Файл: Алешина Ю. - Индивидуальное и семейное психологическое консультирование.pdf

1. Отсутствие контакта с детьми: непонимание того, как они живут, чем интересуются,

невозможность  поговорить  с  ними  по  душам, ощущение  своей  родительской  ненужности,
чуждости ребенку т.д. Для  клиентов  с такими проблемами характерны высказывания типа:
“Я  его (ее) совершенно  не  понимаю” или “Я  ничего о  ней не  знаю, где  она  бывает, кто  ее
друзья” или “Он мне ничего о себе не рассказывает, не доверяет” и т.д.

2. Неуважительное, резкое  отношение  детей  к  родителям, постоянные  ссоры  и

конфликты  с  ними  по  пустякам. Для  таких  жалоб  характерны  высказывания  типа: “Он
постоянно мне грубит”, или “Он абсолютно со мной не считается”, “Он (она) ничего не хочет
делать по дому, ни в чем не помогает”.

3. Тревога за детей, вызванная тем, что они живут не так, как должны были бы, с точки

зрения  родителей. Часто  при  этом  родители  воспринимают  своих  детей  как  несчастных,
неудачливых, запутавшихся, одиноких  и  т.д., что  и  служит  поводом  для  обращения  в
консультацию. Жалобы  обычно  формулируются  так: “У  моей  дочери  очень  плохие
отношения  с  мужем, я  бы  очень  хотела  помочь  ей  наладить  семейные  отношения, но  не
знаю, как это сделать” или “Мой сын бросил институт, в котором отучился четыре года” или
“Дочке девятнадцать лет, а она уже сделала два аборта”.

4. Проблемы, связанные  с  нестандартным, отклоняющимся  поведением  детей: “Моя

дочь  употребляет  наркотики, как  можно  ей  помочь  бросить?”, “Мой  сын — член  шайки,
занимающейся спекуляцией и воровством, что мне делать?”

Естественно, какой  бы  ни  была  жалоба  клиента, первая  задача  консультанта —

разобраться в сути проблемы, понять, насколько претензии и оценки родителя соответствуют
действительности, поставить свой диагноз проблемы. Наиболее очевидный путь для этого —
сбор  конкретных  фактов. Чаще  всего  пришедший  на  прием  родитель — словоохотливый
клиент, с готовностью, без наводящих вопросов рассказывающий свою историю. И все же,
для  того  чтобы  получить  информацию  о  конкретных  ситуациях, консультанту  приходится
специально задавать вопросы о том, как именно разворачивается взаимодействие ребенка с
родителем, что они говорят друг другу, почему и как вспыхивают ссоры, что именно служит
основанием  для  беспокойства  и  подозрений. Важными  моментами  в  постановке  точного
психологического  диагноза, позволяющего  выдвигать  и  формулировать  дальнейшие
гипотезы, являются:

а) выяснение  того, насколько  серьезна  причина  беспокойства  родителя  по  поводу

ребенка, иначе говоря, является  ли  ребенок “нормальным”, т.е. являются ли  его  трудности,
странности  или  особенности  поведения  проявлениями  независимости, самостоятельности,
представлениями о жизни, отличными от родительских, или в его поведении, высказываниях
и  реакциях  действительно  присутствуют  некоторые  особенности, свидетельствующие  о
каких-либо психических и социальных отклонениях;

б) понимание того, какова действительно позиция родителя по отношению к ребенку,

что лежит в основе прихода в консультацию — собственные проблемы или беспокойство за
сына (дочь), стремление помочь ему (ей) или желание обрести помощь и поддержку для себя
и избавиться от собственных страхов, переживаний вины, ненужности и т.д.

Нередко  встречаются  ситуации, когда  верно  и  то  и  другое, тем  более, что

неблагополучие, неуверенность  в  себе, неадекватность  позиции  самого  родителя — это
всегда основания для того, чтобы у ребенка в жизни также были трудности и проблемы. Но
поскольку реальным клиентом, обратившимся за  консультацией, все  же  является  родитель,
основное внимание консультанта всегда должно быть направлено на  то, чтобы помочь  ему
разобраться  в  собственных  страхах  и  проблемах, понять, насколько  уместны  и
целесообразны переживания за ребенка.

Коррекция позиции родителя по отношению к ребенку

За  страхами  и  переживаниями  родителя, за  жалобами  на  отсутствие  контакта (т.е.

прежде  всего  за  случаями  обращения (1) и (2) чаще  всего  кроется  гипердоминантная,

опекающая позиция родителя по отношению к ребенку, стремление руководить, советовать,
рекомендовать  без  понимания  истинных потребностей ребенка. В этом  случае особенности
поведения  ребенка, лежащие  в  основе  жалоб — невнимательность, резкость, скрытность,
есть способы  борьбы за собственную независимость, попытки избежать гиперопеки. Таким
гиперопекающим  родителям  свойственно  либо  не  замечать  доминантности  собственного
поведения, либо  воспринимать  его  как  нечто  нормальное  и  естественное: “Я  же  хочу  ему
только добра”, “Я же лучше знаю, как надо поступать в таких ситуациях”.

Неадекватность  клиента, его  некритичное  отношение  к  собственному  поведению

требует  от  психолога  особой  осторожности  во  время  беседы. Обратная  связь, оценка
поведения  человека  может  быть  дана  только  после  того, как  накоплено  достаточное
количество фактов, подтверждающих такую интерпретацию. При работе с гиперопекающим
родителем  бывает  особенно  полезно  выяснить  те  требования, которые  он (она/они)
предъявляют  ребенку  вообще (т.е. каким  он (она) хотел  бы  видеть  своего  сына (дочь), а
также то, когда и как эти требования предъявляются, что и по какому поводу родитель чаще
всего говорит ребенку).

Обычно  в  ситуации  гиперопеки  у  родителя  есть  требования, предъявляемые

практически  ежедневно, и  именно  они, как  правило, лежат  в  основе  конфликтов  и  ссор,
которые  вспыхивают, стоит  только  прозвучать  этим “магическим” словам. Подобные
требования  могут  быть  связаны  как  с  какими-то  социальными  задачами, стоящими  перед
взрослыми  детьми (“Когда  ты  начнешь  готовиться  в  институт?”, “Все  твои  однокурсники
давно  уже  защитили  диссертации”), так  и  с  повседневными  домашними  ситуациями
(“Перестань  баловать  ребенка!”, “Не  разговаривай  долго  по  телефону!”, “Почему  ты
постоянно всюду опаздываешь”, “Немедленно помой за собой посуду!”).

Нередко во время подробного разговора с родителями о тех требованиях, которые они

предъявляют своим детям, возникает чувство недоумения: к кому же они обращены, иначе
говоря, сколько  же  лет  ребенку? Звучат  они  часто так, будто разговор  идет о 10-11-летнем
ребенке (хотя  и  по  отношению  к  ребенку  такого  возраста  злоупотреблять  подобными
формулировками не стоит). Но ведь здесь речь идет о детях, чаще всего давно вышедших из
этого возраста! Уже это, само по себе, свидетельствует о неадекватности позиции родителей.
Еще  большее  несоответствие  реальности  родительской  позиции  может  проявиться, если
клиента  спросить:  “А  какова  цель  того,  что  вы  все  это  ему  говорите?”  Чаще  всего  в
подобных случаях консультант может услышать в ответ: “Я пытаюсь научить или заставить
его (ее) делать то, что необходимо” или “Я напоминаю ему, иначе он забудет это сделать”.

За такими ответами скрывается: а) представление о своей роли учителя, единственного

знающего и понимающего, что, когда и как надо делать, и, соответственно, не допускающего
каких-либо  иных  вариантов  или  оценок; б) уверенность  в  необходимости  и  реальности
достижения  стоящих  задач — воспитать, заставить, объяснить, убедить  и  т.д.; в) низкая
оценка  возможностей  и  способностей  самого  ребенка, недоверие  к  нему, поскольку  такое
поведение  родителя  означает  его  убеждение  в  том, что  ребенок  сам  никогда  и  ничего
путного  сделать  не  сможет. Задача  консультанта  в  такой  ситуации — разрушить  или
поставить под сомнение целесообразность гиперопекающей позиции по отношению к сыну
(дочери), а  также, по  возможности, заменить  ее  иным  отношением  и  видением
происходящего.

Но  прежде  необходимо  сделать  еще  один  очень  важный  шаг: связать  особенности

поведения  родителя (гиперопеку) и  поведение  ребенка (скрытность, холодность, резкость,
неуважительное отношение).

Часто  уже  в  ходе  беседы  консультант  может  ясно  указать  клиенту  на  связь  между

высказываниями  родителя  и  реакцией  ребенка. Это  можно  сделать  в  ситуациях, когда  из
рассказа  клиента  следует, что вслед за  предъявлением  в той или  иной форме  родительских
требований явно  следует  агрессивная или обесценивающая отца (мать) реакция со стороны
сына (дочери). Еще  один  не  менее  важный  источник  информации — оценка  родителя  со
стороны  ребенка, данная  самим  родителем. Для  того  чтобы  получить  такую  информацию,

достаточно задать вопрос: “А как ваш сын (дочь) воспринимают ваше поведение, что они о
вас  говорят?” Не  стоит  довольствоваться  ответами  типа “Ничего” или “Не  знаю”. Проявив
некоторую  настойчивость  (“Ну  что  он  (она)  вам  говорит,  когда  вы  ссоритесь?”),  можно
получить  весьма  ценные  для  дальнейшей  работы  сведения  типа: “Он (она) мне  начинает
кричать: чего  ты  ко  мне  все  время  пристаешь?”, “Надоело”, “Зануда!”, “Ты  ничего  на
понимаешь!”  То  есть  ребенку  не  просто  не  нравится,  что  и  когда  говорит  родитель,  но
родительские  высказывания  прямо  отвергаются, оцениваются  и  воспринимаются  весьма
негативно.

Еще один источник информации, использование которого может в значительной мере

помочь  вскрытию  лежащих  в  основе  гиперопеки  механизмов  —  анализ  того,  почему
родитель  обратился  за  психологической  помощью  именно  сейчас, почему  проблемы
отношений стали особенно острыми, что изменилось в отношениях с ребенком, в ситуации
или  в  самом  родителе  в  последнее  время  таким  образом. Бывает, что  за  обострением
отношений  стоит  просто  естественный  процесс  взросления  ребенка  и  уход  его  из-под
родительского контроля, но чаще всего этому способствует резкое изменение ситуации либо
в  жизни  ребенка (ребенок  вернулся  из  армии, женился, поступил  в  институт  и  в  итоге
возможности  контроля  уменьшились), либо  в  жизни  родителя (клиент  вышел  на  пенсию,
развелся  и  в  результате  потребность  в  гиперопеке, а  порой  и  возможности  увеличились).
Возможно  также, что  изменился  сам  ребенок: стал  хуже  учиться, чем  раньше, стал
интересоваться чем-то, что не подходит родителю, у него появились тайны и, таким образом,
он  стал  ускользать  из  под  родительской  опеки  и  контроля. Поиски  момента  обострения  в
отношениях  и  анализ  того, почему  и  как  это, с  точки  зрения  клиента, происходит, может
стать  прекрасным  материалом  для  понимания  родителем  своей  гиперопекающей  позиции.
Приведем в качестве поясняющего примера конкретную ситуацию обращения.

В  консультацию  обратилась  мать  с  жалобой  на  то, что  дочь  избегает  разговаривать  с

ней, грубит, поздно  возвращается, отказывается  делать  то, что  ее  просят. С  точки  зрения
матери, раньше  дочь  всегда  была  очень  послушной  и  успешной  девочкой, но  в  последнее
время  с  ней  что-то  случилось. Клиентка  также  рассказывает, что  этим  летом  дочка  не
поступила  в  институт, хотя  в  школе  хорошо  училась. Родители  устроили  ее  работать
лаборанткой  в  научно-исследовательский институт  к знакомым, и  хотя  на  работе  на нее  не
жалуются, ее отношения с домашними резко ухудшились.

В  результате  более  подробного  расспроса  клиентки  выясняется, что  дочь  впервые  в

жизни  проявила  самостоятельность, решив  поступать  не  в  институт, который  для  нее
выбрали родители и где у них были связи и знакомые, а туда, куда хотелось ей самой. Мать
не может простить ей этого и, ежедневно вспоминая о ее провале на экзамене, объясняет ей,
что “маму  надо  слушаться”. Работать  ее  устроили  в  профильный  институт  того  учебного
заведения, в  которое ее заставляли поступать  родители, да к тому же  ежедневно пытаются
заставить  заниматься  и  готовиться  в  выбранный  ими  институт, обвиняя  дочь  в  том, что
своим провалом на экзаменах она “опозорила себя и всю семью, а самой ей все равно никуда
не пробиться”.

Иногда резкие высказывания ребенка прямо указывают на то, что именно в позиции и

поведении родителя служит основанием для ссор и конфликтов: “Больше ни слова не скажу
тебе  о  своих  проблемах,  ты  перевираешь  все  факты  и  все  используешь  против  меня!”  или
даже такое, сказанное в пылу ссоры: “Еще раз мне это скажешь — я повешусь! Мне надоело
слышать  от  тебя  одно  и  то  же”. На  основании  этих  высказываний, характеризующих
поведение клиента, можно спросить его: “А что, вы действительно говорите ей это каждый
день?”  или  “А  что  он  имеет  в  виду,  когда  говорит,  что  вы  используете  это  против  него?”.
Чаще всего такого замечания бывает достаточно для того, чтобы родитель осознал тот факт,
что  его  собственное  поведение  достойно  критики. Конечно, при  этом  могут  возникнуть
различные оправдания: “А что мне еще остается делать?”, но факт остается фактом.

Оценка  собственной  позиции  как  проявления  гиперопеки — один  из  поворотных

моментов в консультировании такого рода случаев. Но для того чтобы что-то изменилось и

проблема  была  решена, этого  недостаточно — необходимо  пересмотреть  совместно  с
клиентом  по  крайней  мере  три  уже  упоминавшихся  выше  момента: его  позицию  по
отношению  к  ребенку, тактику  повседневного  поведения, а  также  его  представление  о
собственном ребенке, образ того, каков он.

Прежде  всего  следует  поставить  под  сомнение  правомочность  и  целесообразность

позиции  всезнающего  учителя, которую  занимает  родитель, а  также  то, что, втолковывая
нечто  ежедневно  двадцати-, тридцати-, а  то  и  сорокалетнему “ребенку”, можно  добиться
какого-либо  позитивного  результата. Иногда  достаточно  задать  клиенту  вопрос: “А  вы
уверены в том, что вашему ребенку именно это необходимо?” или “Как вы думаете, если все,
что  вы  говорите, абсолютно  правильно, почему  он  вас  не  слушает?” Подобные  проблемы
часто  бывают  связаны  с  разницей  в  представлениях  о  жизни, о  ее  нормах  и  ценностях  у
родителей  и ребенка, с уверенностью  в  своей правоте  и неумением или нежеланием с этой
“правотой” расстаться. Часто при работе с гиперопекающим, сверхдоминантным родителем
обсуждение  особенностей  его  взглядов  не  нужно, да  и  невозможно — слишком  далеки
бывают  эти  клиенты  от  понимания  относительности  собственных  жизненных  принципов.
Поэтому  более  эффективно, выразив  сомнения  в  правомочности  их  поучающих
устремлений, перейти  к  анализу  их  поведения — настойчивости, контролю, критическим
комментариям, то  есть  к  тому, что  непосредственно  лежит  в  основе  их  разногласий  и
трудностей в отношениях с детьми.

Обсуждение тактик повседневного поведения родителя с ребенком может дальше идти

по  разным  направлениям. В  частности, целесообразно  говорить  о  том, что: 1) прямое
воздействие  неэффективно, особенно  когда  оно  базируется  на  негативных  примерах  и
высказываниях; 2) поведение родителей, воспринимаемое и ощущаемое как давление, чаще
всего  вызывает  не  подчинение, а  сопротивление, негативизм, то  есть  результат, обратный
желаемому;  3)  давление  и  контроль  приводят  лишь  к  одному  —  отношения  с  ребенком
портятся, приобретают  нежелательный  характер, который, собственно  говоря, и  является
причиной  обращения  в  консультацию. Вероятность  же  того, что  в  ситуации  плохих
отношений  можно  будет  что-то  объяснить, заставить  делать, воспитать, практически  равна
нулю.

Говоря о неэффективности таких форм родительского контроля, ни в коей мере нельзя

забывать проблему отношения родителя к своему ребенку, то, как клиент его воспринимает и
оценивает. Без этого главный запрос клиента не будет удовлетворен — отношения не будут
налажены.

Коррекция отношения родителя к ребенку

Подойти  к  обсуждению  этого  вопроса  обычно  несложно,  поскольку  за  время  беседы

набирается  довольно  много высказываний  типа “Без  меня  он  ничего не  сделает” или “Она
этого  не  понимает”. Эти  и  подобные  им  реплики — наглядные  свидетельства  недоверия
родителя  к  ребенку, низкой  оценки  его  способностей  проявлять  самостоятельность  и
независимость, быть  взрослым. Конечно, всегда  найдутся  клиенты, с  готовностью
утверждающие, что  для  родителя  ребенок  любого возраста — все  равно  ребенок. Но  здесь
главное в том, чтобы понять, что же на самом деле значит — быть ребенком: быть любимым,
родным, значимым или — беспомощным, неумелым, слабым? Одно дело — беспокоиться о
судьбе  ближнего  и  совсем  другое — на  каждом  шагу  проявлять  это  беспокойство,
контролируя  и  фактически не  давая  ему жить самому. Один  из вариантов обсуждения  этой
трудной  и  сложной  темы  —  разговор  с  точки  зрения  представлений,  сформулированных  в
гуманистической  психологии,  в  частности,  К.  Роджерсом  (Rogers  С.,  1959).  Взрослым  и
самостоятельным человек по-настоящему может стать только  тогда, когда ему доверяют, и
лишь  в  этом  случае  он  способен  поверить  в  собственные  силы.  Сомнение  же  других  в
возможностях человека, проявляющиеся, в частности, в гиперопеке (ведь в опеке нуждаются
слабые!), подрывает его веру в свои силы, делает пассивным и беспомощным.

Как это ни печально, большинство родителей в  нашей культуре не задумываются над

такими вещами, как доверие к детям, и часто разговор об этом звучит для них как настоящее
откровение. Более  того, в  отношении  к  собственному  ребенку  часто  присутствует  доля
определенного  скептицизма — “он  слишком  ранимый”, “она  у  меня  несамостоятельная”.
Разумеется, человеку  с  гиперопекающими  тенденциями  удобно, когда  другие  нуждаются  в
нем, и  поэтому  таким  клиентам  бывает  трудно  признать, что  они  действительно “плохо”
оценивают своего ребенка в том смысле, что они его недооценивают, а если они и правы в
своей оценке, то в этом виноват не столько ребенок, сколько родитель, который таким его
воспитал. Все  это  означает, что  на  клиенте  лежит  и  определенная  ответственность,
обязывающая его заняться перевоспитанием себя.

Гиперопекающему, тревожному  родителю  бывает  очень  важно  понять, как  в  его

отношениях  с  ребенком  проявляется  гиперопека, почему  те  или  иные  самые “добрые”
намерения  оказываются  подавляющими, а  не  помогающими, как  может  выглядеть
отсутствие  контроля, постоянных  напоминаний, указаний, запретов  на  самостоятельные
действия.  На  этом  этапе  беседы  консультанту  приходится  не  только  работать  с
первоначальным  запросом  клиента, но  и  решать  новые  проблемы, связанные  с
необходимостью  замены  старых  способов  поведения  на  иные, более  гибкие  и  адекватные
отношениям  родителя  со  взрослым  человеком — собственным  ребенком. Все  это  не  так
просто сделать, поскольку контролирующий, опекающий родитель обычно свято верит, что
если бы не его напоминания и замечания, то ребенок бы “зарос грязью”, “всюду опаздывал”,
“не смог бы учиться” и т.д. Поэтому цели и требования родителя, часто вполне разумные и
актуальные  сами  по  себе, должны  быть  также  обсуждены. Консультант  при  работе  с
родителем должен понимать, что, хотя контроль родителя чаще всего не очень сильно влияет
на  жизнь  ребенка  вне  родительской  семьи, все  же  бывает  и  так, что  за  годы  совместной
жизни  контроль  становится  для  него  необходимым  элементом  жизни. Нужно  подготовить
родителя к тому, что изменение его поведения вряд ли приведет к немедленному и быстрому
росту  самостоятельности  и  сознательности  ребенка. Скорее  наоборот, человек, которого
долгие годы  отучали  быть самостоятельным, может  почувствовать  не облегчение  в  связи с
отсутствием контроля  и  напоминаний, а глубокую растерянность, станет  более  зависимым,
пассивным. Но этот этап необходимо пережить, если родитель хочет, чтобы его ребенок стал
по-настоящему  взрослым  человеком. Помощь  же  родителя  в  приобретении  ребенком
самостоятельности  может  состоять  не  в  указаниях  и  советах, а  в  выражении  поддержки  и
одобрения на этом трудном пути.

Даже  если  консультация  прошла  очень  успешно, внешнее  изменение  поведения

родителя  вряд  ли  произойдет  мгновенно. Но если  бы  изменение  и  произошло, оно, скорее
всего, не было бы замечено и оценено ребенком — слишком большое значение в отношениях
близких  людей  играют  привычки  и  стереотипы,  не  позволяющие  достаточно  чутко
улавливать  происходящее  в  другом. А  ведь  основной  запрос  родителя  при  обсуждаемом
варианте обращения состоит именно в налаживании отношений с ребенком! Перспектива же
откладывания  его  решения  на  далекое  будущее, когда  сын (дочь) заметит  и  оценит
происшедшие  с  клиентом  изменения, вряд  ли  может  послужить  достаточным  стимулом  на
этом благом пути. Подкрепление, хотя бы в виде минимальных позитивных сдвигов, должно
произойти достаточно быстро, и это можно постараться организовать в ходе беседы. Что же
может послужить началом стратегических изменений в отношениях ребенка и родителя, как
могут выглядеть здесь тактические шаги? Приведем несколько возможных тактик.

Акции доверия

Это мероприятие особенно уместно тогда, когда в отношениях ребенка и родителя есть

некоторое несогласие (барьер), служащее поводом для многочисленных ссор и конфликтов и
при этом достаточно четко и однозначно очерченное. Например, мать требует от сына, чтобы
он  не  бросал  институт, или  запрещает  дочери  дружить  с  людьми, которые  ей  нравятся, но