ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 19.10.2020
Просмотров: 980
Скачиваний: 1
ских отношений пришли к соглашению, что обе стороны должны поддерживать статус-кво островов Дяоюйдао и оставить решение этого вопроса будущим поколениям.
Теперь, когда спор становится слишком очевидным, США пообещали не принимать в нем чью-либо сторону. Тем не менее, представитель США заявил, что американо-японский договор о безопасности должен касаться и островов Дяоюйдао. Здесь мы снова сталкиваемся с двойными стандартами: договор не распространяется на другие спорные острова Японии с Южной Кореей и Россией, в то время как представитель США просто называет эти острова «Сенкаку» вместо «Дяоюйдао». Последнее, наряду с продажей оружия является для Японии сигналом, что США стоят на стороне Японии в вопросе о спорных островах. Однако Америка оказывается при этом в затруднительном положении: получается, что США помогают Японии идти против решений держав-победительниц Второй мировой войны?
Взаимодействие Китая и США
Китай и США имеют значимые общие интересы в Азиатско-Тихоокеанском регионе. С точки зрения безопасности, обе стороны надеются на сохранение мира и стабильности в регионе и имеют общие интересы в борьбе с терроризмом, предотвращении распространения оружия массового уничтожения и обеспечении свободы морского судоходства. В экономической сфере, обе страны стремятся содействовать экономическому росту Азиатско-Тихоокеанского региона и продвижению либерализации торговли и инвестиций, экономическому и техническому сотрудничеству. В политической сфере обе стороны выступают за улучшение отношений, создание атмосферы доверия и сотрудничества между всеми странами в регионе. В связи с усилением влияния Китая в Азиатско-Тихоокеанском регионе, позиция Китая в рамках американской стратегии в отношении Азиатско-Тихоокеанского региона становится все более значимой.
С другой стороны, Китай и США имеют значительные различия в осуществлении своей политики в регионе. С точки зрения безопасности, США еще с середины 1990-х годов реализуют стратегию «защиты от Китая», т.е. «делают двойные ставки». США в первую очередь фокусируют свое внимание на тайваньском вопросе, а затем уже на модернизации обороны Китая, которая бросает вызов доминированию США в регионе. Президент США Барак Обама активизировал свои усилия под лозунгом
«возвращения в Азию», что вызвало серьезную озабоченность в Китае относительно истинных намерений США.
Благодаря обмену мнениями, США и Китай осознали, что их взаимодействие и сотрудничество являются основой для процветания Азиатско-тихоокеанского региона в целом. Лидеры обеих стран стали чаще встречаться, общаться по телефону, наносить взаимные визиты. При этом их взгляды настолько разнятся, что даже по вопросам кооперации консенсус должен быть достигнут по приоритетным пунктам сотрудничества. Любой шаг вперед потребует участия обеих сторон, что позволит преодолеть расхождения во мнениях как за границей, так и во внутренних ведомствах, поскольку у различных ведомств существуют разные перспективы и разные ведомственные интересы.
Заключение
В заключение можно утверждать, что мировой порядок в ХХ1 веке, особенно в ближайшие два-три десятилетия, будет все больше приобретать черты многополярности с сохранением за США статуса единственной сверхдержавы. В качестве держав, несущих ответственность за поддержание миропорядка, США, ЕС (во главе с Германией, Великобританией и Францией) и ряд стран с развивающимися экономиками будут сотрудничать и взаимодействовать друг с другом в целях поддержания мира и безопасности, содействовать экономическому развитию, выступая в качестве «моторов» для различных регионов. В то же время гегемонистские желания и действия будут сдерживаться и нейтрализовываться посредством ООН. Страны, большие или малые, будут пользоваться своими правами и привилегиями подобно пассажирам, плывущим на одной лодке.
Перевод с английского Натальи Бирюковой
Рецензии
Иран и его этносы
Леонид Савин
Гарник Асатрян. Этническая композиция Ирана. От «Арийского простора» до Азербайджанского мифа. Кавказский Центр Иранистики, Ереван 2012, 130 с.
Что представляет собой Иран в плане составляющих его народов? Какие языки и культуры сохранились на территории современного иранского государства и как они интерпретируются в политическом контексте? На данные вопросы призвана хотя бы частично дать ответы книга армянского автора, доктора филологических наук, заведующего кафедрой иранистика Ереванского Университета Гарника Асатряна, вышедшая недавно в Ереване.
Как указал сам автор в предисловии, данный труд является сокращенной русскоязычной версией заметок автора для семинаров по иранской этнологии на Факультете востоковедения Ереванского государственного университета. Однако выбор был сделан в пользу актуальных на текущий момент вопросов, связанных с политическими процессами региона — это тема «азербайджанского меньшинства» в Иране и его численности, вопросы тюркофонии, провоцирования сепаратистских настроений в этой стране и создания искусственных идентичностей, история формирования тюркоязычного этноса на Южном Кавказе, проблемы, касающиеся курдов, белуджей, гуран, татов, арабов и т.д.
Автор является противником деления на этнические меньшинства и национальное большинство и предлагает любые и вопросы, связанные с проживанием того иного народа в определенном районе рассматривать с позиции всестороннего диахронического обзора этнодемографических реалий. Данный труд он и относит к такой попытке, причем исследование
начинается с древних эпох и этимологических изысканий, связанных с географическим пространством. Так, термин aryanam waija, существовавший с незапамятных времен еще в древнеиранский период и означавший обширную территорию от Индии до западных границ современного Ирана, включая Среднюю Азию, был трансформирован в Eran-sahr в эпоху Са-санидов, а уже позже в слово, ставшее обозначением современного государства. Народы, населявшие эту территорию, говорили преимущественно на иранских языках и лишь с конца 1 тыс. н.э. начинают вытесняться тюркскими этносами, которые начали проникать с севера и ассимилировать восточные иранские земли. Западная окраина арийского простора, к которой относится современная Исламская Республика Иран, осталась в этно-лингвистическом плане более монолитной, сохранив в себе мидий-ско-парфянскую (северо-запад) и персидскую (юго-восток) ветви.
Г. Асатрян также рассматривает происхождение устоявшихся в этнографии терминов «курд», «белудж» и пр., отмечая различные нюансы употребления в письменных средневековых источниках и современной науке, что часто приводит к путанице. Так, куфичи, предположительно являются дравидами по происхождению и потомками акауфачийа, а само слово на среднеперсидском означает «горец». Подобные разъяснения помогают разобраться в сложном переплетении племен, этносов, языков, культур и времен. Например, предками талышей, гилянцев, мазандаранцев и лахов были доиранские племена, а их потомки до сих пор проживают в Южном Прикаспие. Для наглядности в работе приводится и инфографика в виде карт.
Автор также предполагает, что особенность племенной организации, ландшафта и бытового уклада, способствовала консервации архаических традиций региона, что повлияло в свою очередь на сопротивление распространению ислама арабами и происхождения различных гетеродок-сальных течений (сект), а также кристаллизации новых аристократических династий (например, дейламиты).
Интересные выводы сделаны из соприкосновения со средиземноморскими культурами. В частности, говорится, что арамейцы- семиты являлись носителями знаний, а их язык был основным в делопроизводстве империи Ахеменидов. Другие размышления о появлении носителей нового языка и их ассимиляции с автохтонным населением подтверждают гипотезу об экзогенном происхождении элит в древних государствах.
В целом, в исследовании довольно подробно описаны инородные элементы на территории современного Ирана, представляющие ряд народностей, мигрировавших из соседних государств, как с Кавказа, так из Индии, Афганистана и Средней Азии.
Далее развенчивается распространенный миф, о том, что персы — это титульная нация. Такого понятия, как пишетг. Асатрян, в Иране не существует и является частым заблуждением, а умышленное деление на населяющие народы, которые отражены в определенных пропорциях, является не чем иным, как манипуляцией, призванной теоретически разделить Иран на этнополитические зоны. Далее подробней говорится об этом этнониме: «определение «перс», если и встречалось, то преимущественно в сочинениях арабских авторов (ал-фариси) и обозначало неарабских (иранских) обитателей некогда великого «Арийского простора». Даже в самом персидском парс могло указывать, например, на жителей Бухары, согдий-цев». (с. 38.). И, как мы видим из ряда проектов, которые разрабатывались в Великобритании и США, например, «Великий Ближний Восток», этот тезис о внешнем навязывании дискурса и интеллектуальных конструктов, подтверждается, а подобные инсинуации при их развитии могут привести к серьезным социально-политическим проблемам (как было при распаде
СССР).
Отдельная глава посвящена азербайджанскому присутствию в Иране. На примерах количества общин в провинциях и традиции использовать тот или иной язык в местах компактного проживания (тюркский или арабский), а также наличия курдов, талышей и татов в приграничных с Азербайджаном районах, автор показывает, что условное количество этнических азербайджанцев, проживающих в Иране, значительно преувеличено. Частично ответ на вопрос о смещении «азербайджанского» ядра можно найти и в исторических перипетиях с государством Атурпатакан, которое составляло лишь часть нынешнего Азербайджана и было далеко не моно-этничным, а до пришествия тюрок — ираноязычным.
Касательно современного названия Азербайджана, автор цитирует академика В.В. Бартольда: «термин «Азербайджан» избран потому, что когда устанавливалась Азербайджанская республика, предполагалось, что персидский и этот Азербайджан составят одно целое» (с. 70). Причиной тому была экспансия Оттоманской Империи в Закавказье в 1918г., которая стремилась установить здесь свое влияние. А понятие «азербайджанец» отсутствует даже в переписи населения СССР 1926 года (с. 72).