Файл: Gannushkin_P_B__Osobennosti_emotsionalno-volevoy_sfery_pri_psikhopatiakh.doc
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 02.10.2020
Просмотров: 310
Скачиваний: 8
Патологические лгуны.
Если
потребность привлекать к себе внимание
и ослеплять других людей блеском своей
личности соединяется, с одной стороны,
с чрезмерно возбудимой, богатой и
незрелой фантазией, а с другой - с более
резко, чем у истериков, выраженными
моральными дефектами, то возникает
картина той психопатии, которую Дельбрюк
называл pseudologia phantastica, Дюпре - мифоманией,
и представителей которой Крепелин
грубее и правильнее обозначает как
"лгунов и плутов".
Чаще всего
это люди, которым нельзя отказать в
способностях. Они сообразительны,
находчивы, быстро усваивают все новое,
владеют даром речи и умеют использовать
для своих целей всякое знание и всякую
способность, какими только обладают.
Они могут казаться широко образованными,
даже учеными, обладая только поверхностным
запасом сведений, нахватанных из
энциклопедических словарей и популярных
брошюр.
Некоторые из них обладают
кое-какими художественными и поэтическими
наклонностями, пишут стихи, рисуют,
занимаются музыкой, питают страсть к
театру. Быстро завязывая знакомства,
они хорошо приспосабливаются к людям
и легко приобретают их доверие. Они
умеют держаться с достоинством, ловки,
часто изящны, очень заботятся о своей
внешности и о впечатлении, ими производимом
на окружающих; нередко щегольской
костюм представляет единственную
собственность подобного психопата.
Важно
то, что обладая недурными способностями,
эти люди редко обнаруживают подлинный
интерес к чему-нибудь, кроме связей
личности, и страдают полным отсутствием
прилежания и выдержки. Они поверхностны,
не могут принудить себя к длительному
напряжению, легко отвлекаются,
разбрасываются. Их духовные интересы
мелки, а работа, которая требует упорства,
аккуратности и тщательности, тем самым
производит на них отталкивающее действие.
"Их мышлению, - говорит Крепелин, - не
хватает планомерности, порядка и
связности, суждениям - зрелости и
обстоятельности, а всему их восприятию
жизни - глубины и серьезности". Конечно,
нельзя ожидать от них и моральной
устойчивости: будучи людьми легкомысленными,
они не способны к глубоким переживаниям,
капризны в своих привязанностях и
обыкновенно не завязывают прочных
отношений с людьми. Им чуждо чувство
долга, и любят они только самих себя.
Самой
роковой их особенностью является
неспособность держать в узде свое
воображение. При их страсти к рисовке,
к пусканию пыли в глаза, они совершенно
не в состоянии бороться с искушением
использовать для этой цели легко у них
возникающие богатые деталями и пышно
разукрашенные образы фантазии. Отсюда
их непреодолимая и часто приносящая им
колоссальный вред страсть ко лжи. Лгут
они художественно, мастерски, сами
увлекаясь своей ложью и почти забывая,
что это ложь. Часто они лгут совершенно
бессмысленно, без всякого повода, только
бы чем-нибудь блеснуть, чем-нибудь
поразить воображение собеседника. Чаще
всего, конечно, их выдумки касаются их
собственной личности: они охотно
рассказывают о своем высоком происхождении,
своих связях в "сферах", о значительных
должностях, которые они занимали и
занимают, о своем колоссальном
богатстве.
Про их богатом воображении
им ничего не стоит с мельчайшими деталями
расписать обстановку несуществующей
виллы, им будто бы принадлежащей, даже
больше - поехать с сомневающимися и
показать им в доказательство истины
своих слов под видом своей чью-нибудь
чужую виллу и т.д. Но они не всегда
ограничиваются только ложью: лишь часть
их лгут наивно и невинно как дети,
подстегиваемые желанием порисоваться
все новыми и новыми возникающими в
воображении образами.
Большинство
извлекают из своей лжи и осязательную
пользу. Таковы многочисленные аферисты,
выдающие себя за путешествующих инкогнито
значительных людей, таковы шарлатаны,
присваивающие себе звание врачей,
инженеров и пр., и часто успевающие на
некоторое время держать окружающих под
гипнозом своего обмана, таковы шулеры
и подделыватели документов, таковы,
наконец, даже многие мелкие уличные
жулики, выманивающие у доверчивых людей
деньги рассказами о случившемся с ними
несчастий, обещаниями при помощи
знакомств оказать какую-нибудь важную
услугу и пр., и пр. Их самообладание при
этом бывает часто поразительным: они
лгут так самоуверенно, не смущаясь
ничем, так легко вывертываются, даже
когда их припирают к стене, что невольно
вызывают восхищение. Многие не унывают
и будучи пойманы. Крепелин рассказывает
об одном таком мошеннике, который лежал
в клинике на испытании, и, возвращаясь
по окончании срока последнего в тюрьму,
так импонировал своим гордым барским
видом присланному за ним для сопровождения
его полицейскому, что заставил последнего
услужливо нести свои вещи.
Однако, в
конце концов, они отличаются все-таки
пониженной устойчивостью по отношению
к действию "ударов судьбы": будучи
уличены и не видя уже никакого выхода,
они легко приходят в полное отчаяние и
тогда совершенно теряют свое
достоинство.
Ряд черт роднит психопатов
описанного типа с предыдущей группой
истериков. Главное отличие в том, что
лживость у них заслоняет собой все
остальные черты личности. Кроме того,
истерики в своих выходках редко переходят
границы, определяемые уголовным законом,
тогда как с псевдологами часто приходится
встречаться и судебным, и тюремным
психиатрам. Гораздо более резкая граница
отделяет псевдологов от мечтателей, с
которыми они имеют лишь одну общую черту
- чрезмерную возбудимость воображения:
по очень остроумному определению
Кронфельда, в то время как мечтатель
обманывает себя относительно внешнего
мира, псевдолог обманывает окружающих
относительно себя. То, что последний
иногда начинает и сам поддаваться своему
обману, представляет только побочный
эффект, не лежащий в существе основной
тенденции его поведения.
ГРУППА НЕУСТОЙЧИВЫХ ПСИХОПАТОВ
Этот термин недостаточно точен и разными психиатрами употребляется не в одинаковом объеме. Мы предпочитаем не расширять чрезмерно его значения и границ и обозначить им только тех душевно неглубоких, слабохарактерных людей, которые легко подпадают под влияние среды, особенно дурной и, увлекаемые примерами товарищей или нравами, господствующими в их профессиональном окружении (военная среда прежнего времени, литературная богема и пр.), спиваются, делаются картежниками, растратчиками, а то так и мелкими мошенниками, для того чтобы в конце концов очутиться "на дне".
Большею частью это люди "не холодные"
и "не горячие", без больших интересов,
без глубоких привязанностей, недурные
товарищи, часто очень милые собеседники,
люди компанейские, скучающие в одиночестве
и обыкновенно берущие пример со своих
более ярких приятелей (Milieurnenschen).
В
среде, где не в обычае употребление
спиртных напитков, а систематический
труд является общей привычкой, они идут
в ногу с другими и в общем оказываются
нисколько не хуже средних людей, ни в
какую сторону не выделяясь из них ни
своим умственным уровнем, ни своими
интересами и нравственными качествами.
Может быть, от времени до времени они
вызывают неудовольствие окружающих
своей беспорядочностью, неаккуратностью,
а особенно ленью. Над ними, как говорится,
надо вечно стоять с палкой, их надо
понукать, бранить или ободрять, смотря
по обстоятельствам. Легко вдохновляющиеся,
они легко и остывают, далеко не всегда
оканчивая начатое ими дело, особенно
если их предоставили себе. Их несчастие
- наркотические средства, особенно вино,
под влиянием которого они часто делаются
неузнаваемыми, как будто кто-то подменил
того милого человека, с которым так
приятно было иметь дело, когда он был
трезв: из доброго, услужливого и
уступчивого он делается грубым, дерзким,
эгоистичным, даже больше - бессердечным,
способным в один день пропить все свое
жалованье, на которое семья должна была
бы существовать целый месяц, унести из
дома и продать последнюю одежду жены и
детей и т.д.
Протрезвившись, он будет
горько раскаиваться в своих поступках,
перейдет всякую границу в самообвинениях,
но не преминет пожаловаться на случайно
сложившиеся обстоятельства, на то, что
его, человека с запросами и способностями,
"заела среда". Такие люди невольно
вызывают сочувствие и желание им помочь,
но оказываемое содействие редко идет
впрок: стоит на короткое время предоставить
такого человека самому себе, как он уже,
оказывается, все спустил, все пропил,
проиграл в карты, попал к тому же в
какой-нибудь крупный скандал, заразился
венерической болезнью и т. д., и т.д.
Только в условиях постоянной опеки, в
условиях организованной среды, находясь
под давлением сурового жизненного
уклада или в руках человека с сильной
волей, не спускающего его с глаз, может
подобного рода психопат существовать
благополучно и быть полезным членом
общества. (...)
ГРУППА АНТИСОЦИАЛЬНЫХ ПСИХОПАТОВ
(...) Существуют психопаты, главной бросающейся в глаза особенностью которых являются резко выраженные моральные дефекты. Это люди, страдающие частичной эмоциональной тупостью, именно отсутствием социальных эмоций: чувство симпатии к окружающим и сознание долга по отношению к обществу у них обыкновенно полностью отсутствует; у них нет ни чести, ни стыда, они равнодушны к похвале и порицанию, они не могут приспособиться к правилам общежития.
Почти всегда это - субъекты, во-первых,
л ж и в ы е - не из потребности
порисоваться и пофантазировать, а
исключительно для маскировки инстинктов
и намерений, а во-вторых - л е н и в ы е
и неспособные ни к какому регулярному
труду. Искать у них сколько-нибудь
выраженных духовных интересов не
приходится, зато они отличаются большой
любовью к чувственным наслаждениям:
почти всегда это лакомки, сластолюбцы,
развратники. Чаще всего они не просто
"холодны", а и жестоки. Грубые и
злые, они очень рано, с детства обнаруживают
себя сначала своей склонностью к
мучительству животных и поразительным
отсутствием привязанности к самым
близким людям (даже к матери), а затем
своим как бы умышленно бесцеремонным
нежеланием считаться с самыми минимальными
неудобствами окружающих.
Они способны
из-за пустяка плюнуть матери в лицо,
начать за столом громко браниться
площадной бранью, бить окна, посуду,
мебель при самой незначительной ссоре,
и все это не столько вследствие чрезмерного
гневного возбуждения, сколько из желания
досадить окружающим. Иногда они питают
тяжелую злобную ненависть и жажду мести
по отношению к тем из близких (чаще
всего к отцу), которые стремятся
держать их в определенных рамках и
проявляют по отношению к ним строгость;
в таких случаях дело может дойти и до
убийства.
Стеснение своей свободы
они вообще переносят плохо и поэтому
как правило рано оставляют дом и семью;
при отсутствии привязанностей жизнь в
домашней обстановке означает для них
только ряд несносных ограничений и
невозможность развернуть в полной мере
свои своеобразные наклонности.(...)
Надо
сказать, что описываемая психопатия
обнимает очень широкую группу лиц во
многом различного склада. Кроме основного
типа, отличающегося чертами, близкими
к эпилептоидам
(люди грубые, жестокие и злобные),
среди них встречаются и "холодные",
бездушные резонеры, родственные шизоидам
субъекты, у которых хорошо действующий
рассудок всегда наготове для того, чтобы
оправдывать, объяснять их "дурные"
поступки.(...)
ГРУППА КОНСТИТУЦИОНАЛЬНО-ГЛУПЫХ
(...) Подобного рода люди иногда хорошо
учатся (у них сплошь и рядом хорошая
память) не только в средней, но даже
и в высшей школе: когда же они вступают
в жизнь, когда им приходится применять
их знания к действительности, проявлять
известную инициативу, они оказываются
совершенно бесплодными.
Они умеют
себя "держать в обществе", говорить
о погоде, говорить шаблонные, банальные
вещи, но не проявляют никакой оригинальности
(отсюда выражение "Salon blodsinn" -
салонное слабоумие)... Они хорошо
справляются с жизнью лишь в определенных,
узких, давно установленных рамках
домашнего обихода и материального
благополучия.
С другой стороны, сюда
относятся и элементарно простые,
примитивные люди, лишенные духовных
запросов, но хорошо справляющиеся с
несложными требованиями какого-нибудь
ремесла, иногда даже без больших
недоразумений работающие в торговле,
даже в администрации.
Одной из
отличительных черт конституционально-ограниченных
является их большая внушаемость,
их постоянная готовность подчиняться
голосу большинства, "общественному
мнению" ("что станет говорить
княгиня Мария Алексеевна!"); это-люди
шаблона, банальности, моды, это тоже
люди среды, но не совсем в том смысле,
как неустойчивые психопаты: там люди
идут за ярким примером этой среды, за
"пороком", а здесь, напротив, - за
благонравием.
Конституционально-ограниченные
психопаты всегда консерваторы; из
естественного чувства самозащиты они
держатся за старое, к которому привыкли
и к которому приспособились, и боятся
всего нового. Это - те "нормальные"
люди, о которых Кюльер говорил, что в
тот самый день, когда больше не будет
полунормальных людей (demi-fous), цивилизованный
мир погибнет, погибнет не от избытка
мудрости, а от избытка посредственности.
Это
те "нормальные" люди, которых Ферри
сравнивает с готовым платьем из больших
магазинов; здесь действует только закон
подражания. (...)
К конституционально-глупым
надо отнести также и тех своеобразных
субъектов, которые отличаются большим
самомнением и которые с высокопарным
торжественным видом изрекают общие
места или не имеющие никакого смысла
витиеватые фразы, представляющие набор
пышных слов без содержания (хороший
образец - правда, в шаржированном,
карикатурном виде - изречения Козьмы
Пруткова).
Может быть, здесь же надо
упомянуть и о некоторых резонерах,
стремление которых иметь о всем свое
суждение ведет к грубейшим ошибкам, к
высказыванию в качестве истин нелепых
сентенций, имеющих в основе игнорирование
элементарных логических требований.
Не
лишнее подчеркнуть, что по отношению
ко многим видам конституциональной
глупости подтверждается изречение
знаменитого немецкого психиатра, что
они могут, умеют больше, чем знают...,
в результате чего в грубо элементарной
жизни они часто оказываются даже более
приспособленными, чем так называемые
умные люди.
Наконец, нельзя не
упомянуть здесь также и об отношении,
существующем между психопатией и
гениальностью (или высокой одаренностью).
Здесь надо исходить из того факта, что
в нерезко выраженной форме те или другие
психопатические особенности присущи
почти всем и "нормальным" людям.
Как правило, чем резче выражена
индивидуальность, тем ярче становятся
и свойственные ей психопатические
черты. Немудрено, что среди людей
высокоодаренных, с богато развитой
эмоциональной жизнью и легко возбудимой
фантазией количество несомненных
психопатов оказывается довольно
значительным.
Чтобы правильно оценить
это обстоятельство, надо еще помнить,
что в создании гениального произведения
принимают участие два фактора: среда
(эпоха) и творческая личность. Что
многие психопаты именно благодаря своим
психопатическим особенностям должны
быть гораздо более чуткими к запросам
эпохи, чем так называемые нормальные
люди, после сказанного понятно само
собой.
Историю интересует только
творение и, главным образом, те его
элементы, которые имеют не личный,
индивидуальный, а общий, непреходящий
характер. Творческая личность, отступая
перед историей на задний план, по своей
биологической ценности вовсе не должна
обязательно иметь то же положительное
значение, какое объективно принадлежит
в соответствующей области ее творению.
Спор о том, представляет ли гениальная
личность явление дегенерации или
прогенерации, по существу бесплоден и
является в значительной мере результатом
незакономерного смешения биологической
и социологической точек зрения.