ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 13.12.2020
Просмотров: 987
Скачиваний: 2
Метод различия доказательнее предыдущего. Его суммарный довод в пользу вывода звучит сильнее: во всех наблюдаемых случаях, когда появлялось A, то одновременно появлялось и a, и когда A не было, то не было и a. Можно было бы показать, пользуясь методами символической логики, что на основании такого довода полная индукция доказала бы не просто причинную связь между a и A, а взаимно-однозначную зависимость их: там, где есть a, там обязательно есть A и наоборот.
Метод сопутствующих изменений можно применять тогда, когда интенсивность причинного воздей-ствия может плавно или скачками изменяться и при этом также изменяется и интенсивность вызван-ного им следствия. Когда нам заранее неизвестно, что является причиной данного явления a, но ус-тановлено, что его изменение коррелируется с изменениями другого явления A, то отсюда можно сделать довольно уверенный вывод о том, что одно порождает другое. Даже то простое наблюдение, что Солнце нагревает камни, могло быть получено людьми еще в очень архаичные времена, ведь чем ярче светит Солнце, тем горячее камни.
Методом сопутствующих изменений Ф. Бэкон предлагал проверить наличие тяготения у Земли. Если Земля обладает свойством, родственным магниту, рассуждал он, то тогда сила этого свойства должна угасать на удалении от земного центра и усиливаться при приближении к нему. Ф. Бэкон разработал специальный эксперимент, в котором с помощью двух часов можно было бы осуществить проверку выдвинутой им гипотезы. Согласно его замыслу надо было взять двое часов: одни пружинные, ход которых не зависит от силы тяготения, и другие гиревые, скорость хода которых, естественно, опре-деляется действием сил тяжести. Если их сначала синхронизировать на вершине высокой горы, а за-тем опустить в глубокую шахту, то тогда благодаря возросшему внизу весу гирь обнаружится раз-ность хода двух часов. И чем больше будет разница по высоте, тем больше должна быть разница в скорости хода. Эксперимент, правда, не был осуществлен, а впоследствии работы Ньютона сделали его излишним, но это ничего не меняет в сути эксперимента. В принципе при тщательном подходе он вполне может подтвердить наличие земного тяготения. Вывод из него обосновывается по методу со-путствующих изменений.
Набор посылок индукции через сопутствующие изменения фиксирует одно и то же явление a в раз-ных условиях, точнее, при различной интенсивности изучаемого явления и его предполагаемой при-чины A. Вывод отмечает согласованность их изменений, что позволяет предполагать, что одно по-рождается другим.
Применяя индукцию по методу сопутствующих изменений, следует помнить, что, строго говоря, она надежно и достоверно доказывает лишь наличие корреляции между a и A. Но причиной иногда бы-вает не явление A, а только его какая-то составная часть. Или может быть так, что оба коррелирую-щих явления порождаются действием какого-то третьего явления, которое оказывается причиной обоих. Однако в любом случае метод сопутствующих изменений существенно облегчает поиск при-чины и часто прямо указывает на нее.
Метод остатков составляет очень сложный познавательный прием. И применяется он тоже лишь при изучении сложных комплексных образований, в которых сплетаются несколько более или менее од-нородных явлений со своими причинными связями. Метод позволяет вычленить из всего сложного комплекса одну искомую причину. В его осуществлении есть некоторое сходство с разделительно-категорическими умозаключениями, когда последовательно отбрасываются лишние или уже изучен-ные альтернативы.
В отличие от обычной индукции здесь изучаемое явление a берется не изолированно; оно выступает вместе с другими явлениями b, c, d, от которых оно в силу тех или иных обстоятельств не отделяется. И возможных причин тоже несколько: наряду с A также B, C, D. В процессе исследования либо вы-ясняется, что B, C, D являются причинами соответственно b, c, d, и тогда для a остается признать причиной A. Либо просто показывается, что из всей совокупности действующих причин B, C, D не имеют к a никакого отношения, и делается тот же вывод, что и в первом случае.
С помощью индукции по методу остатков русский врач Н.И. Лунин открыл витамины. До него счи-талось, что все питательные вещества подразделяются на три категории: белки, жиры, углеводы. Н.И. Лунин решил проверить истинность этого положения. Для этого он стал давать подопытным белым мышам все три питательных компонента в очищенном виде. Оказалось, что такой рацион для животных недостаточен. Они стали чахнуть, а затем погибли. Поскольку в их корме содержались все три известных тогда науке вида питательных веществ, то значит можно было исключить их недоста-ток в организме в качестве возможной причины такого исхода опыта. Оставалось предположить, что существует еще одна разновидность питательных веществ, недостаток которых и привел к гибели животных. Позднее существование таких веществ подтвердилось, они получили название витами-нов.
Метод остатков редко можно осуществить на основе одних лишь наблюдений. Как правило, для та-кой индукции требуются тщательные сопоставления, экспериментальные проверки, специальные расчеты.
Каждый из методов научной индукции не обладает абсолютной доказательной силой. Тем не менее, в сочетании с другими научными приемами и правилами степень достоверности их результатов мо-жет повышаться неограниченно. Любая истина, каким бы путем она ни была получена, не гаранти-рована от критического пересмотра в последующем. Результаты научной индукции не составляют тут исключения. Поэтому, в конечном счете, методы научной индукции плодотворны, доказательны и на своем месте незаменимы.
§25. Аналогия
Аналогия в переводе с греческого означает сходство, подобие. Первоначально древние математики обозначали им пропорцию, однако со временем его смысловое значение расширилось. Помимо из-вестных числовых соотношений аналогией стали называть отношения подобия у предметов самой различной природы. В настоящее время при нестрогом употреблении оно может означать всякое сходство вообще. Допустимо, например, говорить, что внутреннее строение атома аналогично уст-ройству планетной системы, потому что в атоме электроны, подобно планетам, обращаются вокруг тяжелого ядра. Поведение пчелы, когда она вернулась с плодоносного участка, нередко уподобляют танцу; возможно, и в самом деле в нем выражается неудержимое удовлетворение, какое бывает и у людей, готовых, как говорится, плясать от восторга, и одновременно тем самым дается знать и дру-гим пчелам о результатах поисков. Всякая модель, представляя собой копию оригинала, тоже являет-ся аналогией по отношению к нему. В литературе и научных текстах аналогия иногда используется как художественный образ для придания наглядности тем или иным сообщениям.
Если мы захотим подчеркнуть, например, бережное отношение у древних народов к крупицам зна-ний, которыми они располагали, то нам достаточно провести параллель между их обращением, с од-ной стороны, с ценными вещами, сокровищами, и, с другой стороны, с различного рода производст-венными рецептами, техническими правилами, практическими рекомендациями. В те отдаленные времена был очень распространен обычай сохранять добытые научные результаты в секрете, круг лиц, которым они были доступны, как правило, строго ограничивался. Математические достижения египетских жрецов обставлялись многими тайнами и были доступны только специально подготов-ленным людям. Передавать то, что им было известно, посторонним запрещалось. На математические познания смотрели как на ценность, полученную в дар от богов в знак особого их расположения к данному народу.
В логике, однако, при проведении аналогии не ограничиваются указанием на сходство. Оно стано-вится основой для получения новых выводов о таких объектах, познание которых по каким-либо причинам затруднено. В таких случаях бывает полезно обратиться к другим, похожим в каком-либо отношении на интересующий нас. Когда у двух явлений (пусть даже природа того и другого сущест-венно различна) имеется несколько подобных признаков, то тогда можно предположить, что сходст-во распространяется и дальше, на другие признаки, которые есть у одного, но пока не обнаружены у другого, однако со временем может быть все-таки откроются. Так, свойства колебательных движе-ний сначала были изучены физикой только на примере волн, распространяющихся по поверхности воды. Потом, когда стало выясняться, что звук и свет тоже представляют собой колебания, то было естественно предположить, что у них тоже должна наблюдаться так называемая дифракция (огиба-ние препятствий), причем формулы для ее расчета могут быть получены по аналогии с формулами для поверхностных волн. В дальнейшем это предположение полностью подтвердилось; проведенное уподобление одних волн другим оказалось, следовательно, эвристически продуктивным.
Аналогия представляет собой вид умозаключения, в котором знания об одном предмете переносятся на предмет другой природы на основании наличия сходства между ними.
Говоря формально, умозаключение по аналогии строится следующим образом: два предмета обла-дают рядом сходных признаков a, b, c, причем один из них имеет еще и признак d. Тогда можно сде-лать предположение, что и у второго тоже есть этот признак. Следует помнить, что данный вид умо-заключения не всегда приводит к обоснованным выводам. Как правило, они являются лишь более или менее предположительными; к ним, поэтому чаще всего прибегают как к первоначальным ори-ентировочным рабочим гипотезам, когда еще нет более надежных способов получить ответы на ин-тересующие нас вопросы. Они могут служить методологическими ориентирами в научных исследо-ваниях, суживают зону поиска. Полученные с помощью аналогии результаты потом обычно прове-ряют другими методами. Выдающийся английский мыслитель Ф. Бэкон предположил, что Земля, Луна и другие планеты притягивают все предметы на расстоянии подобно тому, как магнит притяги-вает железо. Догадка основывалась на том, что в открытых морях при появлении над ними Луны, как замечали моряки, начинается прилив, как будто этот естественный спутник нашей планеты притяги-вает к себе воду. Однако наделение планет свойствами, аналогичными магнитным, из-за некоторого сходства с магнитом могло быть, конечно, только гипотетическим и нуждалось в проверке. Так и волновые свойства света стали неоспоримой научной истиной только после их экспериментального подтверждения.
Привычка к аналогии, надо сказать, является настолько укорененной в нашем мышлении, что скорее следует предостерегать против чрезмерного увлечения ею, чем пропагандировать ее использование. Поверхностные, плохо проверенные аналогии довольно часто мелькают и в разговорах, и в письмен-ных текстах. Вместо того, чтобы служить отправной точкой для последующего изучения, на резуль-таты таких сопоставлений смотрят как на бесспорно доказанные положения. Очень часто, например, человеческое общество сравнивают с живым организмом и делают это не ради образной характери-стики, а на полном серьезе проводят параллели между присущими обществу структурными элемен-тами и органами животного: правительство уподобляют головному мозгу, экономику - системе кро-вообращения и обмена, производственный коллектив или семейную ячейку - клетке. Иногда доходят до того, что делят общества по половым признакам. Конечно, усмотреть наличие сходства между сообществами людей и организмами нетрудно. Но дает ли оно основание для доказанных выводов об одинаковых законах функционирования у того и другого? Очень многие искренне полагают, что биологические законы можно переносить на человеческое общество и что, в частности, в нем дейст-вует естественный отбор и даже именно благодаря ему осуществляется прогресс, ибо борьба, в ка-кой-то мере похожая на борьбу в животном мире, ведется и среди людей тоже. Сталкиваться с таки-ми убеждениями приходится довольно часто, особенно в студенческих аудиториях.
Есть, однако, много причин доказывать, что такие убеждения имеют очень шаткую почву. Начнем с того, что течение эволюционного процесса происходит по-разному для разных организмов, потому что время эволюции измеряется не числом лет, а числом поколений, между тем человек - один из долгожителей в царстве животных. Некоторые бактерии, как известно, действительно успели за не-сколько десятков лет приспособиться к новым лекарственным препаратам, изобретенным в двадца-том веке, иными словами, претерпели определенную эволюцию. Все это так. Но ведь у этих организ-мов новое поколение появляется ежечасно, так что 40-50 лет означают для них историю длинной в 40-50 тысяч поколений. У человека с его не менее чем двадцатилетним периодом смены поколений на эволюционные изменения аналогичного порядка потребовались бы сотни тысяч, если не миллион лет. Не надо забывать, что время существования цивилизации - не более чем мгновение в многомил-лиардной истории жизни на Земле, и человек как один из долгоживущих животных организмов дол-жен относиться к числу самых медленно изменяемых видов при прочих равных условиях.
Сказанное, однако, не означает, будто отбора в обществе вообще нет. Наоборот, выдвижение луч-ших, наиболее даровитых, прозорливых, результативных с одновременным отсевом бесталанных - наипервейшее условие прогресса. Механизмы, обеспечивающие такой отбор во всех областях дея-тельности, во всех профессиях, играют куда более важную роль, чем пресловутый материальный ин-терес. Но в силу скоротечности цивилизации, появившейся всего примерно десять тысяч лет назад, с ее последующими многократными потрясениями и зигзагами результаты такого отбора не успевают закрепиться генетически и не наследуются потомками с такой же надежностью, как, скажем, расовые признаки, прямохождение, речь. Достаточно сказать, что дети подавляющего большинства гениаль-ных мыслителей и деятелей культуры ничем не выделяются среди других людей. К тому же и сами общественные институты мешают генетическому закреплению признаков, повышающих жизнеспо-собность в обществе: если бы самые сильные и быстрые волки оставляли своим волчатам готовую крепкую нору с тучным стадом поблизости, то, скорее всего их вид деградировал бы очень быстро.
Выдвижение наиболее достойных среди людей не представляет собой тот биологический отбор, ко-торый описан в учении Дарвина и называется естественным отбором. Перенесение этого учения по аналогии на человеческое общество должно быть осторожным. Помимо приведенных соображений основанием для такого утверждения является еще и то, что среди животных идет борьба на выжива-ние, в то время как в обществе достаточно смещать слабо подготовленных и бездарных с руководя-щих постов (в любом занятии и любой профессии), где они определяют и направляют жизнь других людей, на второстепенные. Представляется очевидным, что первым признаком демократии должно считаться положение, когда бездарность долго не правит. В политике, прежде всего, должен дейст-вовать принцип ответственности за свой пост; руководящий слой должен выдвигаться только при наличии программы преобразований и оставаться у кормила власти только до тех пор, пока дела идут в соответствии с их ожиданиями и обещаниями. В ином случае их неукоснительной обязанно-стью является критически отнестись к своим просчетам и уйти в отставку, дав место более дарови-тым; где-то на другом поприще тот же деятель окажется полезным и может быть даже единственно полезным, потому что многое говорит о том, что природа не создавала лишних и ненужных людей. Просто большинству из нас трудно найти то дело, к которому мы относились бы как к призванию, и, к сожалению, в его поисках порой проходит вся жизнь.
Те, кто по аналогии переносит на человека законы эволюционной борьбы за существование, часто так же неправомерно усматривают в ней неизбежную тяжкую плату за восхождение вверх: она бес-пощадна к слабым, но без этого не смогут выдвинуться лучшие и не будет прогресса. В действитель-ности, однако, естественный отбор вовсе не обеспечивает прогресс, как это не раз специально под-черкивал Дарвин, вернее, он обеспечивает как прогресс, так и регресс, все зависит от условий. Вер-но, что в результате борьбы за существование побеждают сильнейшие, но, заметьте, не сильнейшие вообще, а сильнейшие только применительно к данным условиям. Это значит, сменятся условия - и те, кто сейчас одолевает, начнут проигрывать, их жизнеспособность снизится, они перейдут в разряд слабых. Так, далекие предки нынешних китов обитали на суше, но их оттеснили более сильные осо-би сначала в прибрежные воды, а затем и в открытый океан. Стали ли в процессе такой эволюции киты сильнее? Вопрос бессмысленный. Логика естественного отбора не допускает ответа на него. Учение Дарвина всего лишь вскрыло механизм заполнения живым веществом новых экологических ниш и освобождения тех, которые по каким-либо причинам исчезают. При этом происходит как раз-витие вверх, так и деградация. И осуществляется как то, так и другое через одну и ту же борьбу и победу сильнейших (для данных условий жизни).