Добавлен: 25.10.2023
Просмотров: 81
Скачиваний: 3
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
Договор представлял собой уступку некоторой власти императора, с его претензией на священное господство, многочисленным королям и лордам, которые хотели бдительно защищать свои собственные феодальные власти. В конечном счете договор закрепил идею абсолютного права суверена исключать внешних субъектов из сферы внутренней власти. Вестфальский суверенитет означает политическую автономию или право быть оставленным в покое, чтобы никто посторонний не мог вмешиваться, говорить от имени суверена или иным образом вмешиваться во внутренние или внешние дела государства без его разрешения. Вестфальский суверенитет – это также право быть признанным автономным агентом в международной системе, способным взаимодействовать с другими государствами и заключать международные соглашения. Это означает, что религия и идеология должны рассматриваться в рамках внутренней юрисдикции каждого государства, а не быть чертой международных отношений. Вестфальский суверенитет можно рассматривать как абсолютную норму невмешательства, за исключением приглашения, т.е. основного запрета на иностранное вмешательство, которое одновременно налагает обязанность терпения и дает право на независимость всем государственным деятелям. Поскольку государства глубоко неравны по силе, это правило, очевидно, гораздо более сдерживающее для сильных государств и гораздо более освобождающее для слабых государств.
Государственный суверенитет и международное право не являются несовместимыми понятиями, поскольку международное право не исключает суверенитета, а, напротив, придает ему специфические качества (суверенитет – это принцип международного права, который применяется ко всем странам и регулирует отношения между всеми государствами). В связи с этим международное право является причиной возникновения суверенитета как феномена.
Установлено, что государственный суверенитет рассматривается современными исследователями в четырех аспектах:
а) суверенитет внутри государства; б) суверенитет взаимозависимости; в) международно-правовой суверенитет; г) Вестфальский суверенитет.
Правило международного правового суверенитета состоит в том, что признание распространяется на территориальные образования, обладающие формальной юридической независимостью. Правилом для вестфальского суверенитета является исключение внешних субъектов, будь то де-факто или де-юре, с территории государства [6, с. 139].
Хотя признание именуется «международно-правовым суверенитетом», на мой взгляд, это неправильное определение, поскольку признание не признает, что государство достигло определенного порога суверенных полномочий. Скорее, признание отвечает на вопрос о том, является ли государство жизнеспособным политическим субъектом в международной системе, признается ли оно в качестве юридического «равного», имеют ли его представители право на дипломатический иммунитет и может ли оно вступать в международные организации и заключать договоры и договоры с другими государствами [19, с. 14].
Международно-правовой суверенитет и Вестфальский суверенитет связаны с вопросами авторитета и легитимности, но не контроля. Они оба имеют четкие правила или логику уместности. Правило международного правового суверенитета состоит в том, что признание распространяется на территориальные образования, обладающие формальной юридической независимостью. Правилом для вестфальского суверенитета является исключение внешних субъектов, будь то де-факто или де-юре, с территории государства. Суверенитет в этом смысле ослаблен вследствие глобализации. Главный акцент делается не столько на полномочиях, сколько собственно на контроле. Процесс ослабления государственного контроля является объективным из-за постоянного роста взаимозависимости между людьми и не влияет на суверенитет. Поэтому, суверенитет является следствием государственности, но как только государство рождается, суверенитет не всегда следует за ним. Государственность является необходимым, но не достаточным условием для проявления суверенитета [13, с. 105].
Вывод. Государственный суверенитет — это концепция, согласно которой государства полностью и исключительно контролируют всех людей и имущество на своей территории. Государственный суверенитет также включает идею о том, что все государства равны как государства.
Понятие государственного суверенитета основывается на принципах международного права, прежде всего таких как неприменение силы и угрозы в международных отношениях, суверенного равенства государств, невмешательства во внутренние дела государств, нерушимости границ и территориальной целостности государств. На внутригосударственном уровне следует вести речь о суверенитете как свойстве государства, а на международном уровне о принципе уважения к государственному суверенитету. Государственный суверенитет остается базисом международно-правовой системы.
Анализ государственного суверенитета показал, что соответствующий вопрос традиционно рассматривается в привязке к принципам международного права, вытекающим из идеи суверенитета: принцип суверенного равенства государств, невмешательство во внутренние дела государств, неприменение силы или угрозы силой в международных отношениях, мирного разрешения международных споров, территориальной целостности государства, нерушимости границ и т.д.
В этом де-факто общем цифровом пространстве суверенитета национальные государства должны пересмотреть то, каким должно быть государственное управление — особенно негосударственное государственное управление — в десятилетие, которое, как ожидается, станет самым ускоренным ростом в истории человечества и которое будет иметь последствия для грядущие века.
2 Механизм обеспечения государственного суверенитета
2.1 Современные направления, способы осуществления государственного суверенитета
Хотя многие видят угрозы государственному суверенитету из самых разных источников, многие из них можно сгруппировать по трем широким областям: усиление прав человека, экономическая глобализация и рост наднациональных институтов, причем последнее частично обусловлено экономической интеграцией и дело прав человека.
Основанием защиты государственного суверенитета выступает деструктивная деятельность внутригосударственных и зарубежных субъектов по его ослаблению и подрыву. Подобную деятельность можно определить как постоянную спланированную подрывную деятельность государственных органов и негосударственных структур иностранных государств, внутренних антигосударственных сил, осуществляемую в нарушение Конституции и других законов государства в целях снижения качественных характеристик и способности государства реализовывать свои функции в наиболее важных сферах общественной жизни, смены политического режима и поддержки принятия выгодных антигосударственным силам политических решений.
Таким образом, при правильном понимании, принятый главами государств и правительств мира, не посягнет на суверенитет взаимозависимости и может даже укрепить его, когда государство испытывает недостаток возможностей или находится в осаде вооруженных групп, готовых игнорировать свои собственные обязанности по защите. Третий тип суверенитета международно-правовой суверенитет, также не должен представлять существенного препятствия для полной реализации. Признание и непризнание, конечно, часто использовались в качестве политических инструментов, как средство выражения согласия или неприятия конкретного правительства или его политики. Как правило, такие решения принимаются в одностороннем порядке, поскольку признание - это вопрос признания одним государством другого. Меньшие шаги, такие как отзыв своих дипломатических представителей из иностранной столицы или просьба к представителям другой страны покинуть вашу столицу, служат аналогичным сигнальным целям.
С другой стороны, – понятием вестфальского суверенитета – гораздо более сложна и последовательна. Именно здесь, в связанных концепциях территориального суверенитета и суверенитета принятия решений, изложенных в этом документе, возникают вопросы как для развитых, так и для развивающихся стран о том, как реализация обязанности защищать может в некотором роде обусловливать их суверенитет, в зависимости от того, как он осуществляется.
Вестфальская система национальных государств остается системой, которая у нас есть. Государственный суверенитет, хотя и не раскрепощенный, но не отмирает. Государства объединили, поделили, разграничили или делегировали некоторые из своих полномочий посредством договоров, но они всегда могут вернуть полномочия, о которых они ранее договорились. Теперь страны восстанавливают свой «суверенитет» по отношению к иностранным инвесторам путем внесения изменений в свои национальные законы или свои договоры. На будущее можно извлечь три урока. В той мере, в какой необходимо сделать выбор между глобальным регулированием и суверенным контролем, результат может отражать не повествование о прогрессе, а историческую диалектику, которая периодически колеблется взад и вперед, поскольку международные нормы сталкиваются с сопротивлением на национальном уровне. тем самым вызывая переоценку и модификацию международного режима или его правил. Все международные режимы, как бы хорошо они ни были построены, в конечном счете полагаются на государства в плане их реализации на национальном уровне; то, как происходит эта реализация, находится в значительной степени на усмотрение государства; и многое может произойти с международным режимом, когда его правила переводятся для внутреннего потребления или применения [124, с. 11].
Вестфальская модель суверенитета основана на двух принципах: территориальности и исключении внешних субъектов из внутренних властных структур. Устоявшиеся нормы территориальной целостности и невмешательства во внутренние дела обычно ассоциируются с вестфальской концепцией суверенитета. Они также воплощены в двух основополагающих принципах ООН. Статья 2(4) гласит, что «все члены должны воздерживаться в своих международных отношениях от угрозы силой или ее применения против территориальной целостности или политической независимости любого государства или любым другим образом, несовместимым с целями Организации Объединенных Наций». Согласно статье 2(7), «ничто, содержащееся в настоящем Уставе, не уполномочивает Организацию Объединенных Наций вмешиваться в вопросы, которые по существу относятся к внутренней юрисдикции любого государства, и не требует от членов передавать такие вопросы на урегулирование в соответствии с настоящим Уставом; но этот принцип не наносит ущерба применению принудительных мер в соответствии с главой VII». Ни один из этих принципов не предполагает, что государство свободно поступать в пределах своих границ так, как ему заблагорассудится, или что суверенитет является абсолютным. Положения Устава о правах человека и о полномочиях Совета расследовать «любую ситуацию, которая может привести к международным трениям или вызвать спор» (статья 34), подчеркивают, что существует законный международный интерес в злоупотреблениях в отношении населения в государствах беспрецедентного масштаба. Тем не менее, озабоченность многих государств тем, что принципы могут быть неправильно использованы могущественными государствами или группами государств для оправдания принудительных вмешательств,
предпринимаемых по другим причинам, в высшей степени понятна. Это особенно касается тех, кто подвергся колониализму, который сам по себе часто оправдывался апелляциями к моральным и гуманным принципам. Например, из-за нарушений прав человека в Югославии ООН провела Генеральную Ассамблею, чтобы выразить свою обеспокоенность по этому вопросу, и приняла многосторонние меры конкретно против Сербии и Черногории [18, с. 247-249].
Практически никто сегодня не защищает неограниченный суверенитет, но мало кто из них задается вопросом, как оправдать систему международных институтов, которая может правдоподобно ограничить государственную власть. Мир, в котором государства на неопределенный срок остаются единственной властью, на которую возложена защита своих граждан и обеспечение уголовной ответственности – это мир, в котором возможность жестокого обращения с гражданами остается особенно острой проблемой.
2.2 Формы защиты государственного суверенитета
В настоящее время не существует международного права, которое устанавливало бы, как должно разрешаться противоречие между национальным и международным правом в случае раскола между ними. Этот вопрос остается на усмотрение законодателя и правоохранительных органов каждого государства.
Как правило, государствам запрещается совершать вооруженные нападения на территорию других государств. Это правило содержится в статье 2 (4) Устава Организации Объединенных Наций, которая требует от государств воздерживаться от «угрозы силой или ее применения против территориальной целостности или политической независимости любого государства или любым другим способом, несовместимым с Цели Организации Объединенных Наций». Когда этот запрет не соблюдается, государство-нарушитель нарушает основную норму международного права, которая служит для поддержания исходного уровня равенства между государствами и призвана уменьшить межгосударственный конфликт.
Ни одно государство не может ни применять, ни поощрять применение экономических, политических мер или мер любого иного характера с целью добиться подчинения себе другого государства в осуществлении им своих суверенных прав и получения от этого каких бы то ни было преимуществ. Ни одно государство не должно также организовывать, разжигать, финансировать, подстрекать или допускать подрывную, террористическую или вооруженную деятельность, направленную на насильственное свержение строя другого государства, равно как и способствовать ей, а также вмешиваться во внутреннюю борьбу в другом государстве [16, с. 349]