Файл: Европейский тоталитаризм в XX веке.pdf

15 ноября 1914 г. Муссолини начал выпускать газету "Пололо д'Италия", которую объявил "социалистической". Он заявлял, что вступление Италии в войну повлечет за собой национальную и социальную революцию. Вскоре он возглавил новое движение сторонников войны - "фаши революционного действия". Члены фаши, футуристы и националисты проводили бурные провоенные манифестации, которые в мае 1915 г. вылились в волну погромов, направленных против граждан Австро-Венгрии и Германии и сторонников сохранения нейтралитета страны ("радужные дни"), в нападение на парламент. В итоге им удалось втянуть Италию в войну, вопреки воле большинства населения и политиков. В последствии фашисты считали это исходным моментом своего движения, своего рода "генеральной репетицией" террора начала 1920-х гг. Муссолини сделал ставку на фронтовиков. Он рассчитывал, что те, вернувшись с войны, не впишутся в мирную жизнь, обнаружат, что место под солнцем занято "тыловыми крысами", за которых они "проливали кровь", и - поскольку интернациональный социализм терпит крах - станут носителями "антимарксистского и национального социализма", сводящего воедино класс и нацию. С другой стороны, будущие фашисты намеревались представлять интересы "производителей" как корпоративной категории, включающей не только трудящихся, но и "производящий" капитал.

Мировая война, невиданная до тех пор по своим масштабам и жестокостям, вызвала глубокий кризис норм и ценностей в европейском обществе. Были отброшены моральные ограничения; пересмотрены привычные человеческие представления, прежде всего о ценности человеческой жизни. Люди, вернувшиеся с войны, действительно никак не могли обрести себя в мирной жизни, от которой успели отвыкнуть. Настоящим шоком для послевоенного обывателя была революционная волна, охватившая в 1917 - 1921 гг. Россию, Финляндию, Германию, Австрию, Венгрию, Италию и другие европейские страны. Угроза экспроприации частной собственности напугала мелких собственников ничуть не меньше, чем крупных. Они воспринимали классовые выступления трудящихся как всеразрушающий и ужасный бунт рабов, тем более возмутительный, что под вопросом оказались их пусть тающие, но ревниво отстаиваемые привилегии. Социализм и интернационализм были открытым отрицанием привычных норм и добродетелей. Казалось, что с революцией и идеей самоуправления Советов осуществилась старая мечта анархистов и революционных социалистов - уничтожение государства. В то же время радикализм революционных массовых действий импонировал мелкой буржуазии, поскольку показывал действенный путь отстаивания своих интересов.

Экономический кризис 1919 - 1921 гг. в Италии больно ударил по мелким предпринимателям, торговцам, лавочникам, крестьянам, служащим. Если рабочие, объединенные в профсоюзы, вплоть до конца 1920 г. еще могли добиваться от предпринимателей уступок, смягчая воздействие кризиса, то низшие, полудеклассированные слои мелкой буржуазии, решительно настроенные молодые фронтовики ("ардити") были экономически беззащитны. Они требовали наведения порядка. Ненужность и изолированность "маленького человека" в мирном обществе противопоставлялась военному боевому товариществу и похожим на него нравам групп фаши. Идеализация войны была тем более характерной для многих бывших солдат в Италии, что националистическая агитация умело внушала им: массы ничего не получили в обмен на приложенные ими усилия и понесенные ими жертвы, потому что у Италии была "украдена победа" при переделе мира. Материальные и психологические трудности стимулировали ощущение "национального унижения" и возмущения демократией, неспособной установить порядок в экономике, обеспечить Италии место под солнцем, покончить со спекуляцией нуворишей, с коррупцией и грызней политиканов. Все это побуждало молодых радикалов из мелкобуржуазной среды искать какой-то новый выход, отвечающий их нуждам и чаяниям.

В таких условиях возник итальянский фашизм. 23 марта 1919 г. Муссолини созвал в Милане съезд бывших фронтовиков, на котором было провозглашено рождение фашистского движения - одновременно аристократического и демократического, консервативного и прогрессистского, легального и нелегального. Отряды и группы фаши создавались возникать по всей стране. Всего через три недели, 15 апреля расстрелом левой демонстрации и разрушением редакции социалистической газеты "Аванти" фашисты по существу развязали гражданскую войну.

В Германии поражение в войне разрушило привычную психологическую опору обывателя - чувство сопричастности великой империи, монархии Гогенцоллернов, которую он считал своей. Германский "верноподданный" остался без государя. Распространилось ощущение "национального унижения" страны, "не побежденной на поле боя", а, значит, преданной. Послевоенный экономический кризис и инфляция вызвали массовое обнищание мелких и средних собственников, подрывали ценности семьи, предпринимательской этики, бережливого стяжания. Веймарскую республику многие считали делом изменников, слишком слабой, коррумпированной и бездарной, неспособной разрешить экономические и политические проблемы. Именно на первые годы после войны приходится всплеск фашистских движений.

Организованный при обществе "Туле" политико-пропагандистский филиал ("Свободный немецкий комитет борьбы за немецкий мир") и "Политический рабочий кружок", созданный слесарем А. Дрекслером, объединились в январе 1919 г. в "Немецкую рабочую партию". Затем она была переименована в "Национал-социалистическую немецкую рабочую партию". Позже в нее влились представители армейских кругов (рейхсвера), в их числе А. Гитлер и будущий вождь штурмовиков Э. Рэм.

Нацистская партия была в тот период не единственной группировкой германских ультраправых, вынужденных переформировать свои ряды после падения монархии. Создатель "Антибольшевистской лиги" Э. Штадтлер пытался в 1918 - 1919 гг. организовать массовое фашистское движение под лозунгом "рабочих советов" и борьбы с "хищническим капиталом", надеясь стать "немецким Муссолини".

Традиционные консерваторы-монархисты объединились в Немецко-национальную народную партию, к которой примкнули многие "ф±лькише". Активизировались консерваторы-"обновленцы", сторонники "прусского" или "немецкого социализма". В концепциях теоретиков обновленного и радикализированного консерватизма 1920-х гг. получили развитие идеи, воспринятые затем фашистами: социал-дарвинистское представление о людях и о нациях как хищных зверях, о модели антилиберального и всемогущего государства, растворяющего в себе индивида (О. Шпенглер), о "консервативной революции" - пути перехода к новому социуму, о немецкой "пролетарской нации", об "освобождении" трудящихся посредством внешней экспансии, о сословно-корпоративном государстве под управлением правящей элиты (А. М±ллер ван ден Брук, Э. Юнгер). Группа вокруг журнала "Ди Тат" (Г. Церер) агитировала против крупного капитала, за новое "народное сообщество" во главе с единовластным вождем. Действовали многочисленные военизированные общества, отряды нелегального "черного рейхсвера". В идеологическом отношении их взгляды колебались между монархизмом и фашизмом, а тактика включала террор и подготовку вооруженного захвата власти. В 1923 г. ультраправые группы во главе с нацистами подняли мятеж в Мюнхене ("пивной путч" Гитлера - Людендорфа), но он был быстро подавлен.

Экономическая стабилизация после 1923 г. пробудила в мелкобуржуазных слоях новые надежды и способствовала временному спаду влияния ультраправых, но "великий кризис" 1929 - 1932 гг. вновь вверг многих в отчаяние. Поддержка нацистов в Германии стала стремительно расти: на парламентских выборах 1928 г. их партия получила всего 2,6% голосов, в 1930 г. - уже 18,3%, в июле 1932 г. - 34,7 % голосов избирателей.

Почему же люди становились участниками фашистского движения? Психологические мотивы, которыми они руководствовались, сформировались прежде всего под влиянием распада устоявшихся общественных отношений. В эпоху господства гигантских концернов и бюрократических структур окончательно складывалось из разрозненных индивидов так называемое "массовое общество" с аморфной социальной структурой. Если прежде человек был в значительной мере растворен в системе традиционных групповых, местных, религиозных и иных связей, то теперь он оказывался один на один с миром и потому ощущал утрату своего места в социуме, потерю самого смысла существования. "Ему угрожают мощные силы, стоящие над личностью, капитал и рынок. Его отношения с собратьями, в каждом из которых он видит возможного конкурента, приобрели характер отчужденности и враждебности... Человек подавлен ощущением своей ничтожности и беспомощности".

Люди по-разному реагируют на разрушение привычных социальных взаимоотношений, в том числе и деструктивно.Человек может искать замену исчезающим связям, некую внешнюю силу (псевдосообщество) в виде государства, нации, движения, вождя или идеи, с которыми он мог бы себя идентифицировать. Такую реакцию самоотречения известный психоаналитик Э. Фромм характеризовал как "садо-мазохистскую", поскольку она соединяет в себе стремления господствовать над более слабыми и рабски покоряться высшим и сильным. Все это может сопровождаться специфическим бунтарством, однако направленным не против господства как такового, а на подчинение новой, более сильной власти, иррациональной воле или "естественному закону". Другой тип агрессивной реакции - разрушительность, нацеленная уже не на подчинение, а на уничтожение объекта как части мира, в котором человек чувствует себя одиноким и униженным. Возможна также реакция "автоматизирующего конформизма", превращения человека в запрограммированную машину, действующую по общепринятым стандартам и шаблонам, по предписанным ему нормам, но с сохранением иллюзии, что решения принимаются им самим, свободно. В результате подавляется способность к критическому мышлению и действию, а страх, одиночество и бессилие вытесняются ценой роботизации личности и ее растворения в массе.

По оценке Э. Фромма, все эти типы реакции сыграли свою роль в возникновении фашистских движений и в приходе фашизма к власти. Они проявились особенно резко среди радикальной части мелких предпринимателей и торговцев, лавочников, ремесленников, служащих, которые и составили основную социальную базу фашистских движений. Воспитание и быт этих слоев населения способствовали распространению таких деструктивных настроений, как преклонение перед силой, ограниченность кругозора, враждебность к непонятному (фобия), скупость и зависть, стремление повиноваться.

В 1920-е - 1930-е гг. в ряде индустриальных стран среди широких слоев мелких и средних собственников, разочарованных в беспрепятственной капиталистической конкуренции и в способности буржуазно-демократического государства обеспечить им благосостояние, стабильность и приемлемый социальный статус, распространилась идея создания нового государства, которое защищало бы их классовые интересы. Крупная буржуазия заботилась только о своих сверхприбылях, ее государство воспринималось как чуждая "плутократия". С другой стороны, государственно-социалистические течения (социал-демократы и большевики-коммунисты) провозглашали и, казалось, начали осуществлять идею нового, рабочего государства. В такой ситуации лидеры мелкособственнической массы сочли, что единственная возможность решить ее проблемы это установить свою собственную власть, действительно сильную, национальную, соответствующую их взглядам и интересам. Такова была провозглашаемая цель фашизма - тоталитарного по своей структуре движения с тоталитарной идеологией, стремящегося насильственно осуществить свои идеи с помощью тоталитарного государственного режима.

Фашистские лозунги, направленные против господства крупного капитала, находили наибольший отклик именно в среде мелких предпринимателей, торговцев, лавочников, ремесленников и служащих. Им, бунтовавшим против своих могущественных монополистических конкурентов и банков, импонировали заявления вождей, которые именовали их, "маленьких людей", исполнителями высшей миссии нации, истории и провидения, средоточием воли и активности.

Все это отнюдь не означало, что фашизм антибуржуазен по своей сути. Он следовал капиталистической логике утилитаризма и эгоизма, проповедовал господство над другими. Но мелкий собственник в XX веке не чувствовал себя сильным в одиночку и, оставаясь крайним индивидуалистом в том, что касается его материальных интересов, нуждался в толпе себе подобных, чтобы вместе с ними реализовать свои агрессивные устремления. Высшим выражением его личности становилась тоталитарная структура движения, нации или расы во главе с вождем, которая воплощалась в тотальном государстве. Оберегая частную собственность и частные материальные интересы, такое государство призвано было одновременно "научно" руководить общим развитием, контролировать борьбу всех против всех и тем самым обеспечивать самоутверждение личности обывателя, ее господство над другими. Было бы однако неверно видеть в фашизме чисто мелкобуржуазный феномен или полагать, что авторитарные черты характера и соответствующие реакции и настроения были распространены только в этой социальной среде. Ими было захвачено немало трудящихся, также принявших участие в фашистских движениях. В этом смысле, действительно, "фашизм начинается в отдельно взятом человеке. Авторитет, мертвящее повиновение, централистский принцип - это предварительные условия общей фашизации".