ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 16.10.2020
Просмотров: 3994
Скачиваний: 6
В то же время, если стороны, используя право, предоставленное им п. 4 ст. 1210 ГК, подчинили часть отношений, касающихся существа договора, праву определенного государства, а другая часть этих отношений (в результате их же соглашения или действия коллизионной нормы) оказалась регулируемой правом другого государства, надо признать правомерным вытекающее из этого подчинение соответствующих частей договора в вопросах исковой давности праву разных государств.
Ограничивает ст. 1208 и возможности суда при определении применимого права по принципу "наиболее тесной связи" правоотношения с той или иной страной (п. 2 ст. 1186, ст. 1188, п. п. 1 - 5 ст. 1211, п. 1 ст. 1213, п. 1 ст. 1216 ГК). Во всех этих случаях должна выясняться наиболее тесная связь с определенной страной существа гражданского правоотношения, осложненного иностранным элементом, а вопросы исковой давности должны затем автоматически решаться уже по праву этой страны.
Возможность по-разному решить вопросы о праве, применимом к существу отношения и к связанной с ним исковой давности, по-видимому, существует у международного коммерческого арбитража в силу абз. 2 п. 1 ст. 1186 (см. комментарий к ст. 1186). Но такое различие в выборе применимого права должно иметь серьезные причины и быть обосновано в решении коммерческого арбитража.
5. Отсутствие в ст. 1208 прежнего правила о том, что требования, на которые исковая давность не распространяется, всегда определяются только по российскому праву (см. выше, п. 1), не означает, что ко всем таким требованиям в полной мере применима коллизионная норма, установленная в ст. 1208.
Среди тех требований, на которые по российскому праву (ст. 208 ГК) не распространяется исковая давность, есть по крайней мере два вида требований, особая защита которых - путем неприменения к ним исковой давности - обоснована их высокой значимостью в демократическом социальном государстве, каким по Конституции РФ является Россия. Это требования о защите личных неимущественных прав и других нематериальных благ (за исключением предусмотренных законом случаев) и о возмещении вреда, причиненного жизни или здоровью гражданина.
Императивные нормы ст. 208 ГК о неприменимости к этим требованиям исковой давности могут рассматриваться как такие нормы законодательства Российской Федерации, которые "ввиду их особого значения, в том числе для обеспечения прав и охраняемых законом интересов участников гражданского оборота, регулируют соответствующие отношения независимо от подлежащего применению права" (см. комментарий к ст. 1192).
6. Действие ст. 1208 исключается или существенно ограничивается в силу ч. 4 ст. 15 Конституции РФ и п. 2 ст. 7 ГК в тех случаях, когда в международных договорах Российской Федерации содержатся унифицированные коллизионные нормы о праве, определяющем исковую давность.
В первую очередь это относится к унифицированным в международных договорах нормам, предусматривающим, по праву какого государства должны решаться все, т.е. любые вопросы исковой давности. Такие нормы, в объем которых включена "исковая давность" как правовой институт, содержатся в двух многосторонних договорах России с другими государствами - участниками СНГ.
В Киевском соглашении 1992 г. для отношений, охватываемых сферой его действия, установлено, что "вопросы исковой давности разрешаются по законодательству государства, применяемому для регулирования соответствующего отношения" (подп. "з" ст. 11). Такая же норма (в ней только отсутствует слово "государства") установлена в Минской конвенции 1993 г. (ст. 43) для любых имущественных отношений по гражданским и семейным делам (см. ч. IV раздела II Конвенции).
Практически полное совпадение смысла ст. 1208 с приведенными нормами Киевского соглашения 1992 г. и Минской конвенции 1993 г. делает как будто бы безразличным ответ на вопрос, подлежит ли в соответствующем случае применению ст. 1208 или имеющая то же содержание норма одного из названных международных договоров. Более того, буквальное понимание текстов Конституции РФ (второе предложение ч. 4 ст. 15) и ГК (абз. 2 п. 2 ст. 7) может привести к выводу, что применяться в подобных случаях должна именно норма российского закона (в данном случае - ст. 1208), поскольку нет видимых оснований считать, что относящимся к делу международным договором Российской Федерации "установлены иные правила, чем предусмотренные (российским. - А.М.) законом".
Тем не менее как в рассматриваемых, так и в других подобных случаях (даже если нормы международного договора Российской Федерации и российского закона текстуально совпадают во всем без исключения), к отношению, подпадающему под действие соответствующего международного договора, должна применяться в первую очередь норма этого договора, а не российского закона. Поэтому для отношений, охватываемых сферой действия Киевского соглашения 1992 г. или подпадающих под действие Минской конвенции 1993 г., вопрос о том, правом какого государства определяется исковая давность, должен решаться на основании соответствующих унифицированных коллизионных норм, установленных в этих международных договорах Российской Федерации.
Необходимость применения судом (иным правоприменительным органом) именно унифицированной нормы, содержащейся в международном договоре Российской Федерации, а не ее аналога, введенного (пусть даже дословно) в российское законодательство, вытекает из обязательства России как участника соответствующего международного договора исполнять его путем применения в пределах своей юрисдикции унифицированных посредством этого международного соглашения коллизионных (или материально-правовых) норм. Это не исключает того, что в судебном решении (или ином акте применения права) вслед за ссылкой на унифицированную норму из международного договора Российской Федерации может быть сделана ссылка и на воспроизводящую ее (или соответствующую ей) норму российского закона.
В значительно более сложном соотношении ст. 1208 находится с теми содержащимися в международных договорах Российской Федерации унифицированными коллизионными нормами, в которых подлежащее применению право определяется не для всего института исковой давности в целом, а лишь для решения отдельных вопросов исковой давности.
7. Действие ст. 1208 существенно ограничивается или даже исключается в тех случаях, когда к соответствующему отношению следует применять материально-правовые нормы об исковой давности, содержащиеся в международном договоре Российской Федерации.
Унифицированные нормы об исковой давности с начала XX в. включаются в большинство многосторонних (универсальных и региональных) международных договоров, устанавливающих гражданскую ответственность по требованиям, вытекающим из договоров, из причинения вреда или других гражданско-правовых отношений.
В то же время, за единственным исключением, унификация в международных договорах норм об исковой давности носит ограниченный характер, касаясь, главным образом, продолжительности сроков давности и отправных моментов их течения (начала исчисления).
Например, Варшавская конвенция о международных воздушных перевозках 1929 г. предусматривает, что "право на возмещение убытков погашается, если иск не предъявлен в течение двух лет, исчисляемых со дня прибытия воздушного судна в место назначения, или со дня, в который оно должно было прибыть, или со дня, когда перевозка была остановлена" (п. 1 ст. 19). В Нью-Йоркской конвенции о переводном и простом векселе 1988 г. установлено, что "право на иск по векселю не может быть осуществлено после истечения четырех лет", и указаны моменты начала исчисления этого срока для требований к разным участвующим в обращении векселя лицам (ст. 84). В Брюссельской конвенции о гражданской ответственности за ущерб от загрязнения нефтью 1969 г. предусмотрено погашение права на возмещение этого ущерба, "если иск не будет предъявлен... в течение трех лет со дня причинения ущерба", но ни в коем случае "по истечении шести лет со дня, когда произошел инцидент, причинивший ущерб" (ст. VIII). Этими положениями унифицированные нормы об исковой давности в названных международных договорах исчерпываются.
Во всех этих и подобных случаях, т.е. тогда, когда в международных договорах Российской Федерации содержатся унифицированные правила о продолжительности сроков исковой давности и начале их течения, действие ст. 1208 исключается в силу прямого указания на этот счет в п. 3 ст. 1186 ГК. Но поскольку эти унифицированные нормы не содержат других правил, необходимых для применения давностных сроков (об их исчислении, о применении давности по инициативе ответчика или судом ex officio, о продлении сроков давности и др.), коллизионная проблема сохраняет значение. Многочисленные вопросы исковой давности, оставшиеся за пределами унификации в международных договорах, требуют решения на основе коллизионных норм.
В международных унификационных договорах, в том числе в договорах Российской Федерации, можно обнаружить по крайней мере три варианта решения возникающей в подобных случаях "остаточной" коллизионной проблемы.
Формально наиболее простое решение предлагают те международные договоры, в которых унификация правил об исковой давности ограничена определением продолжительности давностных сроков и начала их течения и которые не содержат каких-либо унифицированных коллизионных норм для определения права, применимого к другим вопросам исковой давности. Таковы, например, Брюссельская конвенция о коносаменте 1924 г. (абз. 4 п. 6 ст. 3) и упоминавшаяся Брюссельская конвенция о гражданской ответственности за ущерб от загрязнения нефтью 1969 г. (ст. VIII). В этих и нескольких подобных случаях в действие вступают коллизионные нормы о давности национального права, в России - ст. 1208. Очевидность такого подхода не вызывает сомнений, но надо иметь в виду, что в разных странах могут быть совершенно по-разному решены вопросы исковой давности, не урегулированные в унифицированных материально-правовых нормах соответствующего международного договора, и даже по-разному истолковываются сами эти нормы.
В некоторых международных договорах в дополнение к материально-правовой норме о сроках исковой давности установлена унифицированная коллизионная норма общего характера, охватывающая достаточно широкий круг вопросов исковой давности. Так, в Варшавской конвенции о международных воздушных перевозках 1929 г. установлено, что "порядок исчисления срока определяется законом суда, рассматривающего дело" (п. 2 ст. 29). Под действие этой коллизионной нормы, основанной на принципе lex fori, подпадают почти все вопросы исковой давности, нерешенные в самой Варшавской конвенции.
Хотя такое общее решение коллизионной проблемы внешне серьезно отличается от того, которое содержится в ст. 1208, практические последствия применения российским судом унифицированной коллизионной нормы Варшавской конвенции будут такими же, как если бы он руководствовался не ею, а ст. 1208, основанной на принципе lex causae: Варшавская конвенция входит в систему российского права и поэтому "правом страны, подлежащим применению к соответствующему отношению", было бы все равно российское право.
Во многих международных договорах установлены более узкие по объему унифицированные коллизионные нормы, определяющие применимое право для решения лишь некоторых конкретных вопросов исковой давности. Такого рода норма содержится, например, в Женевской конвенции, имеющей целью разрешение некоторых коллизий законов о переводных и простых векселях, 1930 г. - она касается только "сроков на предъявление иска в порядке регресса" (ст. 5). Для остальных сроков давности, установленных упоминавшейся Женевской конвенцией о переводном и простом векселе 1930 г., коллизионные вопросы ни в одной из этих двух конвенций не решены.
Ограниченные по объему унифицированные коллизионные нормы, хотя и иные по содержанию, имеются также в Брюссельской конвенции о столкновении судов 1910 г. (ч. 3 ст. 7) и в Афинской конвенции о перевозке морем пассажиров и их багажа 1974 г. (п. 3 ст. 16). В обоих случаях предусмотрено применение закона страны суда, рассматривающего дело, для решения вопросов приостановления и перерыва исковой давности.
Статья 1209. Право, подлежащее применению к форме сделки
Комментарий к статье 1209
1. Коллизионные нормы, определяющие применимое к форме сделки право, содержались как в ГК 1964 г. (ст. 565), так и в ОГЗ 1991 г. (ст. 165).
Статья о праве, применимом к форме сделки, включена в Модель ГК для стран СНГ, содержится в Киевском соглашении 1992 г., в Минской конвенции 1993 г., в некоторых двусторонних договорах Российской Федерации о правовой помощи.
2. Коллизионные нормы о праве, применимом к форме сделок (или о формальной действительности сделок), содержатся в законодательстве о международном частном праве Швейцарии, Румынии, Йемена и других стран. Они включены в Римскую конвенцию стран - членов ЕС о праве, применимом к договорным обязательствам, 1980 г., в Межамериканскую конвенцию о праве, применимом к международным контрактам, 1994 г., в текст Гаагской конвенции о праве, применимом к международной купле-продаже товаров, 1986 г., которая пока не вступила в силу.
3. Определение права, применимого к форме сделки, в законодательстве СССР и России, действовавшем до принятия ГК, содержалось в общей двусторонней коллизионной норме и двух специальных односторонних изъятиях из общего правила: о праве, применимом к форме внешнеторговых (в ГК 1964 г.), внешнеэкономических (в ОГЗ 1991 г.) сделок, совершаемых с участием советских организаций, и о выборе права к форме сделок в отношении недвижимого имущества, находящегося в СССР. Данная схема регулирования, включающая основную общую норму и специальные нормы-изъятия, сохранена и в ст. 1209.
4. Общая двусторонняя коллизионная норма, содержащаяся ст. 1209, практически повторяет нормы ранее действовавших ГК 1964 г. и ОГЗ 1991 г., предусматривая, что форма сделки подчиняется праву места ее совершения и, таким образом, следует коллизионному принципу: форма сделки определяется по закону места ее совершения (locus regit actum). Некоторое отличие имеется лишь по сравнению со ст. 565 ГК 1964 г., которая определяла закон, применяемый к форме сделки, совершаемой за границей; вместе с тем объем коллизионной нормы ст. 165 ОГЗ 1991 г. был значительно шире, поскольку определял применимое к форме сделки право без каких-либо ограничений, связанных с местом ее совершения. С учетом расположения этого правила в разделе VII ОГЗ 1991 г. оно традиционно толковалось как определяющее право, применимое к форме сделки с международным элементом, что вполне очевидно включает и сделки, совершенные за границей. Общая коллизионная норма, содержащаяся в п. 1 ст. 1209, полностью повторяет текст общей коллизионной нормы ст. 165 ОГЗ 1991 г. и также должна толковаться в качестве коллизионной нормы, определяющей право, применимое к форме сделки, осложненной иностранным элементом, как это определено в п. 1 ст. 1186 ГК (см. комментарий к этой статье).