобно сверкнули из-под приподнятого забрала. Король беспомощно развел руками.
— Филипп, это неучтиво. Ваш кузен — великий полководец. — Король вздохнул. — Слишком великий, на горе Франции… Относитесь к нему подобающим образом.
Эдуард обнял короля за плечи:
— Не укоряйте его, сир. Это очень тяжело, попасть в плен на поле битвы, и не слишком подходящее обстоятельство встречи двоюродных братьев. Не сомневаюсь, что и я выгляжу ужасно. Пойдемте, нам надо отдохнуть.
Эти события происходили близ Пуатье 19 сентября 1356 года. То была величайшая и самая блистательная победа, которую одержала Англия в Столетней войне с Францией. Битвы при Креси в 1346-м и при Азенкуре в 1415 году были выиграны главным образом благодаря лучникам и их страшному оружию, но при Пуатье англичане победили вопреки численному превосходству французов, превзойдя их мужеством и благодаря пылкому гению великого полководца принца Уэльского. Один из самых прекрасных моментов, тот миг, запечатленный английской историей, когда усталая, почти разбитая армия села на коней и совершила деяние, принесшее ей победу и позволившее пленить самого французского короля. Политические результаты этой битвы превосходили результаты всех прочих битв: то, что вся та война была лишь бессмысленной агрессией, не смогло заслонить славу того дня. Именно после этого Эдуард показал себя военным вождем, не уступавшим великим герцогам и графам, некоторые из которых затмевали королей, как солнце затмевает луну.
Несмотря на то что прошел 641 год после дня Пуатье и 621 — после смерти Эдуарда, который скончался в 1376 году, мы до сих пор ощущаем с ним неразрывную и живую связь. Например, на руку, которой пишутся эти строки, я надевал латную рукавицу Черного Принца, возможно, ту самую, в какой дрался он в той блистательной атаке, а глаза, которыми я сейчас читаю эту страницу, смотрели сквозь узкую щель забрала его шлема. Примерять эти вещи — немалая привилегия, но видеть эти доспехи может каждый — они выставлены в Кентерберийском соборе, где они уже несколько столетий служат надгробием могилы Эдуарда. К счастью для нас, в 1954 году были изготовлены точные копии оружия и доспехов, поэтому хрупкий оригинал может теперь храниться в надежном месте под непроницаемым стеклянным колпаком, а над гробом помещены прочные и неотличимые копии. Над могилой возвышается исполненная в натуральную величину из позолоченной бронзы статуя Черного Принца в полном боевом облачении. Уцелевшей деталью амуниции является часть ножен; здесь же должен быть и меч, но он был утрачен во время гражданской войны в Англии в XVII веке. Ножны являют собой лишь потертую реликвию, а на боку статуи висит меч из позолоченной бронзы — настоящее произведение искусства; ножны украшены красной и синей эмалью, а на головке рукоятки видна маска льва, выступающая из синей эмали. На рисунке 62 показано, как выглядело это оружие.
В битве при Пуатье воины использовали разнообразное оружие. Хотя на поле боя находилось несколько тысяч английских лучников и французских арбалетчиков, их стрелы оказали малое влияние на исход сражения. Английские стрелы были полностью израсходованы во время первых двух атак, а своих арбалетчиков французские командиры расположили так неудачно, что те зачастую просто не могли стрелять. Исход битвы решили единоборства с применением копий и мечей, топоров и булав, а также боевых молотов.
Копье появилось давно, на заре человечества. Приблизительно двадцать тысяч лет назад острый кусок кремня, привязанный к концу палки, служил для охоты ради пропитания или для убийства врага ради личного удовлетворения. Это грубое орудие со временем усовершенствовалось и в эпоху неолита (около 6000 лет назад) превратилось в настоящее копье с изящно отделанным кремневым наконечником, а позже (около трех с половиной тысяч лет назад) приобрело красивое бронзовое острие (рис. 63).
Рыцарское оружие такого рода, естественно, представляло собой длинное копье, но, прежде чем мы приступим к рассмотрению, стоит взглянуть на его предшественников и разобраться, как ими пользовались. Форма наконечника за многие века не подверглась значительным изменениям. Наконечник, который солдаты фараона применяли в то время, когда Египет утверждал свою власть в Восточном Средиземноморье, формой мало отличается от наконечников, применявшихся в войсках королевы Виктории, когда они утверждали власть британской короны в Индии. А за те три тысячи лет, которые разделяют эти эпохи, мы видим, что копья мало менялись на пространстве от Уэльса до Японии и от Финляндии до Марокко.
В Древней Греции (приблизительно с 600 по 120 год до н. э.) одним из способов применения копья в пешем строю было его метание с расстояния в несколько футов. Воин при этом старался поразить противника в область диафрагмы. Бросая копье, сражающийся продолжал бежать на противника и, когда тот сгибался вперед с копьем в животе, добивал его сильным ударом топора или меча по затылку. Если воин промахивался, то он мог попытать счастья, метнув второе копье, чтобы ранить им противника со второй попытки.
Римляне изобрели весьма своеобразную форму наконечника. Копье с таким острием называлось пилум. На конце помещался маленький листовидный наконечник, посаженный на длинную тонкую железную шейку, которая заканчивалась полым расширением, его насаживали на древко из ясеня или акации (рис. 64). Назначение этого длинного железного перешейка было следующим: встречая противника, легионер на бегу швырял в него пилум. Если оружие попадало в щит, то наконечник пробивал его, а железная шейка сгибалась под тяжестью массивного древка. Незадачливый противник не мог орудовать щитом, который тянул руку вниз под тяжестью копья. Естественно, наилучшим решением в данном случае было отрубить древко ударом меча или топора, но эту возможность исключал железный перешеек.
Такой тип копья был усвоен франками и англосаксами, которые называли его ангоном и использовали точно так же — с целью лишить противника возможности полноценно пользоваться щитом — если, конечно, копье не ранило тяжело или не убивало противника.
Греческие и римские всадники пользовались точно таким же копьем, как и пехотинцы, — легким дротиком с длинным острым наконечником, но никогда не сражались пилумом. Такие копья — из-за того, что они были очень короткими, — не брали под мышку, как рыцарское копье, а держали в руке. Иногда их метали.
Викинги и их предшественники имели на вооружении множество копий разнообразных типов. Каждый тип имел свое особое название — например, рубящее копье, копье на шнуре (такое копье метали с помощью петли, намотанной на древко), дротик и т. д. Многочисленные, хорошо сохранившиеся образцы таких копий были обнаружены в Дании. На многих древках даже сохранились петли, с помощью которых их метали. Для обозначения своих копий викинги использовали весьма красочные и поэтические названия. Копья часто называли «змеями»: Кровавый Змей, Змей Варлинден (Щит) и так далее. Кольчуги уподобляли сетям — очень удачное наименование для тяжелого плетения: например, «сеть для копий», в то время как копья иногда называли «рыбами сетей войны». Иногда копья называли витиевато и привлекательно — например, Летучий Дракон Сражения.
В пешем строю солдаты пользовались копьями в течение всех долгих веков, прошедших с эпохи шумеров (3000 год до н. э.) до Тридцатилетней войны в Европе (1648 год). Шумерские и египетские пехотинцы пользовались в бою копьями длиной около шести футов с наконечниками в виде широких лезвий; этим оружием работали, как винтовкой со штыком, причем действовали в жестком строю отдельными подразделениями. Таким оружием пользовались франки, саксы и викинги, шотландцы при Бэннокберне в 1314 году и французы при Пуатье в 1356 году, а также профессиональные наемные уэльские и брабантские копейщики в армиях XIV и XV столетий. Форма наконечника этого копья — не важно, пользовалась им пехота фараона, Фемистокла, Свейна Вилобородого, Брюса или Карла Смелого, — оставалась одной и той же: длина десять — двенадцать дюймов, ширина у основания два или даже три дюйма, а по средней линии проходило мощное ребро. В Средние века — в VIII и IX веке, а позже в XV — копья часто снабжались расположенными под наконечником крыльями или ушками, выполненными как деталь раструба (рис. 65). Такие широкие копья использовали как режущее и колющее оружие.
Другим специализированным типом пехотного копья была пика — колющее оружие с наконечниками разнообразной формы, насаженными на исключительно длинное древко, часто длиной до восемнадцати футов. Наконечник малый и узкий, имеющий в длину до шести дюймов, был не шире, чем идущее за ним древко (рис. 66). Первоначально пики использовали в Древней Греции, в македонском войске в период с 300 по 120 год до н. э. Они использовались с определенной целью правителем Македонии Филиппом, отцом Александра Великого. Пика стала основным средством ведения боевых действий в завоеванных Александром областях Среднего Востока до 168 года до н. э., когда вооруженные ими воины встретились в бою с римскими легионами у Пидны. Здесь пилум и короткий меч в руках опытного легионера превзошли пику, и она после этого перестает упоминаться в документах. Мы ничего не слышим о пиках до XV века, когда ее снова взяли на вооружение швейцарцы. Подобно тому как это было во времена древней Македонии, пика снова стала доминировать на полях сражений до большой кровавой битвы при Бикокке в Северной Италии в 1522 году, когда пиконосцы были наголову разбиты огневой мощью усовершенствованных аркебуз.
Причина, по которой пики отличались такой невероятной длиной, была проста. Три или четыре ряда воинов, стоявшие друг за другом, могли одновременно выставить вперед их острия. Воины первого ряда держали пики низко, уперев их тупые концы в землю за своей спиной; бойцы второго ряда выставляли свои пики между солдатами первого ряда, держа оружие на уровне первого ряда. В третьем ряду пики поднимали выше и клали их на плечи воинов переднего ряда (рис. 67). Воины в самых задних рядах держали пики поднятыми остриями вверх и были готовы занять место павших в первых рядах, чтобы не ломать строй. Построенная таким образом колонна, в которой насчитывалось зачастую до двух тысяч человек, была способна неудержимо катиться вперед, преодолевая любое сопротивление. Перед такими колоннами ничто не могло устоять, но только до тех пор, когда были изобретены пушки и аркебузы, огнем которых можно было расстраивать колонну, прежде чем она оказывалась в пределах непосредственного соприкосновения. До изобретения огнестрельного оружия перед колонной таких копьеносцев могла устоять только точно такая же колонна. При их соприкосновении происходило «выталкивание пик», то есть два строя давили друг на друга, как выдавливают друг друга линии в американском футболе — до тех пор, пока одна колонна не начинала отходить.
Было много других типов оружия, похожего на копье, — и все они являются прямыми потомками кремня, привязанного к палке палеолитического охотника. Это оружие не использовалось рыцарями Средних веков, но зато пехотинцы использовали его против рыцарей, что стало причиной изменений, происшедших в конструкции рыцарских доспехов. Учитывая такое влияние, мы все же рассмотрим это оружие. Все типы его можно назвать результатом скрещивания воинского копья и сельскохозяйственного сучкореза — секатора. Этот простой, но весьма эффективный инструмент предназначен для обрезания сучьев, стрижки живых изгородей и тому подобных манипуляций; этот инструмент производят до сих пор, придавая ему ту же форму, что и восемьсот лет назад (рис. 68). Этот инструмент имеет весьма почтенные традиции, в каждой местности производят свои оригинальные сучкорезы — например, уэстморлендские сучкорезы отличаются от глостерширских и т. д., хотя в принципе все они имеют одинаковую, по сути, конструкцию. Если сучкорез насадить на длинное древко, то он превращается в оружие пехоты, каковым он и был на протяжении всего раннего Средневековья. До 1300 года это было не что иное, как сучкорез на длинном шесте, и только начиная с этого времени в конструкцию было внесено нечто и от копья. В результате такого скрещивания, если можно так выразиться, появились две сестры — глевия и алебарда. На главном режущем крае клинка глевии имелся один большой копьевидный шип, а на другой стороне клинка — шип меньших размеров; сам же клинок по сравнению с секатором стал длиннее и уже (рис. 69). У алебарды лезвие было шире и короче, а спереди помещался острый выступ. На самом деле получился большой топор на пятифутовой рукоятке. (Кстати, когда говорят о шестах, на которые насаживали копья, топоры, глевии, алебарды и тому подобное, то словом «древко» обозначают шесты с копьями и пиками, а термин «рукоятка» оставляют для топоров, алебард и т. п.)