ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 11.11.2020
Просмотров: 3481
Скачиваний: 4
Следует отметить достаточно быстрое изменение соотношения различных компонентов в праве сообществ. Казалось, что еще совсем недавно исследователи приходили к выводу, что большая часть элементов правового статуса ЕЭС, за исключением, может быть, автономного правопорядка, в какой-то степени присуща традиционным международным организациям. «По крайней мере эти элементы не представляют собой для них нечто качественно новое... Что же касается самостоятельного правопорядка ЕЭС, то он не нарушает его международно-правового характера»14. Новый виток интеграции в Западной Европе, наступивший после подписания Маастрихтского договора, заметно изменил соотношение того, что можно отнести к традиционным компонентам, и того, что свидетельствует о своеобразии права сообществ.
Договор о Европейском союзе 1992 г. был серьезным шагом вперед не только в экономической, но и в политической интеграции западной части Европейского континента. Аргументы, которые обосновывали концепцию автономии права сообществ, логику его существования и развития, не зависимую от индивидуальной воли государств-членов, в конечном счете презумпцию формирования в будущем единого экономического механизма15, сегодня пополняются новыми аргументами, нередко такими, которые в то время не принимались в расчет. В Маастрихтском договоре появилось юридически закрепленное понятие гражданства Европейского союза, а легитим-ность сообществ явно усилилась в связи с повышением роли Евро-парламента, избираемого путем всеобщих и прямых выборов на территории всех стран – членов сообществ.
Характерно, что развитие права сообществ, спецификой которого является наделение сообществ государствами-членами все новыми функциями, происходит не путем конфликта, «правовой агрессии сообществ», не с позиции силы, а на основе согласия, добровольного решения вопроса самими государствами-членами. Как уже отмечалось выше, в основе этого процесса лежат реальные интересы государств-членов, стремящихся через право сообществ совместными усилиями решать общие задачи. За торжественными декларациями и пышными преамбулами, как правило, стоят соображения рациональности и эффективности функционирования сообществ.
Право сообществ стабильно в том отношении, что закрепленные в нем положения не могут быть лишены юридической силы односторонними актами или иными действиями государств-членов. Ни один из учредительных договоров, не говоря уже о Маастрихтском договоре, не допускает подобной ситуации. Более того, в упомянутом решении по делу Costa/ENEL четко и недвусмысленно указывается на то, что полномочия, переданные государствами-членами Сообществу, не могут быть у него изъяты и возвращены государствам-членам иначе, как при условии, что Договор это определенно предусматривает. Практика правовой жизни сообществ шла по этому пути, а в случае возникновения споров Суд европейских сообществ твердо стоял на страже им же провозглашенного принципа.
В этом отношении весьма характерно заключение Суда, сопоставившее Европейское экономическое пространство с сообществами (Заключение 1–91, от 12 декабря 1991 г.). По мнению Суда, ЕЭП должно существовать именно на основе международного договора, который определяет права и обязанности только его сторон и не предусматривает передачу суверенных прав созданным ими межгосударственным органам. В отличие от этого Договор о ЕЭС представляет собой, несмотря на то что он заключен в форме международного документа, конституционный источник права сообществ. В соответствии с последовательной позицией Суда договоры сообществ создали новый правопорядок, в пользу которого государства во все более широкой сфере ограничивали свои суверенные права. Субъектами правопорядка являются не только государства-члены, но и их граждане. Существенным признаком созданного таким образом правопорядка является его верховенство над правом государств-членов и прямое действие многочисленных положений, распространяющихся на государства-члены и их граждан.
Итак, право сообществ представляет собой автономную систему, которая имеет свою основу в международном правопорядке. Право сообществ граничит, с одной стороны, с международным правом, а с другой – с национальным. Оно испытывает воздействие с обеих сторон, генетически связано с обеими пограничными системами, особенно с международным правом, но его природа и тенденции развития таковы, что оно все более явно и ощутимо проявляет свою самостоятельность. Это качественно новое право, не имеющее аналога в истории.
Право сообществ невозможно навсегда «привязать» к международному праву на том только основании, что сообщества возникли в результате заключения международных договоров. Раз возникнув, та или иная правовая структура может кардинально изменять свою природу. Это и произошло с учредительными договорами, которые не только преследуют особые интеграционные цели, но и отличаются особым порядком применения судебного контроля. Принцип приоритета права сообществ перед национальным правом означает, что утрачивает силу всякая норма национального права, противоречащая нормам учредительных договоров и правовых актов сообществ, принятых в рамках их полномочий. Право сообществ, таким образом, ограничивает национальное право, ибо государства-члены не вправе принимать правовые акты, не согласующиеся с правом сообществ.
С другой стороны, в отличие от национального права право сообществ имеет строго очерченные пределы. Оно не может выходить за рамки полномочий, которыми наделены сами сообщества. Эти рамки устанавливаются государствами-членами и могут быть изменены только ими.
Маастрихтский договор, несомненно, упрочил автономию и самостоятельность права сообществ. В частности, по вопросам формирования и функционирования единого внутреннего рынка он закрепил более широкие полномочия сообществ в сфере осуществления свободы движения товаров, лиц, услуг и капиталов, региональной сельскохозяйственной и транспортной политики и особенно Экономического и валютного союза. Все эти новые полномочия служат правовой основой развития активной деятельности Европарла-мента, Совета, Комиссии, Суда и других учреждений сообществ, которые получили значительно более широкие возможности принимать решения, обязательные для государств-членов. В установленных в Договоре случаях такое правило действует даже тогда, когда то или иное государство-член не согласно с принятым решением.
Приоритет права сообществ – признак, сближающий его в определенном смысле с международным правом. Это означает верховенство права сообществ по отношению к внутреннему праву государств-членов (национальному праву). Но подобная наднациональность права сообществ сложилась не на основе отрицания национального права, своеобразного противоборства с ним, а как результат разделения труда между сообществами, с одной стороны, и государствами-членами – с другой. Она порождается главным образом не внешними, а внутренними процессами развития сообществ, не столько политическими, сколько экономическими причинами. Усиление наднациональности права сообществ – это объективно необходимый процесс, отражающий потребности интеграции.
В известном смысле можно сказать, что правовая наднациональность способствует гармонизации процессов развития как сообществ, так и государств-членов. При этом не следует абсолютизировать понятие «гармонизация», оно достаточно условно и само по себе означает отнюдь не спокойно идущий, бесконфликтный процесс, а решение сгустка проблем, связанных с развитием сообществ, переходом от одного этапа развития к другому. Коллизии норм, относящихся к разным правовым системам (сообществ и государств-членов), не только не исключены, но и заложены в идеях интеграции – как экономической, так и политической. Это тем более реально, что столкновение правовых норм зачастую отражает не столько различие во взглядах и концепциях по поводу абстрактного соотношения права сообществ и национального права, сколько противоречивость интересов, в особенности материальных и финансовых. Как правило, сторонами в спорах, рассматриваемых Судом европейских сообществ, выступают крупнейшие и богатейшие национальные и транснациональные компании, споры ведутся вокруг огромных денег.
Отмечая расширение сферы применения права сообществ, рост его объема, не следует впадать в крайность и полагать, будто пришло время вытеснения им национального права государств-членов. Такое суждение было бы явно преждевременным. Скорее можно говорить о разумном, реалистичном подходе, предопределяемом условиями и потребностями времени. Полномочия органов сообществ, no-первых, охватывают далеко не все сферы деятельности государства, а во-вторых, даже в тех сферах, где сообщества наиболее активны, не носят всеохватывающего характера. Исключительные полномочия органов сообществ относительно ограничены, в то время как конкурирующие полномочия получают все больше простора для своего развития.
Вопрос о характере права сообществ менее всего носит академический характер. Это вопрос, который практически важен как для институтов сообществ, так и для государственных учреждений, частного бизнеса и граждан стран, входящих в сообщества. Рассматривая спор между Комиссией европейских сообществ и итальянским правительством, порожденный принятыми в Италии постановлениями о налоге на добавленную стоимость от 26 февраля 1991 г., Суд европейских сообществ особо отметил в своем решении, что обязательный характер права сообществ должен обеспечиваться в практике деятельности национальных судов. Суд заявил, что принципы правовой обеспеченности и правовой защиты отношений, урегулированных правом сообществ, предполагают принятие в государствах-членах соответствующих норм, формулировки которых облегчают возможность каждому субъекту полностью и беспрепятственно применять право сообществ. В дальнейшем все большее значение приобретал принцип автоматического действия права сообществ на территории государств-членов. Потребность в издании государствами-членами проводящих актов ослаблялась, если не исчезала вовсе.
Разумеется, государства-члены предпринимают меры, направленные на то, чтобы право сообществ развивалось в соответствии с целями и характером интеграции и не переходило установленные пределы. Важным ограничителем был и остается принцип, согласно которому полномочия распределяются между сообществами, с одной стороны, и государствами-членами – с другой, только на основе согласия государств-членов. Без их решения, самостоятельно государства – члены Сообщества не вправе расширить свои полномочия даже совсем незначительно. В Маастрихтском договоре на этот счет содержится особое положение: Европейский парламент, Совет, Комиссия, Суд осуществляют свои полномочия в соответствии с условиями и согласно целям, предусмотренным, с одной стороны, положениями договоров, учредивших европейские сообщества, и последующих договоров и актов, внесших в них изменения и дополнения, а с другой – иными положениями настоящего Договора (ст. «Е»).
Положению статьи «Е» не следует противопоставлять статью «F» того же Маастрихтского договора. Хотя в ней и говорится, что Союз наделяет себя средствами, необходимыми для достижения своих целей и осуществления своей политики, речь не может идти о расширении полномочий Союза, установленных Договором. Упомянутые правовые средства должны изыскиваться в пределах полномочий, установленных в Договоре. К тому же следует иметь в виду, что Маастрихтский договор выходит за пределы сообществ, он учреждает Европейский союз, правовая природа которого существенно отличается от правовой природы сообществ.
Если право сообществ представляет собой особый правопорядок, отличающийся как от национального, так и от международного права, то правовое регулирование Европейского союза является не чем иным, как составной частью международного права. Это раздел права международных организаций. Полномочия, которыми Маастрихтский договор наделяет институты и другие органы, существующие в рамках сообществ или созданные заново специально для выполнения функций Европейского союза, не входят в право сообществ и не влекут за собой последствий, ему присущих.
Характерно, что Конституционный суд ФРГ при рассмотрении вопроса о ратификации Германией Маастрихтского договора специально подчеркнул ограниченность полномочий Европейского союза. Как сказано в решении Конституционного суда, Договор о Европейском союзе обосновывает осуществление все более тесного союза европейских народов, организованных в государства. Но это не государство, имеющее собственный народ. Государства-члены создали Европейский союз, чтобы решать совместными усилиями часть своих задач и таким образом осуществлять свой суверенитет.
Первичное право
Немаловажное значение для понимания природы нрава сообществ имеет классификация его источников. Хотя в принципе такая классификация в той или иной отрасли права обычно не вызывает особых осложнений, а юридическая наука накопила в этом отношении немалый опыт, в данных условиях возникают свои проблемы.
Дело в том, что приходится сопоставлять, «разводить» по группам и выстраивать в единый ряд правовые акты, имеющие неодинаковое происхождение, отличающиеся по характеру действия (прямому или опосредованному), относящиеся к исключительным или конкурирующим полномочиям институтов и других органов сообществ.
Определенные трудности могут быть порождены своеобразием самого права сообществ. Как известно, оно сложилось под сильным воздействием и международного, и национального права, отличающихся друг от друга, в частности, и по своим источникам. Составляя тем не менее единый комплекс норм, право сообществ объективно не может быть свободно от «родимых пятен», переданных ему по наследству. Это проявляется в порядке подготовки и принятия правовых актов, в их применении и толковании, в гарантиях и юридических последствиях их реализации. Много спорных вопросов возникает в связи с. попытками четко выстроить иерархию правовых актов сообществ.
Имея в виду задачу классификации правовых актов сообществ, следует учесть еще одно обстоятельство. В сообществах объединились страны, имеющие различные правовые системы. Большинство из этих стран имеет так называемое континентальное право, которое в свою очередь подразделяется на германскую и романскую ветви. Хотя различия между ними во многом стерлись, они все же полностью не устранены, что так или иначе ощущается на практике, в том числе в традициях правового регулирования. Меньшинство стран сохраняет систему так называемого общего права, в которой важную роль играет судебный прецедент. Его удельный вес в правовой системе этих стран снижается, но говорить о его уходе с юридической сцены было бы преждевременно.
Применительно к проблеме прямого действия права сообществ, о чем речь пойдет ниже, необходимо учитывать, что в странах континентального права решения, выносимые судом, – это только применение права, тогда как в странах общего права они становятся источником права. Неодинаков и процесс включения норм правовых актов сообществ во внутреннее (национальное) право государств-членов. В Великобритании, например, решения Суда европейских сообществ применяются на основе особого акта (Положение о порядке применения решения Суда европейских сообществ 1972 г.). В то же время страны континентального права руководствуются статьей 220 Договора о ЕЭС. Эта статья устанавливает, что государства-члены в случае необходимости могут вступать между собой в переговоры с целью обеспечить своим гражданам:
защиту личности, а также использование и защиту прав на тех же условиях, которые предоставляются каждым государством своим собственным гражданам;
устранение двойного налогообложения внутри Сообщества;
взаимное признание компаний и фирм, сохранение прав юридического лица в случае перенесения их местопребывания из одной страны в другую и возможность слияния компаний и фирм, регулируемого законами разных стран;