Файл: Khaer_R_Lishennye_sovesti_Pugayuschiy_mir_psikhopat.pdf

• Джеффри Мак–Дональд, врач подразделения "зеленых беретов". В 1970 году убил

жену и двоих детей и свалил вину на наркоманов. Попал в центр внимания средств массовой
информации. Его случай лег в основу книги и фильма Fatal Vision ("Роковая мечта").3

• Гэри Тисэн, прирожденный убийца, которому удалось манипулировать системой

правосудия. В 1978 году с помощью троих сыновей бежал из тюрьмы в Аризоне. Опять
ступил на порочный путь и лишил жизни шестерых человек.4

• Кеннет Бьянки, член банды "Хиллсайдские душители". В конце 1970–х годов

изнасиловал, пытал и убил двенадцать женщин в районе Лос–Анджелеса. Сдал своего
двоюродного брата и сообщника Анджело Буоно и обманом заставил некоторых
специалистов поверить в то, что он страдает расстройством множественной личности2 и что
все преступления были совершены "Стивом".5

• Ричард Рамирес, серийный убийца–сатанист, известный как "Ночной ловец". С

гордостью называл себя "исчадием ада". В 1987 году был осужден за тринадцать убийств и
тридцать других преступлений, включая грабеж, кражи со взломом, изнасилование,
содомию, оральное сношение3 и покушение на убийство.6

• Дайан Даунз. Убила собственных детей, чтобы удержать мужчину, которому не

нравились дети, и при этом выставила себя жертвой.7

• Тэд Банди, "всеамериканский" серийный убийца. В середине 1970–х годов убил

несколько

десятков

молодых

женщин.

Заявил,

что

прочитал

слишком

много

порнографических изданий и что "злобная суть" взяла верх над его сознанием. Недавно был
казнен во Флориде.8

• Клиффорд Олсон, канадский серийный убийца. Убедил правительство заплатить ему

сто тысяч долларов, чтобы он показал, где закопаны его молодые жертвы. Делал все, чтобы
дольше оставаться в центре внимания.9

• Джо Хант, искусный лжец–манипулятор. В 1980–х годах в Лос–Анджелесе разработал

с целью обмана так называемую инвестиционную программу для "золотой" молодежи
(широко известную как "Клуб мальчиков–миллиардеров"). Мошенническим способом
отбирал у богачей их деньги и был причастен к двум убийствам.10

• Уильям Брадфилд, красноречивый преподаватель классических языков. Осужден за

убийство своего сотрудника и двоих его детей.11

• Кен Макелрой. Много лет "грабил, насиловал, сжигал, убивал… и калечил жителей

Скидмора, штат Миссури, без угрызений совести и сожаления", пока в 1981 году не был
застрелен на глазах у сорока пяти человек.12

• Колин Питчфорк, английский эксгибиционист, насильник и убийца. Первый убийца,

которого осудили на основании результатов анализа ДНК.13

2 личность независима, автономна и внешне представляет отдельное и полное Я. Переход от одной личности

к другой обычно происходит внезапно. В то время, когда проявляется вторичная личность, первичная личность
не осознается; по ее возвращении все произошедшее амнезируется. — Примеч. ред.

3 Анальный и оральный секс до сих пор считаются уголовными преступлениями в некоторых штатах США.

— Примеч. ред.

• Кеннет Тейлор, дантист–донжуан из Нью–Джерси. Ушел от первой жены, хотел убить

вторую, жестоко избил третью во время медового месяца в 1983 году, забил ее до смерти в
следующем году и, пока ездил к своим родителям и второй жене, прятал мертвое тело в
багажнике автомобиля. Позже заявил, что убил жену в целях самозащиты, когда она
набросилась на него из‑за того, что он "раскрыл" ее сексуальные домогательства в
отношении их младенца.14

• Константин Паспалакис и Дейдр Хант. Записали на видео издевательства над

молодым человеком и его убийство. Сейчас находятся в камере смертников.15

Подобного рода личности и преступления, естественно, привлекают внимание. Иногда,

конечно, им приходится делиться известностью с убийцами и потрошителями, чьи зачастую
невероятно жестокие преступления становятся результатом серьезных психических проблем.
Это, например, Эд Гейн, психотический убийца, который снимал кожу со своих жертв и
съедал их16; Эдмунд Кэмпер, "убийца студенток", сексуальный садист и некрофил, который
увечил и расчленял своих жертв17; Дэвид Берковиц, "сын Сэма", убийца, который выискивал
парочки в припаркованных машинах18; и Джеффри Дамер, "монстр из Милуоки", который
признал себя виновным в пытках, убийстве и расчленении пятнадцати мужчин и мальчиков и
был приговорен к пятнадцати пожизненным срокам заключения. Хотя таких убийц часто
признают психически здоровыми (так было с Кэмпером, Берковицем и Дамером), их
чудовищные поступки, гротескные сексуальные фантазии и влечение к власти, пыткам и
смерти заставляют задуматься о грани между вменяемостью и невменяемостью.

Согласно принятым юридическим и психиатрическим нормам, психопатические

убийцы не считаются сумасшедшими. В основе их поступков лежит не душевная болезнь, а
холодный и расчетливый рассудок вкупе с ужасной неспособностью относиться к
окружающим как к мыслящим и чувствующим созданиям. Такое непостижимое с позиции
морали поведение, казалось бы, нормального человека часто выбивает почву из‑под ног и
загоняет в тупик.

Однако я должен заметить, что большинство психопатов прокладывают себе дорогу в

жизни без убийств. Уделив чрезмерное внимание самым бесчеловечным и завораживающим
примерам, мы рискуем не заметить большего: психопатов, которые хотя и не совершают
убийств, но все равно вмешиваются в нашу повседневную жизнь. Намного вероятнее то, что
мы отдадим все свои сбережения мошеннику с подвешенным языком, чем будем застрелены
убийцей со стеклянными глазами.

И все же неординарные случаи тоже очень важны. Обычно они документируются и

становятся для всех нас предупреждением о том, что такие психопаты существуют и что до
того, как их поймали, они были родственниками, соседями или сотрудниками своих жертв.
Эти же примеры иллюстрируют ужасающую и озадачивающую черту, которая отмечена в
деле каждого психопата: разительную неспособность воспринимать чужие боль и страдание
— другими словами, полное отсутствие сочувствия и, соответственно, любви.

В безнадежной попытке объяснить это явление мы в первую очередь обращаемся к

воспитанию, но, увы, семья не дает всех ответов. Детство некоторых психопатов
действительно прошло под знаком материальных и эмоциональных лишений и жестокого
обращения, но каждому взрослому психопату с тяжелым прошлым можно противопоставить
такого же, только выросшего в любви и заботе и окруженного нормальными и способными к
сопереживанию братьями и сестрами. Более того, большая часть взрослых, перенесших
лишения тяжелого детства, не становятся психопатами и бессердечными убийцами.
Утверждение, что дети, испытавшие на себе жестокое обращение родителей, взрослея,

становятся грубыми и бесчувственными, тоже не играет здесь большой роли. Причины
появления психопатии более глубокие и неуловимые. В этой книге представлены итоги моей
двадцатипятилетней работы по их поиску.

Основной частью моих исследований была напряженная работа над созданием точных

методов выявления психопатов. Ведь если мы не сможем распознать их, то будем обречены
стать их жертвами как в личном, так и в общественном плане. Приведу один
распространенный пример: многие из нас каждый раз удивляются, когда вышедший на
свободу убийца через короткое время совершает новое связанное с насилием преступление.
Они задают скептический вопрос: "Зачем его было выпускать?" Их удивление мгновенно
сменилось бы яростью, если бы. они узнали, что во многих случаях таким преступником
является психопат, чей рецидив насилия можно было бы предсказать, если бы власти —
включая и комиссию по условно–досрочному освобождению — добросовестно относились к
своей работе. Я очень надеюсь, что эта книга поможет общественности и работникам
системы правосудия расширить свои знания о природе психопатии, масштабах вызванных
ею проблем и мерах, предприняв которые, мы сможем уменьшить ее пагубное влияние на
нашу жизнь.

Глава 1. Образ психопата

Я видел, как темная кровь текла изо рта Халмеа по простыне к

той части ее тела, над которой находился Хад. Я не мог
пошевелиться, и тогда Хад, поглядывая на меня с ухмылкой, начал
вставать. Поднимаясь, он застегнул на своих брюках рубиновую
пряжку. "Ну, разве она не милашка?" — сказал он. Что‑то
насвистывая, он напялил на себя красные замшевые ботинки. Халмеа
тем временем отползла к стене…

Лари Мак–Мерти, Horseman, Pass By

За многие годы

работы я уже привык к следующей ситуации. При первом знакомстве

в ответ на вежливый вопрос о моей работе я кратко обрисовываю отличительные признаки
психопата. Каждый раз, без исключений, кто‑то из сидящих за столом принимает
задумчивый вид и затем восклицает: "Боже, я думаю, что такой‑то человек, должно быть…"
или "Вы знаете, я никогда бы не подумал, но описанный вами человек — копия моего
сводного брата".

С подобной реакцией мне приходится сталкиваться не только в повседневном общении.

Читатели часто звонят мне в лабораторию, чтобы рассказать о муже, ребенке, работодателе
или знакомом, чьи необъяснимые поступки на протяжении многих лет вызывают у них боль
и страдания.

Ничто так не подтверждает потребность в подробных сведениях о психопатии, как

жизненные истории, пронизанные разочарованием и отчаянием. Во всех трех рассказах,
составляющих эту главу, передается то характерное чувство, когда вы знаете, что "что‑то не
так", но не можете сказать, что именно. Они подготовят вас к тому, что я хочу рассказать вам
в следующих главах.

Один из рассказов взят из жизни заключенных, среди которых проводилась большая

часть исследований (поскольку в тюрьмах достаточно много психопатов и информацию,
необходимую для их диагностирования, можно получить без особого труда).

Два других рассказа взяты из обычной жизни. Не все ведь психопаты сидят в тюрьмах.

Родители, дети, супруги, любовники, сотрудники и другие несчастные жертвы во всех
уголках мира ежеминутно пытаются справиться с вызванным психопатами хаосом и понять,
что ими руководит. Многие из вас, прочитав эту главу, возможно, заметят тревожащее
сходство между описанными здесь персонажами и людьми, которые превратили вашу жизнь
в ад.

Рэй

В начале 1960–х годов, получив степень магистра психологии, я начал искать работу,

чтобы прокормить свою новоиспеченную семью и оплатить следующий этап обучения. Не
имея никакого опыта пребывания внутри тюрьмы, я оказался в должности единственного
психолога в исправительном учреждении Британской Колумбии.

У меня не было ни опыта работы психологом, ни особого интереса к клинической

психологии и криминалистике. Тюрьма строгого режима, расположенная неподалеку от
Ванкувера, была заполнена преступниками, о которых я знал только то, что мог услышать по
радио или прочитать в газетах. Сказать, что я оказался на незнакомой территории, — значит
ничего не сказать.

Я был абсолютно не готов к работе: ни учебной программы, ни мудрого наставника у

меня не было. В первый день я встретился с тюремным надзирателем и представителями
администрации. Все они были в форме, а у некоторых на поясе болтались дубинки. Это была
тюрьма военного образца, поэтому мне тоже нужно было носить "форму", в которую
входили голубой блейзер, серые фланелевые брюки и черные туфли. Я попробовал убедить
надзирателя в том, что этот наряд мне не нужен, но он все равно отправил меня снимать
мерки.

Моя форма стала первым признаком того, что в тюрьме не все устроено так хорошо,

как мне показалось с первого взгляда. Рукава куртки были чересчур короткими, штанины
брюк были до смешного разной длины, а размеры туфлей не совпадали. Последнее особенно
удивило меня, потому что заключенный, снимавший с меня мерку, был крайне тщателен в
своих действиях. Как он мог сделать две совершенно разные по размеру туфли после всех
моих замечаний, было для меня загадкой. Возможно, он что‑то хотел мне этим сказать.

Мой первый рабочий день был полон событий. Мне показали мой кабинет — огромное

помещение на верхнем этаже тюрьмы. Он сильно отличался от той интимной и
способствующей доверительным отношениям норки, на которую я рассчитывал. Я был
изолирован от остального персонала. К тому же, чтобы попасть в кабинет, мне нужно было
пройти через несколько постов. На стене над моим столом виднелась очень подозрительная
красная кнопка. Охранники, которые, как и я сам, не представляли себе, что должен делать
психолог в тюрьме, рассказали мне, что кнопка предназначена для чрезвычайных случаев и
что если я воспользуюсь ею, помощь может прийти не сразу.

Мой предшественник оставил в кабинете небольшую библиотеку. В основном она

состояла из сборников психологических тестов, таких как Тест чернильных пятен

Роршаха4 и Тематический апперцепционный тест (ТАТ)5 Я кое‑что о них знал, но

4 Тест чернильных пятен — проективная методика исследования личности, разработанная в 1921 году

никогда ими не пользовался, поэтому книги — одни из немногих предметов, которые
выглядели знакомыми — только усилили мою уверенность в том, что я оказался в трудном
положении.

Я был в кабинете уже больше часа, когда пришел мой первый "клиент". Это был

высокий, худощавый, темноволосый мужчина лет за тридцать. Казалось, что воздух вокруг
него звенел, а его взгляд был настолько прямым и настойчивым, что я невольно задумался,
смотрел ли я кому‑то в глаза раньше. Его глаза были неумолимы — он ни разу не отвел их,
чтобы смягчить силу своего взгляда.

Не ожидая официального представления, заключенный — я буду называть его Рэй —

начал разговор: "Эй, док, как дела? Слушай, у меня проблемы. Мне нужна твоя помощь. Мне
действительно хотелось бы с тобой поговорить".

Вообразив себя настоящим психотерапевтом, я попросил его все рассказать. В ответ он

достал нож и начал водить им перед моим носом, не переставая улыбаться и смотреть мне в
глаза. Первой моей мыслью было нажать красную кнопку, которая была хорошо видна Рэю и
назначение которой не оставляло сомнений. Возможно, потому, что я чувствовал, что он
только проверял меня, или потому, что я знал, что от кнопки в случае реальной опасности
большой пользы не будет, я воздержался.

Как только он понял, что я не буду нажимать кнопку, он объяснил, что собирался

применить нож не против меня, а против другого заключенного, который пробовал
приставать к его "петуху" (слово из тюремного жаргона, обозначающее пассивного
участника гомосексуальной связи). Я не сразу понял, зачем он это говорит, но вскоре в моей
голове появились догадки, что он просто хотел проверить, что я из себя представляю. Если
бы я не рассказал об этом случае администрации, я нарушил бы строгое правило,
обязывающее персонал докладывать о нахождении любого вида оружия. С другой стороны, я
знал, что если я сдам его, по тюрьме пойдет слух, что мне нельзя доверять, и моя работа
сильно осложнится. После завершения нашего сеанса, на котором он не один и не два, а
много раз изложил свою "проблему", я решил ничего не говорить о ноже надзирателю. К
моему облегчению, он не зарезал другого заключенного. Но вскоре я понял, что попал в его
ловушку: я показал, что буду смотреть сквозь пальцы на нарушение основополагающих
тюремных правил во имя установления "профессиональных" отношений с заключенными.

Начиная с той первой встречи, Рэю удалось сделать все восемь месяцев, что я

проработал в тюрьме, невыносимыми. Он постоянно занимал мое время и каждый раз
пытался заставить меня сделать то, что ему было выгодно. Однажды он смог убедить меня в
том, что из него вышел бы отличный повар (он чувствовал, что его призвание — кулинария,
он собирался стать шеф–поваром после освобождения, у него были идеи, как улучшить
процесс приготовления пищи в тюрьме, и т. д. и т. п.), — и я поддержал его просьбу о
переводе из машинного цеха (где он, скорее всего, и сделал нож). Я не подумал о том, что
кухня была источником сахара, картофеля, фруктов и других ингредиентов, из которых
можно получить самогон. Через несколько месяцев после этого перевода под половицей как
раз в том месте, где стоял стол надзирателя, произошел мощный взрыв. Когда суматоха
улеглась, мы обнаружили под полом хитроумный перегонный куб. Что‑то пошло не так, и
один из котлов взорвался. Ничего необычного в присутствии самогонного аппарата в тюрьме
строгого режима не было, но то, что один из них был расположен прямо под стулом
тюремного надзирателя, потрясло многих. Когда выяснилось, что инициатором этой затеи
был Рэй, его на некоторое время посадили в одиночку.

Выйдя из карцера, Рэй зашел в мой кабинет как ни в чем не бывало и попросил